Реферат

Поспала я всего несколько часов, проснувшись около шести утра. И, когда на улице только рассветало, ко мне пришло осознание, что лучше сегодня из комнаты не выходить вообще. Мне было проще притвориться бездыханным телом, чем попадаться на глаза Мише. Миша...

Я не могла спокойно вспоминать то, что произошло ночью, потому что губы снова начинали гореть, сердце переставало биться, спина покрывалась мурашками, а руки потрясывались. «Ты поцеловала физрука!» Если быть точнее, это он меня поцеловал. «А ты ответила, и очень охотно!» Я все еще чувствовала горячие руки Миши на своем теле, отчего внизу живота все скручивалось. Именно с этого момента мне уже не удавалось отдавать себе отчет в том, что происходит.

Миша был пьян. Он свободный мужчина, рядом с которым находилась девушка, ничего удивительного, но значило ли это то, что теперь мне стоит опасаться его? Конечно, я не думала о Мише слишком плохо, но, может, стоило бы? Никакие нормы морали не помешали ему поцеловать свою студентку, которая намного младше его. «Он был пьян!» А это и вовсе не оправдание.

А правда ли меня так беспокоила нарушенная мораль? Где-то внутри самой себя я знала, что мысль, оправдывающая поцелуй с Мишей его опьянением, расстраивала меня лишь тем, что поцеловать меня на трезвую голову он просто не мог захотеть. Возможно, на пьяную голову я и худее, и красивее, и сексуальнее, только поэтому Миша решился.

Поцелуй с преподавателем. Мне было очень страшно даже думать, что Миша может сказать. Я боялась попадаться ему на глаза, потому что могла услышать «забудь», «это ошибка» или, что намного хуже, «мы не можем больше видеться». А услышать это, все равно что сломать часть меня, ведь мне понравился этот поцелуй! Я никогда не испытывала такого. Это даже не прославленные бабочки, это было нечто большее. «Запретный плод сладок, Настя!» Миша и правда мой запретный плод. Я вся горю внутри, когда вспоминаю произошедшее. Первый раз я чего-то хотела так же сильно, как и боялась. А боялась не только нарушенных норм морали...

В ушах все еще стоял крик тех мужчин за дверью. Я даже не могла предположить, чем таким Миша может заниматься, что за ним приходят ночью. «Ты ведь так и не знаешь, чем все закончилось». Когда я отошла от шока, физрук уже сидел передо мной. Но что такого могло произойти, что все закончилось? До сих пор не могу поверить, что находилась в настолько потерянном состоянии, что совершенно ничего не заметила.

Жизнь Миши теперь казалась мне очень запретной, что еще больше заставляло хотеть все узнать. Но узнать что-то, когда мне страшно с ним теперь даже заговорить, было практически невозможно.

В раздумьях я пролежала очень долго. Стрелка на часах медленно двигалась. Иногда я засыпала, потом снова просыпалась, думала, копалась в этих ситуациях. Ближе к десяти проснулся Миша. Я слышала, как он что-то делал на кухне, потом ушел гулять с Дейзи, вернулся, что-то еще поделал и закрылся в комнате. Меня радовало, что ему не пришло в голову зайти ко мне. Сама выходить я не хотела.

Но ближе к двенадцати мои планы рухнули, потому что раздался звонок в дверь, а после множество голосов заполнили прихожую. Я слышала знакомые голоса: Егор и Женя, а с ними еще была какая-то девушка. Сначала, войдя в квартиру, они все громко приветствовались, но потом Миша, видимо, сказал, что я сплю, и мужчины перевели свой бас на шепот.

От прихода гостей я себя чувствовать лучше не стала. Теперь мне бы точно не удалось просидеть весь день в комнате, потому что это, как минимум, невежливо. А уж тем более невежливо, так как я здесь тоже в гостях. Поэтому выход из комнаты стал неизбежен, как и встреча с Мишей. Радовало, что нашу неловкость, которая должна была присутствовать сто процентов, разбавят другие люди.

