Тень астероида

Профессор Минерва МакГонагалл стояла в центре гостиной Гриффиндор, ее поза была прямой, как клинок, а выражение лица могло бы заморозить пламя в камине. Перед ней на диванах, креслах и даже на полу сидели и стояли притихшие семикурсники, пойманные ею для «серьезного разговора».

— Я не буду ходить вокруг да около, — начала она, ее голос был резким и четким, как удар скрипичного смычка. — Ваши результаты последних контрольных работ, мягко говоря, оставляют желать лучшего. НАСТОЯЩЕГО лучшего! Вы не на пятом курсе, чтобы списывать неудачи на юношескую рассеянность. До выпускных экзаменов — рукой подать. Они определят ваше будущее, как блестящих волшебников. И будущее факультета.

Она обвела всех леденящим взглядом, заставляя даже самых отъявленных непосед, вроде Поттера и Блэка, избегать ее глаз.
— Гриффиндор всегда славился не только отвагой, но и умением собраться в решающий момент. Сейчас я вижу всё что угодно — безрассудство, легкомыслие, забывчивость — но только не здравомыслие, ответственность и честь!

Она сделала паузу, давая словам проникнуть в самые непробиваемые головы.
— И пока некоторые из вас усердно штудируют новые, не внесенные в расписание дисциплины, ваши основные предметы приходят в упадок.

Сириус, развалившийся в кресле, почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он украдкой взглянул на Фелицию, сидевшую напротив. Она смотрела на МакГонагалл с каменным лицом, но кончики ее ушей порозовели.

— Например, — продолжила МакГонагалл, и ее голос приобрел язвительные нотки, — я наблюдаю бурное развитие такой науки, как «Руководство по томным взглядам друг на друга через весь коридор». Очень увлекательный предмет, не правда ли? Требует изрядной доли концентрации. Видимо, настолько, что не остается сил на простейшие астрономические расчеты!

В гостиной повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев. Несколько пар глаз непроизвольно метнулись в сторону Сириуса и Фелиции, но тут же отвели взгляд.

— Не менее популярен, — профессор скрестила руки на груди, — и курс «Методика исследования случайных встреч в библиотеке и в других, подчас самых неожиданных, частях здания». Судя по количеству практических занятий, дисциплина считается архиважной.

Джеймс Поттер подавил смешок, превратив его в приступ кашля. Ремус Люпин старательно смотрел на свои ботинки, но его плечи слегка подрагивали.

— Результаты этих... внеклассных изысканий, — МакГонагалл снова обвела всех взглядом, давая понять, что ее слова относятся не к одной конкретной паре, а ко многим, — плачевно сказываются на ваших официальных оценках. Совместный проект мисс Уоррен и мистера Блэка по астрономии получил «Неудовлетворительно». И это при ваших-то способностях! Позор!

Сириус сглотнул. Фелиция сжала губы так, что они побелели.

— Ситуацию требуется немедленно исправить, — заключила МакГонагалл. — И я настоятельно рекомендую вам перераспределить свое время и интеллектуальные ресурсы с факультативных... хобби... на основную учебную программу. Или я буду вынуждена ввести обязательные консультации под моим личным присмотром. Уловили мысль?

Хор тихих «да, профессор» прокатился по гостиной.

— Прекрасно. В таком случае, не теряйте времени. Мистер Блэк, мисс Уоррен, я ожидаю от вас исправленного и пересданного проекта к концу недели. И чтобы я больше не видела вас «изучающими карту звездного неба» в совершенно неподходящих для этого местах. Всем доброго вечера.

Развернувшись с легким шелестом мантии, она вышла из гостиной, оставив за собой гробовую тишину и десяток краснощеких семикурсников.

Первым нарушил молчание Джеймс.
— «Неподходящие места»... — с придыханием прошептал он. — Интересно, о каких это?..

Сириус швырнул в него подушкой, но без обычного веселья. Его взгляд снова встретился с взглядом Фелиции. На этот раз в нем не было томности. Была холодная, собранная решимость. Профессор, сама того не желая, дала им официальное разрешение на общение. Теперь им придется это исправить. Вместе.

Следующим вечером класс астрономии был пуст и тих, освещен лишь холодным светом луны из высоких арочных окон. Фелиция уже была там, разложив на одном из столов пергаменты с сложными чертежами и звездными картами. В центре лежал эскиз изящного механического устройства с множеством шестеренок и сфер.

