Любовь сквозь столетия

Утро наступило неумолимо — холодным, серым и тяжёлым, как мокрое одеяло, брошенное на плечи. Свет пробивался сквозь полуплотные шторы, и он был не золотым и тёплым, как обычно, а почти белым, выцветшим... таким же, как и я.

Я открыла глаза с ощущением, что не спала вовсе. Всё тело было ватным, а внутри — пусто. Как будто ночь вытянула из меня последние остатки сил, эмоций и слёз.
Я просто лежала пару минут, глядя в потолок, чувствуя, как дыхание отдаётся в груди тяжестью.

"Сегодня."

Эти слова прозвучали в голове чётко, глухо, как приговор.Сегодня он женится.

Я медленно села, ноги коснулись холодного пола, и это немного привело в чувство. Подошла к умывальнику, зачерпнула холодной воды и резко плеснула себе в лицо.

Раз.
Два.
Три.
Очнись.

Взгляд в зеркало — заплаканные глаза, чуть опухшие веки, уставшее лицо. Но я смотрела на себя прямо. Без жалости.

— Ты выйдешь. Ты пройдёшь через это. И ты выживешь, — прошептала я себе. — Как всегда.

Я аккуратно убрала волосы в косу, как обычно, без излишнего лоска. Накинула простое платье — скромное, бледно-серое, с длинными рукавами. Никаких украшений. Никаких румян. Никаких намёков.Я — невидимка в этот день.И именно так и нужно.

Я вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Внутри дворца чувствовалось напряжение. Волнение. Суета.Почти все гости уже прибыли.

Люди сновали туда-сюда. Кто-то отдавал приказы, служанки несли подносы, в воздухе витал аромат духов, свежих цветов, выпечки.
Залы украшены до блеска: ленты, ткань, венки из белых роз и зелени, блестящие лепестки, рассыпанные у входов.

Я шла по коридору медленно, но с прямой спиной, игнорируя взгляды — сочувствующие, шепчущие, просто любопытные.Мои шаги звенели в мраморе, будто обнажая всё, что я чувствовала, но не показывала.

"Через пару часов..." — промелькнуло в голове.

Он встанет перед алтарем.
Скажет «да».
Ей.

А я буду...смотреть.
Дышать.И не позволю себе сломаться.

Я шла дальше по коридору, стараясь не смотреть по сторонам, не замечать ни лица, ни шепоты, ни взгляды. Но они были. Кто-то из слуг склонял голову в знак уважения, кто-то просто отводил глаза, будто чувствовал — меня нельзя сейчас трогать.И, наверное, были правы.

Я проходила мимо огромных окон, и оттуда было видно внутренний двор: там уже устанавливали последние элементы свадебной арки, укладывали лепестки, расставляли стулья. Белое, золотое, алое — всё сияло, всё говорило о празднике, о грандиозном событии, которого ждали.

Свадьба.
Торжество.
Союз.

Но я видела всё иначе — как декорации к трагедии.Потому что там, где кто-то сейчас надевает корону невесты,должна была быть я.

Я спустилась вниз, в служебную часть дворца, где всегда было меньше гостей и больше настоящей жизни. Там пахло мукой, медом, цветами, горячим вином и... напряжением. Все бегали, суетились, следили за временем. Я старалась занять себя — хоть чем-то, хоть пустой задачей.

"Принеси то, подай это. Сотри лишний воск, поправь скатерть. Делай хоть что-то, Ева, только не думай."

Я мельком услышала, как кто-то из служанок произнёс:

— Уже всё готово. Принц и невеста скоро начнут переодеваться.

У меня внутри будто что-то сжалось, но я сделала вид, что не услышала.Мимо меня прошла Лианна. В белом халате, с улыбкой, за ней шли две девушки с ящиками украшений. Она скользнула взглядом по мне и чуть приподняла бровь, не сказав ни слова.
Ей не нужно было говорить.

Я всё прочитала в её взгляде:

"Он — мой. Ты проиграла."

Я отвернулась.Прошла мимо.С высоко поднятой головой.А внутри — как будто ломалось всё.Ни слёз. Ни крика. Только тишина.И я знала: ещё немного —и всё начнётся.Все рассядутся.Зазвучит музыка.

И он...
выйдет вперёд,
Чтобы жениться.
Не на мне.

Прошло два часа.Словно вечность.

Я стояла у дальней колонны большого зала, в тени, в самом краю, где меня почти не было видно. Я не хотела сидеть рядом со знатными дамами, не хотела смотреть на сцену прямо — но уйти тоже не могла. Что-то внутри не давало. Как будто я должна была быть свидетелем. Как будто мне нужно было увидеть это своими глазами, чтобы... окончательно поверить.

Церемония началась.

