Секретный ингредиент Маргариты

– С дороги, смертные!

Лонг проносится мимо ресепшена с голым торсом и со шваброй, зажатой между ног. Грязные патлы подскакивают, открывая бархатный чокер на шее, и исчезают за дверьми зала. Вика запоздало отшатывается, чуть не отдавив мои начищенные до блеска казачки.

– Ты опять заставила его драить полы?

Я вопросительно смотрю на Сангрию, стоящую за ресепшеном. На ней черная шелковая рубашка с китайскими карпами. Нить вышивки горит красным в свете роящихся под потолком ламп. Рубашка полностью расстегнута, видно кружевной топ, больше похожий на лифчик, витиеватые тату и массивный крест с чернением. Она выглядит как матушка, уставшая от приходских дел, сбежавшая в глухую деревушку в горах Тянь-Шань и нашедшая там истинную гармонию с собой и природой. Умиротворенность во плоти.

Сангрия отнимает сигарету от губ, накрашенных винно-алым, и с невозмутимым видом стряхивает пепел прямо на стойку. Дамир строго запрещает персоналу курить в холле, хотя датчиков дыма здесь нет. Но до открытия клуба три часа, менеджер приедет в лучшем случае через два, а значит, ни о чем не узнает. Сдать Сангрию никто из нас не посмеет. Кроме Пины.

Но она сейчас занята кастингом. Пина вызвалась помочь хореографу провести отбор новых танцовщиц. Тот побоялся отказать. Урежут еще и без того маленькую зарплату! Уверена, ему не дадут права голоса и при оглашении результатов. Наша "золотая королева" сама выберет, кого нужно: бесхребетных девчонок с посредственным уровнем подготовки. Будут у Пины на подтанцовке и побегушках. Конкурентками при всем желании никогда не станут. Очень удобно.

И зачем сегодня пришла Королева? Как только я узнала, что в жюри будет Пина, я доложила Вике, что у нее нет шансов. Вика танцует посредственно, но бесхребетной ее точно назвать нельзя. От Королевой пышет самоуверенностью, которую Пина терпеть не может, если она исходит не от нее самой. И выглядит Вика потрясающе. Упросила меня дать ей мои стрипы, надела топ с самым глубоким вырезом и даже челку нормально уложила: прикрепила ее двумя заколками с синими сердечками и залила лаком. Вопреки моим предупреждениям, свято верит, что ее возьмут. Всю дорогу до "Абсента" Королева придумывала себе псевдоним. Остановилась на Виски. "Привет, киски! С вами Вика-Виски!"

Глаз дернулся? Вот и я чуть не упала в люк на подходе к "Абсенту", когда это услышала. Но против ничего говорить не стала. Королева идет устраиваться на работу – впервые в жизни, да еще и с таким энтузиазмом! Не буду же я ей шпильки обламывать! Может, и повезет.

Сангрия тушит сигарету о черный мрамор стойки и кидает бычок в вазу. Вместо той разбитой Анфиса заказала новую – перламутровую с жемчужинками. Она смотрится нелепо на фоне стен цвета обсидиана и растущих из них когтистых лап торшеров. Слишком мило и воздушно. Таким вещам не место в "Абсенте". Надеюсь, когда она опрокинется от первого же букета, Сангрия выберет вазу понадежнее.

– Лонг готовится к Хэллоуину, – Сангрия устало взъерошивает волосы и собирает часть маленьким крабиком. – У него созрел гениальный план: надеть плащ, ведьминскую шляпу и дай бог трусы. Уже показал мне номер. Зажал ногами швабру и минуты две просто крутился, держась за спин одной рукой... Извините, летал. Развлекается мальчик.

– У нас что, планируется вечеринка на Хэллоуин?

Я кладу на стойку чехол с платьем. Пакет со стрипами с тяжелым вздохом и предостерегающим взглядом протягиваю Вике. Заберу после кастинга. Надеюсь, Королева не свалится с моих двадцатисантиметровых каблуков. Сама-то ладно. Сломает нос – не видно будет, все равно горбатый.

Просто подшучиваю, любя.

