Секретный ингредиент Маргариты

Стою у подъезда, постукивая зубами и каблуками кожаных казачков. Я все-таки купила их в рассрочку. Похоже, надеть сегодня вязаный топ и тонкие светлые джинсы было не лучшей моей идеей. Для домашней вечеринки самое то, вот только на улице 1 октября! И чем я думала? Блондинка крашеная, а мозгов...

Паша обещал подъехать еще 15 минут назад. Я кручу головой направо, налево, но своего «парня» нигде не вижу. Может, это какой-то розыгрыш, и я давно уже могла спокойно сидеть дома и смотреть YouTube? С домашним заданием на ближайшие дни я разделалась, "Шестое чувство" дочитала. Самое время открыть новое true crime видео, что-нибудь легкое - про серийного убийцу-социопата, похороненную заживо школьницу или бесследно пропавшую мать-одиночку - достать из закромов пакетик соленых фисташек и погрузиться в полнейший релакс.

Но, видно, не судьба мне отдохнуть на больничном. Конечно, ведь теперь у меня есть «бойфренд», которого я обязана ублажать!

Наконец во двор заезжает «Мерседес», темный с карамельным отливом. Он останавливается у моего подъезда. Водительское окно медленно опускается, и оттуда с пафосным видом кивает Пашка. Ой, выпендрежник! Ему для полноты картины еще сигары и развязанного галстука не хватает.

Я фыркаю и забираюсь на переднее сидение. В машине пахнет кожей и чем-то сладким. Панель управления с деревянными вставками отполирована до блеска. На торпеде лежит футляр с очками. Не видела, чтобы Воронцов их носил. Видимо, забыла одна из жертв его шикарного авто и непомерных понтов.

Ладно, машинка правда хороша.

Вместо приветствия Паша протягивает мне бутылку вина, уже открытую.

- Будешь?

- Нет.

Я скептически кошусь на этикетку с надписью на французском и цифрой «1973» под ней. В обычном супермаркете такое не купишь.

- Вообще?

Паша вскидывает брови так, будто я только что отказалась от выигранного в лотерее миллиона. Это он такую цену за себя с вином ставит?

- Ты ж на вечеринку едешь. Весь вечер будешь трезвенницей ходить?

- Ну, на вечеринке, может, и выпью.

Я включаю подогрев сидения и засовываю руки под бедра. Райское наслаждение!

- Ну ты и зануда, Марго! - Паша вздыхает и опускает вино в подстаканник около ручки переключения передач. - Я бутылку уже открыл.

- Вот именно, что открыл, - ворчу я. - Мало ли, подсыпал мне туда чего!

Мы останавливаемся на светофоре. Подвешенный к зеркалу заднего вида ароматизатор покачивается, играя стеклянными боками в лучах заходящего солнца. Воронцов провожает взглядом пешеходов, спешащих в сторону ВДНХ. Они минуют тень, отбрасываемую «Рабочим и колхозницей», головы даже не поднимают. Сразу видно: москвичи. Я этот памятник вижу каждое утро перед парами - мой вуз находится на соседней улице - и все равно невольно любуюсь стальными изгибами фигур. Платье женщины будто развивается на ветру, взгляд устремлен вперед. В руках она сжимает серп - с виду безобидное орудие для жатвы. Но стоит кому-то стать на пути к ее успеху, и они сильно пожалеют. Будет активирован режим «killer».

Конечно, я знаю, что у скульптора замысел был совершенно другой. «Рабочий и колхозница» - символ труда, эмблема Советского Союза. Но разве произведения искусства создаются не для того, чтобы каждый мог найти в них частичку себя?

Воронцов включает "Parking", поворачивается ко мне и произносит серьезным тоном:

- Я никогда бы так не поступил с девушкой. Особенно с тобой, Марго, - на его лице расцветает мягкая улыбка. - Ты мне сегодня нужна в адеквате. И при параде, - он окидывает оценивающим взглядом мой наряд и недовольно поджимает губы. - Перелазь назад. Я купил тебе платье и туфли. Переоденешься.

