5 глава
Pov Jennie
— А что, девочки сюда только для поиска мужика устраиваются? — сладко уточняю я, выпрямляя спину еще сильнее. — Или это вы по себе судите, Мисс Милли? А список сносных мужиков вы при трудоустройстве предоставляете? Всех самых вкусных уже разобрали? До вас, я так понимаю?
Язва обостряется мгновенно. Для этого много времени не надо.
Лицо Милли дергается — и это самый верный признак того, что она мне тут не эйчар, а соперничающая за руку, сердце и прочие органы одного конкретного мудака, ревнивая гадина.
Я практически слышу, как со свистом смываются в унитаз мои перспективы в этой компании. Ну, их, получается, и не было вовсе, раз тут столько личного примешалось.
Боже, нашла за что воевать, этого дерьма по улице ходит… Выходи да тыкни пальцем. С одной только разницей — обычный среднестатистический инфантил тебе максимум «Стерва» напишет на стене в подъезде. И то вряд ли. Ну, пришлет счет за все совместные свидания с требованием "Вернуть деньги". Над этим можно хотя бы поржать.
Чон же мудит не мелочась. И по принципу «Потому что захотелось». И это совершенно не смешно…
Ведь сам на развод подал. Сам! Не объяснив мне причин, не удостоив даже разговором. А потом…
А потом — испорченная карьера от него самого, «Ты не ровня моему сыну, так, девочка для сброса напряжения» — от его папочки, и все прочие постразводные бонусы, о которых меня при замужестве никто не предупреждал.
Описать бы это Милли, вот только не хочу портить ей сюрприз. Пусть Чон как-нибудь бросит и её. И вот так же вычеркнет её из своей жизни, по одному только своему капризу.
— Ну что ж, так и запишем, что стрессоустойчивость у вас отвратительная, — ядовито хмыкает Милли, делая красную пометку прямо поверх распечатки моего резюме, — потому что стресс-интервью вы адекватно выдержать не смогли.
Как мило. Это типа проверка такая была? А границы у этой проверки имелись? Что-то мне сомнительно.
Я ощущаю — она врет, и выражение неясного удовлетворения на лице Пан Милли мне совсем не мерещится. Она — хотела меня слить. И она меня слила. И Мину она расскажет, вот эту всю чушь: про отсутствующую стрессоустойчивость и игнорирование правил субординации.
Ну и катись оно все…
— Не представляю, насколько же много Господин Мин развел гадин в своей фирме, что для того, чтобы работать тут, нужно обладать ядоустойчивостью мамонта, — я поднимаюсь из кресла и, сейчас уже абсолютно положив на этику очень большой овощ максимально анатомической формы, собираю мои документы в ту папку, в которой я их принесла.
Все уже понятно. Еще не работай в кадровом любовницы Чона — я бы могла полелеять свои надежды, а так… А так глупо, да.
И, получается — нет. Восемь лет прошло, а милейшему Мистеру Чону не надоело мудить.
Потому что вот это — пахнет так же паршиво, как и все, к чему прикасается Чон. Не может быть, чтобы Милли была не в курсе.
Господи, Гук, оставил бы ты уже меня в покое… Ничего от тебя не нужно, только это.
— И карьероориентированность у вас тоже никакая, Дженнифер, — тем временем продолжает доканывать меня эта стервозина, — очень легко сдаетесь. Вы просто будете бросать поставленные задачи в условиях дедлайна и жесткого стресса.
По всей видимости, она решила напоследок мне поездить по ушам. Оставить от моей самооценки еще более мокрое место, чем там у меня было.
Впрочем, это она обломается. Заморачиваться словами любовницы Чона я не буду.
Нет, правда, отличная подружка у Гука. Ему под стать. Надеюсь, он с ней тоже расплюется и они устроят одну маленькую войну друг с дружкой. Желательно — с взаимной аннигиляцией. Я готова заплатить за билет в первом ряду, чтобы полюбоваться на ядерный гриб, что вырастет на том святом месте. И буду раз в год туда ходить в паломничества.
Резюме я тоже пытаюсь забрать, но Милли с ядовитой ухмылочкой его от меня отодвигает. Ну, точно, потом принесет Мину и вытрет об меня ноги напоследок. Ну и…
Ну и ничего я с этим сделать не смогу.
Идея работать с Чоном в одной фирме изначально была сомнительной. Особенно с учетом тех моих тайн, которыми я с бывшим мужем делиться не собиралась.
Нет, у меня был запас дезинформации если что, у Эллы даже фамия моя нарисована. Но, в конце концов, Чон же мог озадачиться, да?
Хотя, с чего бы. Не интересовался же он моей жизнью до этого.
Либо ему было фиолетово на то, что у трех лет семейной жизни могли возникнуть последствия, либо… Либо ему было фиолетово на Эллу. Ну а что?