Но поймите: мои прелестные туфельки ни за что не должны пострадать! На вторую пару я пока не накопила. Все деньги, что заработала на прошлой недели, ушли на продукты, свежий розовый маникюрчик и пошив нового костюма. Мерки сняты. Ткань выбрана. Швея обещает к выходным закончить. Наконец-то у меня будет удобное боди без лишних рюшей и ужасных бантов, как на макушке у пекинеса! Только мелкие блестки, шнуровка по бокам и небольшой пушап. "Золотая фифа" расплавится от злости!

Наверняка, опять напомнит про долг клубу. И где мне взять такую сумму? Да чтобы ее выплатить, мне придется как минимум до Нового года каждый день крутится у шеста! Проще сразу в "Абсент" переселиться... Или к кому-нибудь из клиентов-папиков. Тогда можно будет вообще больше не работать.

Звучит заманчиво, но я еще не настолько отчаялась, чтобы продаться скользкому сморчку и порадовать Пину своим проигрышем. Представляю, как ее перекачанные губы расплывутся в желчной улыбке, аж дурно становится! Тем более точного срока для выплаты штрафа мне не назначили. Вот как скажут, тогда и начну активные поиски.

Решения проблемы, а не папика!

– В "Абсенте" каждую ночь Хэллоуин. Шабаш на Лысой горе и рядом не стоял, – Сангрия вытаскивает из-за стойки список кандидаток на кастинг и отмечает в нем Вику. – Так что дважды подумай, куда идешь.

Она бросает на Королеву свой фирменный взгляд, одновременно заботливый и строгий. Затем протягивает номерок, который Вика должна будет примотать скотчем к ноге. Такие выдают всем пришедшим, чтобы потом было проще узнать их на видео и провести отбор. Я свой во время кастинга потеряла. Бумажка отклеилась, когда я танцевала импровизацию в партере, но это было неважно. Как только хореограф увидел мой переворот в шпагате, тут же объявил, что я принята в группу.

Королевой вряд ли так повезет – объективно – поэтому я помогаю ей покрепче закрепить на лосинах номер. Вика оставляет свою синюю шубку в гардеробе. Я перекидываю тренч через руку, позже занесу в комнату персонала.

– Виски не пугают риски! – Вика сжимает в руке ашку, затем, не удержавшись, нервно затягивается. – Нет, даже так... Виски любит риски! Нормально же звучит – Виски?

Я объясняю Сангрии, что это Викин псевдоним. Та скептически вскидывает брови, потом, совладав с собой, растягивает губы в мягкой улыбке.

– Можно выбрать название любого алкогольного напитка. Так что теоретически пойдет.

– Супер! – Королева прячет ашку в вырез топа. – Кстати, если любого, почему ты не оставила свое имя, Марго? Все равно бы никто не знал, что это твое настоящее. Маргарита и Маргарита...

Из зала высовывается голова с белыми афрокосичками, забранными в пучок. Пина скользит по мне взглядом и морщит нос, будто целиком проглотила лимон. Поправляет пирсинг и подзывает к себе Вику. Точнее, она просто говорит ее номер, и Королева мчится к ней с тревожным "Омагад!".

В кои-то веки я рада появлению Пины. Не хочу отвечать на Викин вопрос, потому что вспыхнувшая в голове мысль заставляет задуматься. Я взяла псевдоним, чтобы поделить свою жизнь надвое. Поделить себя надвое. Хорошая девочка Марго не лезет в дела развратницы Текилы. Хваткая и смелая Текила не трогает скучную Марго. Каждая работает в своей сфере, решает свои проблемы и не беспокоится о чужих.

Но что делать, когда эти сферы пересекаются? Например, сейчас кто я: Марго или Текила? Я в "Абсенте", но пришла сюда с подругой-однокурсницей. А рядом с Пашей? Кому уступать место, когда от его взгляда в сердце вонзаются иголочки? Текиле, готовой в любую секунду сделать шаг вперед и раствориться с ним в жарком поцелуе, или Марго, желающей лишь одного – убежать как можно дальше и как можно скорее?

