Глава 1
Солнце в этот день наконец решило выйти из укрытия, разогнав тучи, что неделями висели над Лондоном, будто отказываясь принять окончание войны. Его лучи ложились на каменные мостовые Косой Аллеи, играя бликами на витринах магазинов и в глазах прохожих. Было в этом утре что-то особенно трепетное — возможно, потому что август подходил к концу, а с ним и время беззаботности, если она вообще была.
Магический Лондон оживал. Впервые за долгие месяцы улицы не были залиты страхом. Больше не было Пожирателей смерти, не было внезапных исчезновений, не было ледяного ужаса, сковывавшего сердца. Люди вышли на улицы — целыми семьями, с детьми, с друзьями, с надеждой. Лавки на Косой Аллее открылись все до одной, некоторые даже вернули старые вывески, как будто желая вернуть и прошлое, то самое — до Того-кого-нельзя-называть.
Рядом с лавкой мадам Малкин толпились родители с детьми, примеряющими школьные мантии. Дети смеялись, кто-то спорил, кто-то вертелся в новом ученическом одеянии. Голоса, которые ещё совсем недавно могли бы показаться опасно громкими, теперь наполняли пространство жизнью. Даже скрипучие тележки с котелками звучали как музыка, напоминая: Хогвартс жив. Магия живёт.
Среди всего этого шума и движения, среди шуточек, звонков в лавки и топота ног, шла девушка с густыми каштановыми волосами, аккуратно заплетёнными в косу, которая всё время норовила рассыпаться. На ней была простая светлая мантия и удобные ботинки — практично, как всегда. В руках — список покупок, в плечевой сумке — беспорядок, соответствующий её мыслям.
Это была Гермиона Грейнджер. Та самая Гермиона — лучшая ученица Хогвартса, участница войны, подруга Гарри Поттера. А теперь — девушка, которая впервые за долгое время позволила себе просто прогуливаться и вдыхать воздух родного города.
Она медленно шла вдоль витрин, ненадолго останавливаясь у каждой. Что-то покупала, что-то вычёркивала из списка. Пёрышко, чернила, несколько флаконов для зелий, новый сборник по Защите от тёмных искусств. Мозг автоматически просчитывал, сколько ещё нужно, сколько уже есть. Но мысли были где-то далеко.
Последний год был для неё испытанием. Бегство, страх, битва... Сколько друзей погибло. Сколько всего разрушено. Гермиона чувствовала, как изменилась — не только внешне, но и внутри. Она стала сдержаннее, осторожнее, серьёзнее. Иногда ей казалось, что та старая Гермиона, с вечной рукой, тянущейся вверх на каждом уроке, больше не вернётся. Но она не жалела. Потому что знала: всё, через что они прошли, было не зря.
Теперь всё должно было начаться заново. Новый учебный год, последний. Она решила вернуться в Хогвартс — не ради диплома, а чтобы завершить начатое. Чтобы прожить тот кусок юности, который у неё отняли. Чтобы, возможно, обрести новую версию себя.
Она знала, что идёт туда одна.
Гарри не возвращался. После битвы он почти сразу ушёл работать в Министерство — его сразу назначили младшим управляющим Авроратом. Гермиона понимала — Гарри не мог иначе. Он всегда стремился защищать. Джинни ждала ребёнка, и семья для них была сейчас важнее всего.
Рон... Здесь всё было сложнее. После смерти Фреда Рон отдалился. Он не говорил об этом, но Гермиона видела, как он медленно уходит в себя. Однажды он просто исчез. Письма остались без ответа. Только Джордж однажды сказал, что Рон уехал в Ирландию. С тех пор — тишина.
Гермиона скучала. Но привыкла. Она всегда справлялась одна — сначала в школе, потом в лесах, теперь вот здесь.
— Так, осталась лавка с ингредиентами, — пробормотала она, заглядывая в сумку.
Там, как всегда, царил хаос. Пергаменты перемешались с пачкой салфеток, старой книгой и каким-то письмом, которое она так и не открыла. Гермиона вздохнула, остановилась на мгновение у лавки Флориана Фортескью и, прислонившись к стене, начала перебирать содержимое.
Именно в этот момент она услышала чьё-то неуверенное:
— Мисс, вы уронили.
Она подняла голову.
Перед ней стоял юноша. Высокий, худощавый, но не измождённый — скорее, грациозный. Волосы цвета льда, глаза... Серые. Пронзительные. Знакомые до боли. Он протягивал ей скомканный лист бумаги. В голове у Гермионы словно щёлкнуло.
Сердце дрогнуло.
Она взяла бумагу, но взгляд не отрывался от его лица.
— ...Малфой? — почти беззвучно вырвалось у неё.
Он не сразу ответил. Только чуть приподнял бровь.
— Грейнджер, — просто сказал он.