- Я и так нормально выгляжу.

Чем это его не устроил мой прекрасный топ? Ручная работа, бешеных денег стоит, между прочим! Хорошо, что вязала мне его Лейла, Викина младшая сестра, и отдала по себестоимости. Еще и пряжу подобрала моего любимого оттенка - цвета лайма.

- Вот именно, что нормально. А должна как секс-символ сегодняшнего вечера, - Паша перегибается через меня и открывает пассажирскую дверь. В салон врываются звуки оживленной улицы. - Давай быстрее. До зеленого 10 секунд осталось.

Я закатываю глаза, но все же пересаживаюсь назад. В бумажном пакете - явно из какого-то дорогого бутика - нахожу розовое платье на лямках. Оно ультракороткое, вырез на бедре украшен цепочками. Да уж, шла бы я потом на смену в «Абсент», можно было бы не переодеваться. Папики бы оценили.

Кое-как, пытаясь не стукнуться головой о потолок, втискиваюсь в платье. Голые ноги неприятно липнут к обтянутым светлой коже сидениям. Про колготки Пашка, конечно же, забыл. А еще он забыл про мою ссадину на коленке, которая теперь будет у всех на виду.

Спасибо, хоть на одной ноге, иначе косых взглядов на сегодняшней вечеринке нам с Воронцовым было бы не избежать.

Хотя мы ж теперь «парочка». Может, ради этих косых взглядов он и заставил меня сменить наряд? Зараза!

В коробке с эмблемой Rendez-vous меня ждут туфли, розовые в цвет платья, с расширяющейся к низу шпилькой. Смотрю на стельку и вымученно вздыхаю. С размером Паша ошибся, на один меньше взял. Плакали мои пяточки!

Скрепя сердце натягиваю туфли. Застегиваю ремешок на щиколотке и выпускаю из-под него свой браслетик-талисман. Он серебряный с подвеской-сердечком из розового кварца. Я выиграла его в шесть лет на мини-диско в Турции. Сама я этого не помню, но мама рассказывала, когда объявили конкурс, я выбежала на сцену без приглашения и начала танцевать еще под слова ведущего. На мне был милый розовый костюмчик с монетками, который мы купили там же, в Турции, на рынке в старой части города. Ведущий тогда по-доброму посмеялся надо мной, назвал маленькой Шакирой и вручил подарок. Браслет был большеват для моей детской ножки, и носить я его начала лет в десять. В день, когда я первый раз его надела, у меня был отбор в танцевальный коллектив. В рабочую группу взяли только пять человек из шестнадцати, меня в том числе. Моему счастью не было предела. Я буду выступать на сцене? Я?

Танцами я прозанималась до 11 класса. Нам ставили в основном народные. Потом пришел молодой педагог, и в наш репертуар добавился контемп. Я не была фанаткой ни того, ни другого, но на занятия ходить любила. По большей части из-за компании подруг, которой там обзавелась, поездок по городам с гастролями, кубков и медалей, которые нам выдавали за победы.

Но самым ценным было чувство эйфории, которое накрывало меня волной каждый раз, когда я выходила на сцену. Пыльные тяжелые кулисы, черные, исчерканные каблуками помостки, красные и белые крестики - кусочки изоленты, обозначающие центр, линии и колонки. Детали, которые видны только артистам. Несовершенства, творящие искусство. Я выходила на сцену с трепетом, скрытым за сияющей улыбкой. Я знала, что в те моменты я была центром внимания. Я не видела лиц зрителей, только черную массу с редкими цветными всполохами там, куда нечаянно падал луч софита. Но я знала, что эти люди следят за мной, восхищаются мной. Я чувствовала особую бурлящую энергию, заполнявшую зал, и купалась в ней.