Паша – проблема. Я – проблема. Моя жизнь – одна большая проблема. Одна, а не две. И я одна. Марго и Текила – это все я, один человек. Одна. Одинока. А внутри столько чувств и мыслей!

Так и с ума сойти недолго... Не думать! Нужно просто ни о чем не думать!

Я резко выдыхаю, натягиваю сияющую улыбку и хватаю со стойки чехол с платьем. Хочу уже было направиться вглубь коридора, в комнату персонала, но меня останавливает Сангрия.

– Зачем она пробуется?

Я останавливаюсь у статуи Давида и оборачиваюсь. Сангрия выходит из-за ресепшена. Оказывается, на ней халат-кимоно, а не рубашка. Внизу широкие штаны из той же атласной ткани и черный кожаный ремень. С него на тонких цепочках спускаются подвески-кинжалы и крошечные красные кристаллики. Слегка чудаковато – впрочем, как все наряды Сангрии – но ей идет. Она достает из брюк пачку "Чапмена" и закуривает новую сигарету. Огонек зажигалки на секунду выхватывает из полумрака нахмуренные брови.

– Вика? Из-за денег, думаю. Карманные особо не дают. У нее в семье четверо детей. Она старшая. В целом, может и поработать.

Давно пора. А то все ноет и ноет.

– Только из-за денег? – Сангрия выдыхает облачко дыма и резко меняет тему. – Мне кажется, она приглянулась Антону, твоя Вика.

– Стархову? Локоть оближет, тогда мы с ним об этом и поговорим.

– Не хочешь делиться бывшим? – Сангрия тихонько усмехается.

– Не хочу делиться подругой. Это ради ее же блага. Она слишком влюбчивая. Поведется на его показушные ухаживания, потом соплей не оберемся.

– Почему же сразу показушные? Может, она всерьез ему понравилась?

– За один вечер? Именно моя лучшая подруга и именно после того, как я его с позором бросила?

Предпочитаю говорить, что это я бросила Стархова, а не наоборот. Технически я первая его послала. Он мне изменил, но инициатором расставания была я. Антона до нашего скандала, в целом, все устраивало. Тихо-мирно спал с другой. Ну, с кем не бывает? Главное, что я не знала. Значит, все были счастливы, верно?

– Мало ли, влюбился... – Сангрия пожимает плечами. Тонкие пальцы стряхивают пепел, на этот раз на пол. – У тебя-то как на личном? Видела, тебя подвозил какой-то паренек на "Мерсе".

– Когда?

Я прижимаю к груди чехол, пытаясь спрятать за ним лицо. Не получается. Бросаю взгляд в щель между дверьми в зал. Оттуда доносится счет и негромкая музыка. "Никто не увидит" – Markul. Плейлист с разминки, под такое мы не выступаем. Недостаточно горячо. Эта песня, скорее, подойдет для танцев в домашних шортах и с полотенцем на голове. Я иногда так развлекаюсь, тщательно зашторив окна и на всякий случай еще выключив свет, чтобы никто из соседей ненароком не получил психологическую травму. Потом открываю пачку фисташек и сажусь за true-crime или сладкий любовный романчик... Эх, сейчас бы такой вечер, а не это все!

Как минимум не разговоры о Воронцовом. Прошу.

Но Сангрию наигранно-удивленным тоном не обманешь.

– В тот день, когда ты вышла с больничного. И на прошлой недели пару раз было. Пина обсуждала с девочками в гримерке. Точнее, вешала им на уши лапшу о том, что ты после Дубая пошла во все тяжкие и теперь мутишь со своим съемщиком.

Ну, отчасти она права. Я занимаюсь эскортом – сопровождаю парня всюду, где ему заблагорассудится. Только мне за это не платят и полный спектр услуг пока с меня не требует. "Пары объятий и поцелуев будет вполне достаточно", – так Воронцов говорил?

– Мы не вместе, – я прислоняюсь спиной к стене. Надо мной поблескивают зелеными искрами бутылки-плафоны. – Просто иногда видимся для общей выгоды.

– И зачем тебе такие отношения?