Сириус вошел с привычной небрежной походкой, но его взгляд сразу же стал оценивающим, серьезным.
— Уоррен. Явно не «факультативный курс по томным взглядам». Что это?

— Это, Блэк, — она постучала карандашом по чертежу, — проект, который заставит МакГонагалл забыть о нашем «Неуде». Астрариум. Не просто сферы и кристаллы, а артефакт, способный по введенным координатам показывать не просто положение звезд, а их вид в прошлом. Смотреть в память времени. Теоретически, это возможно, если...

Сириус свистнул, внимательно изучив чертежи. В его глазах мелькнуло неподдельное уважение.
— Амбициозно. Чертовски амбициозно. И чертовски сложно. Мы будем собирать это до самого выпуска, Уоррен. А оценку исправить нужно к пятнице.

Он откинулся на спинку стула.
— Предлагаю вариант проще, но не менее эффектно. Мы берем классическую модель солнечной системы, но делаем ее... живой. Заклинание, чтобы планеты не просто крутились, а оставляли за собой шлейф из настоящих звездной пыли. Добавим проекцию основных созвездий, которые будут загораться в такт. Эффектно, научно, и мы управимся за три вечера.

Фелиция хотела было возразить, отстаивая свой гениальный астрариум, но здравый смысл взял верх. Она с неохотой кивнула.
— Ладно. Твоя идея быстрее. Но шлейф из звездной пыли — это сильное колдовство, Блэк.

— Справимся, — он уверенно ухмыльнулся. — Со мной и с тобой. С таким партнером... да еще и с таким именем. Фелиция. Ведь это от латинского «felix», удача? Так что проект обречен на успех.

Фелиция громко вздохнула и закатила глаза, но уголки ее губ дрогнули.
— О, Мерлин, только не это. Меня и моего брата дразнили этим все детство. «Феликс и Фелиция- концентрат удачи!», «Феликс, пожелай мне счастья, а Фелиция поцелует на удачу»! Очень смешно.

Сириус рассмеялся, но не злорадно, а по-доброму.
— Мило. Но я имел в виду другое. С тобой хоть в разведку. И за проекты браться не страшно.

Неожиданно для них обоих работа закипела слаженно и эффективно. Сириус, к удивлению Фелиции, оказался блестящим практиком — его чары были точными и мощными. Она же отвечала за теоретические расчеты и точность астрономических данных. Они напоминали два шестеренка, которые, наконец, попали в паз друг к другу.

В моменты коротких пауз, когда магия набирала силу или чернила сохли, разговоры текли легко. Слишком легко.

— Никогда не думала, что ты можешь быть таким... сосредоточенным, — заметила Фелиция, наблюдая, как он виртуозно выводит палочкой руну, отвечающую за гравитационное поле.

— А я никогда не думал, что ты можешь молчать дольше пяти минут, — парировал он, не отрываясь от работы. — Но твое молчание... содержательное.

— В отличие от твоих плоских шуток, — она не удержалась от укола, но в ее голосе не было яда.

— Ой, прости, что пытаюсь скрасить суровые будни великой ученой, — он поднял на нее глаза, и в них играл знакомый огонек. — Или тебе нравится только один тип... разрядки напряжения?

Воздух между ними наэлектризовался. Фелиция откашлялась, делая вид, что проверяет выравнивание Юпитера.
— Мы должны сосредоточиться на проекте, Блэк.

— Я сосредоточен, — его голос стал на полтона ниже. — Очень.

В другой раз он спросил, не отрываясь от пергамента:
— Почему астрономия? Это же не самый... очевидный выбор для гриффиндорки.

Она помолчала, обдумывая ответ.
— Потому что это единственное, что действительно постоянно. Что действительно велико. И что не имеет к нам никакого отношения. Успокаивает. А ты? Почему защита от темных искусств? Помимо очевидного удовольствия от издевательств над людьми.

Сириус усмехнулся.
— Потому что это единственное, что действительно... настоящее. То, с чем придется столкнуться. И я не собираюсь быть к этому неподготовленным.

Их взгляды встретились над макетом солнечной системы, и в этом взгляде было больше понимания, чем за все предыдущие годы учебы. Они говорили о звездах и заклинаниях, но подтекст витал в воздухе, густой и томный, как звездная пыль, которую они вот-вот должны были призвать.

Работа спорилась. Проект оживал буквально на глазах. Но с каждым часом, проведенным вместе в лунном свете пустого класса, становилось все очевиднее, что исправляют они не только оценку по астрономии.