Между тобой и гордостью

Семь дней.
Семь бесконечно длинных, липких, мерзко-сладких дней.

Каждое утро начиналось одинаково: я просыпалась и тянулась к телефону. Не потому что хотелось. А потому что организм уже сам выучил маршрут — Instagram, паблики, сторис. Страница Леоны. Новое фото. Новый скрин. Новый повод уронить себя ещё ниже.

Сегодня — она на трибуне. На его игре.
Вчера — они с его собакой.
Позавчера — он ставит ей лайк под видео.
А до этого — они вместе заходят в ресторан, она держит его за руку.

Они.
Вместе.
Повсюду.
Как плесень, расползающаяся по моей голове, моим мыслям, моей любви.

И вот снова. Прямо сейчас.
Я сижу на полу, у стены, и смотрю.
Видео. Он смеётся. Та самая улыбка, которую я раньше ловила глазами. Он теперь отдаёт её ей.
Так легко. Так без сожаления.

Я не помню, когда начала плакать. Просто в какой-то момент поняла, что щёки уже солёные. И снова, снова... слёзы скатываются — я их не вытираю. Пусть текут. Пусть капают на экран.
Он там всё равно не увидит.

— Аня... — Берта появляется в дверях. У неё в руках чашка чая, она в пижаме. Тихая. Осторожная. — Ты опять...
— Мг.
— Пожалуйста, выключи.
— Я не могу.
— Зачем ты себя так мучаешь?
— Чтобы не забыть, каково это — быть заменой.

Она присаживается рядом. Смотрит на меня.
Я отворачиваюсь.

— Берта, я уезжаю.
— Что?
— Сегодня.
— Куда?

Я поднимаю глаза.
В голосе нет драмы. Я устала быть драмой. Сейчас я просто — тихая тень самой себя.

— В Турцию.
— ...Ты серьёзно?
— У меня билеты. Ночной рейс. Я... Я больше не могу ждать. Не могу надеяться. Я не хочу больше быть между. Между его памятью и его настоящим. Между тем, кем я была, и тем, кого он выбрал теперь.

Пауза.
Берта смотрит. Молчит.
А потом — просто обнимает.

Я зарываюсь в её плечо. Горло перехватывает.

— Я люблю его, — выдавливаю. — Но любовь — это не должно быть так больно.
— Я знаю.
— Он был всем, Берта. Всем.
— Но ты — это ты. И ты важнее.

Мы сидим молча.
Мир за окном шумит, как всегда.
А внутри меня — всё падает.
Всё.
Но я — собираю себя по осколкам. Потому что нельзя погибать из-за тех, кто тебя не удержал.

Форт.

Я не знал, зачем сюда иду.
Нет, знал — формально. Забрать отчёт по машине. Осмотр после аварии. Ремонт завершён, детали заменены, всё нормально, как и должно быть.
Но внутри меня что-то зудело.
Что-то подсказывало — нормально не будет.

Ламин шёл рядом.
Молча.
Он за последние дни вообще говорил мало — смотрел, наблюдал, но не вмешивался. И я был ему за это благодарен.

Я не знал, как разговаривать, когда у тебя в голове — пустота.
Когда кто-то говорит «Аня», а ты слышишь как через воду.
Когда ты знаешь, что она важна... но не можешь вытащить ни одного чёткого воспоминания, кроме боли.

Мы вошли в ангар. Было прохладно, пахло маслом, металлом, резиной.
На подставке стояла моя машина. Та самая.
Черная. Мятая.
Теперь уже — почти целая.

— Señor Fort? — вышел мужчина в синем комбинезоне.
— Да.
— Вы просили итоговый техотчёт?
— Мг.
— Пройдёмте.

Мы пошли за ним.
Он остановился у монитора, вытащил папку с бумагами и начал что-то показывать — давление, замены, тормозную систему, электричество. Я кивал, почти не вникая.

И тут —
— А вот это, — он ткнул пальцем, — важный момент. Мы решили приложить фотографии, потому что, мягко говоря, это ненормально.

На экране появилось фото.
Крупным планом: тормозная трубка.
Обрезана. Не порвана. Не испорчена временем.

— Это что? — я выпрямился.
— Это нож. Точнее, след от лезвия. Видите? Чёткий срез.
— Что?..
— Тормозной контур был повреждён вручную. С внутренней стороны. Кто-то очень постарался, чтобы это выглядело как обычный износ, но... у нас глаз наметан. Мы отправили на проверку. Это диверсия.

Тишина.

Я не сразу понял, как дышать.

— То есть... кто-то...
— Да, señor. Кто-то хотел, чтобы тормоза не сработали.