Я шмыгаю носом. Сангрия секунду-другую смотрит на недокуренную сигарету и выкидывает ее в вазу. Затем снимает крабик и мотает головой, придавая волосам объем. Одна черная прядь прилипает к губам. Сангрия поддевает ее ногтем, проводит пальцем по щеке, и там остается красная полоса от помады.

– Знаешь, какие пять слов самые употребляемые в мире?

– "Я тебя люблю" и что-нибудь про еду, наверное... "Хочу пиццу"?

– Нет, это "я", "еда", "вода", "секс" и "деньги". Все, о чем думают клиенты "Абсента". И большинство его работников. Мы увязли в болоте. Наши корни сгнили, остались только лепестки, которые мы пудрим и посыпаем глиттером, пытаясь придать им свежести. А ты молоденький цветочек. Сильная умная девушка. Многого добьешься. Тебе нужно уходить из "Абсента". Иначе не видать тебе ни успешной жизни, ни нормальных отношений. Мы, танцовщицы, для мужчин всего лишь развлечение. Красивое тело, и все тут. Парни из нашей сферы, может, видят нас чуточку глубже. Но скажи я при них эту фразу, у них со словом "глубже" была бы одна единственная ассоциация, – Сангрия ухмыляется и закутывается в кимоно. – Ты достойна большего, чем быть просто Текилой.

Я прищуриваюсь. Кладу чехол и тренч на столик у входа в зал – тут обычно стоит поднос с аперитивами. Скрещиваю руки на груди.

– Зачем ты мне это говоришь? Ты ведь тоже достойна большего. Ты роскошный цветок, но сидишь со мной в этом "болоте".

– Не достойна.

Сангрия бросает взгляд на приоткрытые двери зала, потом на гардеробщицу. Та сидит в наушниках, уткнувшись в экран телефона. Наверное, смотрит фильм. Первые клиенты придут часам к десяти, но из-за кастинга бедной пришлось начать работу раньше обычного. Сангрия заходит за стойку, взмахом руки подзывая меня к себе. Садится на принесенный сюда из зала барный стул, закидывает ногу на ногу. Я облокачиваюсь на холодный мрамор столешницы и терпеливо слежу за тем, как Сангрия достает очередную сигарету. Не закуривает, просто принимается вертеть ее в руках.

– Не достойна, потому что вовремя не смогла дать себе пинка. Я пришла в клуб, как и большинство из нас, за деньгами. В девятом классе попала в неприятную ситуацию. Мягко говоря. Пошла гулять с друзьями постарше, попробовала меф. Не подсела, к счастью. Мне не понравилось действие. Все скатилось в панику, а не в приятное расслабление, как мне обещали. Плохо себя чувствовала, в общем, долго отходила... А потом оказалась должна баснословную сумму, потому что всю закупку повесили на меня и дилеру дали мой номер для связи. Когда я через три дня не вернула долг, меня подкараулили за гаражами у школы – я срезала там путь до дома – и сильно избили. Один мудак чуть не изнасиловал, но, к счастью, в это богом забытое место зашла какая-то женщина. Они испугались свидетелей и сбежали.

Я сжимаю кулак, вонзая ногти в кожу. Мне так хочется обнять подругу, но не думаю, что моя жалость будет ей приятна. Она рассказывает свою историю так, будто это было не с ней, а с какой-то маленькой хрупкой девочкой, которая давно уже обернулась вампиром, стала бессмертной, всесильной и самодостаточной. Такие не нуждаются в сочувствии.

– Мать у меня работала на кассе в "Магните". Она и сейчас там, все в том же магазине. Сама понимаешь, какая зарплата. Отец пил. Ему порой денег даже на банку огурцов для закуски не хватало. Животное, – Сангрия вставляет сигарету обратно в пачку и с презрением захлопывает ее. – Сдох два года назад. В общем, денег просить не у кого было. Старшая сестра моей подруги работала в клубе. Не в "Абсенте", в другом, дешевом, задрипанном. Я устроилась туда, отдала долг. Потом просто для себя зарабатывать начала. Суммы были в разы больше, чем у матери. От отца деньги прятала, про клуб не говорила. Оправдывалась работой на складах в ночную смену. Когда он узнал правду, был лютый скандал. Я к тому времени уже накопила приличную сумму. Мы с матерью съехали в съемную квартиру. Я почувствовала себя самостоятельной. Ушла из школы. Ни колледжа, ни вуза не окончила, как понимаешь. Подумала, зачем мне образование, если и так деньги идут?

