=2-2=
Глава 2 часть 2 (18+)
Как только был издан императорский указ, новость о том, что Его Величество женится на принцессе Чжао Хуа в пятый день наступающего марта, мгновенно распространилась по всем Четырём дворам. Благодаря тому, что Ли Хуачжуо распространил эту новость, все узнали, какой ужасной женщиной была принцесса Чжаохуа. И дамы, и господа беспокоились о своем положении, опасаясь, что их убьет ревнивая принцесса. И был один человек, который волновался и боялся больше всех.
"Святой указ действительно был дан?"
"Ваше превосходительство". Хун Си хотел что-то сказать, но через некоторое время ответил: "Королевское величество никогда не позволит принцессе делать все, что она захочет".
Юэ Цюн с грустью посмотрел на двух своих слуг и встал с кресла: "Приготовьте горячую воду. Евнух Син скоро придет".
"Ваше превосходительство!"
Хун Тай уже собирался что-то сказать, как вдруг услышал тонкий голос снаружи: "Вас вызывают, Юэ Цюн из Лесного сада".
Юэ Цюн с выражением лица "ты знаешь, что это значит" встал и пошел в ванную комнату напротив спальни. Хун Хэй покачал головой и позвал Хун Тая: "Ваше превосходительство, пройдите в ванную..."
По дороге его несли в Сосновый сад, и редко кто из господ не наблюдал за этим зрелищем. Как только выйдет императорский указ, все окажутся в опасности. Кому какое дело до старого, непопулярного, плохо выглядящего и злого принца? В отличие от прежних времен, Юэ Цюн знал о причинах гнева только постфактум, поэтому каждый раз неизбежно привносил ментальную удачу, надеясь, что Ян Ша сможет его отпустить, но на этот раз он действительно знает, почему тот злится, и это не обычный мелкий гнев, это гнев, на который он совсем не надеется.
Когда он прибыл в Сосновый двор, низко опустив голову, вошел в дом, в спальню человека, краем глаза взглянул на дом, Юэцюн замер, тут никого нет? Оглядываясь назад, дверь была закрыта. Считая время, мужчина должен был еще обедать с евнухом, объявившим указ. Сердце его готово было вырваться из горла. Мужчина испугался бы еще больше, если он выпил. Если бы на карту не была поставлена его жизнь, Юэ Цюн захотел бы сбежать.
Он долго стоял и ждал, но человек все не возвращался, Юэ Цюн стоял так, что у него болели ноги. Подумав, что если он не умрет сегодня, то потеряет половину жизни, он снял форму и сел в специальное кресло Ян Ша . Окно было открыто, в комнате было немного прохладно, а Юэ Цюн был одет в тонкую одежду, поэтому он просто натянул на себя специальное одеяло Ян Ша.
Постепенно нервозность Юэ Цюна, смотревшего в окно на колышущиеся на ветру ветви деревьев, улеглась, и он почувствовал себя выспавшимся после долгого недосыпания. Будет лучше, если этот человек сегодня выпил слишком много. Беззвучно молясь, Юэцюн медленно закрыл большие глаза. В кресле, покрытом толстой звериной шкурой и мягкими подушками, удобно спать. После того как в нос ударил аромат благовоний, голова спящего наклонилась, и он отключился.
Юэ Цюн очнулся от отека и боли в спине в акупунктурной точке, голова заныла, на теле словно гора, крепкий мужчина, не надо было смотреть на него, чтобы понять, кто это.
"Генерал!" Сознание Юэ Цюна все еще дрейфует, почему его голос такой хриплый?
"Угу, генерал? А!" Левая рука держала мужчину за руку, правая рука Юэ Цюна, у которого было мало сил, держал его. Вдруг человек, сидевший сверху, как сумасшедший, укусил его за шею и сильно дернул. Юэцюн, который чувствует, что не полностью выздоровел , подобно опавшему листу, плывущему по ветру. Когда он не мог не кричать снова и снова, человек на нем издал ужасающий низкий рев и неподвижно лег на него сверху.
Юэ Цюн, который еще не пришел в себя, бессознательно выглянул из-за кровати. Небо, казалось, темнело. У него так кружилась голова, почему он не мог вспомнить, когда этот человек вернулся? И когда гигантская штука внутри его тела медленно удалилась, большие глаза Юэ Цюна стали еще больше. Он лежал под этим человеком! Он коснулся себя левой рукой и сильно ущипнул себя, он был так, так потрясен тем, что все еще жив!
Все это видели зеленые глаза. Губы Ян Ша сжались, он опустил голову и поцеловал Юэ Цюн в губы. Юэ Цюн открыл рот, чтобы впустить в себя этого человека, все еще не веря, что он жив . За последние восемь лет, за исключением первой ночи, когда он был под Ян Ша, он никогда больше не оказывался в таком положении. Единственный раз, когда он это сделал, он чуть не погиб.
