2
17 числа они собрались сыграть в карты. Но не надолго. Было всего пять игр. Гончарову удалось впервые вырвать победу. Его радость была настолько большой, будто они играли на деньги и тот выиграл 100 рублей. Хотя от такой суммы денег не отказался бы не один из мальчишек. Сколько всего можно купить на эти деньги. Да ещё и прожить на них месяца 3. Но не суть. Была игра, когда уверенность Сигмы держалась все время. Он спокойно и почти не медля клал карты, будто знал заранее, что ему положат. И причем на него ходил Федор, что немного усложняло ситуацию, но поскольку Сигма знал примерную тактику ходов Достоевского, то готовился к атаке совершенно не сомневаясь в ошибке. Коля тоже из всех сил старался предугадать игру и вырвать победу. И один раз за сегодняшний день у него получилось. Никогда ещё парень не напрягал так сильно голову, как во время игры. Что усложняло ситуацию в его случае. Так это то, что Пушкин бросал только мелочь, и не всегда Коля мог ее отбить, не тратя козырей. А в конце оставался с вольтами или в лучшем случае дамами. Достоевский же играл спокойно, его лицо на протяжении всей игры не выражало по сути ничего. Он только и делал что смотрел на свои карты и даже не пытался подсмотреть, если подворачивалась возможность. Что бы Гоголь на него не клал, тот спокойно отбивался, и даже когда перед ним Гончаров с Пушкиным выложили двух королей, Федор аккуратным движением пальцев, положил два туза. Если это было впервые, то можно было посчитать совпадением, но его карты, как-то непонятно всегда подходили. А все было просто, по крайней мере для Федора. Запоминание карт, предположение исхода, и правильность хода решения. В отличие от остальных он не клал меньшую, наоборот, он всегда кидал по несколько карт: две 7 или две 10. Хотя рядом была 6. Опять же чистая логика: если убрать большее количество карт из своей стопки, то большая вероятность, что ты возьмёшь козырь или карту постарше той же 7 или 10. Не удивительно, что за игру у Федора всегда было не меньше 4 козырей. Он выиграл два раза. Пока все четверо пытались выбить козырной туз и сохранить его до конца игры. Федор мог спокойно справится без него. Интуиция и немного логики.
Двор, где они играли, был другой, не тот что в прошлый раз их встречи. Дом был жёлтого цвета с такой же облезлой краской. Деревянные ставни окон тоже были старыми. Окна пыльными. По сути все дома в городе были именно такими. Иногда слышались разговоры взрослых и движения хозяина дома. Были две березы. Стол посередине двора и две длинные скамьи. На ребятах было та же поношенная одежда. Хоть и грязная в некоторых местах, но зато удобная и свободная.
Разошлись они в 3 часа. Гончарову нужно было помочь отцу в каком-то деле. Пушкин сразу предупредил, что ненадолго, так как ему нужно следить за больной матерью. Достоевский пытался улизнуть незаметно, пока парни прощались, но Коля с Сигмой все же заметили и окликнули.
—Ты куда? Уже уходишь?—спросил Гоголь.
—А-а... Ну я хотел почитать...—протянул Федор. Гулять он любил, особенно со своими друзьями. Но посидеть дома за книгой никогда не отказывался. И сейчас с радостью бы продолжил это занятие, но он чувствовал: его никуда не пустят и потащат по Петербургу.
—Ты так много читаешь, какое произведение?—поинтересовался Сигма.
—Потом почитаешь, у тебя впереди ещё целый вечер. Ну хотя бы немного погуляй с нами.—затараторил Николай, не давай ответить на вопрос друга.
—Ммм... "Письма Русского Путешественника"—также тихо и спокойно, как обычно, ответил Достоевский.
Сигма попытался вспомнить такое произведение, где-то он об этом слышал. Николай же продолжал заглядывать в глаза визави. Взяв за руку он умоляюще смотрел в синие глаза. Действительно глаза Федора были не совсем обычные. Не как у многих голубые, а темнее, как облако на закате, как море. В темное время могло показаться, что они вовсе фиолетовые.
