Цена обещания

Полина оглянулась к рингу и, широко распахивая глаза, рвано выдохнула сквозь раскрытый рот. Увиденное повергло ее в ступор. Она ожидала от Ильи чего угодно, но до такого бы ни в жизнь не додумалась. Ей-богу, уж лучше бы он пришел сюда смотреть стриптиз, мельком подумалось ей.

— А-а-а! Охрене-е-еть! — Мира вновь завизжала, да так оглушительно, что Полина вмиг отмерла, выпадая из оцепенения. Судорожно проморгавшись, она потерла веко указательным пальцем и проследовала за взглядом сестры.

Илья Гордеев стоял в красном углу ринга и, кивая чьим-то словам из беснующейся толпы, наматывал на кулаки боксерские бинты. Он был обнажен по пояс свободных спортивных шорт и, обутый в старые красные боксерки, методично разминал голеностоп. Окажись Полина здесь случайно, никогда бы не признала в этом человеке своего телохранителя: привыкла видеть Илью исключительно в пальто, деловом костюме и классических черных ботинках. Ей и прежде доводилось встречать хорошо сложенного мужчину — Никита всегда был в хорошей форме, — но сейчас она так откровенно пялилась на Илью, что впору со стыда сгореть. А он, к слову, был не просто хорошо сложен: широкие рельефные плечи и в меру мощные руки, безупречно развитые грудные мышцы, проработанный крепкий пресс — и все это на ровной, чуть смуглой коже, на первый взгляд, без единого изъяна.

Полина раскраснелась, но нескрываемо рассматривать Илью, насколько это позволяло расстояние, не перестала. Будь кто другой на его месте, она бы равнодушно пожала плечами и переключила свое внимание на что-нибудь более интересное — пресловутыми кубиками пресса ее не впечатлить. Однако это был ее телохранитель. На ринге. Без рубашки.

И он собрался здесь драться прямо сейчас.

Вооруженный микрофоном ведущий перелез через канаты, вышел в середину ринга и, до предела распаляя оголтелую толпу, объявил начало текущего мероприятия — боя без правил.

По правде говоря, какие-никакие правила здесь все же были предусмотрены: не бить в пах, не выдавливать глаза, не хватать за волосы и не кусаться. Организаторы подпольных боев предпочитали видеть у себя на ринге настоящую мужскую битву без грязных приемов и жалких потугов вырвать зубами победу любыми возможными способами. Но существовали и такие организации, где зрелищность задавала извращенная жестокость.

Колорит бойцов, выступающих в подобных боях, был самым разнообразным. Здесь в поединке могли сойтись как боксер с борцом, так и дзюдоист с кикбоксером, но и простой офисный клерк, желающий выпустить пар, или ищущий легкого заработка студент бросал вызов профессионалу, которому не удалось построить спортивную карьеру. Причем дело не всегда заканчивалось победой последнего: порой срабатывало обыкновенное везение, и тот же паренек с улицы превращал в мясной фарш самого опытного бойца. Однако чаще всего бой любителя и профи заканчивался быстро — как правило, эффектным нокаутом.

За всю историю существования подпольных боев в этом районе случалось всякое. Бойцам было заранее известно, что едва они переступят порог «подполья», как это место называли местные завсегдатаи, назад дороги не будет. Организаторы не несли ответственность за исход боя. Нередки случаи, когда участников выносили отсюда без признаков жизни, так что бойцы понимали, на что идут. Как понимали и то, что среди соперников тебе может встретиться настоящий берсерк, который просто жить не может без битвы и у которого от одного запаха крови пробуждаются неведомые инстинкты, требующие безжалостно расправиться со своей жертвой.

— Привет, наро-о-од! Скучали? — всклокоченный брюнет в пиджаке свободного кроя энергично закивал, поддерживаемый ревом зрителей-болельщиков. — Знаю, мы давненько не виделись. У организаторов возникли некоторые трудности с законом, но уже все в поряде, так что мы снова можем наслаждаться битвой сильнейших бойцов, купаясь в море крови!

«Подполье» взорвалось аплодисментами вперемешку с одобрительными возгласами. Выждав момент, когда толпа чуть поутихнет, ведущий снова приложился к микрофону.