Я ему не ровня, так ведь его папочка заявил? Ну и дочь от меня Мистеру Чону вообще не нужна. Нестатусный ребенок. Их-то дети, «голубой крови», поди, еще в утробе на трех языках мира разговаривают…
Честно говоря, незнание Чона меня устраивало больше, чем вот эта версия, в которой он решил, что его дочь ему не интересна, раз уж она от меня.
Нет, не за себя мне было обидно. За Эллу. Я бы хотела чтобы никто в мире ей не пренебрегал. Никогда!
Даже Чон…
В любом случае, я не хотела менять абсолютно ничего.
Была я, была Элла, была мама на подхвате — и боже, дай бог ей здоровья, не знаю, чтобы я без неё делала.
Чон в этой системе координат был лишний.
— До свидания, Дженнифер, — насмешливо бросает мне в спину Милли.
— И вам приятного аппетита, — ядовито откликаюсь я и еле удерживаюсь от того, чтобы не хлопнуть ей дверью напоследок.
Пусть всем плевать, но хотя бы перед собой я лица не потеряю.
Девушки на ресепшене оборачиваются ко мне, и Джиу даже открывает рот, видимо, чтобы что-то предложить, но я ловлю её взгляд и отрицательно качаю головой.
Ничего мне не надо. До лифта я дойду сама.
Иду и хочу крови. Много крови. Очень-очень много крови.
Так и хочется сделать запрос моей фортуне: «Дорогая, тебе не надоело в меня сморкаться?». А я-то сдуру решила, что в моей жизни среди серых и черных полос внезапно забрезжило что-то беленькое. А это, оказывается, чтобы напомнить мне, что потолок вот он, тут, над моей голове — и никакой не стеклянный, а самый что ни на есть мраморный.
Обойдешься, Дженни, выше головы не прыгнешь…
У лифтов прорывается невроз, я нервно жму на кнопку несколько раз и хоть и вижу — лифт спускается, но… Но хочется нажать еще один, для верности.
Наконец, двери лифта бесшумно открываются и я шагаю…
Никуда я не шагаю. Так и замираю в полушаге, потому что из кабины с невозмутимым видом выходит Мин Юнги собственной персоной.
И со всеми претензиями к его долбанутой кадровичке — внаглую отпихнуть главу корпорации с дороги у меня не хватает ни наглости, ни злости. Вот этого маневра я точно могу не пережить!
— Ну, надо же, я думал, мне вас в розыск объявлять придется, — От Господина Мина за три метра несет недовольством, и опасностью, а я — в зоне поражения, меня от моего несостоявшегося босса отделяют шага два, — Девушка-победа, где вас носит?
Я хлопаю глазами. Натурально так, как самая, что ни на есть блондинка. Девушка-победа? Миленько, конечно, но… В каком это смысле где меня носит? Собеседуюсь я!
— Идемте, — Юнги прихватывает меня за запястье и тянет меня к лифту, — я покажу вам ваш отдел. И представлю коллегам. Только давайте в этот раз без задержек, мое свободное время уже на исходе.
Он… Он думает, что я прошла собеседование? Черт, вот ужасно обидно, что его придется разочаровать. На меня на данном этапе жизни ставят столь немногие, а настолько высоко летящие птицы — меня обычно даже не замечали.
Но все-таки нельзя отнимать его время…
— Господин Мин, — это я почти пищу, до того оглушена его напором, — не нужно меня никому представлять.
— Дженнифер, не говорите мне ерунды, — отмахивается Мин, — вы еще не слышали правило, что «начальник всегда прав»? Так вот можете быть уверены, выше меня начальника у вас не будет. И ваша истина в последней инстанции — это я. И если я хочу представить вас моим сотрудникам, это из разряда «нужно». Необходимо. Потому, что я так решил. Вы еще хотите со мной поспорить? Сохраниться не забыли?
Ему явно нравится практиковать навык японского разговора. Потому что, кажется, после того как я ему в первый раз ответила — на корейском он со мной и тремя фразами не обменялся. А на японском — болтает с таким удовольствием, будто большего кайфа не знает. Сомневаюсь, что говори он на корейском — его ответ был бы настолько развернутым… Зачем время тратить, если можно просто сказать «мне виднее», и все?
Мне аж пальчики на ногах поджать хочется от того, насколько зашкаливает его мнение о себе. Кажется, при раздаче личных качеств самоуверенности Господин Мин насыпали за четверых.
И вот же ему заняться нечем, еще тратить время на меня!
— Я не прошла собеседование, — скрестив руки на груди, буквально спрятавшись за ними, сообщаю я, — поэтому…
— Какое собеседование? — Юнги недоуменно хмурится. — Вы? Не прошли?
— Моя стрессоустойчивость вашего эйчара не устроила, — под пристальным взглядом этих темных глаз мне лично хочется скукожиться, — и карьеро-ориентированность тоже. Я не выдержала стресс-интервью.
