Новая роль
Утро выдалось особенно тихим. Легкие лучи солнца пробивались сквозь полупрозрачные занавески в моих покоях, мягко освещая комнату. Было ощущение, будто сам день ещё не проснулся окончательно — всё будто замирало в ожидании чего-то нового.
Я медленно потянулась в постели, чувствуя приятную тяжесть в теле после насыщенного дня. Всё ещё не верилось, что вчерашнее — было реальностью. Совет. Их решение. Слова королевы. И... титул, пусть ещё не официальный, но уже почти признанный — помощница при дворе. Помощница королевы.
"Вот так просто?" — пронеслось в голове. — "Нет. Не просто. Я это заслужила."
Я встала, умылась, быстро оделась — на сегодня выбрала платье скромное, но аккуратное: мягкий серо-голубой цвет, тонкий пояс, волосы заплела в гладкую косу. Хочется выглядеть достойно, но не слишком вызывающе.Сегодня я должна поговорить с королевой. Обсудить мои обязанности. Мою новую... жизнь.
С этой мыслью я вышла в коридор. Каменные стены, покрытые коврами, были уже привычны, но теперь я ощущала их по-другому. Больше никто не смотрел на меня с насмешкой или подозрением. Наоборот — те, кого я проходила, вежливо кивали, кто-то даже слегка склонял голову. Не как к служанке. Как к... кому-то значимому.
"Интересно, сколько им нужно времени, чтобы привыкнуть к тому, что теперь я сижу рядом с королевой, а не на коленях с ведром", — подумала я и усмехнулась.
Я шла уверенно, но внутри чувствовала волнение.Потому что эта встреча могла стать поворотным моментом.
Королева Мария — женщина умная, строгая и, как говорят, не терпящая лжи и лести.
Если я хочу быть рядом с ней — я должна быть собой.Только собой. Без масок.
Я поднялась по мраморной лестнице, где на каждом пролёте стояли статуи королевских предков, и направилась к покоям королевы. Там уже ждала её фрейлина, которая, едва увидев меня, вежливо кивнула:
— Ева? Её Величество готова принять вас.
Я сделала глубокий вдох, выпрямилась...и шагнула вперёд.Навстречу новому дню.И, возможно, — новой судьбе.
Двери в покои королевы распахнулись мягко, без скрипа, как будто даже дерево понимало, кому принадлежит эта комната.
Внутри было просторно, но не вычурно. Всё — со вкусом и достоинством. Светлые стены, высокий потолок, тяжёлые шторы цвета сливок, распахнутые настежь, впуская свет утреннего солнца. Воздух пах лавандой и чем-то тёплым, домашним — возможно, корицей.
У окна, в глубоком кресле, сидела она.
Королева Мария.
Строгая, элегантная, с прямой спиной и чашкой чая в тонких пальцах. На ней было светлое платье, волосы аккуратно убраны, на лице — тот самый ровный, безэмоциональный взгляд, от которого замирают даже старшие придворные.Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом. Ни тепла, ни холода. Просто внимание. Измеряющее. Точное. Осторожное.
— Ева, — сказала она спокойно, и голос её был таким же, как и она сама — сдержанный, но твёрдый. — Проходи. Садись.
Я подошла и села на край стула напротив, как положено — прямо, руки сложены на коленях. Внутри всё сжалось, но я держалась уверенно. Я прошла темницу, суд, унижение. Я справлюсь и с разговором.
Королева поставила чашку на блюдце и некоторое время молча смотрела на меня.
Потом заговорила:
— Я долго наблюдала за тобой. Ещё до всех этих событий. И должна признаться... ты меня удивила. Ты могла сломаться. Ты могла умолять, плакать, обвинять. Но ты выбрала — молчать. А потом — говорить только тогда, когда это имело вес.
Я ничего не ответила. Просто смотрела прямо перед собой, позволяя словам проникать глубже.
— Я не верю в случайности при дворе. Ты оказалась в центре не из-за судьбы, а потому что... у тебя есть характер. И я хочу использовать его с умом.
Она взяла со стола тонкий пергамент и протянула его мне:
— Это список обязанностей. Ты не просто помощница — ты будешь сопровождать меня на приёмах, помогать в организации внутренних дел, вести записи, участвовать в наблюдении за придворными. Ты будешь моими глазами. Моим слухом. Моей интуицией.
Я взяла пергамент. Буквы ровные, аккуратные. Обязанностей много. Но я не испугалась.
