Глава 7. На седьмом небе от счастья.
— Ты! Ты самое убогое существо, которое мне только приходилось видеть, — во тьме подвальных помещений слышался хриплый голос.
Матвей испытывал чёткое ощущение дежавю. Он сюда сам никогда не приходил, но мог вновь ходить по этим пыльным коридорам из бетонных стен, покрытых чем-то шершавым. В темноте вновь растворялись страшные образы. На полу валялся телефон со включенной вспышкой. Тёплый тусклый свет распространялся в радиусе нескольких метров. Две женщины оставляли на полу и стенах большие тени. Рядом с телефоном на полу, сидя на коленях, держалась за голову и громко рыдала Ксения Вадимовна. Она вся тряслась. На её тени можно было заметить, как редкие волоски на руках становились дыбом. Женщина плакала, иногда вытирала слёзы одной из рук. Матвей, распознав образ, тут же спрятался за колонну — его тоже мучил ужасный страх неизвестного и непонятного.
Спереди от Заменской стояла женщина в растрёпанном платье, на котором виднелись большие дыры. Седые волосы её были свиты в какое-то гнездо. Лицо было испещрено морщинами. В едва заметных глазах виднелся только зрачок, расширившийся почти во всю щель между веками. Женщина смотрела сверху вниз на согнутую Заменскую.
Немного пролитых слёз спустя женщина сделала шаг вперёд. Стали видны её страшные ноги с синими венами. Она подошла вплотную к Ксении Вадимовне и подняла её за волосы. Та поддалась. Женщина посмотрела в заплаканные глаза Заменской, слегка наклонила голову и сделала удар ладонью по щеке учительницы.
— Тебя попросили принести всего одну вещь! Ты даже на это не способна! Взрослый человек! — кричала на бедную учительницу эта уродливая старушка.
— Простите, простите меня, Наталья Петровна! Я... Я положила её на стол, и... Она словно исчезла.
— Чушь! Ты хоть меня не обманывай! У тебя кишка тонка была достать эту штуку, — женщина сильно закашляла, и сама теперь наклонилась. Заменская сделала шаг назад.
— Проваливай отсюда, пока жива! И найди мне чёртового мальчишку! — хрипя, еле проговаривая, что есть мочи надрывалась старая.
Заменская судорожно схватила телефон и убежала на выход. Убежала Заменская, пропал свет, Матвей перестал видеть и теперь точно не знал, где выход...
— Я тебя найду, и... — женщина не успела договорить, как в ушах Морозова засвистело. Громкий звон контузил парня. Матвей схватился за голову или за что-то, что ему казалось таким же большим и увесистым. Тело его пошатнулось. В момент Матвею показалось, что он начал падать. Свободно падать куда-то далеко вниз. К самому центру Земли.
Каникулы. Среда.
— Нападающий Петров ведёт мяч, и-и-и... гол! Гол! Команде 6 «В» класса добавилось ещё одно замечательное очко! Это прекрасная новость не только для спортсменов, но и для наших дорогих зрителей, которым мы передаём привет! — раздавался откуда-то голос, который разбегался эхом по всему спортивному залу.
Местные трибуны были не то что переполнены: пара скамеек была целиком забита детьми-болельщиками, которые выкрикивали кричалки и названия команд.
— Посмотрите на трибуны! Как счастливы болельщики! Команда «Судоход» выходит вперёд и обгоняет команду 6 «А» класса «Снежинки» на целое очко, выйдя из ничьей.
Ученики 6 «В» прыгали от счастья, задыхаясь и становясь красными. Как никогда раньше они радовались чужим успехам: успеху команды их же класса. Ведь именно для этой цели создавался лагерь, да и школа в целом — дарить положительные эмоции всем её воспитанникам.
Юные футболисты стояли в кругу, положив друг другу руки на плечи, и обговаривали план действий, пока проигрывающие что-то затевали с одноклассниками с трибун в углу спортзала.
