Реферат

Он сидел прямо напротив меня и смотрел в глаза. Земля медленно уходила из-под ног. Под его взглядом, мое сердце останавливалось. Мне пришлось сложить руки на груди, потому что от его глаз я чувствовала себя совершенно обнаженной. 

 Я не понимала, почему снова сижу перед ним и не могу ни пошевелиться, ни сказать что-либо. И почему он тоже молчал? От его улыбки, мне пришлось вжаться в стул. Как человек, ничего не делая, умудрялся полностью меня парализовывать. Неожиданно он протянул к моему лицу свою руку. «Мне показалось, или я увидела на его руке татуировку?» 

 Его ладонь легла мне на щеку и почти невесомо погладила кожу. Жизнь остановилась. В тот момент я точно потеряла рассудок, но в полной мере прочувствовала, что ладони у него максимально горячие. Готова поспорить, что мои были холоднее льда. Картинка вокруг поплыла, а он наклонился над столом так, что наши лица разделяли миллиметры. Мне казалось, я уже умерла, просто душа не успела покинуть тело. Дрожь по моему телу пробежала быстрой волной. А глаза у него цвета... 

 — Что, Настюш? — Он своим пальцем очертил линию моих губ, отчего я вся сжалась. «А по какой причине твои губы приоткрылись?» — Пойдем зачеты сдавать? 

 — Какие зачеты? — На выдохе, тихо-тихо, выдала ему я, совершенно не понимая, к чему тут зачеты. 

 — Да, Насть, какие зачеты, елки-палки?! — Эта фраза меня взбудоражила, я вскочила с кровати и поняла: это был сон. Сон с физруком. 

 Маша стояла надо мной, даже в темноте комнаты выглядела она почему-то не очень хорошо. 

 — Ты совсем помешалась на учебе, что она тебе уже снится? — Она села на мой диван. Я посмотрела на время — семь утра. «Как она умудряется просыпаться раньше меня?» 

 — Ты пришла меня разбудить? — Я начала мысленно расписывать свой ближайший час на сборы, думая, что надеть. Маша опустила голову. 

 — Я пришла сказать, что не пойду сегодня, «эти дни» начались, все тело болит, — она демонстративно положила руку на живот. «Ой, кажется, ближайшую неделю Дима у нас не появится, хоть одна радость» Я тяжело вздохнула, понимая, что подругу ближайшие дни будет жутко ломать, ведь такие недели у нее проходили мучительно. 

 — Иди и ложись, скажу старосте, что тебе плохо. — Маша благодарно кивнула. — Опять на физкультуру не пойдешь, — я засмеялась, но потом в голове всплыли картинки из сна. «Лучше б мне на этом предмете не появляться, а не Маше» 

 — Он не сильно-то и переживать будет, — с этими словами она уже собиралась выйти из комнаты. 

 — Может тебе купить чего после колледжа? — Маша лишь покачала головой. «Хоть бы в обморок не грохнулась, пока меня нет, она может!»

 В такие дни я радовалась, что мой женский организм сильнее, чем у подруги. Ей ни таблетки не помогали, ни покой. Помню, как она стонала как-то от боли. Мои шутки о том, что беременность избавит ее от страданий, ей не нравились. 

 Я начала собираться. Физкультура первой парой. От воспоминаний мои колени начинали дрожать. Мне приснился Михаил Александрович в очень близком расстоянии, который делал мне намеки...сексуального характера?! А какие еще намеки могли скрываться под фразой «зачеты сдавать»? Или это я такая испорченная? 

 Я выглядела не лучшим образом: волосы были немного грязными, поэтому я собрала их в хвост, спортивные свободные штаны и футболка. Я жаловалась, что у меня не былопарня, а потом сама же ходила в спортивках. Хотя я лучше ходила бы в растянутой футболке, чем поймала бы такое же сутулое, с плохим чувством юмора чудо, как... «Нельзя же обижать парня подруги, верно?» 

 Я ужасно хотела спать. Такие сны совершенно выбивают из колеи. Я старалась не думать о свои сновидениях, чтобы совершенно не закопаться в лишних мыслях. Последние дни я постоянно думала о Михаиле Александровиче, а это не очень хорошо, а уж тем более необоснованно. Он всего-то со мной поговорил, как разговаривал с доброй частью колледжа. И неважно, что из-за его самомнения мне пришлось переписывать реферат, а на паре придется писать новый. 