Перед выходом из комнаты я стала переживать не только о встрече с Мишей, но и о том, как буду выглядеть в глазах его друзей. Конечно, Егор уже знает о моем проживании здесь, но как на это смотрят остальные? Какая-то малолетка живет со взрослым мужчиной, который по совместительству ее преподаватель. «А еще вы поцеловались, и он, кажется, бандит.» Бинго!

Я не могла ударить в грязь лицом, ведь там была какая-то девушка, поэтому по максимуму привела себя в порядок. Меня выдавали только заплаканные после ночных приключений глаза. А в целом я выглядела неплохо: голубые глаза ярко горели на фоне бледного лица, волосы находились в легком беспорядке, что делало мой вид как-то милее что ли... Так, сделав глубокий вдох, я вышла из своей комнаты.

Миша и гости сидели на кухне и старались говорить шепотом. Мне было страшно попадать под свет кухни, поэтому большой радостью стало, что они прикрыли дверь на кухню. Это позволило мне незаметно проскочить в ванную. Я старалась как можно дольше оттягивать встречу с Мишей. Больше всего пугало, что его действия и слова совершенно не получалось предугадать. За последнюю неделю я вообще разучилась хоть что-то предугадывать.

Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, убеждаясь, что могу показаться на людях, и вышла. Но на кухню заходить решила не торопиться, потому что, открыв дверь ванной комнаты, услышала:

— Сильно они переживают за свои деньги, — говорила девушка, — так переживают, что даже не боятся тебе угрожать! — Ее шепот передавал возмущенные интонации. Я поняла, что речь идет о незваных гостях, и, да простит мое воспитание, решила еще немного подслушать.

— Я сказал им вчера, что если эти угрозы продолжатся, они не получат ни копейки даже в лучшем случае. — Голос Миши был очень серьезным и напряженным.

— А какой процент они получат со своей ставки? — Задала вопрос девушка.

Ответа она так и не получила. Воцарилось молчание, и мне повезло, что я быстро поняла почему. Дейзи прошла на кухню, раскрывая дверь почти на весь проход, а я не заметила, зато те, кто был на кухне, могли спокойно увидеть приоткрытую дверь ванной и включенный свет. Я, стараясь не краснеть, сделала максимально непринужденный вид и вышла. Свет из кухни осветил меня с головы до ног. Я чувствовала на себя взгляды каждого присутствующего. Сердце начинало ускорять свое биение.

Медленными шагами я вошла на кухню. За столом сидели Егор, Женя, Миша и молодая девушка лет двадцати. Она выглядела достаточно мило, а, когда я вошла, вообще начала улыбаться. У остальных вид был очень озадаченный, хотя Женя быстро изменился в лице и тоже начал улыбаться. Только Миша немного хмурился и не поднимал глаза выше моего живота. Я нервно сглотнула, потому что чувствовала себя военнопленным, которого привели на допрос.

— Настенька, мы тебя разбудили, наверное, — теперь эта девушка почти пела. Голос у нее был виноватым, отчего она казалась еще милее. Я заметила, как сильно ее зеленые глаза выделяются на фоне черных волос. — Прости этих дураков, я говорила им, чтоб базары свои вели потише. — Тут я поняла, что манера разговора у нее странная. Ее нежный голос так смешно произнес слово «базары». Если это как-то и оживить, то получится что-то вроде хомяка с ножом.

— Нет, я сама проснулась, — улыбнулась я скорее от неловкости, чем дружелюбия.

— Тогда доброе утро, красотка! — Женя ничуть не изменился с нашей последней встречи, голос его был так же весел. — А я думал, что Мишаня тебе даже из комнаты выходить не разрешает, сидишь, бедная, на привязи, ешь только хлеб и водой запиваешь. — Девушка хихикнула, а Миша закатил глаза. И вот от его реакции мне было совсем невесело.

