Секретный ингредиент Маргариты

– Я думал, только я имею право тебя снимать, дорогая.

Воронцов проводит рукой по рулю, заворачивая в закоулок, куда ведет нас навигатор. В день кастинга я добиралась сюда битый час на автобусе, метро, еще раз на автобусе, пешком и чуть ли не на хромой козе, поэтому, не раздумывая, согласилась, когда Воронцов вызвался подвезти меня на съемку.

Первая рекламная съемка в моей жизни. На встрече с рекрутером агентства я наврала с три короба, показала свое слепленное за час портфолио, и теперь просто не имею права на ошибку. Сжимаю крепче ручку любимой Jacquemus. Вспоминаю про браслетик-талисман. Он на ноге. Все хорошо.

После кастинга меня внесли в базу лучших моделей и тут же пригласили на проект от какого-то нового бренда газировки. С меня четыре часа улыбок перед камерой, с них – внушительная сумма. Пара таких съемок, и я закрою долг в "Абсенте". Мой розовый "персичек" будет спасен, ура! Я верну свою беззаботно красивую жизнь и, как страшный сон, забуду эти будни белки в колесе.

– В каком это плане снимать, Воронцов? Я тебе не девочка по вызову!

Пашка прыскает. Каштановые кудряшки спадают на лоб.

– Я имел в виду снимать на камеру. Ну, видео из "Абсента"...

– Ты его еще не удалил?

– Нет. Еще три дня "отношений". Отрабатывай, дорогая. Потом удалю.

Я откидываю панель с зеркальцем, достаю из сумки помаду и принимаюсь подкрашивать губы. Розовый блеск искрится в солнечных лучах. Стараюсь сосредоточиться на макияже, а не на лезущих в голову мыслях.

Это видео – единственная ниточка, которая связывает нас с Воронцовым. Перережем, и связь оборвется. Никто ничего никому не должен. Никто ничего не хочет, не ждет, не дает и не ищет. Поиграли. Разошлись. Успокоились.

Но успокоюсь ли я? Смогу ли закупорить свои эмоции в баночки с сухими розами? Посмотреть на них, усмехнуться и выбросить?

Паша резко останавливается перед шлагбаумом на парковку. Я заезжаю блеском за контур. Черт! Конечно, перед съемкой визажист попросит все смыть и сделает новый макияж, но не могу же я явиться в агентство бледной, как мышь. Или – еще хуже – с кривыми губами.

– Воронцов, я тебя убью, – ворчу я, вытирая ногтем лишний блеск.

– Что-что? Люблю?

Пашка опускает окно и тянется за карточкой из паркомата.

– Ага, люблю. Ты же мой "парень".

– Я тоже люблю тебя, Маргарита. Ты же моя "девушка".

Шлагбаум открывается, но Паша не спешит проезжать. С серьезным и слегка даже грустным видом следит за тем, как я убираю в сумочку помаду. Я вижу это краем глаза. На Воронцова стараюсь не смотреть. Вдруг еще увидит румянец на щеках? Или огонек, вспыхнувший в глазах. И где-то там под ребрами тоже.

Я представила, что все это правда. Его признание – правда. И наша "любовь" – правда. Все было бы так хорошо и просто.

Ну ты и дура, Марго!

Паша поддергивает рукав толстовки, сжимает пальцы на руле и проезжает под шлагбаумом в последнюю секунду. Тот чуть не ударяет по крыше его респектабельного "Мерса". На лице ни одна мышца не дергается. Ему переживать не о чем. Случится что, родители тут же купят новую машинку. Новую игрушку.

И мне он с легкостью найдет замену.

Воронцов паркуется напротив входа с широким навесом, сверкающим вывеской "Алмаз." Она выгравирована латинскими буквами на металле и подсвечена рядом холодных белых фонарей. Когда я впервые увидела адрес агентства, приуныла. Не могла представить, что бизнес-центр с таким банальным названием, к тому же расположенный во дворах Электрозаводской, может выглядеть столь эффектно. Высокие узкие окна, растущие от земли до десятого этажа. Наружный стеклянный лифт. Острые декоративные пики на крыше, похожие на сталагмиты. Потерянный брат небоскребов Москвы-Сити, не иначе.

