30
Мы с Нугзаром ехали с больницы: мне надо было на консультацию.Нугзар серьезно вел,не отвлекаясь на мелочи.Я чуть улыбнулась и положила руку на колено.
— Девушка,не домогайтесь до меня! — воскликнул он,бросив на меня косой взгляд,но улыбка уже спряталась в уголке губ.
— Извините, — я подняла руки,изображая капитуляцию. — Забыла,что вы весь такой серьёзный и неприступный.Особенно когда держитесь за руль двумя руками,как образцовый автолюбитель.
— Я вообще-то всегда так вожу, — хмыкнул он, — особенно когда рядом сидит кто-то,кого я люблю сильнее,чем собственную жизнь.И у кого было две медицинские бумажки в руках.
— Это просто план обследования… — начала я,но он тут же глянул на меня строго,и я смолкла.
— Просто план или не просто,ты мне важна.И если надо будет,я поеду с тобой хоть каждую неделю, — тихо,почти негромко сказал он,глядя вперёд. — Но сначала ты будешь есть нормально.И спать.А не заниматься чёрт знает чем в три утра.
— Ты подглядывал? — прищурилась я,удивлённо.
— Я живу с тобой,сойка.А ты пищишь,как чайник,когда ворочаешься.Особенно если тебе снятся кричащие документы и недозданные работы.
Я прыснула со смеху,прижав кулак к губам.
— Ты вообще слишком наблюдательный.Это не нормально.
— Это любовь, — серьёзно отозвался он. — И тревожность в комплекте.
На светофоре он наконец повернулся ко мне,и глаза его вдруг стали мягкими,почти мальчишескими.Он коснулся пальцами моего колена:
— С тобой хоть в поликлинику,хоть в разведку.Лишь бы ты была.Поняла?
Я кивнула,немного хрипло,а потом,не удержавшись,сказала:
— А в ЗАГС?
Он не моргнул.
— Хоть сейчас.Главное,чтоб ты не передумала,пока я паркуюсь.
Я фыркнула и опустила голову,чтобы он не увидел,как у меня внезапно заблестели глаза.
А он снова положил руку на мою крепко, спокойно,как будто так и должно быть.Всегда.
И я знала: всё будет хорошо.Потому что рядом Нугзар.Он держит руль и меня одинаково крепко.
Мы вернулись домой под вечер.Я первым делом зашла на кухню за водой,а Нугзар потащил пакеты.Папа уже был дома.Сидел на кухонном стуле,развалившись,как человек,у которого закончился рабочий день,но начался домашний.Борода немного растрёпана,волосы,как всегда,слегка торчат.
— Пап,с тебя причёска, — заявила я строго,открывая ящик с резинками.
— Опять?.. — простонал он,уже понимая, что сопротивляться бесполезно.
Я подошла сзади и начала аккуратно собирать волосы в хвост.Он тяжело вздохнул и театрально закатил глаза.
— Сначала хвостик,потом макияж,а потом вы опять меня нарисуете в своём блокноте,где я похож на задумчивого поэта с Волги.Я чувствую,это уже не дом — это салон красоты.
— Тебе идёт,между прочим, — хмыкнула я,затягивая резинку. — Полковник с хвостиком — гроза всей округи.Местный Ронин.
— Местный терпеливый отец, — поправил он и глянул на Нугзара. — Пойдём,Кудрявый,спасём мою мужественность благодаря машине.Ты говорил,она,глохнуть начала.Пока она мне ещё подчиняется.
— Есть,Дима, — с ухмылкой ответил Нугзар и махнул мне рукой. — Только не стриги его,пока мы не вернёмся.
Я отдала честь и вскинула брови:
— Слов не даю.Всё зависит от его поведения!
Они вышли во двор,а я,выждав пару минут,в шутку накинула на плечи папину куртку,схватила гаечный ключ и выскочила за ними.
— Подвиньтесь,мужчины! — крикнула я,прижимая шапку к голове. — Сейчас я тут всё сама сделаю.Дайте только посмотреть,где у вас тут масло подтекает!
Папа,стоящий по колено в капоте,даже не обернулся:
— Только инструменты не теряй.И не засунь руку в вентилятор.А то потом снова в больницу.
Нугзар повернулся через плечо и расплылся в улыбке:
— Лучше просто стой рядом и выгляди круто.Мы с Димой справимся.Но зритель с гаечным ключом повышает нашу эффективность на 300%.
— Тогда я с вами, — гордо сказала я и плюхнулась на табурет у капота,положив ключ себе на колени. — Смотрю,как вы делаете вид,что чините.Это захватывающе.
Папа и Нугзар переглянулись.Первый покачал головой,второй рассмеялся.