— Не надо делать из меня такого монстра. — Он как-то слишком укоризненно глянул на Женю, но тот проигнорировал. — Насть, познакомься, — Миша указал на девушку, — это девушка Егора, Женя.

— Очень приятно, — снова пропела она и пожала мою руку. Я кивнула в знак взаимности. Значит, это та самая, которая живет недалеко от нашей с Машей квартиры. Точнее, только машиной. — Мы, наверное, будем мешать тебе завтракать.

Я даже не представляла, что ответить, потому что сказать прямо будет как-то некрасиво в чужой-то квартире. В этот момент мне нужна была помощь Миши, чтобы он как-то ответил за меня, но вместо этого он смотрел в другую сторону и молчал. Мне было очень неуютно, потому что на меня смотрели три пары глаз, поэтому все мое тело было напряжено и сжато.

— Нет, я даже есть пока не хочу, — лучше поголодаю. Миша вообще никак не среагировал, Егор и Женя тоже оторвали от меня взгляды, а вот девушка Егора нахмурилась.

— Да конечно! Сели тут, девочке поесть не даем. — Она была возмущена, что странно. Ее реакция еще больше смутила меня, ведь сейчас кому-то может стать неудобно или еще что-то, что не входило в их планы. — Миша! — Она слегка прикрикнула на моего физрука, что тот даже слегка дернулся и возмущенно посмотрел в ее сторону. — Двинься, Насте сесть даже некуда. — Она говорила, как командир отряда, из-за ее интонации Женя с Егором начали хихикать. — А вы чего смеетесь? — Она это заметила. — Тоже взяли и подвинулись.

Мне стало очень неудобно, что я повлекла за собой какие-то стеснения, да еще и Миша моему присутствию не сильно рад. Нужно было максимально быстро позавтракать или вообще завтракать в комнате. «Тебе уже место освободили, какой завтрак в комнате?»

— Да, Женька, девчонки все-таки горой друг за друга, — сказал Егор своей девушке, она лишь хмыкнула.

— Настюх, ты не думай, что она злая, — девушка укоризненно посмотрела на Женю, который снова начал улыбаться и впереди должна была последовать артиллерия шуток. — Просто эта мадам боится, что наш Мишаня тебя тут втихушку тра...

— Ты замолчишь сегодня, Жек? — Достаточно резко оборвал его Миша. Кавказец засмеялся, отчего еще и получил пинок от Жени. Миша все больше кипятился. «Неужели это именно я его так раздражаю?» Но слова Жени заставили меня покраснеть.

Конечно, Женя шутник, но чаще шутки строятся на реальных фактах. Тогда мысль о том, что девушка Егора действительно допускает, что мы тут с Мишей... Я даже не знала, как мне реагировать. С одной стороны, я могла спокойно начинать боятся Мишу, особенно, после ночного происшествия; с другой стороны, если она допустила такую мысль, то тоже на чем-то основывалась, например на самом желании Миши. «Губу закатай!» Но если бы Миша хотел, он бы не вел себя сейчас так агрессивно.

Пока Жени вступили в словесную шуточную перепалку, а Миша и Егор закатывали глаза, я быстро мешала себе хлопья с молоком. Мне было очень неудобно, потому что из-за меня случилась даже шуточная, но ссора.

— Позоришь только наше общее имя, — сказал кавказец, после чего они оба с девушкой Егора посмеялись. Егор похлопал девушку по плечу и, вроде как, конфликт был исчерпан, а я села между Мишей и его друзьями есть.

Все пожелали мне приятного аппетита, а я только и мечтала жевать как можно быстрее, чтобы покинуть кухню. Пока я ела, они обсуждали какой-то недавний футбольный матч. Во время этой беседы Миша говорил хоть что-то. Мальчики говорили о каких-то футболистах, из- за чего Женя в один момент многострадальчески на меня посмотрела.

