Цена поддержки
Еся и Олег сидели на той самой скамье у реки, не просто сидели, а утопали в мягкости слов, пропитанных коньяком. День, начавшийся так напряженно, плавно перетек в исповедь под звездами. Коньяк, который они делили, был не просто напитком, а катализатором – он снимал последние остатки недосказанности, стирал границы вежливости и открывал самые потаенные уголки душ.
– Блядь, у меня чувство,что меня просто растоптали,это так странно,до этого момента свои отношения разрывал я..., – начала Еся, ее голос слегка заплетался, – ...и я ним я видела будущие,такого у меня не было. А сейчас в голове такой сумбур, такое дерьмо...
Она умолкла, обхватив себя руками, словно пытаясь удержать рассыпающуюся изнутри себя. Ветер шелестел в листве, и этот звук казался ей сейчас таким же хаотичным, как и её мысли.
Олег, который и сам уже чувствовал приятное тепло разливающегося по телу алкоголя, смотрел на нее с какой-то новой, более глубокой нежностью. Он видел не только её слезы, но и силу, которую она пыталась в себе сохранить.
– Я понимаю, Есь, – его голос звучал приглушенно, но уверенно. – То же самое. Абсолютно тоже самое.Может это карта,за то что раньше мы разбивали сердца?
Он сделал паузу, поймав её взгляд. – Но смотри, мы здесь. Мы сидим, говорим. Это уже не просто так. Это значит, что мы не сломались.
Еся медленно кивнула, пытаясь осмыслить его слова. – Сложно не сломаться, когда всё, во что верил, оказывается пиздежом. Я чувствую такую пустоту внутри. – прошептала она.
– Пустоту надо чем-то заполнять, – неожиданно сказал Олег. – Не коньяком, конечно, но чем-то.
Еся задумалась, потом ее глаза загорелись тусклым, но узнаваемым огоньком. – Вино, – сказала она, и в этом слове была вся её прежняя энергия. –
– Мне нужно вино. Нет,нам нужно вино. Только не какое-то там, а моё. Любимое. Оно дома у меня стоит. Одна бутылка осталась..."
Олег, не раздумывая, взглянул на часы, которые уже показывали далеко за полночь. – Значит, едем, – спокойно сказал он. – Если тебе нужно вино – значит, едем.
В его голосе не было ни тени сомнения. Это было решение, принятое здесь и сейчас, продиктованное не логикой, а какой-то иной, более сильной потребностью – позаботиться.
– Ты серьёзно? – спросила Еся, в её голосе прозвучало удивление.
–Абсолютно. – ответил он, поднимаясь. – В такой ситуации, когда всё дерьмо вокруг, нужно хоть что-то, что напоминает, что есть вещи, которые тебе реально нравятся. И если это вино – значит, едем за вином.
Он подошёл к дороге, жестом остановил проезжающее мимо такси. – Нам туда, – сказал он водителю, и, повернувшись к Есе, добавил, – Держись, сейчас будет весело.
И вот, в мягком свете фар, они уже мчались по ночным улицам, оставляя позади тихий берег реки и всю тяжесть пережитого. Путь к квартире Еси казался теперь не просто дорогой, а путешествием к небольшому, но такому важному спасению – к той самой бутылке любимого вина.
Ночь давно опустилась на город, но для Еси и Олега она стала скорее временным убежищем, чем концом дня. Продолжая свой вечер, они сидели в кухне, где маленький диванчик стал их единственным пристанищем. Приглушенный свет лампы, запах коньяка и табака – всё это создавало атмосферу уединенности, где можно было не держать оборону.
Они говорили, и слова, подстегнутые алкоголем, лились свободно, будто прорываясь сквозь плотину долгого молчания. Олег, сделав очередной глоток, признался. – Знаешь, Еся, я так долго всё в себе держал... столько всего накопилось, что уже и не знал, как дальше. Думал, всё, сломаюсь. Но сегодня... сегодня, когда мы начали говорить, мне реально легче стало.
Еся, прислонившись к его плечу, тихо скакала. – Я даже не знаю, что бы со мной сегодня было, если бы ты не поддержал меня. Реально. А ты... ты просто выслушал. И это уже что-то. Это уже дает сил держаться.
Они сидели, поддерживая друг друга – не столько физически, сколько морально. Оба были пьяны, оба нуждались в том, чтобы выговориться, чтобы кто-то просто выслушал, не осуждая, не давая банальных советов, а просто разделяя этот момент. Вино развязывало языки, а присутствие другого человека, такого же потерянного и уставшего, давало ощущение, что они не одни в этом.