Подбородок болел от жесткой бороды, и Юэ Цюн закатил глаза: неужели этот человек снова собирается использовать такое положение? Хотя он был еще жив и не помнил, как попал сюда, если бы он повторил это, то точно бы умер. При этих мыслях тело Юэцюна начала бить неконтролируемая дрожь.
Грубые руки зашарили по его телу, Ян Ша перевернулся и усадил Юэ Цюна себе на талию, а Юэ Цюн тяжело выдохнул в пренебрежительной манере.
"Восемь лет!" Зеленые глаза Ян Ша полыхнули гневом.
Юэцюн не смел издать ни звука, он боялся, что ему предстоит прожить так еще восемь лет. Он никогда не забудет страдания первой ночи. Будет лучше, если этот человек устанет от него сегодня и даст ему большую сумму денег, чтобы выпустить из дома. За то, что он мучил его восемь лет, лучше всего было бы дать ему еще немного драгоценностей и нефрита, чтобы он мог обменять их на серебро.
С глубокими зелеными глазами он держал голову Юэ Цюн своими большими руками, Ян Ша прикусил рот, отодвинул зубы и ворвался в него языком. Юэ Цюн не осмеливался сопротивляться.Пока он не принимал эту позу, он мог кусать его, как хотел.
"Ааа!" Невнимательный Юэ Цюн внезапно потерял цвет, Ян Ша перевернулся!
"Генерал!" Нет, нет, он не хочет использовать эту позицию!
"Хо!" Затыкая ему рот, Ян Ша раздвинул его ноги.
"Ммм! Ух!" Нет, он умрет!
Впервые, нет, уже во второй раз маленький любимец осмелился бросить вызов величественному генералу. Ему пришлось поджать ноги, чтобы не пустить этого человека к себе. Первый раз он сопротивлялся восемь лет назад, когда его насиловал Янша, прибежавший во время купания.
"Генерал, Генерал! Нет!"
Он заткнул ему рот и кончил ему на грудь, одним глотком захватив красный сосок на его левой груди. В то время он мог сопротивляться двумя руками, но теперь у него была только одна, и он не мог оттолкнуть гору. Его ноги давно разъехались, а лицо Юэ Цюна побелело от страха. После секундного головокружения он потрясенно задышал, сердце вырвалось из горла, и он снова обхватил Ян Ша за талию.
На этот раз он окончательно разозлил Ян Ша. Задыхаясь от страха, Юэ Цюн смело сказал: "Генерал, просто... просто... просто... просто этот шаг".
Его зеленые глаза вспыхнули, и он увидел , как Ян Ша поднял правую руку. Юэ Цюн не сводил с него взгляда и упал в его объятия. Разъяренный король сразу же лишил его сознания.
На третий день ночью Юэ Цюна снова отправили в Линь Юань, и на этот раз, по сравнению с предыдущим, у него на шее появилась дополнительная отметина от удара, который он получил, потеряв сознание.
Когда Юэ Цюн очнулся, небо было ярким, тело все еще ломило, но это было лучше, чем он ожидал, он был жив. Потрогав больную шею, Юэ Цюн скорчил гримасу, затем снял с шеи талисман и бросил его на кровать. Бодхисаттва вовсе не благословляла его.
"Господин, вы проснулись". Постельный тент натянулся, и Хун Тай поднял потерянный талисман.
"Господин, только что пришел евнух Син.
Он прислал вам три тысячелетних женьшеня, пять коробок акульих плавников, три коробки оленьих рогов, шесть черепах и коробку прекрасного драконьего колодца".
"Женьшень, акульи плавники и рога проданы, черепахи останутся и будут отпущены в другой раз, а драконий колодец мы выпьем сами".
"Господин, не хотите ли вы оставить себе по одной коробке женьшеня, акульих плавников и оленьих рогов? Вам все равно нужно пополнять свой организм, иначе вы не сможете этого вынести. Просто послушайте молодого хозяина и сохраните черепаху. "
Вспомнив о своем большом плане покинуть дом, Юэ Цюн на мгновение заколебался и с неохотой согласился: "Тогда давайте оставим по одной коробке". У него есть серебро.
На следующий день, сразу после обеда, Янь Пин привел во двор, где отдыхал евнух Чжао, четырех или пятерых слуг со стопками коробок в руках.
"Слуги держали стопки коробок".
"Да." Из дома вышел евнух Чжао, глаза его улыбались.
"Вы хорошо отдохнули прошлой ночью?"
"Да, я отлично выспался. Дворецкий Ян обо всем подумал".
Евнух Чжао прикрыл рот рукой и рассмеялся. В этот момент кто-то вынес из дома женщину, ее волосы были растрепаны и закрывали лицо, одежда была небрежно накинута на тело, а на обнаженном теле виднелись синяки и пятна крови.
Янь Пин посмотрел на женщину, очень спокойно, улыбнулся, вышел вперед и прошептал: "Ван Е приказал старому рабу приготовить несколько подарков для евнуха, это некоторые грубые вещи, которые не могут быть показаны, но также прошу евнуха оценить ".