— Все, что угодно, но не футбол, — произнесла девушка.

— Я тоже не люблю, — сказала я, а Женя мне улыбнулась. Тарелка почти опустела, и мне вот-вот предстояло ретироваться, как Миша меня остановил:

— Мы уйдем через полчаса, — сухо сказал он, после чего продолжил смотреть то в сторону, то на телефон. От такой его интонации меня немного замутило, поэтому я просто кивнула, помыла тарелку и, выходя из кухни, улыбнулась ребятам.

Закрыв дверь комнаты, я медленно скатилась по ней вниз и сделала глубокий вдох. Трудно было решить, что хуже: встреча с Мишей, когда там сидят его друзья, или если бы их не было. Вроде шутки ребят немного разбавили обстановку, хоть я еще немного продолжаю их стесняться, ведь они даже старше ребят с четвертого курса, не намного, но старше. Хотя Женя, девушка Егора, достаточно милая. Если бы она не проявила эту малейшую заботу ко мне, я бы, наверное, расплавилась от поведения Миши. А еще она достаточно веселая.

Но Миша... Я не понимала, почему он ведет себя именно так. Ему стало настолько противно от нашего поцелуя, что просто решил избегать меня и не разговаривать, а если и говорить, то максимально сухо? Еще эта шутка Жени. Они же не могут беспочвенно думать, что Миша может меня...заняться со мной сексом. Хотя, если думать более по-взрослому, то что еще может делать молодой человек, живя с девчонкой в одной квартире. Опустим то, что я несовершеннолетняя. «А твои-то желания этот факт останавливает?»

К бабушке уже не вариант был ехать, ведь ехать мне больше двух часов, а уже почти час дня. Еще нужно было сделать парочку заданий, поэтому я просто решила позвонить бабушке и поговорить с ней.

В голове была настоящая каша. Пока я разговаривала с бабушкой, только и думала, что о Мише. Из головы не выходил наш поцелуй и его поведение. После разговора с бабушкой, у которой все хорошо, что очень меня радовало, я смогла признаться самой себе, что рада нашему поцелую, но боюсь, что это невзаимно. Его поведение на кухне заставило усугубить мой страх.

Чуть позже я услышала, как компания с кухни перемещается в прихожую. А после раздался стук в дверь:

— Настюш, это Женя, — девушка приоткрыла дверь. Я кивнула ей в знак того, что можно проходить. — Я хотела сказать, что была рада познакомиться, и попрощаться. Мы уходим. — Она улыбнулась.

— Взаимно, — я тоже улыбнулась ей в ответ, — буду рада увидеть тебя снова.

Потом ребята крикнули мне: «Пока!» Все, кроме Миши. Это и была главная причина, почему я так и не решилась выйти и проводить всех. Возможно, это было некрасиво, но я просто испугалась увидеть Мишу еще раз. Неужели ему было трудно даже попрощаться?

Его не было час, два, три. Сначала я еще могла отвлечься учебой, но после это стало уже невыносимо. Я ходила взад-вперед по комнате и постоянно думала. Все мои мысли крутились словно в миксере. И все они были далеко не радостные. Мне было очень обидно признавать, что из-за какого-то поцелуя наше общение с Мишей просто рухнуло. Что теперь он даже не может прийти домой, потому что тут я. Это именно он поцеловал меня, а не наоборот. Он же взрослый, поэтому мог просто спокойно со мной это обсудить, а не вести себя так агрессивно.

И что будет, когда он вернется? Выгонит меня? Что ж, ничего хуже и представить нельзя. В груди у меня все сжималось. Иногда я ходила и гладила Дейзи, чтобы хоть как-то отвлечься. Эта милая собака лизала мои руки и смотрела на меня так, будто я ее ангел. Удивительно, с какой добротой собаки могут смотреть на человека. Жаль, что иногда это неоправданно.