Сангрия проводит рукой по кипе бумаг, лежащей на столике под стойкой. Просматривает список кандидаток на кастинг, находит ручку и задумчиво щелкает кнопкой.

– А теперь мне идет четвертый десяток. Я все так же живу с матерью в съемной квартире и боюсь ходить одна по ночам.

Она зачеркивает какую-то строчку в списке и откладывает листок. Потом касается креста на шее, нажимает на потайной язычок и протягивает мне нижнюю часть украшения. Оттуда торчит иголка. Я хочу ее взять, но Сангрия отдергивает руку.

– Она с ядом, осторожно.

– Это считается оружием? – хмурюсь.

– Нет, конечно. Поэтому я с ней и хожу, – Сангрия вкладывает иголку обратно в крест. – В отличие от перцового баллончика или ножа, ее никто не заберет при проверке. Ювелирка никого не интересует. А зря. Мужчины привыкли недооценивать женщин.

Двери зала открываются с натужным скрипом, и в холл проходит Лонг. Швабра теперь лежит у него на плече, ворсинками кверху. В полумраке кажется, будто это все его шевелюра, засаленная и плохо расчесанная. Жду уже 23 февраля, чтобы от группы танцовщиц подарить ему шампунь. Даже сама готова скинуться.

– О, ты весьма кстати, Лонг. Собери пепел, будь добр.

Сангрия смахивает со стойки серые хлопья. Лонг раздраженно втягивает воздух. Из-за щели в зубах это звучит как свист старого чайника. Потом все же отправляется в техкомнату мочить швабру. Сангрия встает со стула. Тот прокручивается, мерцая кожаными боками в зеленом свете торшеров. "Абсент" молчит. В другой раз он бы зловеще замигал огнями, радуясь очередной разбитой судьбе, но Сангрию, похоже, уважает даже этот первобытный дух.

– Я убрала Вику из списка кандидаток. Ей сюда не надо, поверь. И ты уходи, пока можешь. В клубе хорошо только на первых порах, когда нигде больше не можешь заработать так же быстро и много, – она перекладывает бумаги на столе, приводя их в порядок. – Деньги дурманят голову не хуже абсента. Если они твоя главная цель, ты быстро потеряешь вкус к жизни. Танцы в клубе из подработки превратятся в привычку, потом в рутину. А потом круг замкнется. Поймешь, что ты пришла сюда, чтобы изменить свою жизнь, но уже слишком поздно что-то менять.

Сангрия стучит кипой бумаг по столу. Чересчур усердно, и она рассыпается. Сангрия поджимает губы и начинает собирать стопку заново.

– Ничего тебе не поздно! Посмотри на себя, ты...

Она кидает листки на стол и разворачивается ко мне лицом. Серые глаза пронзают холодной рассудительностью.

– Давай объективно. Сейчас люди с двумя высшими не могут найти работу. А меня кто возьмет? А если и возьмут, то с какой зарплатой? У меня нет ни знаний, ни опыта. Я только и могу, что танцевать у шеста.

В ее словах есть логика, но я не хочу ее огорчать. Смущенно провожу рукой по хвостику, накручивая волосы на пальцы.

– Но это ведь неплохо. Ты превосходно танцуешь!

– Да, я знаю. Поэтому я здесь. И я не жалуюсь. Так сложилась моя жизнь. Но тебе я не желаю такой судьбы, честно. Ты яркая, перспективная, молодая. Перед тобой весь мир открыт. Попробуй себя в других сферах.

В холле появляется Лонг со своей сестрицей-шваброй. И это я не про Пину, хотя у них, определенно, есть сходство. С пыхтением он принимается мыть полы. Сангрия бросает на него снисходительный взгляд из-за стойки и снова смотрит на меня.