Неудивительно, что, уйдя из коллектива, без танцев я долго не продержалась. Правда, из-за подготовки к выпускным экзаменам времени мне хватало только на редкие мастер-классы. В наш маленький городишко порой заезжали педагоги из московских и питерских школ, и я посещала все их уроки. Поначалу было сложно переключиться с народных танцев на jazz funk и dancehall, но со временем я вошла во вкус. А потом открыла для себя high-heels.

Идя на собеседование в "Абсент", я особенно тщательно проверила застежку на браслете-талисмане. Он всегда приносил мне удачу, и в тот раз тоже помог. Меня взяли после одного танца-импровизации.

Конечно, я не настолько наивна, чтобы думать: все дело в безделушке из Турции. Я прекрасно понимаю, что помог мой опыт, усердие, грация и отличная фигура. И все же с браслетом мне спокойнее.

Последние три дня я была без него. От времени звенья цепочки истерлись, и она порвалась прямо перед выходом на работу - в тот злополучный день, когда я встретила в клубе Воронцова. По пути в "Абсент" я отнесла браслет в ремонт и забрала его только сегодня.

Нельзя было починить его пораньше? До того, как меня накроет шквал неприятностей? Ощущение, будто Вселенная, почувствовав лазейку, решила отыграться и свалить на меня все проблемы, от которых талисман оберегал меня годами.

Пару дней без браслета, и я уже в рабстве у нахального мажора. Превратилась в его эксклюзивную куклу, которую он может одевать, как хочет, а потом демонстрировать друзьям.

Ну ладно, я готова поиграть. Ради спасения моей репутации.

На входе в квартиру нас встречает Миша. Оказывается, это тот самый парень, который строил глазки новенькой администраторше. Он под два метра ростом, худой и жилистый. На острых плечах болтается гавайская рубашка, на шее - несколько рядов жемчужных бус. Из-под фиолетовых очков выглядывают раскрасневшиеся глаза. Похоже, наш организатор тусовки успел неплохо отдохнуть еще до прихода гостей.

Миша пожимает Паше руку, затем притягивает его к себе и дружески ударяет плечом о плечо. После этого он приветливо кивает мне. Мой «парень» знакомит нас, тут же превращаясь из последнего нахала в самое милое существо на свете. Паша забирает мою сумочку и предлагает помочь снять пиджак. Он накинул мне его на плечи, чтобы довести от машины до подъезда.

Тоже мне, заботушка. Лучше бы джинсы вернул.

- Я сама, спасибо.

- Какая самостоятельная! Будто и не твоя девушка, Пашка.

Миша усмехается, протягивая мне вешалку. Не успеваю я ее забрать, как Паша обнимает меня. Рука сжимает талию крепко, но аккуратно. На долю секунды мне даже становится приятно, но я вовремя вспоминаю, что это все из чистой выгоды.

- Моя. Губу закатай, Мишастик.

Мишка смеется. Я тоже выдавливаю улыбку, стараясь пропитать ее как можно меньшим количеством яда.

Терпение, Марго, терпение. Всего одно маленькое шоу, и ты будешь свободна. Паша удалит то видео, и ты забудешь все, как страшный сон.

Высвобождаюсь из Пашиных объятий, накидываю на вешалку пиджак и заворачиваю в гардеробную. Она размером с мою спальню, вся уставлена стеллажами с дизайнерскими туфлями и фирменными кроссовками. Одежда развешана по цветам, как в новомодном шоуруме. Похоже, у Мишиной мамы очень много свободного времени. И денег. По-белому завидую.

Вернувшись в прихожую, замечаю в нашей компании пополнение. Рядом с Пашей, положив руку ему на плечо, стоит худенькая девушка с мелкими темно-русыми кудряшками. Расшитая сине-серебристыми пайетками кофта и ярко-красная юбка с бахромой. Делаю над собой усилие, чтобы не скривиться. Так безвкусно не одевают даже нас в «Абсенте».

- Приветик!