Но даже Дейзи не могла полностью меня отвлечь. В эти секунды мне сильно не хватало Маши. Она бы быстро меня отвлекла и заняла каким-то другим разговором. А если бы не получилось, то выслушала бы всю мою тираду. А сейчас мне некому это говорить, потому что нет подруги.

Ближе к вечеру хандра полностью захватила меня. Я была готова сесть, уткнуться в колени, как ночью, и заплакать. Но теперь ко всему прочему добавились переживания на тему того, где Миша может быть. Его не было уже достаточно давно, а после ночного происшествия стало еще страшнее, потому что с ним могло что-то случиться. Из подслушанного разговора на кухне я мало что поняла, но, видимо, Миша все-таки смог уладить вопрос. Надолго ли?

Проблема строилась на каких-то деньгах, которые кто-то мог не получить и боялся этого. Но за что вообще можно получить эти деньги? У меня было слишком много вопросов, и вряд ли Миша на них ответит.

Кроме всех моих переживаний, нужно было идти гулять с Дейзи. Но я сильно боялась гулять с ней, потому что до этого никогда не гуляла с собаками и плохо знаю район. И вдруг Дейзи убежит. Если бы Миша хотел, чтобы я погуляла, он бы сказал. Мне было жаль собаку, ведь она, наверное, сильно хотела погулять, но и помочь ей я боялась. Не навреди, как говорят врачи.

Часы летели быстро. По итогу, выпив чай с мятой, я решила пойти спать. Со всеми переживания всегда лучше сначала переспать. Я легла на кровать. Уснуть сначала плохо получалось. Я постоянно ворочалась. В голове крутилось очень много мыслей. Самые худшие были, конечно же, что с Мишей что-то случилось. Но ждать его тоже было бы глупо. Мне ведь даже не удастся задать хоть какие-то вопросы, потому что никем ему не являюсь. Все внутри меня сжималось. Хотелось плакать так сильно, что ком в горле не давал дышать. Я повернулась на бок и с силой сжала край подушки. Но даже это не уменьшило мою боль. Я преодолела себя и все-таки уснула.

Проснулась я от странного чувства, будто на меня кто-то смотрит. Приоткрыв глаза, я заметила, что за окном уже светает. Было непонятно, почему я второй день просыпаюсь в такую рань. Вернулся ли Миша домой? Но, повернув голову в сторону двери, я обомлела и сначала не до конца даже поняла, что вижу.

Миша стоял, облокотившись на косяк. Дверь была открыта. Он смотрел прямо на меня и улыбался, будто видит какое-то чудо. Физрук даже не сразу заметил, что я проснулась, стоял неподвижно и не сводил глаз, словно был глубоко в своих мыслях. При виде его сон окончательно пропал, и я приподнялась на подушке. Миша сразу же слегка дернулся и начал бегать глазами по комнате, пытаясь за что-то зацепиться взглядом.

Выглядел он уставшим, словно не спал всю ночь. Возможно, он только вернулся домой. Тогда где он был? На нем была та же одежда, в которой он сидел утром на кухне. Значит, действительно только вернулся.

— Миша? — Голос у меня все еще был тихий после сна. Миша снова посмотрел на меня и как-то виновато улыбнулся.

— Прости, — он слегка потряс головой, словно пытался стряхнуть что-то, — еще рано, поспи.

В эту же секунду он потянулся за дверной ручкой и уже был почти в коридоре. Я не понимала, что происходит. Это поведение было очень странным. В самом конце, будучи готовым уже закрыть мою дверь, он повернулся и сказал:

— Ты очень красивая, когда спишь. — И закрыл дверь.

Я была словно в тумане. Что это значит? Он смотрел, как я сплю? Сначала мне захотелось встать и догнать его, но, услышав, как закрылась дверь его комнаты, я передумала. Внутри все затрепетало, а живот скрутило. «Он сказал, что я красивая» Но что Миша делал в моей комнате? Странно, но в квартире снова наступила тишина, будто Миши нет вообще.

