Предостережение
Прошло несколько недель с тех пор, как Еся переехала к Диме, привнеся в его жизнь не только свою любовь, но и щедрую порцию женского уюта. Она, как истинная хранительница домашнего очага, добавила в квартиру свои краски, свою атмосферу. Еся безумно любила мрачную эстетику, темные тона, но и мягкий, пушистый плед на диване не помешает.
Дима, наконец, поговорил с Олегом. Разговор был долгим и сложным, но необходимым. Они, словно сбросив оковы обид и непонимания, смогли выговориться, простить и понять друг друга. Дружба, казалось, воскресла из пепла, как феникс. И это было невероятно важно для Димы, для его душевного равновесия.
Вроде бы всё наладилось. Дима наконец-то улыбаться чаще, его взгляд, затуманенный ранее, снова оживился. Еся чувствовала, как их отношения крепнут, становятся глубже. Они вместе пережили трудный период, и это только укрепило их связь. Впереди их ждало светлое будущее.
Но, несмотря на все эти перемены, несмотря на, казалось бы, идеальную картину, в жизни Димы было одно «но», которое упорно отказывалось исчезать.
Из-за этого он часто задумывался, уходя в себя, теряя связь с реальностью. Иногда Еся замечала, что он смотрит в одну точку, его глаза становятся пустыми. Он старался казаться счастливым, старался не подавать виду, но Еся чувствовала, что что-то не так. Что-то глубоко внутри продолжает терзать его душу, мешая ему по-настоящему радоваться жизни. И это «но» омрачало их, казалось бы, безоблачное счастье, заставляя её чувствовать тревогу, с которой она не знала, как справиться.
Ночь окутала город непроглядной тьмой. Дима брел по какой-то дороге, узкой и извилистой, словно лабиринт. Он не понимал, где он, куда идет, но ноги сами несли его вперед, будто повинуясь неведомой силе. Вдруг, в тишине ночи, он начал слышать странные звуки, как будто эхо, отголоски чего-то далекого и зловещего. Звуки эти исходили изнутри, словно проникали прямо в его голову, пронизывая его сознание.
Листья шумели уныло
Ночью осенней сырой;
Гроб опускали в могилу,
Гроб, озаренный луной.
Он слышал эти строки, отчётливо, ясно. Они звучали в его голове, вызывая странное беспокойство. Стихи, полные печали и безысходности, усиливали ощущение тревоги.
Тихо без плача зарыли
И удалились все прочь,
Только луна на могилу
Грустно смотрела всю ночь.
Слова проникали в самую душу, создавая гнетущую атмосферу. И вдруг, словно туман рассеялся, и перед ним, во всей своей жуткой реальности, предстала картина. Могила. Одинокая, заброшенная, озаренная тусклым светом луны. И на надгробной плите выгравировано имя. Есения.
Дима вздрогнул. Сердце бешено заколотилось в груди, дыхание перехватило. Его охватил дикий ужас. Он попытался закричать, но из горла вырвался лишь хрип.
И тут он проснулся.
Резкий вдох, пот градом стекает по вискам, сердце продолжает бешено колотиться. Кошмар. Самый настоящий, кошмарный сон. Он сидел на кровати, дрожа всем телом, пытаясь отдышаться.
Но самое страшное было в том, что этот кошмар повторялся каждую ночь. Уже несколько недель подряд. Одни и те же строки, одна и та же могила, одно и то же имя.
И теперь он был уверен почему это происходит. Почему ему снится этот кошмар. Он знал, что это связано с тем,что сделал пару недель назад,с тем самым приворотом. И ему нужно было что-то делать, пока этот кошмар не стал реальностью.
Возвращаясь со съемок на своем мотоцикле, Дима вновь погрузился в свои мрачные мысли. Ночной город, размытые огни фонарей и его собственное отражение в зеркале заднего вида – все это создавало гнетущую атмосферу, усиливающую его тревогу. Что делать? Как выбраться из этого кошмара? Есе рассказать? Нет, он не мог. Боялся. Боялся напугать, оттолкнуть, разрушить то хрупкое счастье, что у них было.
Погруженный в свои страхи, Дима на мгновение потерял бдительность. Всего лишь секунда, мгновение – и мир вокруг перевернулся. Впереди, на перекрестке, произошла авария. Столкновение двух машин. Громкий удар, визг тормозов, крики. В голове Димы мелькали обрывки: разбитые фары, искореженный металл, кровь. Там были пострадавшие. Были погибшие.
Он чудом избежал этого кошмара. Ему удалось резко затормозить, уйти от столкновения, но мотоцикл занесло, едва не выкинув его на встречную полосу. Дима справился, но в голове все перемешалось. Страх, облегчение, адреналин. Он видел последствия аварии: машины скорой помощи, полицейских, людей, мечущихся в панике. Он мог оказаться там, среди них.
С трясущимися руками он завел мотоцикл и поехал дальше, но теперь его преследовало чувство смертельной опасности. Доехав до дома, он бросил мотоцикл, не заботясь о нем, и, не помня себя от ужаса, ворвался в квартиру.
Еся, услышав шум, испуганно выглянула из комнаты. Дима был бледен, глаза его горели безумием. Он бросился к ней, схватил за руку, затаскивая на второй этаж квартиры. Его трясло, он не мог вымолвить ни слова.