— Успевайте сделать ставки, господа, потому что бой вот-вот начнется, и когда это случится — баста. Можете оставить свои деньжата при себе.

— Черт, у меня наличка закончилась, — возроптала Мирослава, вместе с сестрой расталкивая народ, дабы приблизиться к рингу.

— Ты что, собралась делать ставки?! — изумилась Полина. — Угомонись, ради Бога!

— Я бы, может, и поставила на твоего Илюшу, да только последнее добро той мадаме отдала.

Полина покачала головой и снова в нетерпении обратилась к рингу.

— Все как всегда: максимум — десять раундов, но вы же помните, что приходится сматывать удочки раньше? — ведущий непринужденно рассмеялся в микрофон, пробегаясь глазами по толпе в окружении ринга. — Поединок оканчивается в том случае, если один из соперников находится в глубоком нокауте или же сам признает поражение. Негласным правилом не рекомендовано добивать нокаутированного соперника, но все остается на усмотрение бойца. Мы тут играем всерьез! Хочешь повалять дурака — иди драться на улицу!

Ликующая толпа окончательно теряла терпение. Крик в этом хоть и просторном, но душном из-за большого скопления людей подвале стоял невыносимый. Кто-то уже вовсю скандировал прозвище одного из участников боя, а кто-то требовал не затягивать с прелюдией и приступать к самому интересному.

Полина же хотела, чтобы все поскорее закончилось.

— В синем углу ринга наш новичок! — воскликнул ведущий, выбросив руку влево. — Встречайте! Настоящая гроза улиц — Ме-е-ельница-а-а!

Сестры Вебер враз остолбенели. Упомянутый Мельница поднял вверх свои здоровенные ручищи и взревел подобно самцу дикого животного в брачный период. Его шаг был широким, тяжелым, и пусть полным Мельницу было не назвать, весил он прилично — гораздо больше Ильи, что подходил под параметры боксера, выступающего в тяжелом весе.

— Господи, Мира... — Полина ужаснулась. — Этот звероподобный его убьет...

Мирослава, что с трудом расслышала дрожащий шепот сестры, опасливо глянула на Гордеева, на лице которого не проскочило ни единой эмоции. Он стоял в своем углу ринга в довольно расслабленной позе, хотя казался вполне собранным. По его виду трудно было понять, что он думает о своем противнике.

— Илья наверняка умеет драться, раз сюда пришел, — не слишком убедительно возразила Мира. — К тому же не обладай он такими навыками, папа бы не взял его к себе в охрану.

Полина нервно мотнула головой, вперившись глазами в нечитаемую физиономию своего телохранителя. Ей стало по-настоящему страшно. Руки похолодели и слегка подрагивали, коленки едва не подкашивались от ощутимой слабости, а в груди в неистовстве колотилось сердце. Она никогда не видела драки вживую. Даже самой безобидной. А здесь, как заметил ведущий, все всерьез. Неужели Полине потребуется новый телохранитель, когда от того, к которому она начала привыкать, останутся только рожки да ножки?

— Мельница кровожаден и беспощаден! — ведущий продолжал красноречиво представлять одного из бойцов, стреляя глазами в толпу болельщиков и едва не перебарщивая с театральщиной. — Этого парня прозвали Мельницей за его кулаки, которыми он молотит так, что спасу не будет! Не умеешь уворачиваться и держать удар? Никогда не становись против него!

Мельница еще несколько раз продефилировал по рингу, приветствуя болельщиков, и остановился в центре, разминая знаменитые в узких кругах кулаки размером с Полинину голову.

— А соперником Мельницы сегодня станет боец из красного угла ринга! — повышая громкость голоса, ведущий указал в правый угол, где стоял Гордеев. — Поддержите этого блестящего боксера, который предпочел остаться инкогнито!

Толпа невесть в который раз разрывала «подполье» несдержанным гомоном. И в какой-то момент ведущий решил остановить это сумасшествие, приложив указательный палец к губам.

— Тш-ш-ш, господа, внимайте! Многие из вас знают, кто этот парень, я прав? Он боксирует здесь далеко не впервые и еще ни разу не назвал своего имени. У него нет даже прозвища, а значит, он в ринге не ради славы. Да и к чему нам имена, когда настоящего бойца любят за искусство ведения боя, в котором ему, возможно, не будет равных? Пока вы, ребята, прожигали свою жалкую жизнь, этот парень день и ночь долбил боксерский мешок! И поверьте, его кулаки тут немало рож расквасили!

