Реферат

— Настенька, — всего несколько месяцев совместной жизни с Машей, и я уже ненавидела эту ее интонацию по утрам, — а давай ко второй паре поедем?

 — Маш, мы не можем второй день подряд ездить ко второй паре, нас отчислят прям с первого курса за прогулы. 

 — Ой, да кто нас отчислит? 

 — Машенька, — я посмотрела на неё сквозь сон и зевнула, — у нас прогулов больше, чем у четвёртого курса. 

 Маша надула губы и опустила взгляд. Жалобные сцены с утра — классика. 

 — Неправда! — Сказала и сложила руки на груди. — Вон Дима уже неделю в колледж не ходит, а мы так не делаем. 

 — Маш, твой Дима редчайший оболтус, нам до него ещё расти и расти. — Я отнялась от подушки, привстала и посмотрела на подругу. — Ты уже проснулась, значит, идём в колледж. 

 Маша сделала обиженный вид и вышла из моей комнаты. Прошли уже пять месяцев учёбы и новогодние каникулы. Конец января. Мы с Машей стали близкими подругами и спустя месяц, как я и планировала, я стала жить с ней в той съемной квартире, в которой изначально она жила одна. Нам нравилось жить вместе, мы болтали и дурачились, иногда приглашали знакомых ребят в гости. Например парня Маши с четвёртого курса, который жил в соседнем доме. Иногда они меня сильно раздражали, особенно Дима. Он редкостный идиот, но с ним и его друзьями нам было весело. Первые два месяца мы вели себя, как прилежные студентки и не прогуляли ни одной пары. Но потом эти самые ребята с четвёртого курса, приглашением на прогулку, вынудили нас прогулять впервые. Так все и началось. 

 За месяц житья с Машей я привыкла не только к её парню, который бывал у нас довольно часто, но и к тому, что Маша представляла из себя пятилетнего ребёнка в шестнадцатилетнем обличии. Смеялась над ней я часто, но любя. Мы и вправду стали очень близки, поэтому я не могла представить свою жизнь без неё. 

 Нам всегда было весело. Если и прогуливал, то чаще вдвоём, болели (ну тут уж не наша вина) тоже вдвоём, смеялись и смотрели сериалы. В общем, спокойная жизнь двух первокурсниц. 

 Тем утром мы все-таки пошли в колледж, но Маша ныла всю дорогу о том, что хочет спать и замёрзла. К этому я уже привыкла. Благо, в тот три пары, последней физкультура. И я заставила бы свою подругу на неё пойти, потому что появлялись мы на ней крайне редко. То по моей, то по ее инициативе.

— Ты взяла форму на физкультуру? — Спросила я у Маши, которая в этот момент строчила своему парню сообщение с пожеланием доброго утра и наставлением надеть шапку, ведь на улице очень холодно. Сама-то свою блондинистую голову морозила, никогда не носила шапку. Маша похлопала глазами. 

 — Черт! Забыла! — Мы были почти у колледжа, и возвращаться — плохая идея. — Не думаю, что он сильно обидится, если я снова не пойду на его пару. 

 — Маш, так нельзя! — Она лишь закатила глаза. Вот Маша прекрасный пример того человека, который никогда ничего не делает, но ему все сходит с рук. И ведь ее винить за это даже нельзя, училась-то она хорошо, местами даже лучше меня, а я грызла каждый предмет зубами.

 — Ой, у нас еще послезавтра у него пара, вот на нее схожу, а сегодня уеду домой. 

 — Я останусь на пару, с тебя обед. 

 Пары прошли тихо и спокойно, местами даже весело. Во время обеда к нам пришли ребята с четвертого курса, мы поболтали с ними на перемене, а после Маша уехала с Димой домой, а я пошла на физкультуру. 

 За месяцы учебы физрук оставался именно тем преподавателем, с которым не было какого-то контакта. Кроме «здравствуйте», «вот реферат» и «до свидания», мы не вели бесед, как с другими преподавателями. Наши девчонки продолжали обсуждать его, как только выпадала возможность, я же спокойно сидела в комнате, отведенной для освобожденных и писала рефераты, которые он даже не читал никогда. 

 Михаил Александрович любил подшучивать над девочками в те моменты, когда это пытались сделать они, и у него это выходило лучше. Любой, даже шуточный, флирт он игнорировал, что, как молодого преподавателя, его хорошо характеризовало. Маша однажды выдвинула версию, что он гей, а наличие девушки или жены полностью отрицала. Откуда у нее такие мысли, я даже не пыталась понять.

 — Здравствуйте, — сказала я, заходя в помещение для освобожденных, смежное с его тренерской коморкой. Михаил Александрович кивнул мне в ответ. Одет он был как обычно — черный спортивный обтягивающий костюм. «Ему будто нравится демонстрировать свои накаченные руки» — думала я каждый раз. Костюмов у него было два: черный и темно-голубой. Он постоянно их менял. 

 После построения я уточнила тему реферата и ушла писать его. Маша написала, что уже дома, что на обед у нас китайская лапша с курицей. Вкус в еде у нас был одинаковый, мы обе прекрасно готовили, поэтому конфликтов у нас на этой почве не было. 

 Я быстро написала конспект, положила его Михаилу Александровичу на стол и села слушать музыку, делая параллельно домашнее задание по другим предметам. Я была благодарна нашему физруку, что реферат для него — две тетрадные страницы и не более. И какая ему, в общем, разница, ведь он их не читал! 

 Спустя час пары физрук зашел в коморку и выходить из нее не собирался. Видимо, остаток пары был совмещен с другой группой и проводил его другой преподаватель. Я продолжала заниматься своими делами, пока Михаил Александрович не подошел к моему столу и не сел напротив. Я удивилась и вынула наушники из ушей. 