На часах было почти восемь утра. Я решила, что будет лучше продолжить спать и подумать об этом чуть позже.

Поспала я недолго. Когда проснулась, было десять утра. Я все еще помнила, как Миша стоял в мое комнате и смотрел, как я сплю. В ушах все еще слышались слова: «Ты очень красивая, когда спишь». В груди все снова затрепетало. Это такое непривычное для меня чувство, что иногда начинало подташнивать. Так странно, что от одного маленького воспоминания все внутри переворачивается, дыхание учащается, а сердце бьется слабее.

Все это приятное трепетание омрачало то, что я совершенно не представляла, какой Миша будет сегодня. Будет ли он со мной говорить, уйдет ли снова куда-то — неизвестно. А неизвестность меня сильно пугала. Я понимала, что скорей всего он еще спит, поэтому спокойно начала делать все свои утренние дела. Дейзи спала в коридоре, положив голову на лапы. Она даже не шелохнулась, когда я прошла мимо. В квартире была гробовая тишина, которую нарушали мои передвижения.

Сегодня мне показалось, что выгляжу я как-то по-другому. Будто волосы мои стали гуще, глаза ярче, а лицо не такое бледное. Объективно ничего не изменилось, но мне казалось, что что-то другое. Я внимательно себя разглядывала в зеркале, а в голове все крутились утренние слова Миши. «Я и вправду красивая?»

После завтрака я не знала, чем заняться. Ужасало, что из заданий на неделю осталась только математика, а ее будет очень проблематично делать без Миши. Но и попросить его будет проблематично, поэтому я решила немного отдохнуть и посмотреть какой-нибудь фильм. Конечно, смотреть на телефоне было не очень удобно, но все же. И я погрузилась в какую-то комедию на два часа.

Когда фильм закончился, почти в ту же секунду, из комнаты вышел Миша. Я дернулась, будто это не он, а моя смерть. Было трудно сосредоточиться, ведь второй день между нами происходит что-то непонятное. Еще этот его утренний приход... Сердце мое бешено билось. По итогу было решено подождать, чтобы успокоиться и выйти.

Утром я приготовила омлет на двоих. Мне было не очень удобно беспокоить Мишу, пока он завтракал, но чудом я считала, если он доест мой омлет, а не побрезгует. «Господи, я уже думаю, что физрук мной брезгует!»

И вот настал момент выходить из комнаты. Мне было очень страшно, потому что главным страхом оставалось молчание Миши или его грубость. Хоть утром он и не был грубым, но это не значит, что сейчас все будет хорошо. Я медленно трясущейся рукой открыла свою дверь и на дрожащих ногах отправилась на кухню. Миша сидел за столом и ел омлет, параллельно листая что-то в телефоне. Рядом сидела Дейзи и не сводила глаз с хозяина. Она первая меня и заметила.

— Доброе утро, — голос у меня был хриплый, но все же мне удалось поздороваться достаточно громко, чтобы Миша смог меня заметить. Он оторвался от телефона, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Так уже почти день, — с усмешкой произнес он, а я вдохнула полной грудью. Будто камень упал с плеч. — Спасибо за омлет, очень вкусный.

— На здоровье, — мне было достаточно этого маленького диалога, чтобы понять, что не все так плохо, как казалось.

Чтобы лишний раз не надоедать разговором и не рушить это хрупкое спокойствие, я решила занять себя посудой. Но перед тем, как встать к раковине, все же взглянула на Мишу. На нем были домашние штаны и серая футболка. Его светлые волосы были сильно взлохмачены, а мешки под глазами сильно выделялись. Пока я мыла посуду, Миша ушел гулять с Дейзи, еще раз поблагодарив за завтрак. Я окончательно выдохнула. Если вопрос с напряжением в общении и пропал, то остался вопрос с поцелуем. От воспоминаний у меня снова загорели губы, а низ живота скрутило. «Что ж он со мной делает?»