Когда Илья вышел в середину ринга под бурные овации болельщиков, Мельница скривил свою уродливую морду, испещренную шрамами. Мышцы на его сбитом теле напряглись, повздувались и заметно выступали под толстой кожей, что говорило об одном: он уже зол, и нехило.

Гордеев, в отличие от своего соперника, купаться в лучах славы не стремился. Даже толком не поприветствовал толпу и с каменным лицом встал напротив Мельницы. Того это бесило. Возомнил себя бывалым? Да он таких жрет на завтрак, обед и ужин!

— Бойцы, поприветствуйте друг друга! — скомандовал ведущий, когда Илья и Мельница пересеклись взглядами.

Сестры Вебер чудом сумели подобраться поближе к рингу, и когда Гордеев настраивался на бой, Полина могла отчетливо видеть, как меняется выражение его лица. Прежде спокойное, даже непроницаемое, оно постепенно становилось мрачным, жестким, и мягкие черты грубели на глазах. Губы его поджимались, подергивались; брови сошлись на переносице; желваки заходили ходуном, а пальцы были крепко стиснуты в кулаки. Полина невольно вздрогнула, когда Илья резко распахнул прикрытые глаза, и страх сковал ее тело сильнее, заставляя вжать голову в плечи.

Ведущий бросил в бойцов еще пару напутствующих фраз, вскользь напомнил о правилах и, объявив начало боя, покинул ринг. Илья легонько столкнулся с Мельницей кулаками в обязательном приветствии, и они разошлись друг от друга на несколько шагов, чтобы потом вновь сойтись в беспощадной схватке.

Мельница решил оправдать свое громкое прозвище и сходу стал с большой амплитудой молотить кулаками. Он заметно замахивался перед ударами, и Илье ничего не стоило моментально менять положение: уходить вправо, влево, низко пригибаться на согнутых коленях. Для опытного боксера искусное перемещение по рингу было обычным делом. Мельница же оказался от этого далек, и Илья быстро понял, какой стратегии сегодня станет придерживаться.

Верзила и впрямь был гораздо крупнее: превосходил Гордеева как в росте, так и весе. Ко всему прочему, у Мельницы оказались очень длинные руки, но Илья продолжал избегать его ударов доведенным до автоматизма скользящим шагом, качественной работой корпуса и развитой скорости реакции. Безмолвной насмешкой маячил перед глазами, оставаясь совершенно неуловимым. Мельнице пришлось признать: вот так запросто Илью ему не достать. И тогда он весь затрясся в новом приливе ярости, совершая размашистые шаги ему навстречу.

Первый трехминутный раунд закончился быстро. По истечении одной минуты ведущий объявил начало второго раунда, и Мельница с еще большим рвением к победе налетел на своего соперника. Илья пригнулся. Стремительно отошел вбок и рывком выбросил вперед левую руку, впечатывая кулак в корпус Мельницы. Гордеев был хорош в бою на короткой дистанции, и такая позиция была невыгодной для его сегодняшнего противника.

Илья постоянно стремился подобраться к Мельнице ближе, однако враз увеличивал дистанцию, если тот бесконтрольно напирал. Снова сокращая расстояние, он быстро, но тщательно выцеливал удар с намерением применить выигрышную комбинацию по уязвимым местам и тотчас окончить бой. Мельница же, напротив, безудержно на него надвигался, не позволяя Илье осуществить задуманное. Он желал загнать его в угол. Задавить своей массой, применить удушающий прием или и вовсе шею ему свернуть, дабы враз с ним расправиться. Однако Илья все еще оставался ловким. «Руки работают, видят глаза. Порхай, как бабочка, жаль, как пчела» — девиз Мохаммеда Али, чьими плакатами он в свое время обклеивал стены комнаты в доме матери, Гордеев знал как «Отче наш».