— Ты готова к этому? — спросила она.
Я подняла на неё взгляд и чётко, спокойно ответила:
— Да. Я готова. И я не подведу вас.
Королева медленно кивнула. И впервые за всё время в её взгляде промелькнула слабая тень одобрения:
— Посмотрим, Ева. Посмотрим. — Она снова взяла чашку и сделала глоток. — А теперь иди. Вечером — первое задание.
Я поднялась, чуть склонив голову:
— Благодарю вас, Ваше Величество.
Я вышла из покоев королевы, аккуратно прикрыв за собой дверь, и на мгновение остановилась в коридоре, прижимая свиток к груди. Свет из высоких окон падал на пол мягкими полосами, в замке царила утренняя тишина — редкое, почти волшебное спокойствие.
А внутри у меня было... бурное, но ровное пламя.Королева не просто приняла меня — она доверила. Сделала частью двора не по жалости, не как временное исключение, а как человека, который что-то значит.
Я медленно пошла по коридору, ощущая лёгкость в теле, будто сбросила с плеч всё, что тянуло вниз. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно, хотелось обнять кого-то, но, главное — не упасть лицом в грязь. Это теперь моя реальность. Моя должность. Моя ответственность.
Спускаясь по лестнице, я перечитывала список на свитке:
— участие в утренних собраниях;
— помощь в организации аудиенций;
— ведение записей по внутренним делам двора;
— надзор за поведением слуг в определённых залах;
— и... сопровождение королевы на вечернем приёме.
"Вечернем... приёме?"— я резко остановилась на ступеньке.
"Сегодня? Уже?"
Я вжалась плечами в перила, глядя на строчку, будто надеялась, что она исчезнет.
Но нет. Всё на месте.
Первое задание — уже сегодня.
"Ну, вперёд, Ева. Хотела — получай", — хмыкнула я про себя и пошла дальше.
На первом этаже я свернула в коридор, ведущий к моим покоям. И уже почти дошла до двери, как вдруг услышала знакомый голос:
— Ты всегда так быстро ходишь, или это ты от кого-то убегаешь?
Я остановилась и обернулась. В проёме между колоннами стоял Томас. В неформенной рубашке, с растрёпанными волосами и дежурной наглой улыбкой на губах.
— Убегаю от мыслей, — ответила я, подходя ближе. — Но ты теперь явно в курсе всех моих маршрутов.
— Ну, знаешь ли, — он пожал плечами, — если уж ты теперь официальная помощница королевы, мне придётся следить, чтобы ты не слишком возгордилась.
— О, не переживай. Я буду вести себя достойно. Только теперь... буду занята куда больше. Меня ждет приём.
— Приём? — приподнял бровь Томас. — Так скоро?
— Уже сегодня вечером.
— Ты справишься, — сказал он быстро, уверенно, без тени сомнений. — Но если что — я там буду. Смотри в мою сторону, если вдруг захочешь сбежать. Я мигом подброшу тебе яблоко.
Я рассмеялась:
— Ты неисправим.
— А ты — всё такая же. Упрямая. Непредсказуемая. И теперь ещё... опасная. Помощница королевы. Представляешь, сколько сплетен уже распускают?
— Пусть говорят, — пожала я плечами. — Всё равно я уже слышала про себя всё, кроме «богиня».
Томас усмехнулся, посмотрел на меня чуть дольше, чем нужно...и, кажется, хотел что-то сказать. Но промолчал.
А я кивнула ему и пошла дальше.Сегодня меня ждал первый вечер в новом статусе.
И я собиралась войти туда с высоко поднятой головой.
После короткого разговора с Томасом я вернулась к себе, положила свиток на стол, но усидеть в комнате не смогла. Мысли носились в голове, как пчёлы в улье: о встрече с королевой, об обязанностях, о вечернем приёме — и, конечно, о том разговоре, который я случайно подслушала накануне. Адриан... Томас... Всё было слишком.
Мне нужно было подышать, сменить обстановку. Уйти туда, где никого не будет, где я смогу остаться наедине с собой. И я пошла — босиком, в лёгком платье и тонкой накидке, позволяя себе просто идти по пустым коридорам, не думая, не оглядываясь.
Так я и оказалась в длинном, прохладном зале с высокими окнами, где обычно проводили тренировки.Здесь пахло деревом, кожей, металлом... и свободой.По стенам — стойки с мечами, копьями, щитами.А вдоль дальнего края — мишени для стрельбы из лука.