Позади меня Ламин медленно выдохнул:
— Охренеть.

Я схватился за край стола. Пальцы побелели.

— Кто...
— Мы, конечно, не полиция. Но я бы советовал вам обратиться с этим в Guardia Civil. Мы сделаем копии отчёта.

Я молчал.
Ламин посмотрел на меня, нахмурившись.

— Эктор...
— Это не была случайность, — прошептал я. — Чёрт...
— Кто-то это сделал специально. Зачем? Почему?

Я вспомнил. В тот день... перед аварией. Я встречался с Леоной. Она писала, что хочет поговорить.
Мы были в кафе. Вроде бы просто разговор.

Я резко обернулся к механику:
— Здесь есть камеры?
— Конечно. По периметру и внутри. Хранение — месяц.
— Покажите.
— Я... я был в кафе с Леоной. — Я проглотил сухой воздух, как стекло. — В день аварии.
— И? — Ламин напрягся.

Он сразу понял, к чему я клоню.

— Думаешь... она?

Я не ответил.
Мы уже неслись в машине в сторону того самого кафе.
Оно было на краю города, в спокойном районе — маленькое, уютное, камерное. Я почти забыл, как там пахло, как выглядел интерьер. Но теперь всё всплывало.

Хозяйка — пожилая женщина с добрыми глазами — узнала меня сразу.
И нас проводили в кабинет, где стоял старый пыльный экран и системник.

— Камеры у вас работают?
— Конечно. И хранятся записи за последние три недели.

Я вцепился в спинку стула.
— День аварии. Утро. Где та камера, что смотрит на парковку?

Женщина щёлкнула мышкой. Пролистала.

Появилось видео.
Время — 09:52.

На экране: я выхожу из машины. Леона встречает меня. Мы заходим внутрь.

09:58 — она выходит. Телефон в руке. Смотрит по сторонам.

10:01 — и тут...

Появляется он.

Мужчина по виду солидный, с бородой. Кого то он мне напоминал, но я не мог вспомнить.

В бейсболке. В тёмной одежде.
Он подходит к моей машине.
Огибает её. Останавливается у водительской стороны.
Что-то делает.
Его лицо частично видно. Он смотрит по сторонам, быстро, но точно.
Через три минуты он исчезает за углом.

У меня кровь застыла.
— Кто это? Кому это понадобилось?
—Не знаю, — выдохнул Ламин. —.
— Чёрт.
— Что он делает у твоей машины?..

Я обернулся.

— Ты видел это? — Ламин был в шоке.
— Да..
— То есть ты с ней встречался, а потом... тормоза. А потом — авария.

Я опустился в кресло.

— Мне нужно рассказать Фермину.

Анна.

Я хлопнула дверью так, что в коридоре что-то дрогнуло.
Ключи швырнула в миску у входа.
Сумку — на пол.
Сапоги — куда попало.

— Я уволилась, — бросила я в воздух.

Берта выглянула из кухни.
У неё был фартук, волосы заколоты, и на лбу — та самая складка, которая появлялась, когда она волновалась.

— Что?
— Сказала хозяйке, что не выйду больше.
— Аня...
— Я не могу больше торчать там, нюхать жасмин и лаванды, когда всё во мне пахнет им. Его голос, его руки, его кофе, его дурацкая вода после бритья — всё преследует меня, даже среди роз.

Берта медленно сняла фартук.
— Значит, чемоданы?
— Мг.
— Я помогу.

Я прошла в свою комнату.
Всё там стояло так, будто ничего не менялось.
Плед, под которым я плакала. Фотографии, спрятанные в ящике. Стеклянная коробка, в которой когда-то лежал его браслет. Сейчас — пусто.

Всё кончено.
И я ухожу по своей воле.
Я выбираю себя.
Я... выбираю боль, которую могу контролировать.

Берта открыла шкаф. Мы начали складывать вещи, пока...

— Подожди, — она остановилась, приложила телефон к уху. — Да Фермин

Я подняла голову.

— Ага, мы тут... чемоданы собираем. Что?.. Что?! Тормоза?.. Ты что несёшь?..
пауза
— Фермин, не говори, что...
пауза
— Подожди, Аня!

Я замерла.
Берта смотрела на меня, и глаза у неё стали широкими, как у ребёнка, увидевшего монстра под кроватью.

— Тормоза. — прошептала она. — У Эктора.
— Что?
— Подрезаны.
— ...Ты шутишь.
— Нет. Он живой потому, что чудо. Фермин сказал... кто-то сделал это специально.
— Но...
— Он сейчас едет. Хочет показать запись.