Я понимала, что не смогу спросить у него ничего в лоб, вообще ничего не смогу спросить. Но в глубине души мне хотелось побыть с ним хоть немного времени и окончательно развеять вчерашнюю холодность. Идеальным предлогом служила математика. И поэтому, как только Миша с Дейзи вернулись, я решила попросить его о помощи.

— Миш, — он стоял и мыл Дейзи лапы. Мне казалось, что это идеальный момент, потому что я не встречусь с ним глазами. — Можешь помочь мне с математикой?

— А там много? — Вода попала на него. Я наблюдала, капли медленно стекают по его шее, а футболка прилипает к спортивному телу. Внутри все снова затрепетало, и я даже не заметила, как до боли прикусила губу.

— Три задачи и пара вопросов по теории, — почему-то мне казалось, что он откажет. Я ждала ответа, пока Миша вытирал Дейзи ее личным полотенцем.

— Ты же помнишь, что я преподаватель физкультуры? — С иронией в голосе спросил Миша, выпуская собаку из ванны и встречаясь со мной лицом к лицу. Я замерла не в состоянии отвести от него глаз. Сейчас, намокший, он был очень красивый. Его глаза смотрели прямо в мои. Они были такие яркие, что мне хотелось смотреть в них все больше. Я видела в них свое отражение. Мне казалось в тот момент, что на него фоне я выгляжу так нелепо. У Миши такие широкие плечи, что мне не хватило бы даже двух рук, чтобы обнять его. «Обнять его!» Я так уставилась на него, что даже не заметила, как кивнула. — Что ж, а я думал, отметка «отлично» по математике мне не пригодится. Тащи тетрадь на кухню.

Я была рада тому, что он так же мило со мной разговаривает, как и позавчера. Пока Миша читал условия задач, я делала нам чай. Это было такой маленькой традицией в наших занятиях. Потом физрук стал объяснять мне решение.

— Вот здесь, — он указал на место в уравнении, — поставь минус. — Когда Миша указывал, его пальцы коснулись моей руки. Это было так обжигающе, что я немного дернулась.

Мы сидели в сантиметрах двадцати друг от друга, но я ощущала его дыхание, как вздымается его грудь, какое у него горячее тело. Казалось, будто у Миши очень высокая температура. На кухне становилось все жарче и жарче, а мне тяжелее дышать. Неожиданно у физрука упал карандаш, и он потянулся его достать. В этот момент все мои внутренности сделали кувырок, а потом второй, когда, поднимаясь, Миша случайно коснулся моей ноги своей ладонью. «У него такие горячие ладони» От этого прикосновения он сам слегка дернулся, я заметила.

— Тут будет сто сорок четыре, а не сто двадцать, — я посмотрела на Мишу непонимающим взглядом, потому что действительно не понимала, и увидела, как горят его глаза, а зрачки расширены, словно до этого он принял что-то наркотическое. — Вот здесь нужно было поменять знаки, — он наклонился, чтобы указать на нужное место. В этот момент наши щеки соприкоснулись.

Стало очень жарко. Стрелка часов перевалила за обед. Когда Миша немного отринулся, он заглянул в мои глаза. Физрук так внимательно вглядывался в меня, что меня всю поежило. Мне показалось, что я вижу в его глазах огонь, смешанный с неистовой болью. Краем глаза увидела, как он сжимает кулаки. Между нами была лишь пара сантиметров. Я перестала дышать, а Миша смотрел прямо в мои глаза, не моргая. Было очень жарко, от этого мне захотелось облизать губы. И как только я это сделала, Миша подорвался:

— Черт!

После этого он вышел из кухни. Я сидела неподвижно, совершенно не понимая, что происходит. А минут через пять хлопнула входная дверь.