Во дворе вечерело.Воздух наполнился запахом бензина,чуть пыли и чего-то домашнего то ли дыма от соседского гриля,то ли просто тепла.Папа с Нугзаром колдовали над капотом,обсуждая что-то на своём "мужском",наполовину непереводимом языке со словами вроде "прокладка шлака" и "да не трогай ты его,оно само станет"
А я,сидя на табурете в папиной куртке,с ключом в руках,вдруг почувствовала,что молчать больше невозможно.
— "Ох ты,газ мой двухлитровый,
Круче,чем велосипед…
Ты глуши,но будь готовый
Вдруг завестись через обед!" — протянула я с псевдотрагизмом,делая широкий жест рукой,как будто стою на сцене.
Папа застыл с ключом в руке, медленно повернул голову к Нугзару.
— Ты это слышал?
Нугзар,не поднимая глаз из капота,сдержанно кивнул:
— Боюсь,это невозможно не слышать.
Я не унималась:
— "Мой мотор не хочет злиться,
Мой аккумулятор спит…
Но если вдруг тебе приснится —
Он заводится и… пищит!"
На этом моменте я встала,гордо вскинув подбородок,будто аплодисменты уже гремят за сценой.Папа только закрыл глаза,медленно покачивая головой,и пробормотал:
— Где я упустил момент,когда она выросла в такую… поющую версию себя?
— Видимо,в тот день,когда она распевала тебе на утреннике песню про тракториста, — напомнил Нугзар и наконец выпрямился,вытирая руки о тряпку.
— Там был смысл! — возразила я. — А тут чистое вдохновение!
Папа скрестил руки на груди и посмотрел строго:
— Наташа,если ты сейчас начнёшь сочинять гимн аккумулятору,я отказываюсь чинить машину.
— Тогда придётся тебе петь припев, — парировала я. — У нас тут творческая бригада!
— Да уж… бригада, — хмыкнул он. — Один поёт,второй делает вид,что чинит,третий — я — страдает.
Нугзар бросил на него насмешливый взгляд:
— По-честному,ты просто получаешь удовольствие.Признай.
Папа кивнул,усмехнувшись:
— Да.Честно говоря — да.Потому что в этом дворе поёт моя дочь,а рядом стоит мой крестник в моём старом фартуке,и я, кажется,счастлив.Даже если эта чёртова машина больше не заведётся никогда.
Я прижалась к ним сбоку,улыбаясь:
— Ничего.У нас и без неё всё заводится.Даже настроение.
И они оба снова качнули головами. Только теперь с улыбкой.
Папа как раз закручивал крышку капота, когда рядом оказался Нугзар,уже в своём привычном,слегка ироничном,но предельно внимательном настроении.Он что-то сказал про резонанс в подвеске,на что папа с абсолютно серьёзным выражением лица буркнул:
— Резонанс у тебя в голове.
— А у тебя в бороде, — парировал Нугзар с довольной миной.
— Сейчас узнаешь,где у тебя резонанс будет, — отозвался папа,не моргнув глазом,и неожиданно пихнул Нугзара в бок.
Пихнул вроде несильно.Так,с юмором.Но тот,не ожидав,поскользнулся на упавшем гаечном ключе,покачнулся… и с характерным "У-о-о-п!" завалился прямо в траву рядом с машиной.Громко,красиво и раскинув руки,как герой в финале какой-то старой военной драмы.
— Папа! — вскрикнула я,но уже смеясь. — Он же не настоящий солдат,он хрупкий и впечатлительный!
— Я хрупкий?! — возмутился Нугзар снизу,не поднимаясь. — Да я… Я просто уступил силе старшего!
— Умно, — кивнул папа,заглянув сверху вниз,не скрывая довольной ухмылки. — Падай почаще,крестник,у тебя талант.
— А ты,Дима, — буркнул Нугзар, — ты просто испортился Раньше ты давал мне наставления.А теперь подбрасываешь в траву!
— Наставление было: держи равновесие.А ты нарушил, — невозмутимо ответил папа и протянул руку.
Нугзар схватил её,но,встав,неожиданно притянул его за плечи и уже в отместку сам немного качнул,будто собирался свалить.
— Только попробуй, — предупредил папа,прищурившись. — Я тяжелее.Если полечу — унесу тебя с собой.
— В лепёшку вдвоём! — подыграла я, — романтика нашего двора.
Они оба засмеялись.Нугзар отряхнулся,а я подошла и с самым серьёзным видом протянула ему:
— Орден "За мужественное падение". Подпись — полковник с бородой и его дочь-хористка.
Папа только кивнул:
— Заслужил.Но если будешь тут валяться дальше — ещё и лопату получишь.Участок не резиновый.
— Вас понял,папа Дима, — отозвался Нугзар,хлопнув по штанине. — Но я всё равно доложу в штаб: крестный жесток и не щадит юных романтиков.
— Ага.Особенно тех,кто целует мою дочь на моих глазах, — фыркнул папа,но в глазах у него мягко блестел смех.