Я села на край кровати.
В горле пересохло.

Кто-то хотел, чтобы он погиб?
Нет, это не может быть реальностью...

———

Через пятнадцать минут — звонок в дверь.
Фермин влетел с телефоном в руках.

— Я сейчас покажу.
— Привет,— автоматически сказала Берта.
— Нет времени. Вот. Камера у кафе. День аварии.

Он показал экран.
Сначала — Эктор выходит из машины. Леона встречает его, они заходят внутрь.

— Эта Леона почему он с ней?.— прошептала я.

Время на экране шло.

— Вот. Леона вышла. Телефон в руке.
— Мг...
— Смотри.

На экране появился силуэт в бейсболке. Чёрная кофта. Подошёл к машине Эктора.

Я затаила дыхание.
— Приблизь.

Фермин сделал зум.

И я увидела.
Чётко.
Лицо.

— Это... — я замерла.
— Это... — Берта вскинулась. — Профессор Джо?!
— ЧТО он там делает?! — закричала я.
— Профессор Джо? Кто это?
— Это наш профессор в университете!
Фермин был в шоке, но замолчал.

Мы смотрели дальше.
И тут — ещё один удар.

Из кафе вышла она.
Та самая.
Та, что стояла рядом с койкой Эктора в больнице.
Вся из себя "милая и заботливая".
Бывшая. Леона.

— Стой, — я сдавленно выдохнула. — Эта Леона...
— Что?
— Я видела её у профессора.
— Когда?
— В университете. В его кабинете. У него на столе была фотография. Он и она. Они были вместе.

Мир перед глазами качнулся.

Я почувствовала, как ноги становятся ватными.
Опустилась на пол.
Руки тряслись.

Они.
Леона и Джо.
Вместе.
Он подрезает тормоза. Она назначает встречу Эктору.
А потом — авария. Потеря памяти.
И... она рядом, чтобы всё "исправить".
Всё было подстроено.

— Боже... — прошептала Берта.
— Я... — я не знала, что сказать. — Он...
— Эктор не знал.
— Но он... он был с ней.
— Потому что она... была рядом, когда ты ушла.
— Я не уходила!

Молчание.

Он не знал. Он не помнил. Но она знала. И он был у неё на ладони.
А я... просто осталась за кадром.
Мы всё ещё сидели на полу.
Видео было на паузе.
На экране — профессор Джо, наклонившийся к колесу машины.
Чётко, ясно, как удар в живот.
А в правом верхнем углу — дата. День, когда у Эктора отказали тормоза. День аварии.

Я не могла дышать.
Меня трясло.

— То есть... — прошептала я, не поднимая глаз. — Они... встречались в кафе?

Фермин молча кивнул.

— В тот день... — мои губы дрожали. — В тот день он мне сказал, что едет... в магазин.
— ...
— Он соврал мне.
— Аня... — осторожно начала Берта.
— Он соврал мне! — резко вскочила я.

Мне казалось, что всё вокруг дернулось. Комната, стены, воздух — всё стало вязким, как будто я тону. Я смахнула слезу тыльной стороной руки — злилась даже на себя за эту слабость.

— Если бы... — мой голос надломился. — Если бы тогда он сказал мне правду. Что едет к ней...
— Аня, — прошептала Берта, — не думай об этом.
— Если бы он просто сказал — "Я встречаюсь с бывшей". Я бы пошла с ним! Села бы рядом. Осталась бы в машине. И тогда...
пауза
— Тогда никто не подрезал бы эти чёртовы тормоза!

Я сжала ладони в кулаки, ногти впились в кожу.

— Это всё могло быть иначе. Всё.
— Ань... — Берта пыталась подойти ближе.
— Не надо. — я сделала шаг назад.

Фермин откашлялся.
— Аня, что ты будешь делать?

Я посмотрела на него.

Впервые — спокойно.
Пусто.

— Мне плевать.
— ...
— Мне плевать на него. И на эту Леону.
— Но...
— Он сам виноват. Он делал выбор. Он молчал. Он врал. Он пустил её обратно в свою жизнь, еще до того как все забыл.

Я прошла мимо, прямо к своей комнате.
Дверь хлопнула.

Я не собираюсь больше унижаться. Ни перед ним, ни перед этой историей. Я выберу себя. Я уеду. Я спасу то, что осталось от меня.

В коридоре, за дверью, остались Берта и Фермин.

Фермин выдохнул, медленно сел на диван.

— Что теперь? — спросил он.
— Я не знаю... — ответила Берта, и голос у неё дрожал. — Но одно я знаю точно.
— Что?
— Он вправду виноват. Я... Я разочарована в Экторе.