Я прошла внутрь, остановилась на середине зала и огляделась. Ни души. Ни шума, ни шагов, только слабое потрескивание дерева от сквозняка.
Моё внимание тут же привлёк лук, аккуратно уложенный на стойку рядом с несколькими стрелами. Я подошла ближе, медленно провела пальцами по отполированной древесине:
— Хм. Почему бы и нет... — пробормотала я.
Я взяла лук в руки. Он был чуть тяжелее, чем казался, но приятный на ощупь — из тёмного дерева, с плотно натянутой тетивой. Одна из стрел легко легла в ладонь. Всё это было настолько непривычно... и захватывающе.
Я подошла к отметке на полу, встала напротив одной из мишеней.Помню, как однажды видела, как стрелял Томас — быстро, легко, с азартом в глазах.
И мне захотелось почувствовать то же самое. Хоть раз. В этом замке — не быть жертвой. А быть той, кто целится.Я натянула тетиву. Медленно. Неуверенно. Лук немного дрожал в руках.
— Ну же... не трясись, Ева...
Я прицелилась, сосредоточилась.
Глубокий вдох.
И...
— Пху! — стрела улетела... мимо мишени, отскочила от края доски и со стуком ударилась об стену.
Я замерла, уставившись на неё:
— Ну... хотя бы не себе в ногу, — пробормотала, усмехнувшись.
Всё равно было приятно.
Я снова взяла стрелу.
Теперь — с чуть большей уверенностью.
Потому что этот зал, эти стены...сейчас были моими.И никто не мешал мне целиться выше.
Я снова взяла стрелу, теперь уже аккуратнее, медленно вкладывая её в лук. Пальцы дрожали чуть меньше, чем в первый раз. Я стояла прямо, старалась не наклоняться, как будто от этого зависел исход целой войны. Глубокий вдох. Выдох. Я прищурилась, сосредоточившись на мишени.
В голове мелькала мысль:
"Главное — не попасть в стену. И не сломать лук. И не уронить стрелу. И вообще... выгляди уверенно, будто делаешь это каждый день".
Я уже натянула тетиву, когда вдруг... почувствовала движение за спиной. Кто-то подошёл почти бесшумно.Я даже не успела повернуться.
— Ты неправильно держишь локоть, — раздался тихий, низкий голос у самого уха. Тёплый выдох скользнул по шее, и по телу пробежала лёгкая дрожь.
Я замерла. Узнала этот голос сразу.
Адриан.
Прежде чем я успела сказать хоть слово, он встал вплотную за моей спиной, его грудь почти касалась моих лопаток, и его руки — уверенно, но не грубо — накрыли мои. Он осторожно поправил мои пальцы на тетиве, развернул плечи, выровнял локоть.
— Вот так. Спокойно. Не нужно дёргаться. Дыши ровно, — говорил он медленно, приглушённо, словно опасался нарушить тишину этого зала... или моё равновесие.
Я стояла как вкопанная.
Каждое его движение — как ток по коже.
Руки — тёплые, сильные, направляющие.
Голос — ровный, почти ласковый.
И расстояние между нами — почти не существовало.
— Теперь тяни медленно. Не резко. И держи взгляд на центре. Доверяй себе.
Я сглотнула.
Пальцы напряглись, тело затаило дыхание.
— Готова? — спросил он почти шёпотом.
— А ты что думаешь? — ответила я, не оборачиваясь, но в голосе скользнул вызов.
Он чуть усмехнулся — я почувствовала это, даже не видя его лица:
— Думаю, ты привыкла бороться.
И тогда, всё ещё ощущая его дыхание на щеке, я отпустила стрелу.
Она вылетела плавно, ровно... и впилась прямо в центр мишени.
Я ахнула, чуть повернулась — и только тогда встретилась с его взглядом.Близко. Слишком близко.Карие глаза, мягкий свет в них, смешанный с чем-то... непроговорённым.А потом он сказал, почти не отрываясь от меня:
— Видишь? Я же сказал — ты умеешь целиться.Пауза,— Только вот в кого — ещё не определилась.
Я всё ещё ощущала, как моё сердце стучит где-то высоко в горле, а пальцы — напряжённые от выстрела — так и не расслабились. Стрела вонзилась в самый центр, но мой взгляд был уже не на мишени.