Обычно Мельница укладывал за несколько минут, как минимум, троих, но не на ринге — на улице. Здесь же громила на протяжении трех раундов не сумел ни разу ударить соперника, зато выдохся так, будто только и успевал его колошматить. Он стал двигаться медленнее, дыша подобно разъяренному быку перед атакой, а Илья только этого и добивался. Он задумал загонять Мельницу за несколько схваток, а когда у того поубавятся силы, приступить к серьезному нападению — это казалось Гордееву единственным верным решением, учитывая разницу в их весовой категории.

Мельница за ним не поспевал и уже ненароком стал позволять себя бить. Илья боксировал очень экономно и собрано, без замаха, чем как раз грешил его соперник. Он отвлек Мельницу точным джебом, следом правый прямой сменился левым боковым по корпусу, и тот же хук, только справа, стал завершающим в этой комбинации. Серия ударов заняла не больше мгновения, ведь одна крошечная заминка — и противник успеет ответить прежде, чем удастся выдать всю задуманную комбинацию.

Мельнице оказалась не по нраву профессиональная скорость Ильи. Сила его ударов так же заставила громилу занервничать. Он было хотел подключить ноги, но с ближней дистанции, установленной Гордеевым, ему удалось задействовать только колено — это едва не привело его к дисквалификации, поскольку удар грозился прийтись в пах. Благо, Илья успел ускользнуть и, сверкнув в здоровяка осуждающим взглядом, нанес ему несколько мощных ударов по корпусу.

Впрочем, ни один бой не мог обойтись без ответного удара, и Гордеева таки настигла эта участь. В какой-то момент у него аж искры из глаз посыпались, но он устоял на ногах, лишь слегка пошатнувшись на месте. Ведущий орал во всю глотку, дескать, «смотрите, сечка!» Но Илье на травму было плевать. Он при любом раскладе должен продержаться до конца этого раунда.

А если точнее, до последнего.

Прозвучал гонг. Илья направился в свой угол ринга, смаргивая с ресниц капли пота и понемногу застилающую взор кровавую пелену. Усевшись на складной табурет, он позволил подоспевшему другу позаботиться о своей травме, мысленно прикидывая, как поступить с Мельницей в следующем раунде.

— Все пучком? — Серега окатил Илью водой из бутылки, вытащив у него изо рта слюнявую капу.

— Нормалек. — Илья по-собачьи стряхнул с волос влагу и приложился к бутылке, чтобы прополоскать рот и сделать глоток воды.

Серега кивнул и без лишних слов занялся его травмой: обработал бровь тампоном с антисептиком, прижал к ране стальную охлаждающую пластину-утюжок, предназначенную для такого рода повреждений, и заклеил рассечение заранее подготовленными тонкими полосками пластыря.

— Ты двигаешься в верном направлении. Загоняй его до талого, а потом выруби своей короночкой. — Серега хлопнул Илью по щеке. — Давай, братишка. Травма не серьезная, продолжай в том же духе.

Илья закивал. Коротко проморгался, снова встряхнул волосами. Придвинувшись ближе к Сереге, он открыл рот, чтобы тот вернул ему капу.

Бой продолжался. Мельница конкретно вымотался, вот только сдаваться явно не собирался. Он все пытался бороться, но Илья постоянно ускользал из его загребущих лап, следом пробивая прямые вперемешку с боковыми. Гордеев как раз приступил к тому самому запланированному серьезному нападению — заметил, что здоровяк стал сдавать позиции. Удар — уклон. Смещение, удар — блок. Мельница из последних сил нахраписто подбирался к Илье, но он шустро отшагнул влево, занимая боевую стойку для удара, пока противник сдуру был открыт. Правда, в какой-то момент отступить у Ильи не вышло: верзила его настиг, и для этого ему хватило всего пары грузных шагов.

Однако Илья сумел вывернуться из медвежьих «объятий» Мельницы. Продолжал упрямо стоять на своем: постоянно смещался, бил резко и четко — права на ошибку у него не было. Попадись он Мельнице снова, быстренько окажется на лопатках, а уж там, лежа под этой нечеловеческой массой, пиши пропало.