Выхожу из авто. Тянусь к задней дверце, чтобы достать из салона вещи: чехол с костюмами, шоппер со стрипами и сумку с ноутбуком. После съемки я не успею вернуться домой. Лучше приеду в "Абсент" пораньше и сделаю что-нибудь из домашки.

Паша меня опережает. Забирает все вещи с другой стороны. Мне оставляет только дамскую сумочку, и то потому что я уже держу ее в руках. Плюс одна галочка в список признаков идеального парня. Розовый шоппер с надписью "Rich bitch", подарок Сангрии, отлично смотрится на его плече. Собираюсь поставить еще одну галочку, но тут "Мерседес" мигает фарами, и я понимаю, что Воронцов уже ушел ко входу в бизнес-центр. Меня не подождал!

Жирный, жирнющий минус!

Прижимаю к себе фисташковую Jacquemus. Возмущенно цокаю вслед за Пашкой. И куда он собрался? Нет, мне, конечно, приятно, что он решил помочь донести вещи, но ведь...

– Там вход по пропускам.

Мы проходим через стеклянную вертушку и попадаем в зал с ресепшеном. Я достаю из сумочки ID-карту, которую мне выдали в агентстве, и машу ей перед носом Воронцова. Пашка бросает на меня снисходительный взгляд, подходит к ресепшену и через пару минут возвращается с личным пропуском.

– Как?

– Уметь надо.

На его губах расцветает обворожительная улыбка. Все ему дозволено, с его нахальными красивыми глазами. Подмигнул, и вопрос решен. Нечестно!

Мы минуем турникеты и заходим в лифт. Чертова кабинка прозрачная. Со всех сторон. Чтобы не думать о высоте, на которую мы поднимаемся, я становлюсь лицом к Паше, совсем близко. Он смотрит на меня. С теплотой и нежностью.

Что за ерунда? Мне кажется! Ка-жет-ся! Это все солнце виновато. Припекает мне затылок и пускает обманчивые блики под ресницы Воронцова.

Опускаю взгляд. Паша оставил пальто в машине и теперь стоит в одной толстовке, бежевой с вышивкой на груди. "Весь мир – театр." Надпись слегка неровная, ручная работа, видимо.

Тоже мне, филолог! Раз уж на заказ делал, мог бы и не такую избитую фразу выбрать. Позер.

У входа в студию я пытаюсь забрать у Паши вещи, но он не отдает. Радоваться надо. Парень за мной ухаживает. Но это меня и пугает. Довез до студии. Все. Достаточно. Он еще предлагал подождать и потом подкинуть до работы, но я отказалась. Не хочу чувствовать себя обязанной. Прошлый раз уже сходили в ресторан. Боюсь теперь представить, какую плату Воронцов за это попросит. Прислать ему интимную фотку, которую он потом отправит Мишке? Конечно же, в доказательство наших "отношений", а не чтобы надо мной поглумиться. Или, может, сразу home video* ему снять?

– Давай хотя бы до гримерки донесу. Тяжело ведь.

Паша сверлит меня настойчивым взглядом. Я смотрю в его бездонные глаза несколько долгих секунд. Не тонуть. Нельзя. Включить мозг, Марго! Срочно нужна отговорка!

У него на правом глазу ресницы закручены чуть больше, чем на левом.

Не та отговорка, Марго! Нужен повод от него избавиться, а не повод продолжать на него пялиться! Святые шпильки!

– Ладно.