По залу ходил Воронин и сильно гордился за выигрывающих. Махал указательным пальцем команде «Снежинки» и вскидывал голову, когда смотрел на них, как бы задавая вопросы.
Бегал с айфончиком Павел Иванович, фотографировал всё это и поглядывал на активистов, которые в жилетках... помогали спортсменам. Да, иногда приходится снимать пиджаки и блузки, надевать жилетки и халаты и работать с простым народом, да ещё когда рядом стоял Воронин. Взгляд Оркида был высокомерным и задиристым.
В углу стоял грустный Дима Липов. Перед ним стояла камера на штативе, которой он неохотно управлял и передавал запоздалые кадры прекрасного футбольного сражения. Напротив же стояли какие-то две девочки-активистки, обе с распущенными длинными волосами, одна ниже, другая выше. Рядом с ними парень высокого роста, коротко стриженый. Рядом с компанией, стесняясь смотреть по сторонам, стоял Вадим Соколов в жилетке. Но он был горд, грудь его торчала вперёд и прямо-таки была готова принять ударную дозу медалей, наград и звёзд, таких же, как у Димы.
Вадим долго вслушивался в разговоры старшеклассников, пытаясь понять то, как они думают, чем живут; стать таким же, как они, но сегодня речь их шла о чем-то более приземлённым, хотя, по правде говоря, речь всегда была их одинакова, темы однотипными, а разговор менялся лишь со сменой последних горячих новостей.
— А вы слышали, что Липов целовался с Лисовой? — сказала маленькая девушка.
— Это он к ёлкам готовится? — сказала девушка чуть выше ростом.
— Когда он залететь успел? — сказал парень.
Слова активистов сильно растворялись в гамме шума и криков болельщиков, поэтому максимум, кто мог услышать эти сплетни, был Вадим Соколов.
— Да вот, у него же ключ был от склада, вот там-то они и целовались друг с другом, — продолжила низкая.
— Фу, как противно, я бы ни за что не стала целоваться с Лисовой, — брезгливо сказала высокая.
— Так тебе и не предлагают, ха-ха-ха! — рассмеялся парень.
«Так значит, Дима не виноват в пропаже?» — с облегчением про себя выдохнул Вадим и успокоился. Его эмоции было бы очень сложно передать, но по его телу легко можно было судить, что будто гора с плеч исчезла и теперь он выпрямился ещё сильнее, улыбнулся шире, посмотрел на активистов, как бы говоря им «Спасибо» за надежду, что такой прекрасный председатель не покинет свой пост, а Вадим ещё успеет у него поучиться. Теперь Соколов думал о чём-то другом и вроде даже начинал общаться с активистами, вливался в их коллектив.
Матч продолжался, трибуны волновались, волновались и спортсмены. Шёл третий день осеннего пришкольного лагеря.
***
В дверь кабинета физики осторожно постучал Матвей. Северное солнце аккуратно освещало дверь и табличку кабинета. За дверью никто не ответил. Парень повернул ручку и открыл дверь. Навстречу ему дул свежий и прохладный воздух сквозняка, в котором так легко левитировал на верёвочках привязанный к потолку большой картонный самолёт. Матвей, сопротивляясь порывам ветра, вошёл в кабинет физики, сел на первую парту среднего ряда, достал планшет и стал ждать. Кабинет был идеально убран. Окна были открыты. На подоконниках стояли фиалки разных цветов, герани и другие неизвестные Морозову растения. Доска была выключена.
Сзади, из лаборантской, вышла та самая Заменская. Светлые волосы, собранные в одну косу резинкой, белая кофта и грязная юбка, чёрные каблуки — такой она подошла к доске и включила её и компьютер.
— Так, начинаем, — сказала она громко и пафосно, но, увидев, что никого кроме Матвея нет, оправилась: — Я так понимаю, больше никто ходить не будет? Ну и ладно.