— Что случилось? — взволнованно затараторила Еся, когда они поднялись наверх.
Дима остановился, посадил её на кровать. Он тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Ему нужно было что-то сказать, нужно было рассказать ей, что он чувствует. Это больше нельзя было держать в себе.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — прохрипел он, его голос дрожал. Он сел рядом, взял её за руку, сжимая её пальцы. Ему нужно было выговориться. Должно было. Но слова застревали в горле, страх сковывал его.
— В тот день, когда я написал тебе сообщение... — он замолчал, глубоко вздохнул, собираясь с силами. — Я... я кое-что сделал. Не мог больше терпеть эту боль, эту пустоту, которая, как казалось, съедала меня изнутри. И я... я сделал приворот.
Еся усмехнулась, в её глазах мелькнула смесь удивления и иронии.
— Дим,послуш... Но Дима не дал ей и слова сказать, перебил её, прерывая любые попытки оправдаться.
— Погоди, не перебивай. Мне нужно все рассказать. Ты не представляешь, что происходит со мной. Ты же видишь, как я просыпаюсь каждую ночь. Я вижу один и тот же сон. Я вижу твою могилу, Есь. Твою...
— А сегодня я чуть не разбился. Чудом уцелел. Я очень боюсь за тебя, Есь. Черт возьми, я боюсь за нас.
Еся сжала его руку, пытаясь успокоить. Она смотрела на него с нежностью, с сочувствием, с какой-то непонятной тоской.
— Дим... — начала она, но Дима замолчал, боясь услышать то, что он не хотел бы слышать.
— Я пришла к тебе не из-за этого приворота. Я думала о тебе задолго до того дня. И твоё сообщение стало лишь тем самым моментом, когда я поняла, что хочу быть только с тобой. Что хочу быть с тобой, чего бы это ни стоило.
Еся обняла Диму, прижалась к нему, пытаясь передать свою любовь, свою поддержку. Ему было так нужно это тепло.
— И если мы можем как-то это исправить, — прошептала она, зарываясь лицом в его плечо, — Ты только скажи. Я всё для тебя сделаю. Хоть что.
Дима, после секундного колебания, решительно сказал:
— Вообще-то, мы можем кое-что сделать. Мы должны это сделать, Есь. Мы должны его снять. Даже если это просто моя ебанная паранойя, мы должны это сделать. Ради спокойствия, ради нас.
Еся удивленно посмотрела на него, в её глазах отразились смешанные чувства: недоверие, любопытство, и, конечно, любовь.
— Я и эзотерика? Это что-то новенькое, — усмехнулась она, но в её голосе звучала скорее не насмешка, а попытка разрядить напряжение.
— Ну давай, магичить, — добавила она с легкой ноткой сарказма, поднимая брови.
Дима нахмурился.
— Так, Есь, давай отнесись к этому серьезно. Я не шучу.
— Ладно, ладно, — Еся подняла руки в знак примирения, — Я поняла. Давай, рассказывай, что делать. Хоть с бубном плясать будем?
Дима опять нахмурился,но промолчал.
В её глазах промелькнула улыбка. Она видела, как сильно он переживает, как сильно его мучает это. И ради него, ради них, она была готова на все. Даже на эту, казалось бы, абсурдную, затею. Она знала, что ему нужна поддержка, что ему нужно верить, что он может надеяться. И она сделает все возможное, чтобы помочь ему.
Дима не любил говорить про свои корни, свою родословную. Но сейчас, в этом мрачном ритуале, все тайное стало явным. Он был потомственным чернокнижником, и Еся впервые видела его в деле. Все его знания, навыки, казалось, пробудились в нем, вырываясь наружу с невероятной силой.
Они начали с молитв. Дима встал перед Есей, его лицо было серьезным, как никогда. Он читал слова, которые, казалось, были написаны кровью его предков. Древние начиты, которые проникали в самое сердце, заставляя кровь стыть в жилах. Еся слушала, завороженная, не веря своим глазам. Дима, которого она знала, который был ее Дима, вдруг превратился в кого-то другого, в человека, связанного с темными силами,она как будто видела всех его демонов во плоти.
Он начал окуривание. В комнате запахло горьким дымом, его плотная завеса окутала их. Дима произносил начиты, которые звучали как шепот самой смерти. Еся видела, как меняется его лицо, как в глазах загорается странный, дикий огонь. Уже не до смеха. Здесь, в этой комнате, происходило что-то настоящее, что-то, что выходило за рамки её понимания.
Дима достал иглы, держа их в руках с поразительной уверенностью. Он взял её руку, взглянул ей в глаза, и в этот момент в его взгляде была не только решимость, но и искренность. Они должны были сделать это вместе, они должны были пройти через это вместе. И выбора не было.
Он сделал надрез. Капля крови выступила на коже. Он сделал надрез и себе. Их кровь, смешалась, сплетаясь воедино. Они держались за руки, ощущая пульсацию друг друга, будто две реки сливающиеся в одну. Дима произнес слова клятвы, слова, которые должны были разорвать все оковы, освободить их от чужой воли.
Они повторили клятву, их голоса слились воедино, создавая мощный поток энергии, который, как им казалось, пронизывал все вокруг. Закончив ритуал, они упали друг в друга в объятиях, испытывая смешанные чувства, облегчения, но в первую очередь – любви. Они были вместе, по своей воле, и ничто не могло этого изменить.