Девчонка подскакивает ко мне с наигранной радостью на лице и чмокает воздух рядом с моей щекой. Помада с металлик-эффектом сжуривается на ее губах, как фольга. Я киваю. На большее меня не хватает, ведь это Диана - третьекурсница, с которой у нас давняя холодная война. Началась она с тех пор, как Вика забрала у Дианки звание иконы стиля. А та в отместку в один прекрасный обеденный перерыв измазала изнутри наши шубы суперклеем. Вика тогда вопила, как ненормальная, а я тихо-мирно обдумывала наш ход. На следующий день все стены универа были обклеены дурацкими детскими фотками Дианы. Да еще и с комментариями ее бабушки вроде «А тут моя внученька первый раз села на горшок».

Интересно, как мне удалось их раздобыть? О, Дианиной бабушке тоже тогда было очень интересно, когда написавший ей в WhatsApp редактор женского журнала «Липа» уже объявят итоги конкурса «Лучшая хранительница семейного очага».

После этого случая Диана сменила тактику: открытое наступление на пассивную агрессию. А еще принялась носить экстравагантные наряды вроде сегодняшнего. Но чаще всего у нас с Викой - как и у всего универа - это вызывало только кровь из глаз.

- Миленький наряд.

- Спасибо! - Диана сияет как начищенный таз. - Вчера только купила. А у тебя платье классное. От Chanel, если я не ошибаюсь?

- Не знаю. Паша подарил.

Дианины брови взлетают вверх со скоростью света. Я довольно улыбаюсь. Хоть какая-то выгода от этих фальшивых отношений - можно Дианку побесить.

- Пашенька, ты теперь занимаешься благотворительностью? - Она хлопает ресницами, поворачиваясь к моему «бойфренду». - Похвально.

Диана проводит рукой по плечу Воронцова. Тот делает шаг в сторону, и ее наращенные ногти зависают в воздухе.

- Это подарок на третье свидание, - Паша переводит на меня взгляд и подмигивает. - Мы с Марго встречаемся.

- А, вот как! - Дианкины глаза того и гляди выпадут из ее пустой черепушки и покатятся по полу. - Очень за вас рада.

Она заправляет кудри за оттопыренные уши, затем делает пару неуверенных шагов назад и скрывается за стеклянными дверьми зала. Мишка провожает ее недоуменным взглядом, почесывая затылок. Волосы у него подстрижены ежиком, но сзади я замечаю пару хлипеньких волосинок, стянутых в хвостик. Выглядит это очень комично. Я еле сдерживаю смешок, когда Миша оборачивается и снова смотрит на нас.

- Ты проиграл, солнце мое.

Пашка прикусывает губу и довольно качает головой. Миша усмехается, принимая свое поражение, и предлагает нам присоединиться к всеобщему веселью. Я подхватываю с тумбочки мою фисташковую сумочку, и мы заходим в зал.

Первым делом я обращаю внимание на панорамные окна. Нервно сглатываю. До жути боюсь высоты. Причем не расстояния до земли как такового, а скорее просто края. Мне страшно стоять у него, потому что всегда кажется, что вот-вот что-нибудь обломится и я полечу вниз. Поэтому я выбираю диванчик подальше от окон и опускаюсь на него, закидывая ногу на ногу. Лакированные туфли сверкают в свете разноцветных лент, приклеенных по углам комнаты. Мишка так заморочился с этой тусовкой, что раздобыл не только музыкальную установку, но и украшения для зала.

- Хей-йоу, как вам вечер? - кричит Миша в микрофон.

Девчонки, танцующие под ТикТок-версию песни Go Girl - Pitbull, ненадолго замирают и восторженно визжат. Я окидываю их изучающим взглядом. Судя по всему, они помладше меня, наверное, ученицы выпускных классов. Счастливицы! В их времена я днями и ночами сидела над КИМами, чтобы успешно сдать экзамены и поступить в вуз на бюджет. Вариант платного обучения отец рассматривал только в нашем маленьком городке, и то в худшем случае. Я же всю жизнь хотела переехать в Москву. И вот я здесь - кисну на вечеринке у какого-то парня с хвостиком.