—Пожалуйста...—протянул Коля.
Федор не отводил взгляд от лица парня. Если многие люди боятся зрительных контактов и стараются их по максимальному и избегать. То Достоевский всегда смотрел прямо, спокойно, проницательно, капелька уверенности и лёгкий холод всегда были с этими глазами.
—Хорошо. Но только не долго.—вздохнул Федор, он прекрасно видел желание Коли. Тот почти всегда реагировал так, когда Федор собирался уйти. Но сейчас взгляд чем-то отличался, в нем появилось что-то новое, что-то добавилось к тем чувствам и эмоциям, которые были до этого. Хоть Федя мало зависим от чужого мнения, указаний и прочих провокаций. Но желание Коли поколебала его стойкость.
Трое парней ещё два часа провели, ходя по разным улицам. Они прошлись вдоль реки Невы. Посмотрели Адмиралтейство. Поговорили о разной ерунде, о которой только говорят дети. Хотя, почему ерунда? Детские мечты, надежды и желания. Солнце заходило за горизонт, и красивый закат отражался в глазах мальчишек. Люди проходили мимо, не замечая этого...
"Какой же он все таки красивый..."
Достоевский имел ввиду полчаса под своим "недолго". Но в такой компании он совсем забылся. Вместе с друзьями он обсуждал свои мечты, хотя обычно молчит. Мало кто знает, что скрыто за этим молчанием, за этим непоколебимым спокойствием и уверенностью. Что говорить про ум, так его многие считают гением. Отличник в школе, что радует его матушку. Смотря на этот закат, он чувствовал тепло. Не только на теле от солнца, но и в душе. Будто что-то загорелось. Сейчас Федор чувствовал себя действительно счастливым.
Сигма с улыбкой наблюдал за медленными движениями солнца и редких облаков на небе. Коля облокотившись на ограду моста, мечтал, что когда-нибудь он добьется своего счастья, завоюет чужое сердце. Хотя +
почему чужое, совсем таки нет, самое родное и близкое...
—Ладно, я пойду.—объявил Сигма и в ожидании посмотрел на парней.
—Пока.—оборачиваясь ответил Федор и немного улыбнулся на прощание.
—Ты завтра выйдешь?—тут же уточнил Гоголь.
—Возможно.—кратко ответил Сигма.
—Хорошо. Пока.—попрощался Коля и помахал другу.
Сигма удалился. А двое парней остались смотреть на закат, осознавая, что им тоже пора было идти. Но так хотелось, хотя бы 10, 5, 1 минуту посмотреть на эту красоту. Согреться подле летнего и жаркого солнца...
—Красиво, да, Коль?—хотел начать диалог Федор.
Гоголь же после ухода Сигмы не мог сказать ни слово. Оставаясь наедине с ним, он терял дар речи. И зачем сейчас что-то говорить, когда можно просто смотреть на прекрасный алый закат. Облака были немного сиреневыми, а небо переливалось из яркого красного в светлые тона голубого
—Да...—непривычно тихо ответил парень и перевел глаза на Достоевского. "Какой же ты, черт возьми, привлекательный..." Действительно, на фоне заката, под несильным ветром, который позволял развеять его пряди волос, Федор выглядел очень красивым молодым парнем. Хоть им было по 14, но внешний вид прибавлял возраст и прохожий мог предположить, что парень скоро закончит школу и пойдет жениться на прекрасной даме.
К слову, в разговорах, кроме Пушкина и Гончарова, никто ни разу не заговаривал о своих предпочтениях в женщинах. Может из-за юности, а может их просто не интересовала эта тема. Если писать подробнее, то Достоевский, Гоголь и Сигма видели все немного иначе. Для Федора и Николая были важны чувства. Статус, денежные дела и репутация их совсем не волновали. Сигме была важна в первую очередь взаимность. А о чем ещё должен мечтать парень, когда к нему относятся как к отбросу и крайне странному человеку. Сейчас мужчины часто принуждают и уговаривают проявить чувства женщины. Но Сигма хотел, чтобы его просто полюбили. Он совсем не плохой парень. Мог спокойно выслушать собеседника и при возможности помочь. С ним можно говорить о чем угодно. Хоть физическая сила у него была не высокая, но он был в состоянии защитить кого-нибудь. Разве этих качеств не достаточно, чтобы полюбить его навсегда?