На фоне запыхавшегося оппонента, Илья точно обрел второе дыхание. Взгляд в грудину — удар по лицу. Гордеев ухмыльнулся: шалость удалась. Надо ж так глупо попасться! Илья вновь поднял глаза на Мельницу, у которого кровь хлестанула из носа, а взгляд так и кричал о том, как сильно он хочет его уничтожить. Слизывая с губ кровавые капли, перемешанные с потом, здоровяк остервенело замотал головой. Взялся что-то бормотать в злом отчаянии, но Илья лишь мысленно пожелал ему удачи потрепаться с капой во рту.

Даже и не вслушиваясь в неясный бубнеж Мельницы, он подскочил к нему неуловимой тенью. Ударил однократно, но жестко. Пригнулся, уклоняясь от полетевшего в него гигантского кулака. Сдвинулся вправо — сработал левой. Разворачивая корпус, Илья продемонстрировал очередную серию ударов, что пришлись Мельнице по шее, ребрам и печени. Схлопотал ответку. Ощутил, как закровоточила губа.

С этим определенно пора было завязывать. Мельница держался на последнем издыхании, покуда Илье еще хватало энергии. Но при этом они почти на равных обменивались ударами на радость болельщикам, безбожно обливаясь потом. Илья конкретно завелся. Яростно заработал обеими руками, дабы попасть в «солнышко» и напрочь сбить Мельнице дыхание. Словив один такой удар, он опасливо качнулся, ненадолго завис и встретил кулак Ильи открытым корпусом. Накренился в сторону. Чуть было не повалился на пол под рев слетевшей с катушек толпы.

И к удивлению противника ожил.

Илья вмиг оказался прижат к канатам — и сам не понял, как это допустил. Он блокировал удары в лицо, высоко поднимал колени, отбиваясь от проклятого одичалого. Надежно перекрывал голову и во всем этом безумии пытался уличить момент, чтобы ударить апперкот, пока дистанция позволяла.

Не с первой попытки оттеснив от себя Мельницу, чье лицо было залито кровью, тоже прилично окровавленный Илья попер на него со всей дури, больше не позволяя зажимать себя ни в угол ринга, ни в целом пришпиливать к канатам. Мельница уже едва перебирал ногами, невольно пятясь, а Илья только агрессивнее наступал. Он готовился нанести сокрушительный удар: апперкот у него выходил блестящий, и здоровяку не стоило недооценивать своего противника.

Под натиском Ильи Мельница сплоховал и пропустил удар левой под дых, и из его широко распахнутого рта, лишенного капы, брызнула густая слюна. Инстинктивно согнувшись пополам, он решил уйти в спасительный клинч, но так только под монастырь себя подвел. Илья хоть и дал ему возможность выпрямиться, однако донельзя сократил дистанцию, чем парализовал попытки Мельницы себя атаковать. Отступив назад буквально на полшага, он выдал обманный удар, а затем хорошо рассчитанным апперкотом отправил его в нокаут.

Ведущий не сумел перекричать восторженную толпу: его голос сливался с дикими воплями болельщиков, отчего было трудно разобрать, что он пытался вещать. Ясно было одно: победу в этом тяжелом бою одержал Илья. И о том красноречивее любых слов говорило лежащее посреди ринга бездвижное тело Мельницы.

Полина стояла истуканом — собственным глазам не поверила. Ее колотило. Происходящее виделось ей ужасным, как и всё здесь. Но в то же время она оказалась потрясена до покалывающих кожу мурашек.

В представлении Полины Илья Гордеев был спокойным молодым человеком, что лишнего слова не скажет и даже не посмотрит косо. Но другая его сторона, прежде ей неведомая, стала полной противоположностью составленного прежде портрета. Илья оказался бесстрашным, беспощадным бойцом, от всего вида которого Полину бросало в дрожь.

Страх перемежался с восхищением, и она не могла угадать, что над ней возобладает в следующую минуту. Полина продолжала смотреть на Илью, и в ее крови безудержно бурлил адреналин, уровень которого превышал все допустимые значения. Сердце заходилось неистовым боем, ладони вспотели, а ноги онемели, налившись тяжестью.

— Я же говорила, он его побьет! — Мирослава принялась тормошить сестру за плечо. — Расслабься, все закончилось!

Полина ничего не ответила — сил не было что-либо обсуждать. Из нее будто все эмоции разом вытянули, а таковых у нее и без того кот наплакал. Однако избавиться от всего, что в ней было, и ощутить прежде неиспытанное оказалось приятно.