 — Насть, где Маша? — Я посмотрела на него удивленными глазами. Не хватало мне только эту мадам отмазывать. 

 — Дома, ей нехорошо, поэтому ее сегодня не было, — стандартное оправдание. Михаил Александрович хмыкнул и как-то хитро улыбнулся. Да что с ним? Первый раз со мной заговорил. Пока он что-то обдумывал, я заметила, что вырез моего свитера опустился ниже, чем необходимо, и был виден бюстгальтер. Черт! Я в миг покраснела и поправила свитер, пока физрук изучал поверхностность стола. 

 — Знаешь, я даже не помню, как она выглядит, — он улыбнулся. Если это шутка, то я была готова рассмеяться, чтобы он ушел. Не думала, что мне будет так некомфортно сидеть рядом с ним, низ живота свело, начало подташнивать. «И только потому, что он рядом? Бред! Некоторые вон спокойно с ним вплотную могут стоять, а я сижу с ним на вытянутую руку!» 

 — Она была на прошлой неделе, — пыталась я защитить честь подруги, но не продолжать с ним диалог. «И почему он улыбается? С улыбкой он точно не тянет на препода, максимум на третьекурсника.»

 — У меня плохая память на лица, — вот, снова улыбнулся. Я опустила взгляд. Готова поспорить, что была я красная, как рак.

Мои ладони вспотели, сердце бешено колотилось. Будто это меня сейчас будут упрекать в прогулах, а не Машу. В ответ на его фразу я лишь кивнула. 

 — Ты написала ужасный реферат, — теперь на его лице не было улыбки. Я подняла голову, Михаил Александрович выглядел более серьезно, чем минуту назад. 

 — Как это? — Я была в недоумении. Он ведь их даже не читал, откуда ему было знать, что он ужасный? Тем более я хорошо написала! 

 — Ты переписала пару фактов из Википедии, не пытаясь их даже как-то переварить. С такими работами зачет ты не получишь, — с этими словами он встал и был готов идти обратно в каморку, но остановился, — дома перепишешь, после завтра принесешь. 

 — Но Вы же их не читаете обычно! — Я уже начинала негодовать. «Пара фактов из Википедии? Неужели он хочет видеть диссертацию по физкультуре на «две странички»?» 

 — Ошибаешься, — физрук зашел обратно к себе в каморку и больше оттуда не выходил.Сначала я пыталась понять то, что он сказал, а после начала злиться. «То есть первый семестр ему было по барабану на то, что я пишу, а теперь решил их почитать, и они ему не понравились? И какова вероятность того, что он видел мой лифчик? А что из этого тебя беспокоит больше, Настя?» 

 После пары я ушла, даже не сказав ему «до свидания». Мне было непонятно, по какой причине ему вдруг захотелось до меня докопаться. Кроме меня, освобождение имели еще несколько девочек, которые писали рефераты откровенно «на отвали». Одна наша одногруппница, которая слишком «юморная», в одной своей работе, в конце, карандашом написала: «Отвалите уже со своими рефератами». Так ей он и слова не сказал. 

 Я была уверена, как только Маша услышит мою тираду, скажет, что во мне бесился синдром отличницы. Да, я им была больна, но в данный ситуации считала, что это просто несправедливо. «Красавчик много на себя берет!»

 По дороге домой я стала анализировать свое поведение, когда Михаил Александрович сел рядом. Я понимала, что у меня мало опыта личного общения с мужчинами, но почему мой организм так отреагировал, будто мне страшно. Я его не боялась, он выглядел, как обычный подросток. Тогда почему? Да, улыбка у него красивая, тут не поспорить, сам он красивый, но это же не причина. Или причина? Надо было поговорить с Машей. 

 Пока я ехала до дома, а в среднем поездка занимает минут двадцать, из моей головы не выходил образ его улыбки. «И почему, говоря о Маше, Михаил Александрович улыбался, а как про мой реферат заговорил, то резко стал серьезным?» В голову начали лезть мысли, что она ему нравится. Но это же бред. Студентка и преподаватель. Это даже низкоморально. С чего я вообще стала думать, что она ему нравится? 

 Наш дом находился напротив трамвайной остановки, от которой мы на трамваях ездили в колледж, что было очень удобно. Маше было вдвойне удобно, так как дом Димы соседний. Вспомнились ее слова: «Нас свела судьба». Ага, ну или желание Димы без очереди в столовой поесть, но это другая история. 

 Дома меня ждал обед и подруга, которая налетела на меня, как ураган с вопросами о физкультуре. Я коротко рассказала ей, что Михаил Александрович очень ей интересовался, до еды я решила умолчать о своих проблемах с физруком. 

 — Вкусно? — Спросила Маша, когда я доедала свою порцию. Эта чертовка очень вкусно готовила и обожала, когда ее в этом хвалят. 

 — Как обычно, — я улыбнулась и поставила тарелку в раковину. Маша готовила, значит мою посуду я. 

 Потом мы разошлись делать домашнее задание. Точнее, я его делала, а Маша что-то активно обсуждала с Димой по телефону в соседней комнате. Я была готова поспорить, что через полчаса она придет ко мне списывать задания. Из головы все никак не вылетал образ физрука. Я уже начала ругать себя за мысли о нем. Оправдать я себя смогла лишь тем, что просто редко наедине общаюсь с мужчинами. Моя идея поговорить с Машей об этом улетучилась, ведь смысла я не видела. А себе в наказ поставила: если такое повторится, вести себя более уверенно.