А что это я кисну, действительно? Паша сбежал к своим приятелям, но неужели я не могу повеселиться и без моего «парня»? Подхожу к столику и беру пару стаканов пунша. Один выпиваю залпом, другой уношу с собой на диванчик. Однако, вернувшись к моему облюбованному месту, вдруг замечаю какого-то рыжего паренька. Прямо там, где пару минут назад лежала моя фисташковая Jacquemus. Надеюсь, он не раздавил ее своей квадратной попой? А то мои ногти всегда готовы к мести. Уйдет отсюда без глаз.

Фух, нет, сумка цела! Он просто переставил ее на журнальный столик. Забираю свою прелесть и сажусь на диван.

- Эй, красотка! - парень поворачивается ко мне и пытается свистнуть, но количество выпитого алкоголя его подводит. - Какие планы?

Рыжий подползает ближе и закидывает руку мне на плечо.

- Попрошу без касаний, - произношу я дежурную фразу из «Абсента». Убираю с себя его волосатую лапищу и чуть отодвигаюсь.

- Может, ко мне на хату, а?

- И чем же тебя эта хата не устраивает? - я пренебрежительно хмыкаю и отпиваю пунш. Осматриваю комнату, примечая на стенах несколько холстов с размазней в стиле модернизма и диковинных статуэток, которые наверняка не доживут до конца сегодняшнего вечера. - Дизайн не нравится?

- Типа того. У меня лучше. Спорим, тебе понравится?

Рыжий бесцеремонно опускает руку мне на бедро. Я скидываю его ладонь и снова отползаю, на этот раз на самый край дивана.

- Попросила же не трогать.

- Да ладно тебе! Что, манерная типа?

Год назад я бы уже психанула и накричала на этого парня, но работа в клубе научила меня быть терпеливой с разными людьми в разных обстоятельствах.

- Да поехали, красотка...

- Никуда она не поедет.

Пашин голос звучит твердо, руки сложены на груди, глаза разве что искры не мечут. Вот он, супергерой! Плаща не хватает.

- Не тебе решать, чел!

Рыжий поднимается с дивана и толкает моего «бойфренда» в грудь. Тот не остается в долгу, заряжая парню кулаком в нос. Я вздрагиваю и тихо выругиваюсь.

- Я ее тут первый нашел! - гундит рыжий, зажимая пальцами льющуюся из ноздрей кровь. Другой рукой он уже замахивается для нового удара.

По привычке чуть было не зову охрану, но вовремя прикрываю рот ладонью, выдыхая только «Ох!».

- Она моя девушка, кретин! - бросает Паша, уворачиваясь от кулака, который должен был прилететь ему в печень.

Если бы не пунш, который рыжий пригубил явно не один раз, Пашка бы уже точно валялся на полу. Мой нежеланный ухажер ниже Воронцова на полголовы, но шире чуть ли не в два раза, и, судя по рельефу тела, вся эта разница - чистые мышцы. Сейчас "шкаф" с рыжими патлами протрезвеет от адреналина, и Воронцову явно не поздоровится.

Заметив драку, Мишка сбавляет музыку и кричит в микрофон:

- Эй, брейк! Пацаны, брейк!

Но парни и не думают останавливаться. Рыжий хватает Воронцова за плечи и нацеливается лбом ему в лоб. Пашка в последнюю секунду уворачивается, и пустая, но весьма увесистая голова впечатывается ему в скулу. Воронцов шипит и бьет с правой. Рыжий удара будто и не чувствует, продолжает напирать на моего "бойфренда", как робот-пылесос со сломанным датчиком определения препятствий.

Отважившись, я вскакиваю с дивана, кидаю сумку на столик и иду разнимать двух идиотов. Из толпы выбегает еще пара человек. Среди них хрупенькая Дианка, которая толком и помочь не может, зато несется к Паше впереди всех. В руке у нее стаканчик с коктейлем. Он разливается мне на платье, стоит Диане добраться до эпицентра взбучки. Черт! Оставить его на столе она не могла додуматься?

- Прости-прости!