Гул голосов стих. Оркестр заиграл лёгкую, медленную мелодию — торжественную, величественную. Служанки открыли двери в главный зал, и все головы повернулись к проходу.

Вошёл он.

Адриан. В белом камзоле с золотыми вставками, высокая стойка воротника, расшитые серебром манжеты, тяжёлый плащ за плечами. Он был... красив. Леденяще красив. Как принц из сказки. Только это была не моя сказка.

Он шагал уверенно, но взгляд его был опущен. Я смотрела на него издалека и пыталась найти в нём хоть что-то от того, кто обнимал меня ночью. Кто шептал мне в волосы, что без меня не может. Но тот мужчина... будто исчез.

Адриан встал у арки, под которой их должны были обвенчать.

На лице — маска. Идеальная. Королевская.

И вот — вошла она.

Принцесса Лианна. В платье цвета слоновой кости, расшитом жемчугом, с длинным шлейфом и короной в волосах. Она шла медленно, с гордой осанкой, с лёгкой, высокомерной улыбкой на губах. В этот момент весь зал смотрел только на неё.

Кроме меня.
Я смотрела на него.
На Адриана.

Он поднял глаза и впервые за всё время взглянул на неё.

На невесту.
На свою будущую жену.
На женщину, которую он не любил.

Церемония началась. Священник произносил слова, которые сливались для меня в глухой фон. Все эти «в браке», «в мире и беде», «быть верным» звучали так жестоко, так чуждо...

Потом — момент клятв.

Лианна первой взяла слово.
С благородным выражением лица, она сказала:

— Я, Лианна, клянусь быть тебе верной супругой, служить тебе с честью и преданностью, быть рядом в радости и в испытаниях. И стать твоей королевой. Навсегда.

Зал вздохнул. Кто-то смахнул слезу умиления.
Я стояла, как статуя.

Потом Адриан.
Он смотрел на неё. Его голос был ровным. Спокойным. Без дрожи.
Без души.

— Я, Адриан, клянусь быть тебе верным супругом, защищать тебя, уважать и принимать... и идти с тобой одним путём. С этого дня — и до конца.

Только я, стоя в тени, увидела, как его пальцы на мгновение дрогнули, когда он взял кольцо. Он медлил.Лишь на секунду.Но я заметила.

Он надел ей кольцо.
Она — ему.
Все зааплодировали.
Музыка вновь заиграла.
И они поцеловались.

Лианна, конечно же, потянулась к нему первая. Аккуратно. С гордой грацией. А он...
Он позволил.Склонился и коснулся её губ.
Не страстно. Не с любовью.Просто... чтобы исполнить роль.

Зал взорвался аплодисментами, священник благословил союз.

А я стояла.С расправленными плечами и с поломанным сердцем.

"Он стал её мужем."

После церемонии зал быстро преобразился. Гости начали перемещаться в пиршественный зал — большой, ярко освещённый, наполненный музыкой, цветами, золотыми деталями и ароматом запечённого мяса, сладостей и вин. Слуги сновали между столами, расставляя кувшины, подносы, тарелки, изысканные блюда, которые готовились последние двое суток. Всё сияло, блестело, напоминало сказочный бал...

Но для меня — это был похоронный марш.
Не мой праздник.Не мой вечер.
И уж точно — не мой человек.

Я наблюдала издалека, как новоиспечённая супружеская пара появилась в зале под громкие овации. Лианна, сияющая, держала Адриана за руку, как трофей. Он, в свою очередь, выглядел безупречно. Чуть напряжённо, но собранно — как и подобает принцу. Он выполнял роль. Смотрел на неё. Кивал гостям. Даже улыбался.

"Даже... улыбался."

И это было последней каплей.Я не пошла в зал.Не стала смотреть, как они танцуют первый танец.Как она прижимается к нему.
Как он больше ни разу не посмотрит в мою сторону.Потому что всё уже решено.

Я прошла по пустому боковому коридору, подальше от толпы, от музыки, от людей с полными бокалами и фальшивыми улыбками. Слуги не остановили меня. Некоторые просто отвели глаза.Может, потому что знали,что во мне сейчас нет ничего, что хотелось бы трогать.

Я вернулась в свои покои.Закрыла дверь.
Не на ключ — не было смысла.Просто прислонилась к ней спиной и выдохнула.

— Всё. Мне больше нечего делать здесь, — сказала я вслух. Тихо. Устало.

Раздался отдалённый звук музыки. Смех. Аплодисменты.А я стояла в темноте,
сжав руками края платья,пытаясь поверить в то,что любовь закончилась не там, где разбилось сердце...а там, где её даже не заметили.