– Ты сходила на кастинг в модельное агентство, про которое я тебе говорила?

– Э-м...

Я принимаюсь крутить хвостик активнее. Как бы признаться Сангрии, что я даже не помню, куда дела ту брошюру?

– Я прошла!!

Из зала с дикими воплями выбегает Вика. Не заметив Лонга, она чуть не врезается в него. Цепляется каблуком за швабру, летит носом в стойку, но Лонг в последний момент подхватывает ее. Мурчит что-то про жаркие объятья, которые всегда рад подарить красивым девушкам. Потом ловит взгляд Сангрии и отпускает Королеву.

Вика, даже не поблагодарив Лонга, снова принимается верещать.

– Я прошла! Прошла кастинг!! Меня взяли, Ма... Текила! Точнее, пообещали, что возьмут. Девушка в сиреневых линзах сказала. Она у вас вроде главная, да?

Вика повисает на стойке. На лице расплывается широченная безумная улыбка. Королева того и гляди, нас всех проглотит. Зеленые светильники накаляются. Похоже, абсентный монстр почувствовал родственную душу.

– Что? То есть... Поздравляю, но...

Выхожу из-за ресепшена. Наверное, стоит сказать Вике, что ее больше нет в списках. И никакой кастинг она не прошла. Правда, момент совсем не подходящий. Королева скачет, как тушканчик, победоносно стуча моими стрипами по полу.

– Мы теперь будем работать вместе! И ездить сюда вместе! Может, завести блог с танцами? Думаю, людям зайдет high-heels. Можем вдвоем вести, хочешь? Прикинь, как все в вузе офигеют! – на эмоциях Королева произносит немного другое слово, но я оставлю это. – Мы будем с тобой самыми популярными в унике, Текила! Да что там в унике? Во всем городе!

Святые шпильки, она чокнутая. Какой блог?! Добровольно раскрыть всему миру мой главный секрет?!

– Привет.

Из коридора, ведущего в зону персонала, выходит Стархов. До его смены еще час, а то и больше. Что он тут забыл? Стоит теперь сверкает своей лучшей улыбкой и капельками растаявших на кожанке снежинок. В руках букет ирисов. Всего три цветочка в дешевом целлофане.

– Привет, – Королева вмиг загоняет своих демонов на задворки сознания и превращается в очаровательную леди. Поправляет лямку топа и переступает с ноги на ногу.

Эти двое пялятся друг на друга, как странники в пустыне, смирившиеся было с тем, что погибнут в одиночестве, и вдруг нашедшие кого-то живого. Ну давай, поцелуй ее еще при мне, Стархов! Как в фильмах, чтобы зеркала и лампы разлетелись зелеными искрами и заточенные в них светлячки фейерверком вырвались наружу. А потом собрались над вашими головами в форме сердечка. Так ты меня хочешь позлить, Антон?

Я картинно кашляю, проглатывая слова "А со мной ты поздороваться не хочешь, козлина-бывший?". Антон бросает на меня растерянный взгляд и кивает.

– А я тут... Вот... Цветы в гримерке нашел. Кто-то передал, наверное. Поставишь в вазу, Текила?

Ух ты! Даже не по имени назвал!

Я подхожу ближе, забираю букет и скептически его осматриваю. Конверта нет, записки нет. И кому его подарили? А главное, как он попал в гримерку? Сегодня клиентов еще не было. Со вчерашнего дня давно бы уже завял. Может, кто отправил курьером и охранник отнес его в нашу с девочками комнату?

– Лонг, набери воды, будь добр.

Сангрия протягивает ему вазу. Лонг издает протяжный крысиный писк, полный досады, выхватывает у нее из рук вазу и направляется в техкомнату. Загоняли мальчика. Однако на лице Сангрии нет ни капли сожаления. Нечего было под руку попадаться.

У статуи Давида Лонг оборачивается и смотрит на Сангрию.