Диана виновато дует губки, но по ее змеино-зеленым глазам я вижу, что сделала она это специально. Вот же гадюка!

- Ничего страшного, - кривлюсь я. Надеюсь, Пашка не заставит меня отдавать ему деньги за этот розовый чулок на лямках, именуемый платьем.

Когда парней наконец растаскивают и волнение стихает, я подхожу к Воронцову. Опираюсь коленкой о диван, наклоняясь ближе, и осматриваю пострадавшее лицо моего "парня". На левой скуле ссадина, нижняя губа слегка припухла. Беру Пашу за подбородок, чтобы повернуть голову и оценить ущерб на другой стороне лица.

Но замираю, поймав его взгляд. Карие глаза гипнотизируют меня. По векам и скулам скользят отблески неоновой ленты. Красный, синий. Горячо, холодно. Меня будто бьет озноб. По телу пробегают мурашки. Я невольно подаюсь вперед. Только чтобы получше рассмотреть, что такое чарующее, обворожительное клубится под его густыми ресницами. Рассмотреть и больше никогда не поддаваться этому нечто.

Сжимаю пальцы, и Воронцов послушно поворачивает голову влево. На другой скуле тоже виднеется след от удара. Крови нет, но синяк наверняка скоро расцветет.

Надо было, чтобы этот рыжий его посильнее отмутузил. Может, в следующий раз не стал бы донкихотствовать.

- Ты зачем в драку полез? Думаешь, я сама от него отделаться бы не смогла? - Я перекладываю руку Паше на плечо и язвительно шепчу на ухо: - Уж поверь, опыт общения с подобными нежеланными поклонниками у меня имеется.

- Могла бы и спасибо сказать.

Паша обхватывает меня за талию и сажает рядом с собой. Я плюхаюсь на диван и скидываю злосчастные туфли. Теперь болью пульсирует не только коленка, но и пятки. Паша берет с журнального столика завернутый в тряпку лед и прижимает его к скуле. Благо, Мишка не все запасы пустил на коктейли.

- Ой, спасибо! Век твоей милости не забуду! А остальные - твоего фееричного представления. Теперь все считают нас парой!

- А разве ты против?

Пашка поигрывает бровями. И тут же кривится от того, как натягивается ушибленная кожа.

- Да нет, что ты? - Я всплескиваю руками. - Это ведь вовсе не выходит за рамки нашего договора!

Но высказать все свое недовольство Воронцову я не успеваю. К нам подходит Миша с новой порцией льда.

- Ты как? - кивает он другу.

- В норме, - Паша чуть дергается, прислоняя к ссадине свежий сверток.

- А ты, Марго? Тебе-то хоть не досталось? - участливо интересуется Мишка. Он даже очки приподнимает и честно пытается сфокусировать на мне пьяный взгляд.

- Мне нет. А вот платье пострадало, - Я показываю пятно от пролитого напитка. Розовая ткань потемнела от выреза до самой талии.

- У-у, мокренькая девочка! - Миша бросает мне кривую улыбку, а затем закашливается под испепеляющим взглядом друга. - Ща, подожди секунду.

Через некоторое время Миша возвращается в зал и протягивает мне джинсы и футболку. Наверное, из маминого шоурума стащил. Надо быть поаккуратнее, а то потом за долги получу где-нибудь в подворотне. Благодарю парня с хвостиком и обещаю все вернуть через своего «бойфренда». Миша показывает мне, где ванна, и я направляюсь туда. Воронцов следует за мной.

- Давай помогу.

- Что? Переодеться или застирать платье? - Я оглядываюсь и скептически усмехаюсь. - В любом случае я справлюсь сама, спасибо.

- Я помогу.