Отговорку я не нахожу. Толкаю дверь в холл агентства. Паша проходит следом, в лучшей манере здоровается с администраторшей и без вопросов с ее стороны сопровождает меня дальше. В гримерке мне выделяют уголок дивана и одну вешалку. Да, не густо. После такого личное трюмо, стенд в костюмерной и шкафчик в комнате персонала в нашем клубе кажутся лакшери условиями.

– Вы модель?

К нам подходит девушка с айпадом и нервным взглядом. В ней я с трудом, но узнаю своего букера. На аватарке в Telegram у нее выразительные смоки и остро очерченные скулы. В жизни же, с раскрасневшимися щеками и алой помадой, она похожа на перезревший помидор. Вот-вот лопнет от количества проблем: моделей найди, визажиста выбери, фотографа назначь, с заказчиком согласуй. А если что пойдет не так, она крайняя. Искренне сочувствую.

– Да, я Маргарита.

– А, Вы тоже модель.

Букер кивает мне и что-то отмечает в айпаде. Затем поднимает голову и вопросительно смотрит на Воронцова.

– Нет, я просто вещи принес.

– А, Вы от Feasy?

Точно! Компания, которая заказала нам съемку, называется Feasy. Перед подписанием договора я залезла к ним на сайт. Куда ни глянь, там высвечивается слоган "Пей Feasy, будь easy!". Молодежно. Они выпускают тоники, сладкую газировку и простую минеральную воду. Недавно появилась линейка напитков без сахара. Их мы сегодня и будем рекламировать.

– Нет, он не от Feasy. Он... – я на секунду задумываюсь, – мой парень.

У букера звонит телефон. Она впопыхах поднимает трубку, хмурится, другой рукой что-то печатает на айпаде. Мимоходом отдает команду визажисту, колдующему над парнем в белой футболке. Просит добавить румян, кажется. Из-за ширмы легко, как нимфы, выскальзывают две модели, уже с макияжем и укладками. Бросают на Воронцова игривые взгляды. Симпатичные. Я жду, что этот ловелас улыбнется им, но он никак не реагирует.

– Твой парень, значит?

Паша опускает вещи на диван, сам садится на край.

– А что, нет?

Сокращаю расстояние между нами до полуметра и понижаю голос.

– Хочешь сказать, тебе одному можно пользоваться нашим статусом?

С вызовом вздергиваю бровь. Нападение – лучшая защита.

Защита от неловкости, острыми шпильками и краями страз царапающей меня изнутри.

И зачем я так его назвала? Могла ведь сказать "друг". Он же мой друг, да? За время фиктивных отношений мы действительно сблизились. Почти что стали друзьями.

Звучит ужасно.

– Извините, а Вы точно не модель? – букер подбегает к нам и умоляюще смотрит на Воронцова. – Дело в том, что у нас один парень подъехать не сможет. А для съемки нужно три парочки. Заказчик просил love story**. Уверена, Вы хорошо будете смотреться в кадре. Такие четкие, правильные черты лица, – букер наклоняется к Воронцову и разглядывает его как музейный экспонат. – Идеально, – чиркает пальцем по экрану айпада. – Опыт моделинга есть?

Паша озадаченно проводит ладонью по кудрям.

– Нет. Говорю же, я не модель. Я просто...

– Ничего, главное – чувствовать себя свободно перед камерой. У Вас отличные данные. Двигайтесь естественно, и все получится. Тем более Вы будете в паре со своей девушкой. Даже играть не придется. Истинные эмоции всегда видно в кадре. Продиктуйте ФИО, пожалуйста, я заполню анкету.

Букер выжидательно стучит пальцем по краю айпада. Почувствовав замешательство Воронцова, добавляет:

– Остальную информацию внесем после съемки. Договор отправлю Вам на почту. Оплата сразу на выходе из студии. У нас очень выгодные условия. Я давно работаю в этом агентстве, не волнуйтесь, никаких подводных камней не будет.

С таким энтузиазмом она даже со мной не общалась. Со мной, идеалом модельной индустрии с параметрами 90-60-90 и ростом 175 сантиметров! Блондинкой с пухлыми губами и взглядом стервы! Для полноты картины только голубых глаз не достает.