Я стояла, развернувшись к Адриану, и чувствовала, как между нами сгустился воздух — плотный, тёплый, с намёком на нечто слишком личное. Он всё ещё стоял близко, слишком близко. Его рука медленно опустилась с моей, но взгляд остался. Пронзающий. Глубокий.
Я прищурилась, делая шаг назад — чтобы хоть немного вернуть контроль:
— О чём ты?
Он посмотрел на меня чуть исподлобья, не сводя глаз, словно обдумывал: говорить или промолчать. Но выбрал первое:
— О том, как ты смотришь на него. — Голос стал тише, но от этого только серьёзнее. — На Томаса.
Я напряглась.
— Ты думаешь, я не замечаю? Как ты улыбаешься ему. Как поднимаешь бровь, когда он шутит. Как смотришь, когда он уходит, и ещё секунду ловишь его силуэт глазами, будто не хочешь терять даже его тень.
Я открыла рот, но не нашла слов.
А он подошёл ближе, уже не касаясь, но снова сокращая расстояние до опасно малого:
— Ты на меня так никогда не смотрела.
— Не в начале. Не тогда, когда я был рядом. И уж точно не после того, как предал твоё доверие.
Он говорил спокойно, почти сухо, но в его голосе звучала не боль, а сожаление. Тихое, тяжёлое, как камень на дне озера.
— С ним ты другая. С ним ты — настоящая. Живая. Без маски. И я понимаю это. Даже если мне... тяжело смотреть.
Я сжала губы. Внутри всё закрутилось, как вихрь. Мне хотелось сказать, что он сам всё разрушил, что он не имел права говорить об этом, что я пыталась простить, но не знала, как.Но вместо этого я просто стояла,
словно стрела, натянутая в воздухе,
не зная, в кого целиться.Я стояла напротив него, чувствуя, как эмоции внутри смешались в один ком — обида, растерянность, боль, но поверх всего этого — честность, которая рвалась наружу. Мне больше не хотелось молчать. И не нужно было играть в недосказанность. Он задал вопрос — и теперь должен быть готов услышать ответ.
Я глубоко вздохнула, выпрямилась и, не отводя взгляда от его карих глаз, сказала:
— С ним... — я на мгновение замялась, подбирая слова, — с ним просто. Понимаешь? Легко. Он не давит, не оценивает. Не ищет в моих словах подвоха. Он рядом, когда все остальные отворачиваются. Он умеет поднять мне настроение даже, когда я на грани...
Я опустила глаза, а потом снова подняла — твёрдо:
— Но это не значит, что я в него влюблена.
Он ничего не ответил, только смотрел, словно вслушивался не в слова, а в их подтекст.
Я шагнула назад, ближе к окну, и добавила тише:
— Ты не знаешь многих вещей обо мне... — голос мой стал глуше. — И я уверена, ты не понимаешь, почему Ева...
Я резко замолчала, осознав, что чуть не выдала себя.Пауза повисла в воздухе.Я медленно подняла взгляд на него, вымученно усмехнувшись:
— Ну, то есть я... так резко изменилась.
Он прищурился, словно почувствовал, что за моими словами что-то кроется, что-то неуловимое, но важное. Он хотел что-то сказать, но я его опередила:
— Но даже если я расскажу тебе правду... — я пожала плечами, слабо, но откровенно, — ты всё равно не поверишь.
В зале снова повисла тишина. Только где-то далеко, за окном, раздался крик птицы:
— Я не та, кого ты знал. И, возможно, никогда не была ей, — сказала я уже почти шёпотом.
И пусть он не понял,но для меня это было, пожалуй,самое честное признание из всех.
В тишине после моих слов можно было услышать даже биение сердца. Оно гулко стучало в груди, будто говоря: "Ты сказала слишком много..." Но уже было поздно.
Адриан стоял, не двигаясь, всё так же смотрел на меня, но в его взгляде появилось что-то новое. Не недоверие. Не злость.Боль.
И... что-то вроде надежды.
— Ты не та, кого я знал, — повторил он почти шёпотом. — Это правда...
Он сделал шаг ко мне. И ещё один.
— Но ты знаешь, что это значит? — его голос стал ниже, тише, как будто он боялся спугнуть момент. — Что я хочу знать, кто ты теперь. Кто ты на самом деле. Без масок. Без роли. Только ты.
Я сжала губы, отвела взгляд.