Капля грусти проскользнула в её словах, но женщина тут же оправилась:
— Конечно, у нас столько кружков в школе, все не посетишь! — учительница старалась улыбнуться, но это у неё плохо получалось. — Молодой человек, что вы знаете о космосе? — обратилась к Матвею Ксения Вадимовна.
— Ну, — начал отвечать Морозов, как тут же был прерван.
— Встаньте, пожалуйста! Видите же, я тоже стою! — громко и максимально зло сказала Заменская. Лицо её было пустое и не выражало никаких эмоций.
Матвей повиновался и встал.
— Космос — это то, что нас окружает, а точнее нашу планету.
— И, разумеется, стоит сказать, что наша планета не одна в космосе, — добавила учительница.
— Да, у нас есть другие планеты, Марс, Венера...
— Но нужен ли нам космос? Ведь лететь до звёзд и планет очень и ещё раз очень много! — вышла из-за учительского стола Ксения Вадимовна и оперлась на одну из парт.
— Да, ведь однажды нам придётся улететь отсюда, — отвечал Матвей.
— Куда?
— Гм... Марс?
— Ну ты загнул! — недовольная ответом Заменская продолжила: — А почему сразу не Юпитер?
— Но там ведь вода, — оправдывался Матвей.
— На Земле тоже вода, но вопрос не в жизни, а в наших возможностях.
— Верно... — соглашался Морозов.
— Тогда Луна? Перспективно? — ухмыльнулась Заменская.
— Что? — не понял Матвей.
— Актуально? — выдохнула Ксения Вадимовна.
— А... Да! Актуально.
— Тогда за дело! — сказала Заменская, развернулась, подошла к доске и начала что-то рисовать и писать.
— Итак, ракета состоит из нескольких ступеней и полезной нагрузки. Ступени по ходу полёта отстыковываются, но вот незадача: почему бы нам не поставить очень много ступеней?
— Ракета будет тяжёлой? — отвечал Матвей.
— Именно! Ракета движется благодаря тому, что становится легче при сжигании топлива. Это движение называется реактивным.
— Значит, мы далеко не улетим?
— Улетим, но нам нужно набрать достаточную скорость, — отвечала Заменская.
— Значит, нам нужны очень быстрые двигатели!
— В точку! У меня как раз есть парочка вариантов.
Занятие продолжилось с обсуждения наработок Ксении Вадимовны, её изобретений, работ, ну и, разумеется, с изучения этого всего самим Матвеем.
Кажется, именно в этот момент Матвей Морозов был счастлив как никогда. Нет, разумеется, он радовался часто, например, когда у него наступал день рождения или он праздновал Новый год. В конце концов, он радовался солнцу, выходившему из-за туч. Но здесь было другое чувство. В первую очередь понимания того, что он нашёл себя.
Глаза Матвея горели. И сам он горел новым увлечением: как никогда внимательно он слушал Заменскую, вчитывался в каждую строчку электронных книг, с дотошливостью всматривался в каждую деталь устройств и моделей, представленных Ксенией Вадимовной. Ему казалось, что он готов целыми ночами проводить, сидя здесь и копаясь с этой электроникой.
Удивительно и то, что парень имел очень много умных и важных вопросов относительно не только космической тематики, но и того, как устроены электронные детали, как их соединять, программировать, а самое главное, вопросы работы электричества, физики и самой природы волновали юный мозг Матвея.
В какой-то степени можно было сказать, что внутренне парень пытался избежать всех этих странных загадок, мистики, снов и погрузиться в другой мир по самую голову. В мир космоса, физики, электроники и мироздания, который таил в себе тайны, вопросы и загадки, но ответы на которые можно было найти лишь в старых учебниках с полок библиотеки.
Каждая новая строка учебника была для Матвея новой отгадкой на вопросы куда более глубокие, чем вопросы о «Наследнике проклятья» и его мотивах. Так и бегал Матвей за книгами по физике по всей школе. В порывах мыслей и ветра, который обтекал бежавшего Морозова по коридорам между кабинетами, Матвей вновь терял своё сознание, но только в этот раз точно знал, что его душа аккуратно положена на парту и ждёт завершения кружка, а не рассеяна где-то по школе в поисках неизвестного самозванца.