Чертовы оливки, в них все дело! Портят весь мой образ!

Паша задумчиво поджимает губы. Букер выкидывает последний козырь:

– Если Вы не согласитесь, придется снять одну из моделей с проекта.

Я испуганно выпучиваю глаза. Не меня, надеюсь? Хотя очень вероятно. Две другие модели уже полностью готовы к съемке. Наверняка, работают здесь давно и знакомы с парнями-моделями. Они разобьются по парочкам, а я останусь одна. Меня, как котенка, выставят за дверь, и все, плакали мои денежки!

– Хорошо, я поучаствую.

Воронцов хлопает себя по коленям и встает с дивана. Я выдыхаю.

– Только ради тебя, дорогая.

Пашка бросает мне лукавую улыбку. Намек на то, что я буду должна? Вот зараза!

– Отлично! – букер светится от счастья. – И еще одна деталь... Могу я проверить Вашу форму?

– Форму? Я не брал с собой никакую одежду.

– Вещи Вам выдадут. Я про физическую форму. Ну, телосложение. Под толстовкой не видно.

Паша ухмыляется. Секунда, и он уже стоит без худи. Девушка-визажист оборачивается и тихонько присвистывает. В свете гримерных ламп рельеф мышц и впрямь выглядит впечатляюще. Я скольжу по ним взглядом. Пересчитываю кубики. Все шесть на месте. По дорожке между ними поднимаюсь к ключицам. Паша расправляет плечи. Подвеска-перышко сверкает. Хочется убрать ее с груди и провести там языком. Проверить, не прячется ли под ней звездочка из изомальта? Не может же сама подвеска блестеть столь маняще?

Стоп. Провести языком по груди Воронцова?!

Каблукова, пора лечиться!

Через силу перевожу взгляд в зеркало. Все-таки выступил румянец-предатель. И на этот раз Паша точно его заметил, ведь его нахальное отражение пялится прямо на меня!

– Девушка, Вы что стоите? Съемка через полчаса, а Вы будто только что из душа. Каким тональником обычно красноту перекрываете?

Визажист отпускает парня в белой футболке и приглашает меня на его место. Я поспешно забираюсь в кресло. Девушка скептически осматривает мой макияж, как архитектор детский рисунок. Помимо блеска, на мне только тушь и консилер. Я редко крашусь больше. Просто не умею. В "Абсенте" моим перевоплощением занимается Серж, а вне клуба всегда помогает Королева. В этот раз я тоже попадаю в руки настоящего мастера. Через пятнадцать минут моя кожа сияет как фарфор, на глазах переливается розовый шиммер. Этот цвет меня преследует! Еще через десять минут мои потрепанные жизнью пепельные локоны становятся объемнее. Гофре у корней творит чудеса.

– Переодевайтесь. Костюм за ширмой, – визажист принимается очищать кисточки специальным спреем. – А я пока поразвлекаюсь с вашим парнем.

Задвинув ширму, я позволяю себе цокнуть языком. Поразвлекается она! С моим парнем!

Натягиваю светлые джинсы. По бокам они разрезаны до середины бедра и стянуты нитями с полупрозрачными розовыми бусинами. У других девочек сиреневые и зеленые, я видела. Фирменные цвета Feasy. В логотипе, напечатанном на топе, собраны все три. Надеваю его и делаю селфи на память. Ну красотка! Brooklyn baby, как в песне у Ланочки Дель Рей. "Yeah, my boyfriend's pretty cool, but he's not as cool as me."*** Да, Воронцов, твой пресс хорош, и все же миром правит женская красота, запомни!

– Как говорила Шесть из фильма «Сироп», маркетинг – это сексуальность. Покажите, как умеете продавать!