– У тебя тут, – он проводит рукой по щеке, – помада. Или кровь неверных, не знаю. Готовишься выступать со мной в паре на Хэллоуин?

– На Хэллоуин ты будешь выступать со мной, братец.

Из зала, как белая мамба, выползает Пина. Сначала появляется ее голова с афрокосами, затем тело, обтянутое молочным спортивным костюмом с золотыми вставками. Она барабанит ногтями по экрану с таким видом, будто переписывается с самим Илоном Маском. На деле же, наверняка, выбирает очередной убийственно откровенный комплект для фоток в Telegram-канал.

– Я делаю косплей на Дейенерис. Лонг, ты будешь моим драконом. А ты, дорогуша, – она сверлит меня леденящим взглядом сиреневых глаз, – его жертвой. Будем истязать тебя плетками и обливать бутафорской кровью. Готовь наряд постарее. Ой, у тебя же только одно платье, и то недавно купленное, – Пина сочувственно дует губки. – Какая жалость!

Я сжимаю челюсть. Выдавливаю пару наигранных смешков, а про себя решаю: кем-кем, но жертвой я точно не буду. Я killer в розовом, и я заставлю себя бояться. Куплю на Хэллоуин новый сногсшибательный костюм и выступлю сольно.

Но для этого мне нужны деньги. Опять все упирается в чертовы деньги! И не говорите мне после этого, что я меркантильная. Просто я живу в мире, который на них повернут, – в этом все дело.

Придя домой после смены, я завариваю разом три кружки зеленого чая. Пока одну выпью, другие настоятся, и я получу свою ударную дозу кофеина. Некоторые ученые утверждают, между прочим, что в чае его больше, чем в кофе. Возможно, срабатывает психосоматика, но после второй кружки я уже не хочу спать. Включаю "Хладнокровное убийство: заводчик змей погиб от рук своего же ребенка" и берусь за уборку. Завтра мне к третьей паре, еще успею выспаться. Обираю с букетов Воронцова сухие цветы и складываю их в баночку. В моей коллекции их уже двадцать семь штук. Спасибо бывшим жильцам этой квартиры, которые, видимо, очень любили соленья. Банки мне докупать не пришлось, хотя букеты Паша стал дарить чаще. Вчера притащил сразу семь. Сказал, это за все воскресенья, когда мы не виделись в вузе, и за первые два дня "отношений" до тусовки у Миши. Домой я добиралась на его респектабельном авто. С миленькой улыбочкой напомнила, что джентльмены обязаны ухаживать за своими девушками. Двести три розы – это, конечно, хорошо, но на себе я их не допру. Еще и по слякоти.

Первый снег растаял и затопил город грустным морем. Листочки-вафельки обмякли и в редких лучах солнца больше не выглядели пленительно-хрустящими. Осень сбросила красивый наряд, и предстала пред людьми голой, как есть. Унылая пора. Так писали классики? За ней придет зима – полное разочарование. Быть может, кто-то ее ждет в предвкушении чуда. Новый год, как никак, гирлянды, подарки... Но я пока не могу об этом думать. В голове только мысль о том, что мои "отношения" с Воронцовым подойдут к концу. Останутся лишь баночки с сухими розами, а единственным источником романтики в моей жизни будут книги.

Снимаю одну с полки. Потом, подумав, достаю их все. Кладу на диван, протираю пыль и ставлю обратно в новом порядке. Надеюсь найти где-нибудь заначку с парой пятитысячных, но вместо этого натыкаюсь на рекламку модельного агентства.

Ого! Так я ее не выбросила?

– Алло... Да, хотела бы записаться на кастинг... Опыт? Конечно, есть. При встрече расскажу подробнее... Уже завтра? Да, удобно.

Черт! Походу, сон откладывается на неопределенный срок. Надо будет прогуглить какие-нибудь не особо популярные бренды нижнего белья на Wildberries и скачать фотки для портфолио. Прифотошоплю родинку на попе, и вот я уже востребованная модель, не раз снимавшаяся для маркетплейсов. Не обман, а маленькая хитрость. Пользуйтесь, девочки.

Всем и всеми надо пользоваться.