Одним словом, парнишка был на седьмом небе от счастья, точнее, его душа улетела туда ввысь, как бы не мешая работать молодому уму, создавать нечто новое и, разумеется, покорять бесконечное небо, создавая машину, способную долететь до самого космоса за этой самой душой.
— Так, тебе теперь надо научиться паять, но это не так сложно... Сходи к школьным инженерам, я думаю, они тебе помогут, — сказала Заменская.
— Да! Спасибо, Ксения Вадимовна! Это было очень интересно! — поблагодарил Матвей и с улыбкой на лице начал собираться.
— Книги ты взял, что-то я тебе уже скинула. Почитай на досуге. Понятное дело, что на Луну мы не улетим, но хоть в космос, — продолжала учительница.
— Да, конечно...
— Ты помнишь же кабинет, в который ты бегал за оборудованием?
— Помню.
— Там в целом всегда открыто, но если что, можешь брать ключ на вахте. Я предупрежу охранников, — сказала Заменская и тут же спохватилась, — скажи... скажи мне, пожалуйста, своё ФИО... Я тебя должна в журнал записать...
— Эм, Морозов Матвей Никитич.
— Что? — удивилась почти Заменская, но тут же оправилась, — а, поняла. Что же, ты свободен. До свидания.
— До свидания, — удивлённый реакцией Заменской сказал Матвей, однако эмоций было очень много, и Матвей не мог думать рационально.
Он быстро вышел из кабинета и направился к лестнице, где его встретил такой же радостный Вадим. Правда, радость у мальчиков была разная: пока Морозов радовался от полученных эмоций нового дела, Соколов шёл лёгкой походкой, освобождённый от тяжести мыслей, которые были посеяны им самим же.
— Ты не представляешь, что я узнал! — радостно закричал Вадим.
— Ты тоже, — ответил радостно Матвей и пожал руку Соколову.
— Липов ничего не крал, а... целовался с девушкой на складе! — сказал Вадим и ещё раз выдохнул.
— Вот это горячие новости, не то что у меня, — отвечал Матвей.
— Но тогда непонятно, кто же и что украл со склада...
Морозов почувствовал резко наступающую грусть, в которую он не очень-то и хотел окунаться, но пришлось: в голове всплыл сон про Заменскую и какую-то старушку в подвале.
— Слушай, Вадим, — начал Морозов, — мне тут уже не первый раз снится, как Заменская что-то делает в подвале, а там какая-то страшная женщина, и она тоже что-то ищет...
— Думаешь, Заменская всё перерыла? Но зачем? — задумался Вадим.
— Я всего лишь говорю, что видел. Ну во сне то есть. А вообще что-то искала, но у неё это что-то украли, — продолжал Матвей.
— Да, кажется, это всё куда запутаннее, чем есть...
— М-да, — поддерживал Морозов Вадима.
Матвей был под достаточным впечатлением от занятия, но рассказать ему об эмоциях, как и раньше, было некому. И хотя между парнями случилась минута молчания, Морозов понимал, что говорить не самое время, ибо Соколов занят своей дилеммой, а дело Матвея — исключительно дело Матвея. Мало кому интересна была тема космоса, иначе бы, несмотря на учителя, на кружок ходили десятки детей. Но говорить Матвею надо было. Надо было общаться с кем-то и о чём-то, чтобы не помереть в этой смертельной тишине, которая то и дело, что жаждала поглотить каждого из существующего в этом городе.
Так и разошлись мальчики на минуте молчания. Каждый думал о своём, но ни о чём общем. У каждого были свои впечатления, эмоции, желания и кружки, в которые они ходили. Единственное теперь, что их объединяло — биология, Зайцев и «Наследник проклятья», душа которого плавала в коридорах школы и, лавируя, залетала то в мозг Матвея, то в мозг Вадима, то в мозг других детей и учителей.