С этой фразой букер всовывает мне в руку бутылку газировки, трубочку и легонько подталкивает к циклораме. Напротив нее наготове уже стоит фотограф. С одной стороны горит прожектор, затянутый рассеивающей сеткой, с другой – с десяток RGB-ламп. Они перекрашивают белый фон в розовый, пуская по стенам круги и волны. Узор двигается, но от волнения мне кажется, будто это у меня плывет перед глазами.

Прошлый раз в этой студии мне делали снепы – фотографии с простыми позами, по которым заказчик оценивает внешность модели. Я посмотрела референсы в интернете и на кастинге с легкостью их повторила. Выучить пару движений за вечер – сущий пустяк. Мы порой выступления в "Абсенте" за два дня готовим. Но теперь все позы мне нужно придумывать самой. Еще и Воронцов под ногами крутиться будет. С ним тоже надо как-то взаимодействовать. У нас же love story как-никак! Пока мы с Пашей ждали своей очереди, я подсмотрела пару идей у других моделей. Встать спинами и поднять бутылки над головой. Сделать вид, что отбираю напиток у партнера. Потом самой его угостить. Не так уж и сложно, да?

Но стоит мне зайти на циклораму и встретиться взглядом с Воронцовым, как все мысли пропадают. Словно пузырьки газировки, лопаются с волнующим шипением.

Визажист подчеркнула его и без того выдающиеся скулы, едва заметно подвела глаза карандашом. Марципановую кожу выровняла тоном, оставила только шоколадную каплю-родинку на щеке. Уложила брови и слегка освежила цветом губы. На фотографиях макияжа не будет видно. Он просто сгладит последние несовершенства и окончательно превратит Воронцова в идеал.

Не мой. Идеал влюбчивых потенциальных покупательниц Feasy. Я к ним не отношусь!

– Часы и подвеску надо снять. Как я не заметила?

Букер подскакивает к Воронцову и помогает ему расстегнуть цепочку. Хорошо, что к моему браслету-талисману никаких претензий нет. Он спрятан под джинсами.

– После съемки заберете. Все, работаем!

Фотограф нацеливает на нас камеру. Воронцов бросает мне мягкую улыбку. Выглядит так, будто совсем не волнуется. Забирает у меня стеклянную бутылку. С хлопком открывает ее. Пена чуть было не выливается на его белую футболку. Щелк! Вспышка. Я стою, не шевелясь. Пытаюсь выбросить из голову ощущения от прикосновений Паши к моей руке и найти уже там что-то дельное. Позу для фото, например. Я ведь столько подборок в Pinterest смотрела. Вспоминай, Марго, ну же!

Скрещиваю руки на груди. Становлюсь к Воронцову полубоком. Ножку на носочек. Попку приподнять. Хороша!

– Мне нужна страсть!

Букер трясет в воздухе сложенными вместе пальцами. Итальянцы бы позавидовали ее эмоциональности.

И что ее не устраивает? Я секс во плоти! Провожу руками по бедрам и, как кошка, выгибаю спину. Топ чуть приподнимается, оголяя талию. Щелк!

– Больше страсти!

Букер размахивает руками. Того и гляди свалит стоящий рядом прожектор. Похоже, к концу съемки она совсем отчаялась. Предыдущим парочкам она тоже давала советы, но куда более тактично. И глаза закатывала, только отойдя в угол. А на нас с Воронцовым решила оторваться. Пока я переодевалась за ширмой, слышала, как она обсуждала предстоящую съемку с визажистом. Сказала, что заказчику нужны фото по большей части для оформления сайта, но также будет выбрана одна для рекламного билборда. По городу уже зарезервировано пятьдесят экранов. Макет плаката готов. Осталось только выбрать звездную парочку. Букер призналась, что ставит на нас.

На фальшивую пару фальшивых моделей. Что ж, удачи всем нам.

– Мне нужна буря эмоций! Вы должны соблазнять покупателя. Не газировка, а нектар богов! Высшее наслаждение! Оргазм с первого глотка, ясно?