Подробности я зажимаю. Озвучивать эту грязь вслух? Нет, увольте, я не хочу в этом пачкаться.
Лицо у Мина становится более жестким.
— Кто? — сухо спрашивает Господин Мин, будто переходя в режим экономии слов. — Кто вас собеседовал?
Становится очевидно, что рубахой-парнем он прикидывался для меня, и то по каким-то своим, личным причинам. А сейчас… Сейчас большой и важный человек, которому не дали расслабиться, очень-очень недоволен..
— П-Пан Милли, — я аж начинаю заикаться. Нет, серьезно, мне хочется отойти куда-нибудь подальше, потому что энергетика у этого парня невозможная. Я будто кожей ощущаю, как вскипает от его ярости воздух.
Мин шагает в обратную сторону — в кадровый отдел. Быстро, будто голодный гепард, почуявший кровь.
Его сотрудники шарахаются с его дороги — вот это все ощущаю не только я.
— За мной, Дженнифер, — голос раздражен до крайности, и в трех этих словах уже заложено все, включая обещание, что за побег, отступление, да хотя бы шаг в сторону полагается расстрел, четвертование и похороны в безымянной могиле.
Мин шагает вперед, через приемную с двумя девочками, и я прям вижу, как белеют они обе. А потом он резко толкает дверь кабинета Мисс Милли.
Она — разговаривала по телефону, стоя у окна.
Впрочем — это недолго. Смартфон буквально выскальзывает из её пальчиков, как только Милли видит Господина Мина.
А я — тихонько закрываю за своей спиной дверь.
Мне вообще хочется сейчас оказаться где-нибудь подальше отсюда, потому что почему-то кажется, что сейчас здесь произойдет убийство.
— Стресс-интервью? — Мин практически падает на стол своей подчиненной ладонями. — По-вашему, Милли, мы можем себе позволить выставлять стрессоустойчивость для переводчика выше знания языка?
Он вроде бы не повышал тона, а все равно ощущение, что рычит. И от этого мороз по коже. В то, что происходит, я верю очень смутно.
Он и вправду натягивает своего кадрового директора? Из-за меня? Боже, да неужели эта работа нуждается во мне не меньше, чем я в ней?
— Господин Мин, я… — заикаться начинает и Милли. Она же вцепляется пальцами в подоконник, явно пытаясь найти в нем опору. Нет, все-таки я не одна такая, кто в таком режиме Мин Юнги хочет оказаться где-нибудь подальше от него. Но сейчас Господину Мину не очень нужны оправдания Милли.
— Я не приказывал вам собеседовать Дженнифер, Милли, — свистяще выдыхает он, чуть подается вперед, — это сделал я сам! Я сам сделал за вас вашу работу, потому что вы — не справляетесь, Милли. Вы набираете мне откровенно слабых переводчиков. И, кажется, я понял почему. Потому что вам важнее стрессоустойчивость! У переводчиков! Что это, Милли? Некомпетентность? Неисполнительность?
Желание оказаться где-то подальше от этой сцены, очень похожей на публичную порку, где я выступаю за всех зрителей разом, только усугубляется.
Не сказать, что мне хотелось видеть Милли такой — бледной, напуганной, с красными пятнами на щеках.
— Г… Господин Мин… — снова заикается она и снова оказывается перебита одним только резким движением подбородка.
— Дженнифер, ваши документы, — Мин протягивает руку назад, и я ватными руками вкладываю в его пальцы папочку с моим скромным пакетом документов. Господи, как трясет-то… И это ведь он не на меня рычит… Я бы ему сейчас, наверное, и квартиру последнюю отписала, лишь бы откупиться и чтобы он отвел от меня свой жгуче-кислотный взгляд.
— Оформляйте, — Мин буквально швыряет эту папку на стол, — договор принесете Дженнифер уже на рабочее место. Лично. С извинениями. Ясно?
— Д-да! — Милли торопливо кивает, а Господин Мин выпрямляется.
— И скажите спасибо, Милли, что я дал себе слово после рождения сына три дня никого не увольнять, — роняет он, разворачиваясь ко мне, — вы должны знать, как я отношусь к неисполнению моих поручений. Идемте, Дженнифер, — суше и чуточку теплее кивает мне Мин, будто я пыталась сбежать.
Я буквально шмыгаю за ним. Мышкой. Я не смотрю на Милли, мне не хочется наслаждаться зрелищем поверженного врага — я просто не из таких.
Я и так сомневаюсь, что Пан Милли забудет мне эту сцену… Это минус! Не хотелось бы иметь в своих врагах такую противницу. Немного не моя весовая категория. Но что уж тут сделаешь?
Плюсы… Плюсы есть! Внезапно.
Кажется, у меня все-таки есть эта работа!