Глава 2
Где-то на краю Ултширских полей, в стороне от людской суеты и привычной магической жизни, возвышался особняк, чья архитектура словно была выточена из тьмы и гордости. Это был Малфой Мэнор — поместье, о котором ходили легенды. Его черепично-чёрные крыши, мраморные колонны и высокие стрельчатые окна больше напоминали замок, чем дом. Те, кто проходил мимо, могли бы подумать, что здесь живут богатые, благородные и счастливые люди. Но те, кто бывал внутри, знали правду: за этими стенами редко звучал смех, и ещё реже — любовь.
Цветущий сад, тем не менее, был в идеальном состоянии. Казалось, сама природа сопротивлялась угрюмости фасада. Розы — густые, бархатные, пьяняще пахнущие — расцветали, будто ничего не знали о прошлом этого места. Или знали, но не боялись.
Когда-то здесь кипела жизнь. Приёмы, ужины, собрания Совета Чистокровных. Малфои держали марку. Холодные, неприступные, элитарные. Их фамилия значила всё. Их слово весило больше, чем золото в Гринготтсе. Но всё изменилось. Власть разрушает не только слабых, но и тех, кто слишком уверен в себе.
Теперь здесь жил один человек. Или, точнее, тень человека, которого когда-то звали «надеждой семьи».
Драко Малфой стоял у окна, держась за перила, и смотрел, как солнечные лучи пробиваются сквозь густые кроны деревьев. День был жаркий, но в доме царила прохлада — и гнетущая, липкая тишина. Он знал, что должен выйти в сад, проверить рабочих, заняться списком дел. Но его ноги будто приросли к полу.
В этом доме всё напоминало о прошлом.
Зеркала в коридорах, где он в детстве бегал с игрушечной метлой. Столовая, где Люциус коротко кивал на "доброе утро", не поднимая глаз от "Пророка". Гостиная, где мать, слишком напряжённая, чтобы улыбаться, сидела с идеально ровной осанкой, ожидая очередного визита важной особы. Даже пыль казалась тут особенной — благородной, древней, и неизменно связанной с властью.
Теперь всё это принадлежало ему. И он ненавидел каждую трещину в этих стенах.
— Хочешь ты этого или нет, ты Малфой. И ты должен что-то из себя представлять, — звучал в голове голос отца. Даже теперь, после смерти, Люциус не отпускал его.
Отец. Отец. Отец. Всю жизнь он жил под этим именем. Не под своей личностью, не под своими выборами, а под бременем фамилии и ожиданий.
После войны всё изменилось. Люциуса посадили в Азкабан, и недолго спустя пришло известие: он умер. Не от пыток, не от отчаяния. От стыда, говорили. От осознания поражения. Но Драко знал — отец просто не смог жить в мире, где он больше не "важен".
А мать... Нарцисса Малфой, величественная, гордая женщина, уехала во Францию. Она сказала, что хочет начать заново. И он её отпустил. Он не держал зла. Она, пожалуй, была единственным живым существом, которое когда-либо по-настоящему его любило. И он хотел для неё покоя.
Он остался здесь. Один.
Прошло больше года с конца войны. За это время он мало с кем общался. Газеты поначалу не унимались, строя догадки: «Почему Драко Малфой не в Азкабане?» Но потом, как всё в этом мире, они забыли. Или нашли новую жертву.
Он же пытался восстановить поместье. Стены, крыши, комнаты — всё нужно было заново отмыть от тьмы. Но что труднее всего — это отмыть самого себя. От клейма. От прошлого.
Ему пришло письмо из Хогвартса. Макгонагалл, теперь уже директор, предложила ему вернуться — пройти повторный седьмой курс, завершить образование. Он мог бы отказаться. Но... что-то внутри подсказывало: нужно. Не ради учёбы. Ради самого себя.
Он всё ещё не знал, кто он есть. Но знал одно — он не хочет быть тенью отца. Не хочет быть страхом на чьих-то губах. Он хочет... быть. Просто жить.
Сейчас, сидя в библиотеке, он раскладывал книги по полкам. Все маггловские тома — в отдельную. Те, что раньше считались "нечистой литературой", он оставлял. Он начал читать их. С удивлением обнаружил, что многое в маггловском мире вовсе не так глупо, как ему внушали.
Он нашёл роман Шарлотты Бронте. "Джейн Эйр." Пыльный том, с закладкой — её, Гермионы Грейнджер.
Он нашёл его на полу — однажды, после встречи с ней в библиотеке в шестом классе. И оставил у себя. Почему? Он и сам не знал. Тогда ещё — точно не знал.
Теперь он брал книгу и перелистывал страницы. Там, на полях, её почерк. Замечания, мысли, цитаты. И почерк — такой живой. Такой... настоящий.
Он помнил, как она стояла напротив него в Тёмной Башне. Помнил её голос, когда она спорила с Снеггом. Помнил её руки, дрожащие после пыток Беллатрисы. Помнил, как она плакала, а он стоял, молча, не в силах помочь.
А потом... были родители. Он нашёл их в Австралии. Вернул память. Он не собирался говорить об этом. И не ждал благодарности. Просто знал — так правильно. Это была его искупительная нота. Маленькая, почти незаметная.
Он не знал, расскажет ли она кому-то. Да и не важно. Главное — он больше не молчит. Не прячется.
Через три дня — Хогвартс. Мысли о возвращении не приносили радости. Он знал: взгляды, шёпоты, неприязнь — всё вернётся. Но теперь он был готов.
Он больше не ребёнок.
Он — Драко Малфой. И он будет жить не потому, что кто-то его спас. А потому, что он сам выбрал жить.
⸻