 Я уснула в трамвае, чуть не проехала свою остановку. День начинался отвратительно. В колледже было шумно, хотя обычно перед первой парой все сонные и тихие. Когда физкультура стояла первой, мои одногруппницы не горели желанием на нее идти, поэтому в такие дни на паре максимум было человек двенадцать. Самые добросовестные. Я села на свою излюбленное место, достала листы и ручки, чтобы как можно быстрее начать писать реферат. Дверь в тренерскую каморку была закрыта, и я не могла увидеть героя моего сна. 

 Пока не началась пара, я еще раз перечитала реферат, переделанный дома. Я написала больше информации, чем в первый раз, поэтому вышло не на две страницы, а на пять с половиной. Зато тема раскрыта более подробно. Даже смешно, что я так парилась из-за физкультуры, но иметь по такому глупому предмету плохие оценки особо не хотелось. 

 Я снова была одна в комнате для освобожденных, что мне не нравилось. Перед глазами снова замелькали картинки из сна. Я поняла, что действия происходили именно на том месте, где я сидела в данный момент. «Еще не хватало, чтобы вещие сны снились» 

 Прозвенел звонок на пару, как только дверь тренерской открылась, мое сердце быстро забилось в груди, а дыхание участилось. Михаил Александрович был в том же спортивном костюме, что и на прошлой паре, вид у него был заспанный. Он сонными глазами посмотрел на меня и молча кивнул в знак приветствия. Я не успела поздороваться, ведь он ушел в сторону зала. Мне нужно было идти туда же, чтобы пройти построение. 

 Спустя пару минут я поняла, что физрук был не в лучшем расположении духа. Он прочитал гневную лекцию на тему прогулов нашей группы, когда его предмет первой парой, после начал перекличку и ни разу во время нее не улыбнулся, хотя обычно вступал в какие-то шуточные полемики почти с каждой девочкой и улыбался. Я не поняла, как начала рассматривать его с головы до ног, подмечая спортивное тело, ровную спину и, в особенности, его руки. Он ловко придерживал журнал одной рукой, а второй делал заметки в нем. Вроде ничего особенного, но я застыла и не сразу поняла, что он назвал мою фамилию. 

 — А? — Я оторвалась от его рук и посмотрела прямо в глаза. — Да, я здесь. 

 Было необязательно ему отвечать, ведь он и так видел меня, но в тот момент, когда я отозвалась, Михаил Александрович посмотрел на меня, слегка нахмурился, а после продолжил перекличку. 

 Видимо, из его головы вылетело дать мне тему реферата, а уточнить я не решилась, поэтому молча прошла в комнату и села за стол. Дышать было тяжело, я поворачивалась на каждый шорох, ожидая, что он зайдет. Своего поведения мне было не понять. Бояться не боялась, но тогда откуда такая реакция. «Интересно, он просто не выспался или случилось что-то?» 

 Спустя полпары Михаил Александрович собирался зайти в коморку, но обернулся и увидел меня. Я не сразу его заметила, ведь сидела в телефоне и спрашивала, как Маша себя чувствует. До моих ушей не сразу донеслось, что он зовет меня. Второй раз уже.

 — А ты, когда сонная, всегда плохо слышишь? — Голос у него был очень недовольный. Он подошел к моему столу, будто во сне. Я вжалась в стул, не представляя, как строить с ним диалог. Никогда его злым не видела.

 — Нет, я просто... — но договорить Михаил Александрович мне не дал. 

 — Я тему реферата не дал, — надо же, вспомнил, — все равно уже написать не успеешь. Хоть бы спросила! 

 Я еще и виноватой осталась. Почему-то от его тона захотелось заплакать. Со мной редко кто так разговаривал, поэтому я просто опустила взгляд, чтобы он не видел, как мои глаза начинают блестеть. «Что же за день-то такой?» 

 — Ты принесла тот реферат со вторника? — «Он может отстать?» Я сначала не хотела отвечать, но побоялась, что ему в голову взбредет подойти еще ближе, поэтому просто кивнула и, не поднимая глаз, встала и протянула ему листы. 