— Илюх, да ты сегодня дохерища бабла срубил! — шарахнув его по спине, возликовал Димка.

— Смотри, братан, — Александр хватанул Илью за загривок и вытянул руку куда-то в толпу. — Во-о-он тот челик на тебя вообще нормально поставил!

Он посмотрел в указанном направлении, дабы выцепить глазами того, о ком говорил Саша. Однако ему вдруг стало все равно: и на упомянутого парня, и на даром не нужное денежное поощрение.

— Какого... — Гордеева точно ледяной водой окатили, от чего он, в принципе, сейчас бы не отказался: среди зрителей у ринга мелькнули знакомые лица, в которых Илья сразу узнал сестер Вебер.

Он не на шутку занервничал. Такое развитие событий определенно не сулило ему ничего хорошего. Накинув на шею полотенце, которым наспех утер лицо, Илья сошел с ринга и двинулся навстречу сестрам Вебер.

— Полина, — он произнес имя подопечной на рваном выдохе, встревоженно разглядывая ее лицо, — что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула, опасливо отшатнувшись — и сама не заметила, как понемногу пятилась от своего телохранителя, при этом открыто блуждая глазами по его «подправленной» физиономии и блестящему от влаги обнаженному торсу. Полина не могла противиться желанию заворожено смотреть, как капля пота медленно скатывается по его виску, розовея от примеси крови, как уголок нижней губы сочится алым, и напряженные мышцы перекатываются под лоснящейся кожей. Она наблюдала за Ильей из-под дрожащих ресниц, и внутри нее все трепетало: то ли от страха, то ли от сильного эмоционального перевозбуждения.

— Полина?

— Она следила за тобой, — простодушно выдала Мирослава, и тогда ее сестра опомнилась, резко разворачиваясь к ней всем телом.

— Мира!

— Шучу, — реабилитируя Полину в глазах ее телохранителя, оговорилась она. — Это была моя идея. Илья, ты только не пойми неправильно, но мы совсем ничего о тебе, как о человеке, не знаем, а хотелось бы чуть больше понимания. Вдруг ты торгуешь крадеными детьми или приносишь в жертву девственниц?

За спиной Ильи раздался коллективный хохот — это Димка, Сашка и Серега, почуяв неладное, прибыли своему братишке на подмогу, если вдруг понадобится его зад прикрывать какой-нибудь наспех состряпанной байкой.

— Это, скорее, прерогатива Санька, — указывая на Александра большим пальцем, отшутился Дима.

Полина нахмурилась, а Мира прикрыла рот рукой, подавляя смешок. Илью же этот разговор нисколько не забавлял.

— Это мои друзья. — Он сделал жест рукой в сторону скучившихся братьев. — Знакомьтесь: Дима, Сергей, Саша. — Илья с деланной улыбкой кивнул Мирославе. — Извини, мы отойдем?

Мира вернула ему улыбку, и тогда Гордеев осторожно взял снова вздрогнувшую Полину под локоть, чтобы отвести ее в сторонку и встать напротив чуть ли не вплотную.

— Полина, мы можем поговорить с тобой наедине?

Она не понимала, куда девать свой взгляд. Смотреть ему в глаза? Нет, от этого ее снова пробирало мурашками. Пялиться на нагое тело? Это уж совсем стыдоба. Илья стоял слишком близко — настолько, что Полина ощущала на себе его неровное дыхание и явственно чувствовала запах пота вперемешку с кровью. Однако это не вызывало у нее отвращения.

— Сейчас? — выдавила она, следом громко сглатывая.

— Ну да. Прогуляемся, спокойно обсудим всё... это.

Полина на какое-то время ушла в раздумья, но быстро поняла, что думать тут нечего. Выталкивая из себя тяжелый вымученный вздох, она утвердительно кивнула.

— Тогда подождешь меня здесь? — Илья смущенно отвел от лица волосы, что из-за влаги свились в мелкие кудри. — Я по-быстрому, хорошо?

— Ага. — Полина снова кивнула и, тоже смутившись, отвела взгляд в сторону.

Кажется, этот долгий вечер еще не скоро закончится, ведь ей нестерпимо хотелось узнать, кто же он, все-таки, такой — ее загадочный телохранитель.