Я стояла в полутемной комнате, не двигаясь. Звук музыки с праздника глухо доносился до моих покоев, словно напоминание: в это же время кто-то поднимает бокал за счастье, которого мне не будет.Я не плакала. Уже не могла.Слёзы будто закончились, оставив после себя только пустоту.

Всё внутри стало тихим, как будто душа ушла на паузу.

И вдруг — стук.
Мягкий, неуверенный.
Как будто тот, кто за дверью, сам не знал, имеет ли право стучать.

Я закрыла глаза, вздохнула глубоко.
Не хотела никого.Но это был не он.
Я уже знала.Этот стук был другим.

Томас.

Я подошла к двери, открыла.Он стоял с опущенным взглядом, в расстёгнутом формальном камзоле, без привычной улыбки. На лице — тревога и... настоящая боль.

— Можно? — тихо спросил он, глядя на меня снизу вверх. — Я... просто не мог смотреть, как ты уходишь одна.

Я кивнула, сделала шаг в сторону.Он вошёл, закрыл дверь за собой и замер, будто не знал, с чего начать.В комнате стояла тишина, нарушаемая только приглушёнными звуками веселья за стенами.

— Я не пошёл на пир, — сказал он, подходя ближе. — Не смог. Не хотел... Там все улыбаются, поздравляют, притворяются, что это любовь. Это мерзко,правда.
И я... Я знал, что там — должна быть ты.

Я опустила взгляд, руки сжались в кулаки:

— Я не хочу об этом говорить.

Он подошёл ещё ближе, голос стал мягким:

— Я не пришёл, чтобы напоминать. Я пришёл, чтобы просто быть. Рядом. Если позволишь.

Я посмотрела на него.В его глазах не было жалости — только тепло.И то редкое, что невозможно сыграть — забота.

— Проходи, — прошептала я. — Садись. Просто... побудь рядом.

Мы молча подошли к кровати и сели рядом, как будто всё происходило во сне. В комнате царила полутьма, освещённая только мягким светом от свечи, горящей на тумбочке. Все звуки снаружи — смех, музыка, звон бокалов — стали далёким, чужим эхом, не имеющим ко мне больше никакого отношения.

Я села на край, опустив руки на колени, сжав пальцы до белых костяшек.Томас — рядом.
Он не говорил ни слова.Не торопил.Просто осторожно, почти неслышно, обнял меня — одной рукой за плечи, другой прижал к себе.
И я почувствовала: его тепло. Его присутствие.И то, что я больше не выдерживаю.Мои губы дрогнули, подбородок затрепетал, дыхание сбилось, и всё, что я держала в себе, сорвалось с глухим, горьким всхлипом.Слёзы вырвались сами, внезапно, обрушившись на меня, как буря.

Я уткнулась в его плечо, в ткань его рубашки,
и зарыдала.Без стыда. Без сдержанности. Без слов.Так, как плачут только когда боль душит до судорог.Когда сердце уже не просит, а просто выкрикивает всё, что копилось.

Томас крепче прижал меня к себе, его рука нежно гладила мои волосы, плечи, как будто этим он пытался заглушить мою боль:

— Ш-ш-ш... Я здесь. Я с тобой, — шептал он, уткнувшись лбом мне в макушку. — Плачь. Плачь, Ева. Я не уйду.

Я вцепилась в него, как в якорь,и позволила себе сломаться.Хотя бы на мгновение.
Потому что рядом был тот,кто держал,когда другие отпускали.

Я не знала, сколько прошло времени.
Минуты? Час? Два?

Я просто плакала.Плакала так, как, казалось, не плакала никогда.Слёзы катились по щекам, горячие, солёные, без конца. Меня трясло от рыданий — то мелко, то всей грудью. Дыхание сбивалось, голос срывался на всхлипы, и временами казалось, что я просто сломаюсь на части.

Но Томас... он не отходил.Он сидел рядом, обняв меня обеими руками, грея своим телом.Он не задавал ни одного вопроса.Не пытался остановить мои слёзы.Он просто был...

Иногда шептал что-то успокаивающее — тихо, еле слышно:

— Всё пройдёт... Я рядом... Ты не одна... Я держу тебя...

Иногда просто гладил мои волосы, будто повторяя: я здесь, я не отпущу.

Я постепенно начала выдыхаться. Слёзы уже не лились потоком, а просто капали, одна за другой. Грудь больше не сжималась от боли — только от усталости.Потом мне стало холодно — не от температуры, а от изнеможения.Томас не сказал ни слова, когда я медленно легла на подушку, всё ещё держась за его руку, как за спасение.Он остался рядом.Уселся на край кровати, укрыл меня пледом, поправил волосы с лица.И сидел, пока я, уставшая, ослабшая,не провалилась в сон.

Без снов.
Без мыслей.
Просто — тишина.
После долгой, изнуряющей бури.