Форт.

Мы подъехали к офису отца.
Я давно не чувствовал себя здесь чужим, но сейчас — каждый шаг давался тяжело.
Как будто здание знало, что я виноват.

Мы с Ламином зашли внутрь.
Отец вышел из переговорной с озадаченным выражением.

— Эктор?
— Нам нужно поговорить, — я бросил. — Срочно. Это касается... аварии.

Он нахмурился, но не стал задавать лишних вопросов. Провёл нас в свой кабинет, дал знак секретарю, чтобы нас не беспокоили.

— Что случилось?
— Я хочу, чтобы вы посмотрели это, — сказал Ламин и передал ему флешку. — Там запись с камер. Эктору подрезали тормоза. У нас есть подозреваемые.

Отец вставил флешку в ноутбук. На экране появилась та самая запись.
Я не стал смотреть. Я уже знал, кто там.

Я отошёл к шкафу с архивами. Просто... хотел отвлечься. Папки, каталоги, старые отчёты. Всё казалось ненужным.

Но потом — пальцы наткнулись на что-то знакомое.

Тёмно-синяя папка.
Инициалы: H / A
Странно. Это не юридический файл.

Я вытащил её, машинально открыл.
Первый лист — контракт.

Фиктивные отношения.

Имя: Форт Эктор Гарсия.
Имя: Левито Анна Ильхановна.

Я замер.
Губы сухие.
Глаза бегают по строчкам.

Пункты.
Условия.
Подписи.
Наши.

И вдруг...
Будто кто-то надавил на висок изнутри.

Flashback
— "Ты причина моей самой искренней улыбки!" — голос. Её голос. Слезы.
Flashback.
Её пальцы дрожат, она подписывает лист.
— "Это просто контракт, ничего больше."
Flashback
"Гавни раз если Эктор эгоист"
Flashback
Она спит на моём плече.
Flashback
Цветы. Магазин. Улыбка
Flashback
— "Спокойной ночи Анна
Спокойной ночи Форт."

Я резко опустил папку.
Мир закружился.

— Чёрт... — прошептал я.
— Эктор? — Ламин подскочил ко мне. — Что с тобой?
— Я...
Я прижался ладонью к виску.
Глаза залило болью. Сердце колотилось.

— Я всё вспомнил.
— Что?
— Я всё вспомнил, Ламин. Аню. Контракт. Нас. Всё.

Он замер, как вкопанный.

— Серьёзно?..
— Да. Боже... — Я вцепился в стол, дышал тяжело. — Она... она была рядом всё это время. Я... я не вспомнил её сразу, но... она всё терпела.
— Тогда вставай, — Ламин подхватил меня за руку. — Езжай к ней. Сейчас же.
—Где она?

Я схватил телефон.
Открываю переписку — пусто.
Ноль сообщений. Ноль пропущенных.

— Она... уезжает.
— Куда?!
— В Турцию. Она говорила об этом— Сказал Ламин.

Я выбежал из офиса, не попрощавшись с отцом.
Ноги несли сами.
Грудь жгло, как будто в ней всё пылало.

Я не знал, успею ли.
Но теперь я знал точно, кого ищу.
Я несся как сумасшедший.
Красный свет, зигзаги между машинами — мне было всё равно.
Одна мысль билось в висках:

Она уходит. Она уезжает.
Я должен её остановить.

На каждом светофоре я молился.
На каждом повороте повторял её имя.

Аня.
Аня.
Пожалуйста, подожди.
Пожалуйста, останься.

Я припарковался у аэропорта, бросив машину как попало.
Охранник что-то крикнул — я не слышал.
Сумасшедший, пылающий, с пульсом в 180, я вбежал в здание.

Голос в динамиках:
— "Посадка на рейс 1431 до Анталии завершается. Последний вызов пассажирам..."

— Аня! — я закричал, оглядываясь. — Аня!

Люди смотрели. Кто-то узнал. Кто-то снимал.
Я бежал между стойками, сквозь толпу, мимо детей, чемоданов, тележек.

Где ты?!
Где?..

И вдруг — я увидел её.
На фоне большого стекла.
С рюкзаком. В чёрной куртке. С распущенными волосами.

Аня.

Она делала шаг к выходу.
Я закричал:

— Аня!!

Она обернулась.

— Аня!

Анна.

Я обернулась — и всё остановилось.

Он был там.
Весь настоящий.
Настолько живой, что мне захотелось сжечь этот момент и запомнить навсегда.

Эктор.
Запыхавшийся. В мятой одежде. С глазами, полными паники, боли и надежды.
Он вбежал, словно на последнюю минуту матча, но это был не финал — это была моя жизнь.