—Пойдем домой?—задал вопрос Федор спустя пять минут.
—Ага.—немного расстроившись, ответил Николай. Он хотел побольше пробыть здесь и дождаться, пока солнце не сядет совсем. Но надо было идти.
—Завтра ещё погуляем.—утешил его Достоевский и пошел в сторону дома.
Удивительная способность — знать чувства другого человека, и причину вместе с этим. Коля всегда поражался этому. Разве такое возможно. С другой стороны не приходилось говорить, тебя и так сразу понимают. "Но а что если Федя узнает?" Единственная мысль, которая мучила Гоголя. "Если бы он знал, стал бы молчать? Вряд ли. Значит не знает..."
К дому они шли опять же молча. Гоголь снова о чем-то думал и никак не собирался начинать разговор, а хотя обычно это делает именно он.
—У тебя нет никаких планов на завтра?—спросил Достоевский. Он хотел начать хотя бы какую-то беседу, зная, что мысли Коли его только убивают. Ни к чему было какое-либо волнение в летнее время.
—Вроде нет. Ты же знаешь, что я никогда ничего не планирую.—снова тихо и спокойно ответил Гоголь. Лицо его изображало скуку, будто у него что-то пропало из жизни. Будто он осознал настолько гнусную правду, которая его душит и не даёт думать о чем-либо. Хотя "Будто" тут не уместно, да и не правда была вовсе. Но в детских глазах, полные надежд и ещё не совсем знающие "Взрослую жизнь", сверкало желание. Самое настоящее и несколько не обычное. У многих мысли могут проходить, а дальше уйти также как и пришли. Но у Гоголя было все иначе. Хоть он ещё ребенок, хоть тут нужно быть уверенным об окончание глупых мыслей и не сбывшихся мечтах, но нет, те чувства, которые были у него никак не могли покинуть голову. Живые и настоящие, какие только могут быть у человека. Хотя может быть они никогда не умирали, потому что были особенными? Не такие как все эмоции...
Достоевский подумал ещё с минуту, чтобы такого сказать парню, чтобы перевести его внимание. Но заметил как они подходили к его дому и отбросил эту идею.
—Что ж, пока.—сказал Федор, подходя к воротам, ведущим во двор.
—Пока.—грустно ответил парень. Он хотел погулять ещё, как можно дольше. Побыть вместе ещё хотя бы минутку. Да, Коля цеплялся за каждую секунду, чтобы какое-то мгновение была возможность видеть эти глаза и образ, слышать этот голос...
—Коль.—позвал парень.
—А?—лёгкий испуг прошел мурашками по телу. Гоголь вопросительно посмотрел на визави.
—Говори, если что-то случится, не стоит скрывать это в себе. Мы же друзья.—слова звучали убедительно, с ноткой успокоения. Да, Достоевский действительно мог понять людей. Коля ему всегда доверял, абсолютно все, зная, что найдет понимание, то понимание, на которое больше никто не способен.
—Хорошо. До завтра.—ответил Николай, помахав рукой, после чего направляясь в сторону своего дома. Последнюю фразу он сказал специально, как бы экспериментируя, Федор согласится или нет? И не услышав ничего в ответ, принял молчание за соглашение. "Раз Достоевский не возражал, значит не против прогулки ещё и завтра. Так ведь?"
Может Гоголь мыслил не правильно, но он старался верить только в лучшее. Так что не будем судить его. У всех свои причины думать и действовать как желает он сам.
На следующий день они действительно встретились, чему Гоголь был безумно рад. День прошел ничуть не хуже вчерашнего. Хоть в прогулке не участвовали Пушкин с Гончаровым, которые по личным делам не смогли присутствовать.