 Он начал рассматривать мою работу настолько внимательно, будто его в спортзале не ждет группа. Михаил Александрович перебирал своими длинными пальцами листы, которые я вырвала из своей тетради. Все это время я смотрела только на его руки, не решаясь посмотреть выше. Все мое тело трясло, будто я иду на казнь. 

 — Ты из крайности в крайность любишь бросаться? — Я вздрогнула, когда физрук заговорил. — Я устанавливал рамки объема, а ты напихала гору информации и превысила их. Вас не учат сжимать информацию, не лишая ее смысла? 

 И это меня отчитывал преподаватель по физкультуре? Желание лить слезы пропало, возникло желание засунуть ему этот реферат как можно глубже. 

 — Сами попробуйте, — сказала я не слишком громко, но Михаил Александрович услышал и подошел вплотную к моему столу. Дышать стало невозможно, ладони похолодели, я не поднимала взгляд.

 — Вот огрызаться, Настя, не надо! — Он не кричал, не говорил спокойно, но интонация была угрожающая. Не будь он педагогом, я бы решила, что он готов меня ударить. Посмотреть ему в глаза я так и не решалась. 

 Михаил Александрович казался сейчас большим и грозным, хотя внешне ничего не могло даже выдать в нем способность на негативные эмоции. Всегда светлый, с улыбкой, а в тот момент просто стал монстром. Решимость ему навалять пропала, слезы снова подступили к глазам. «Почему я такая слабая-то с ним?» Через секунду, не получив моего ответа, он немного отошел. Я надеялась, что на этом все закончится, но нет. 

 — Ах, совсем забыл! — Желание провалиться сквозь землю усилилось. «Хоть бы кто-то вошел сейчас, иначе либо я разревусь, либо он меня убьет.» — Я тут перебирал справки всех освобожденных, чтобы подать табель в учебную часть, и заметил, что у твоей справки истек срок действия. Поэтому, пока не принесешь новую, будешь заниматься со всеми в зале.Я не сразу поняла, что он сказал, а когда поняла, то запуталась еще больше. Я в сентябре приносила справку, которая рассчитана на год, я точно помнила. 

 — У меня справка была на год, — мой голос оказался хриплым, чтобы не смотреть на преподавателя, я начала смотреть стенд со спортивными наградами колледжа. — Я точно помню. Вы что-то путаете. 

 — Я не дурак, чтобы путать! — «И почему он такой злой, что я ему сделала?» 

 — Покажите, — уверенно произнесла я. Михаил Александрович усмехнулся. 

 — Я отнес ее в учебную часть. Прости, что не сделал копию, — последнюю фразу он сказал с издевкой. «Что, черт возьми, сейчас происходит?» Чем больше он говорил, тем больше мне хотелось ухватить себя коленями и заплакать. Такого эффекта не было, когда, например, самая строгая наша преподавательница отчитывала меня за незнание материала, а она и вправду грозная. Даже Машу от нее трясло. 

 Физрук оперся одной рукой на стену. Из себя он представлял хищника, который старался морально добить жертву. Будь я чуточку смелее... Я сложила руки на груди, чтобы закрыться от его взгляда. Вот же придурок. 

 — Мне нельзя заниматься, — тихо произнесла я, потому что, скажи я чуть громче, точно бы расплакалась. 

 — Ты сама-то свой диагноз знаешь? — Опять издевался. Мне нужно было знать, почему не могла заниматься, но я была не способна запомнить слова, написанные на справке, как не пыталась. Ответить я не смогла, от напряжения мои плечи стали дрожать. — Значит так, — я молилась на то, чтобы он все быстрее сказал и ушел, этот разговор длился вечность. — Принесешь справку, до тех пор будешь заниматься, так как без документов я не могу ставить освобождение. Явка без формы — оценку знаешь. 

 И он ушел. Я делала глубокие вдохи и выдохи, только бы не разрыдаться. Хотелось домой, уткнуться в подушку. Впереди было еще три пары, а настроение испорчено на неделю вперед. Я стала понимать, что начинаю ненавидеть физрука. «Много на себя берет!» Раньше меня не замечал, а теперь стал накидываться. Накидывался так, что я и ответить не могла. 

 После пары я снова сбежала, не попрощавшись с ним. «Обойдется!» На перемене набрала бабушке сообщение с просьбой сходить в нашем городе в больницу и узнать по поводу справки. 