— Ева... — он остановился в шаге от меня. — Я не хочу больше гадать. Не хочу домысливать, читать между строк, слышать полуправду. Я хочу — услышать всё. От тебя. Без страха, что я не поверю.
Я подняла на него глаза.
Долго. Исподлобья. И, кажется, впервые с того дня, как я оказалась в этом мире... по-настоящему растаяла.
— Хорошо... — выдохнула я.
Он не шелохнулся. Ждал.А я заговорила:
— В ту ночь, когда меня сбила машина... — я сделала паузу, — я не проснулась в больнице. Я проснулась здесь. В этом замке. В этой эпохе. В теле девушки, которую зовут Ева, которая была сиротой и служанкой с детства.
Его брови дрогнули, но он молчал.
— Я не родилась здесь. Я — не она. Я из другого времени. Из другого мира. XXI век. Современность. Машины, телефоны, интернет — всё, что ты не сможешь себе даже представить.
Я замолчала, ожидая смеха. Усмешки.Подозрения. Скепсиса.
Ничего не было. Он просто стоял. Смотрел. И слушал.
— Я не знаю, почему именно я. Не знаю, зачем. Но когда я открыла глаза в этой реальности... я поняла, что либо я приспособлюсь — либо погибну. Поэтому я притворялась. Молчала. Училась. А потом стала... мной. Настоящей. Уже здесь.
Я шагнула назад, напряжённо глядя на него:
— Вот и вся правда. Хочешь — считай, что я сошла с ума. Хочешь — что это красивая выдумка. Только не спрашивай, почему я изменилась. Потому что это больше не та жизнь. И я — больше не та девушка.
Молчание.Он не шевелился. Ни слова.
Моё сердце стучало, как сумасшедшее.
Но потом...
Он медленно подошёл. Встал передо мной.
И сказал тихо, серьёзно, без насмешки:
— Ты могла бы рассказать любую историю. Любую ложь. И я бы, возможно, поверил. Но то, что ты сейчас сказала... оно слишком странное, чтобы быть выдуманным.
Он задержал дыхание, глядя мне в глаза.
— И если ты правда не отсюда... Тогда ты сильнее, чем я когда-либо думал. Потому что в чужом мире... ты выстояла. Ты осталась собой.
Пауза.
— И знаешь что?.. Я верю тебе.
Я не могла пошевелиться.
Он верит.
Он действительно верит.
И именно в этот момент я почувствовала,
что между нами впервые не осталось ничего недосказанного...
Всё вокруг будто исчезло. Зал, стены, оружие, мишени — всё стало фоном. Только он. Только его глаза. Его голос. Его слова, которые всё ещё отдавались в голове эхом: "Я верю тебе".
Я даже не знала, что сказать. Не привыкла к доверию. Особенно от него.От того, кто однажды выбрал поверить всем, кроме меня.
Но сейчас передо мной стоял не принц, не судья, не гордый наследник. А человек, который услышал, принял, и не попытался объяснить мою правду с позиции логики. Просто... поверил.
И я не знала, что с этим делать.Поэтому просто выдохнула и отвела взгляд, нарушая это хрупкое молчание:
— Мне... — голос дрогнул, я кашлянула, — мне нужно скоро идти. К королеве. У меня первое задание — сопровождать её на приём.
Я чуть улыбнулась, но устало, по-настоящему:
— И, честно говоря... я волнуюсь.
Он не удивился. Только коротко кивнул, будто знал, что сейчас скажет:
— Я провожу тебя.
Я подняла глаза. Его голос был спокойным, но твёрдым.Не как предложение. Как решение.
Я чуть нахмурилась, будто хотела отказаться, но вместо этого — мягко кивнула:
— Хорошо... — голос мой прозвучал тише. — Поддержка-лишней не будет, и взгляд со стороны. Вдруг я не туда встану или что-то уроню.
— Если ты уронишь что-то, — усмехнулся он, — я подниму. А если кто-то уронит на тебя — я уроню уже их.
Я засмеялась.Не громко — почти выдохом. Но по-настоящему. Легко — как в том саду с Томасом. Только...
По-другому. Теплее. Глубже.
Мы вышли из тренировочного зала вместе.
Я с лукавым блеском в глазах, он — чуть тише, чем обычно.И по дороге, пока наши шаги отдавались в пустых коридорах,
я поймала себя на мысли:
"Возможно... не всё потеряно.
И, быть может, доверие можно не только терять —но и возвращать."