Они выходили на балкон покурить, наблюдая за тусклыми огнями города, который жил своей жизнью, в то время как их собственные миры рушились. В этих коротких перерывах между разговорами, в тишине, нарушаемой лишь щелчком зажигалки, тоже было какое-то понимание.
Постепенно, по мере того как ночь углублялась, силы начали покидать их. Разговоры становились тише, паузы – длиннее. Усталость, принесенная и алкоголем, и эмоциональным напряжением, взяла свое. Олег, полулежа, обнял Есю, которая, прислонившись к нему, уже дремала. Её голова лежала на его плече, её дыхание стало ровным и спокойным. В этой позе, без лишних слов, без претензий на что-то большее, чем простая человеческая поддержка, они уснули, находя временное облегчение в объятиях друг друга, которые были скорее спасением, чем чем-то большим.
Утро принесло с собой не ласковое солнце, а резкий, раздражающий шум, который пробился сквозь сон Еси. Она неохотно открыла глаза, ощущая ноющую головную боль и тяжесть в теле. Олег, полулежа, казался погруженным в ещё более глубокий сон. Но звуки становились громче, настойчивее. Скрип двери, шаги.
– Блять, это что за хуйня? – раздался резкий, гневный голос.
Еся вздрогнула, быстро поднимая голову. Перед ними стоял Дима. В его глазах плясали искры ярости, взгляд метался от Еси к Олегу. Его лицо исказилось от шока и злости.
Эти слова, словно электрошок, мгновенно вырвали Олега из дремоты. Он резко сел,Еся тоже моментально проснулась и удивленно посмотрела на Диму.
– Дима?Ты что здесь забыл? – спросила Еся, пытаясь прикрыть дрожащие от неожиданности и легкого стыда руки.
– Хотел поговорить! – прорычал Дима, его голос дрожал от сдерживаемой ярости. – Просто поговорить Потому что я нихуя не понял,что вчера произошло. Хотел дать тебе время до утра.Еле ночь переждал. А тут такое. Увидеть своего близкого друга, ебать, на кухне,с моей девушкой... Я просто в ахуе,Есения!
Олег, пытаясь взять все в свои руки, мягко отстранил Есю и встал. – Дима, успокойся, блядь. Что значит не понял,что произошло? Как девушек наебывать ты понимаешь,а как отвечать за это нет? – сказал он, стараясь говорить ровно, хотя чувствовал, как кровь приливает к лицу.
Но Дима уже ничего не хотел слушать. Вся его злость, весь шок, который он испытал, превратился в одно желание – выплеснуть всю эту ненависть на Олега. Его кулаки были сжаты, плечи напряжены, было видно, что он готов был вцепиться в него, разорвать в клочья. Но что-то его остановило. Возможно, понимание, что драка ничего не решит.
Он резко вытащил из кармана связку ключей, бросил их на пол рядом с ногами Олега. Звонкий лязг разнесся по кухне, подчеркивая резкость его движения.
– Вот, блядь, держи, – прошипел он, не глядя на них. – Мои ключи. Пользуйся. Я нихуя плохого не сделал,никого не обманывал и у меня уже нет никакого желания,что-то вам говорить.
С этими словами он развернулся и, не оборачиваясь, вышел из квартиры, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла. Еся и Олег остались стоять посреди кухни, оглушенные и потрясенные. Шум утреннего города теперь казался им далеким и чужим, а в маленькой кухне повисло тяжелое, звенящее молчание, нарушаемое лишь стуком их сердец.
Олег перевел взгляд с хлопнувшей двери на Есю. Она стояла посреди кухни, бледная, с широко раскрытыми глазами, словно застывшая в том же шоке, в котором остался он сам. В её взгляде читалось смятение, обида и, возможно, страх.
Он подошел к ней, его шаги казались замедленными. Не говоря ни слова, он осторожно обхватил ее за плечи, обхватывая так, чтобы она чувствовала себя в безопасности, несмотря ни на что. – Не волнуйся, – сказал он, его голос был тихим, но твердым. – Я с ним поговорю. Он остынет, мы разберемся.
Еся, просто стояла. – Не надо. Пожалуйста, не надо. – прошептала она. – Я уже ничего не хочу. Как я могу ему доверять после всего этого? Я думаю, он и сам не захочет больше ничего со мной иметь. И я... я не хочу больше никаких разборок.
Олег почувствовал, как она дрожит. Он прижал её крепче. – Ладно. Если ты так хочешь. Но знай, я рядом. – ответил он. Он осторожно опустил её на диван, который ещё совсем недавно казался таким уютным, а теперь был просто местом, где развернулась утренняя драма.