Прежде чем я успеваю повторно возмутиться, Паша заходит за мной в ванную. Ладно, постоит у стеночки. Выданные мне вещи я кладу на тумбу, уставленную баночками Zielinski & Rosen. Никакого нормального моющего средства там не нахожу. Цокаю языком. Что ж, придется так отстирывать. Наклоняюсь к раковине и принимаюсь отмывать пятно. Через зеркало вижу, что Паша действительно стоит у стены, сложив руки на груди. Хорош помощник! Полощу в воде платье, продолжая украдкой посматривать на Воронцова. С костяшек он кровь стер - после драки Диана тут же притащила ему с кухни пачку салфеток - а вот на шее не заметил. Красно-бурая полоса тянется вдоль воротника поло и пропадает за ухом, теряясь во взъерошенных кудрях.

Интересно, это как он так умудрился испачкаться? Рыжий по нему носом проехался, что ли? Услышал запах его дорогущего парфюма, не удержался и решил внюхнуть поглубже?

Я прыскаю, и Паша вопросительно вскидывает брови. Затем чуть приподнимает уголок губ. Нижняя все еще кровит. Воронцов проводит по ней большим пальцем, и я ловлю себя на мысли, что ему чертовски идет этот потрепанный бандитский вид.

Бэд бой, мажор и шантажист. Хочешь сказать, такой парень в твоем вкусе? Серьезно? Так, Текила, а ну верни мне целомудренную Марго!

- Отвернись, я сниму платье, - бросаю я Воронцову, прочистив горло.

- Оу, детка, раздеваться не обязательно, - Паша слизывает с губы новую капельку крови и строит брутальную мину. Однако в глазах горят шутливые огоньки. - Тут нет зрителей нашего любовного шоу. Да и в целом, пару объятий и поцелуев для достоверности будет вполне достаточно.

Поцелуи с Воронцовым?..

Внутри все замирает, будто из легких выкачали воздух и залили туда жидкий азот. Пленительно больно.

- Обойдешься!

Я зачерпываю из-под крана воду и пытаюсь обрызгать этого бесцеремонного засранца, но тот уворачивается. Паша сдергивает с сушилки полотенце и растягивает его передо мной, как тореадор мулету перед быком. Краем глаза замечаю свое отражение в зеркале. Сейчас я и впрямь выгляжу как разъяренный бык: лицо красное, помада смазалась, еще и волосы растрепались в драке. Какой там бык? Настоящий одуван-убийца из Flower Zombie War*!

Делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться, и возвращаюсь к раковине. Хватаюсь за край и с силой сжимаю его. Воздух разрезает скрежет моих ногтей. Как же мне хочется сейчас выцарапать ими Пашкины глаза!

Наглые и... манящие, как свежесваренный поутру кофе.

А ну, отбой, Текила! У нас с Воронцовым фиктивные отношения, что бы ни думали другие. Исключительно фиктивные!

Считаю квадратики мозаики сбоку от зеркала: два серебристых, один белый, один песочный, два бронзово-коричневых... Опять этот цвет!

Окунаю руки в холодную воду и прикладываю их к раскрасневшимся щекам. Так-то лучше! Закрываю кран, стряхиваю с ладоней оставшиеся капли и приглаживаю волосы. Пепельные пряди послушно спадают на плечи. Выдох. Я снова неприступная и непоколебимая Снежная королева.

- Я хочу снять платье, потому что так застирывать удобнее. Отвернись, я без лифчика.

С ним пришлось попрощаться из-за тонких лямок платья, и теперь мой кружевной бюстгальтер лежит где-то на заднем сидении Пашиного «Мерса». Будет забавно, если я его там забуду вместе с остальной одеждой. Компромат из клуба это, конечно, не переплюнет, но все же станет еще одним отличным рычагом для Пашкиных манипуляций.

Ловлю взгляд Воронцова через зеркало. Он опирается плечом о дверной косяк и по-прежнему пялится на меня, даже не думая выполнять мою просьбу.

Что ж, если ты рассчитываешь меня этим смутить, дорогой, мне придется тебя разочаровать - не выйдет!

Стягиваю с себя мокрое платье, оставаясь в одних трусах, и как ни в чем не бывало продолжаю отстирывать пятно. Светлые пряди спадают вперед. Паша ненадолго задерживает взгляд на моей голой спине и наконец отворачивается. Неужели!