И прошёл мимо.
Как призрак из прошлого. Как тень, которую не звал, но которая всё равно приходит.
Гермиона осталась стоять. Воздух стал тяжелее. Почему он здесь? Почему он вернулся? Почему вообще...?
Но главное — почему её сердце вдруг так громко забилось?
⸻
Несколько недель назад. Австралия.
Пальмы колыхались под лёгким ветром, воздух пах солью и солнцем. Гермиона стояла у калитки белого домика на окраине Сиднея, и сердце её бешено колотилось. Она держала в руке письмо с адресом, который разыскивала всё лето. Страх подкрадывался медленно, как холодная вода к ногам: а если они не вспомнили? А если испугаются? Или, что ещё хуже, не захотят снова знать её?
Она подняла руку, постучала в дверь. Раз, два. Глухо, как в тишине, которая прерывает прошлое.
Открыла мать. И тут Гермиона замерла.
Её мама ахнула, но не в страхе, а с такой неожиданной радостью, будто увидела родную душу после долгой зимовки. И тогда Гермиона всё поняла. Её помнят.
— Милая! — воскликнула женщина и сжала дочь в объятиях так крепко, что Гермиона не могла ни вздохнуть, ни говорить. Только слёзы — солёные, неуправляемые — стекали по щекам.
Позже они сидели за столом, пили чай с молоком и делились рассказами. Родители действительно всё знали. И, более того, не винили её. Они всё поняли — и её мотив, и боль, и необходимость защитить их.
— Нам кто-то помог, — тихо сказала мать, — молодой человек. Он нашёл нас через месяц после того, как ты ушла. Сказал, что он друг. Он был очень вежливый, немного напряжённый, но искренний.
— Он не назвался? — голос Гермионы дрожал.
— Нет. Но я запомнила его. У него были... очень светлые волосы. Почти белые. И такие глаза — серые, будто озеро в пасмурный день. Он... он сказал, что просто хочет исправить ошибку.
Они замолчали. Гермиона уставилась в чашку.
Она знала. Сердцем, кожей, всем нутром. Знала, кто это был.
Драко Малфой.
Это казалось невозможным. Малфой, вернувший память её родителям? Зачем? Как он узнал, где они? Почему не сказал?
Эти вопросы крутились в её голове весь остаток лета.
Она не говорила Гарри. Ни Джинни. Тем более не пыталась достучаться до Рона. Не потому что боялась осуждения. Просто чувствовала: это что-то личное. Слишком глубокое. Слишком странное, чтобы сразу объяснять.
Сначала она хотела забыть об этом. Стереть это воспоминание, как плохую шутку. Но не смогла.
Образ Драко всё чаще всплывал в её мыслях. Не тот, что вежливо издевался на уроках, не тот, что бросал оскорбления в коридорах, и даже не тот, кто стоял на стороне зла. А другой. Молчаливый. Одинокий. Покалеченный изнутри.
Она вспоминала, как он колебался в Тёмной Башне, как не смог убить Дамблдора. Как стоял с родителями, не зная, куда податься, когда Волан-де-Морт пал.
Он ведь тоже был жертвой. Может, не такой, как они с Гарри, но жертвой своего воспитания, семьи, страха. И, возможно, чувства вины.
Этим летом Гермиона провела с родителями много дней. Они гуляли вдоль берега, устраивали пикники, даже съездили в Брисбен. Она учила маму варить простое зелье от головной боли, а отец пытался — с немалым восторгом — оседлать метлу (было неловко, но весело).
Она чувствовала себя дочерью снова. Не героиней, не ведьмой, не "той самой Грейнджер". Просто — девочкой, у которой есть мама и папа, и которую любят.
Но в глубине души оставался он. Драко. Тень на закате. Молчаливый поступок, перевернувший часть её мировоззрения.
Зачем он это сделал?
Она не знала. Но хотела узнать. Хотела увидеть его — и в глаза спросить.
⸻
Настоящее. Косая Аллея.
Гермиона всё ещё стояла у стены. Скомканная бумажка в руке. Он прошёл мимо неё, будто призрак. Ни угроз, ни шуток, ни даже злости. Просто взгляд. Проникающий. Осторожный. Почти — человеческий.
Он изменился, — подумала она. Или, может быть, всегда был другим, просто скрывался?
Она сделала шаг. Потом второй. Хотела окликнуть. Хотела догнать.
Но остановилась.
Это будет не просто встреча. Это не диалог на тему покупки учебников. Это... начало чего-то нового. Она чувствовала это в воздухе. В себе. В этом странном ощущении — будто мир сдвинулся на полшага в сторону.
Она убрала бумажку в сумку и выпрямилась.
— Всё, хватит, — тихо сказала она себе. — Будь храброй.
И пошла вперёд.
⸻