Садись, – сказал он, направляясь к кофеварке. – Я сварю кофе. Нам обоим не помешает немного бодрости.
Они молча сидели на диване, пока варился кофе. Каждый думал о своем, но оба понимали, что утро принесло с собой не только неприятности, но и необходимость двигаться дальше. Аромат свежесваренного кофе наполнил кухню, немного разбавляя тяжелую атмосферу.
Когда Олег поднялся, чтобы уехать, он подошел к Есе, которая всё ещё сидела на диване, обняв колени. Он нежно, но крепко обнял её. – Всё будет хорошо. – сказал он, его голос был полон искренности. – Мы оба справимся. Поверь мне.
–Верю. Сказала Есения.
Как только за Олегом закрылась входная дверь, мир Еси, казалось, сжался до размеров этой маленькой кухни. Она просто замерла, стоя посреди комнаты, словно не в силах пошевелиться. Слова, сказанные Димой, его ярость, его ненависть – всё это эхом отдавалось в её сознании, переплетаясь с воспоминаниями о ночи с Олегом.
– Блять, моя жизнь – это какой-то цирк уродов, – прошептала она в пустоту, голос её был глухим и опустошённым. –
Серьезно? Как так можно?
Она медленно пошла в ванную, как будто пытаясь смыть с себя всё: грязь, боль, смятение. За каких-то пару дней её жизнь перевернулась с ног на голову. Вчерашние проблемы казались мелкими букашками по сравнению с тем, что произошло сегодня. От отношений с Димой, которые внезапно оказались разрушены, до этой неожиданной близости с Олегом, которая, хоть и принесла облегчение, теперь тоже казалась источником новых проблем.
Еся смотрела на своё отражение в зеркале. Лицо было бледным, под глазами залегли тени. Она не понимала, что делать дальше. Олег, безусловно, поддержал её, выслушал, дал почувствовать, что она не одна. Но эта поддержка, как бы ценна она ни была, не могла мгновенно стереть всю ту боль, которая накопилась внутри. Она не привыкла к такой сильной, такой всепоглощающей боли, которая пронзала её насквозь, оставляя ощущение пустоты и растерянности.
Каждый удар, каждое разочарование, каждая несбывшаяся надежда – всё это теперь казалось единым, огромным горем. И как из него выбраться, как собрать себя заново, когда ты даже не знаешь, с чего начать, Еся понятия не имела. Она просто стояла, вглядываясь в своё отражение, и чувствовала, как внутри всё сжимается от безысходности.
Только наедине с собой она могла признавать свою слабость и свою боль,для всех она была тем самым оловянным солдатиком,до этой ночи.
Душ должен был смыть хотя бы часть той тяжести, что давила на неё. Немного прибравшись на кухне, где ещё витал едва уловимый запах вина и табака, она заказала свои любимые снеки – привычные, знакомые вкусы, которые могли хотя бы на время отвлечь от нахлынувших эмоций.
Весь день прошёл перед экраном. Сериалы, яркие, захватывающие, но абсолютно не связанные с её собственной жизнью, стали для неё щитом. Она старалась не думать. Просто не думать. Игнорировать боль, шок, растерянность. Хоть на один день позволить себе забыть обо всём.
Но телефон, как назойливый призрак, напомнил о существовании внешнего мира. Пришло сообщение. Опять незнакомый номер. Еся почувствовала лёгкое раздражение, смешанное с тревогой. Она нехотя открыла его.
– Привет, это Олег. Как ты там?
Неожиданность сообщения заставила её удивится. – Откуда у тебя мой номер? – напечатала она, с подозрением глядя на экран.
Ответ пришёл почти мгновенно:
– Ахахахха, я же экстрасенс)
Еся усмехнулась, хотя смех этот был горьким. – Пиздец, – подумала она про себя. – Кто бы мог подумать, что в моей жизни будут эти экстрасенсы.
Несмотря на скептицизм, она ответила. И они начали общаться. Слова Олега, его попытки шутить, его искренняя забота – всё это, как ни странно, пробивалось сквозь её броню. Она не ожидала от него ничего, не строила никаких планов. Но в этот момент, когда весь остальной мир казался таким враждебным и непонятным, его сообщения были единственным, что хоть как-то напоминало о человеческом тепле.
И кто знает, что из этого всего получится. Возможно, ничего. Возможно, что-то совсем неожиданное. В жизни, которая уже превратилась в цирк уродов, любая новая линия сюжета могла привести к чему угодно.