 Оставшиеся пары прошли, как в тумане. Настроения не было, информация пролетала мимо головы, которая потом начала болеть. Я не могла поверить, что виной этому физрук, но сразу же вспоминала его злую интонацию, от которой любому было бы неприятно. Но почему вместо того, чтобы держать оборону, я была готова сдаться и заплакать? Да, я не любила, когда меня отчитывали, но от него это было почему-то вдвойне неприятно. 

 Весело мне не стало даже тогда, когда пришли ребята на обед. Они хоть и пытались рассказывать какие-то веселые истории, но получалось не очень. Но из всех мое состояние заметил только Саша, который вознамерился докопаться до истины. Я говорила, что он мне нравился?После того, как Маша начала строить отношения с Димой, мы с ней вовлеклись в их компанию, которая была хорошая и веселая. Ребят мы полюбили, а они вроде полюбили нас. Но, по причине того, что Маша и Дима два нашедших друг друга идиота, они быстро просекли, что я понравилась Саше, и начали всячески нас сталкивать, особенно Дима.Саша был непонятной личностью с низким чувством юмора и заносчивостью, хоть по изначальному общению казался милым. Он все никак не мог понять, что не сдался мне, а остальные пытались ему внушить, что меня просто нужно добиться. Смелости сказать обратное у меня не хватало так же, как и опыта. Об этом знала только Маша, которая моментально перестала участвовать в этом балагане, но не останавливала своего парня.

В общем, Саша несколько раз попытался у меня разузнать, что же случилось, но успокоился, когда я сказала, что просто не выспался, а после убежала на пару. 

 После пар все валилось из моих рук. За это время бабушка ответила, что пойдет в больницу и все узнает. Я молилась на то, чтобы прийти домой и лечь с Машей смотреть какую-нибудь комедию. 

 Поездка в трамвае казалась мне Адом. Раздражало все. Но, зайдя в квартиру, уровень раздраженности повысился. Мужские кроссовки в коридоре. Дверь в комнату Маши была закрыта, а на кухне происходило что-то. Я разделась и пошла посмотреть, что там происходит. Перед глазами предстал Дима, который стоял у плиты и что-то тщательно помешивал в кастрюле.

 — Настюха, привет! — Терпеть не могла, когда он меня так называл. «Что он вообще тут забыл?»

 Раньше, когда у Маши начиналась менструация, а она девушка взрывная, он старалась не ходить к нам домой, потому что это могло закончится их ссорой. Один раз я наблюдала эту картину и понимала, почему он старается не контактировать лично с Машей дней пять или неделю. Но в тот день он почему-то решил поселиться на нашей кухне. Готовил он, кстати, хорошо, не устраивал после себя бардак, но именно тогда наличие слегка раздражающего меня персонажа в квартире совсем меня не радовало. 

 — Привет, а что ты тут делаешь? — Я налила себе стакан воды. Дима был одет, как и всегда: серые спортивные штаны, белое худи с капюшоном, который он почти никогда не снимал. Длина худи укорачивало рост Димы, и в целом он часто выглядел как... Дурак какой-то. Вкус Маши на лицо. Типичный представитель «альфачей». 

 — Маше было очень плохо, вот и зашел. Суп куриный варю, чтобы ей легче немного стало. Будешь? — Гениально! Он собрался лечить боли от менструации куриным супом. «Как она только это чудо нашла?»

 Я покачала головой в знак отказа. Сходила в комнату и удостоверилась состоянием подруги. Мы договорились поговорить, когда её ненаглядный покинет нашу квартиру. Я убедила Машу в том, что со мной все хорошо, но зайдя в комнату и заперев в дверь, я просто уткнулась в подушку и заплакала. Было чувство, будто на моих плечах тонна, в ушах звенел голос физрука, который передал мне свое плохое настроение. 

 Не помню, сколько я проплакала, но в итоге успокоилась, умылась и отвлекла себя домашним заданием, которого было не так много, чтобы совершенно забыть недовольное лицо физрука. «Да вылези ты уже из моей головы!» 

 Дима ушел от нас ближе к вечеру, когда Маша заснула. Увы, поговорить с ней нам снова не удалось, но я этому даже была рада. Повторять все произошедшее мне не хотелось, потому что ближе ко сну я более менее отпустила ситуацию.