Он шёл ко мне. Хромая.
Тяжело, с болью.
Я сразу заметила: правая нога.
Он еле переносил вес.

Та самая нога.
Он не вылечил её.
Потому что был занят Леоной.
Потому что врал.

— Я всё вспомнил! — закричал он, задыхаясь.
Он был рядом. Совсем рядом.
— Аня, я помню каждую секунду. Контракт. Тренировку. Магазин. Цветы.
Он посмотрел на меня, как будто я была всем, что у него осталось.
— Я помню, как ты плакала. Как упрямо молчала. Как смеялась. Я помню тебя.

Я стояла.
Ноги не слушались.
Сердце билось, как будто хотело выпрыгнуть наружу и дотронуться до него.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Пожалуйста, останься.

Я закрыла глаза.

А внутри — начался шторм.

Он прикоснулся к моим рукам я отдернула.

— Не трогай меня.

Я люблю тебя, Эктор.
Чёрт возьми, я так сильно тебя люблю, что это убивает меня изнутри.

Я открыла глаза.

— Я люблю тебя, — сказала я.
Он замер.
Мир будто задержал дыхание.

— Но между тобой и гордостью ... я выбираю гордость.

Он сделал шаг — и вздрогнул.
Схватился за бедро, чуть не упал.
—чёрт... — прошептал он.

Я сглотнула.

Он шёл за мной, несмотря на боль.
Несмотря на гордость.
Несмотря на страх.
Он выбрал — но слишком поздно.

Я хотела подойти.
Коснуться.
Обнять.
Сказать, что прощаю.

Но не сделала ни одного шага. Я уже ошибалась, но в этот раз я не сделаю ошибку.

— Ты мог быть честным, Эктор.
— Я знаю.
— Ты мог не выбирать её, когда забыл меня.
— Я не выбирал. Я... пытался заполнить пустоту.
— А я не пустота.

Он замолчал.
И в его глазах я увидела — он это понял.

Я взяла чемодан.
Прошла мимо него.

Он не остановил меня.

Слезы сами потекли по щекам.

Я чувствовала, как он смотрит мне в спину.
Я чувствовала его боль.
Его шаг в мою сторону... и как он замирает — потому что не может больше идти.

Нога.
Память.
Наши ошибки.

Я прошла регистрацию.
Не обернулась.

Но когда села в самолёт и пристегнула ремень — только тогда позволила себе сказать внутри:

Я люблю тебя, Эктор.
Но я должна любить себя больше.

Форт.

Я смотрел ей в след.

Она шла уверенно.
Ровно.
Чемодан катился за ней, волосы струились по спине.
Ни одной оглядки.
Ни одного колебания.

И это было больнее всего.

Я хотел крикнуть.
Сказать что-то ещё. Всё, что не успел. Хотел подбежать остановить.

Но не смог.

Нога предательски ныла.
Каждый шаг, который я пытался сделать за ней— теперь был наказанием.
Я пытался выпрямиться, сделать шаг, догнать... но нога подкосилась.

Flashback

— Как нога? — спросила она

— Хорошо. Не болит.

— Это хорошо. Главное, чтобы никаких последствий не было

Flashback is over

Я остался стоять.

Просто стоять.

И смотреть, как она уходит.

Не из аэропорта.
Из моей жизни.

Воздух стал тяжёлым.
Люди проходили мимо. Кто-то толкнул плечо — я не отреагировал.

Грудь сжалась, как будто кто-то сжал сердце в кулаке.

Я провёл ладонью по лицу, и только тогда понял я потерял все.

Я не имел права звать её.
Но так хотел, чтобы она обернулась.

Она не обернулась.

Я прошептал, одними губами:

— Прости меня.

Сел прямо на холодный пол терминала, оперевшись спиной о стену.
Люди смотрели.
Мне было всё равно.

Я проиграл.

Не матч.
Не финал.
Не контракт.

Я проиграл её. И в мыслях лишь эта фраза

Между тобой и гордостью.. я выбираю гордость

—————————- The end ——————————

Ну вот и всё.
Эта история подошла к концу.
История любви, которая родилась из лжи, росла на боли, а закончилась тишиной в аэропорту.

Я не знаю, простят ли они когда-нибудь друг друга.
Я не знаю, пересекутся ли их пути снова.

Но точно знаю одно:
Иногда мы любим — по-настоящему.
Но выбираем — гордость.

Спасибо всем, кто был со мной, главу за главой.
Я писала с сердцем — и отдала его им, Ане и Эктору.

Tg: rrivishkka_

Ваша Риви🤍