Модели, стоящие у стеночки, тихонько хихикают. Не знаю, смеются ли они над букером или надо мной с Воронцовым, но я принимаю вызов. Хотите страсти? Пожалуйста! Текила-killer к вашим услугам.

Выхватываю у Воронцова бутылку. Стекло поблескивает в розовом свете и приятно холодит кожу. Вставляю трубочку. Газики выталкивает ее наверх. Хватаю соломинку губами и бросаю обжигающий взгляд в камеру. Щелк!

– Что вы как неродные? Встаньте ближе!

Я поворачиваюсь к Паше и кладу свободную руку ему на плечо. Заглядываю в глаза. Точнее, делаю вид, сама же смотрю сквозь него. Не хочу снова чувствовать пустоту пузырьков в голове.

– Как монашка у иконы, ей-Богу! Чувственнее! Откровеннее!

Это я-то монашка?! Святоша, значит?

От негодования я выпускаю трубочку изо рта. Прикусываю губу. Ой, зря вы разозлили killer в розовом!

Скольжу рукой по шее Воронцова. Он поддается, наклоняется ко мне. Рука опускается на талию, обжигая кожу. Теперь между нами не больше десяти сантиметров. Пузырьки в бутылке напряженно искрятся. Я провожу язычком по краю горлышка, затем по соломинке. Игривый взгляд в объектив. Щелк!

– Смотрите друг на друга!

Паша прижимает меня к себе. Скользит рукой под топ, рассыпая по оголенной спине мурашки. Бросаю недовольный взгляд на этого нахала и... Замираю. Меня окутывает запах шоколада и сосновых поленьев, медленно тающих в пламени камина. Жар по телу. На секунду мне кажется, что пламя настоящее. Оно горит в его глазах. Щелк-щелк! Затвор объектива? Треск поленьев? Или это нетерпеливые пузырьки разбиваются о стенки бутылки?

Я подношу ее ближе к губам. Паша сжимает двумя пальцами соломинку и выбрасывает ее на пол. Тоже тянется к газировке, продолжая прожигать меня взглядом. Я еще не сделала ни глотка, но уже чувствую во рту пленительную сладость. Что там было написано на этикетке? Напиток без сахара? Кажется, с фруктозой. Мне досталась бутылочка с малиной. У других моделей были с лаймом и виноградом вроде... Или ежевикой. Не помню, и, честно говоря, сейчас это последнее, что меня волнует.

Куда больше мне интересны губы Воронцова, застывшие в сантиметре от моих. Горячее дыхание. Томный взгляд. Щелк! Поцелуй.

Паша прикусывает мою нижнюю губу, чуть оттягивает ее. Скользит языком внутрь, дразня, и снова целует в уголок губ, легко и нежно.

– Вот! Другое дело! Снято!

Крики букера тонут в розовых узорах, скользящих по стенам. Повсюду, как фейерверк, взрываются пузырьки газировки. Но теперь я не чувствую из-за них пустоту. Наоборот, весь мир будто становится моим. Эмоции, вырвавшись на свободу, заполняют каждый его уголок. Забывшись, наклоняю бутылку, и сладкая пена льется мне на топ. Тону в малиновых грезах.

Роняю бутылку. Дзынь!

– Стоп-стоп! Снято!

– Хорошая работа, – шепчет Паша мне в губы.

Бутылка скатывается с края циклорамы и падает на бетонный пол. Дзынь! Мечты разбиваются миллионом осколков. "Хорошая работа". Хорошая игра.

Всего лишь игра. Я прекрасно это понимаю, но уже не могу остановиться. Я стала зависима от поцелуев Воронцова.

И эту проблему срочно надо решать, ведь завтра – последний день наших "отношений".

*Home video – домашнее эротичекое видео.

**Love story – съемка влюбленной пары.

***"Yeah, my boyfriend's pretty cool, but he's not as cool as me." – "Мой парень классный, но настолько, как я."