Когда я расправляюсь с платьем и переодеваюсь в одежду, выданную мне Мишей, Воронцов приоткрывает дверь и докладывает:

- Мишастик с Дианой у входа.

Я перекидываю платье через руку. Капли с настороженным звоном падают на плитку. Подхожу ближе к Воронцову. Выглядываю через щелочку в коридор. Там и вправду стоит хозяин тусовки, рядом с ним крутится дискошар на ножках по имени Диана. Она растягивает в вымученной улыбке губы с остатками помады-металлик. Миша в одной руке держит телефон, другой - нервно теребит хвостик на затылке. Есть подозрение, что он пытается завести с Дианой какой-то серьезный разговор. Вот только ее сейчас будто больше всего на свете интересует подвешенная к потолку кольцевая люстра. Ну, если не больше всего, то больше Миши точно.

- Подыграешь?

Паша берет меня за плечо и притягивает к себе. Я не успеваю ничего ответить. В тот же миг мой «парень» распахивает дверь и целует меня на виду у наших вип-зрителей. Платье выскальзывает из рук.

Просто от неожиданности. Никаких фейерверков и бабочек внутри. Мир вокруг не растворяется, я по-прежнему слышу доносящуюся из зала песню Love Crime - My Darkest Days.

От поцелуя я запоминаю только солоноватый привкус крови и запах парфюма Воронцова. Древесные и пряные ноты. Так пахнет дома на Новый год, когда мама печет наши любимые american cookies**, а папа в последний момент, чуть ли не под бой курантов, перетаскивает елку из зала на кухню. Сколько раз я ни предлагала поставить ее сразу на кухне или, наоборот, переместить все празднество в зал, из года в год мы делаем все по старой схеме.

А на следующий день я просыпаюсь под папин гневный рык оттого, что ему в пятку вонзилась очередная иголка. Удивительно, но тапки от этих проныр не спасают. Я сама вечно напарываюсь на иголки, хоть и выбираю для уборки тапки с самой толстой подошвой. Мне всегда немного грустно и волнительно наводить порядок 1 января - сметать зеленый коврик у входа в новый год. Никогда не знаешь, что тебя ждет там, за порогом, надеешься на счастье и успех, но и про проблемы так просто забыть не можешь. И эти иголочки уже покалывают тебя изнутри - раздражающе и в то же время приятно.

Это похоже на поцелуй с Воронцовым. На долю секунды, когда ладонь Паши переместилась мне на шею, я почувствовала, как иголочки вонзились в губы, затем спустились ниже, к солнечному сплетению. Но я быстро с ними расправилась, надев ледяной панцирь. Иголочки отскочили, и я с облегчением выдохнула Воронцову в губы, отстраняясь. Из зала уже лилась другая песня, но в голове у меня все еще крутилась последняя строчка трека My Darkest Days: "Another victim of a love crime***".

Я не хочу быть жертвой. Значит, мне придется взять на себя роль убийцы.

Я уже убийца, ведь я Текила, killer в розовом. И я убью свою зарождающуюся симпатию к Воронцову. Это будет проще простого, ведь я выполнила свою часть договора и теперь могу быть свободна. Больше никаких свиданий, даже фальшивых. Паша удалит видео из "Абсента", и мы снова станем друг для друга всего лишь однокурсниками - считай, никем.

Так ведь?

*Flower Zombie War - компьютерная стратегическая игра, где цветы-монстры ведут борьбу с зомби.

**American cookies - печенье с шоколадной крошкой. Рецепт был случайно изобретен американкой Рут Уэйфилд в 1930 году, когда она вместо растопленного шоколада добавила в тесто поломанный. Вопреки ее ожиданиям, шоколад не растаял при выпекании, а остался в печенье кусочками. С тех пор этот десерт считается одним из традиционных блюд США.

***"Another victim of a love crime" (англ.) - "Очередная жертва любовного преступления".