"Айгу, как мы можем принять что-то от короля?" Как только он это сказал, улыбка на лице евнуха Чжао стала еще шире.
Янь Пин поспешно сказал: "Ваше превосходительство, пожалуйста, не усложняйте мне жизнь. Я слышал, что ваше превосходительство прибыло сюда, чтобы отдать приказ, и его величество приказал мне приготовить подарок в честь вас. Это всего лишь некоторые местные деликатесы, так что примите их, евнух".
Евнух Чжао улыбнулся и сказал: "Ваше Высочество так добры, что будет обидно, если мы не примем их, но, пожалуйста, попросите дворецкого Яня поблагодарить Ваше Высочество за нас".
Ян Пин поспешно распорядился отправить подарок в дом и со вздохом облегчения сказал: "Евнух, если ты примешь его, то и старый раб сможет доставить, иначе старый раб не сможет получить плату от господина короля".
"Хи-хи".
"Когда вернетесь в столицу, не забудьте, пожалуйста, положительно отозваться о Его Высочестве перед императором".
"Конечно, конечно. Хи-хи-хи".
После того как Ян Пин ушел с остальными, евнух Чжао быстро вошел в дом и закрыл дверь. Подойдя к столу, заваленному подарками, он взял длинную коробку, которую евнух Чжао открыл, и его глаза вдруг расширились - внутри лежал очень большой золотой женьшень. Золотой свет озарил лицо евнуха Чжао. Евнух Чжао положил его на пол и поспешно взял другую квадратную коробку, а когда открыл ее, то сначала был потрясен, а потом не смог закрыть рот от радости - на белой нефритовой пластине *баранего жира были вырезаны золотые фениксы в облаках.(прим. переводчика Бараний жир-сорт нефрита)
Евнух Чжао так обрадовался, что на столе оказалось больше дюжины коробок, но только два подарка внутри заставили его руки дрожать. После того как он открыл одну за другой коробки, характерный резкий смех евнуха Чжао продолжался еще долгое время. Если бы некий непопулярный во дворце господин знал, что у евнуха Чжао так много ценных сокровищ, он бы рискнул ограбить евнуха Чжао, сбежал бы из дворца с этими сокровищами и с тех пор был бы свободен в этом мире. К сожалению, кое-кто до сих пор лежит в постели.
Ян Пин, выполнив поручение, пришел в "Студию Зеленого пика" в зале Совета, где находились Ян Ша и его подчиненные. Ян Пин доложил , что евнух Чжао принял подарок, а Сюн Цзи Ван с горечью сказал: "Сколько солдат можно набрать с таким количеством подарков, и все они достаются такому извращенному кастрату".
Ли Хуо улыбнулся: "Не стоит расстраиваться, рано или поздно мы все вернем с процентами".
"Дворецкий Ян, а женщины, присланные вчера вечером, еще живы? спросил Чжоу Гуншэн.
Янь Пин покачал головой, и все в комнате вздохнули, кроме Ян Ша. Когда Ян Ша коротко поднял глаза, Дун Ни и Ян Ти встали и ушли.
Рано утром второго дня евнух Чжао отправится обратно в столицу. Поскольку Цзянлин находится на берегу моря, он на лодке отправится на север вдоль побережья и доберется до устья реки , а затем на карете за пять дней доберется до столицы, Шанъяо. Ян Ша лично проводил его до кареты. Евнух Чжао покинул особняк Цзянлин с чувством глубокого удовлетворения, ведь на этот раз Янь Ша оказал ему честь и поддержку.
Сидя на кровати, Юэ Цюн прислушивался к стуку дождевых капель за окнами дома. Пролежав пять дней, он смог встать с постели, что стало для него большой неожиданностью, но вставать ему не хотелось, он просто хотел остаться в постели. В Цзянлине в конце ноября весь день был пасмурным и дождливым, как и его настроение. Но он не хотел вставать с постели не из-за этого, а из-за холода.
В конце прошлого месяца наступила зима. Цзянлин расположен в юго-восточной части Королевства Юй, с одной стороны омывается морем, поэтому зимой здесь постоянно идут дожди. Зима в Цзянлине может быть холодной до костей, сильный холод, надо одеваться теплее некуда. Юэ Цюн вырос на севере, и только после того, как Ян Ша был коронован королем, он последовал за ним через реку Цяньцзян на юг, и его приспособляемость никогда не была такой хорошей, как у этого человека. Тот давно привык к югу, и он никогда не мог привыкнуть к нему. Он давно привык к южному холоду, и когда было холоднее всего, он не надевал хлопчатобумажное пальто, а только два плаща. Но он не может, в Цзянлине живет уже шесть лет, каждую зиму он необычайно страдает, особенно его травмированная рука, но и боль невыносима. Внутри дома был разложен костер из углей, Юэ Цюн сидел на кровати, закутавшись в хлопчатобумажный халат, на улице шел дождь, и ему некуда было идти, когда он встал с кровати.
"Хунси, твой мастер уже проснулся?"
Юэцюн в спальне услышал голос Ли Хуачжуо и повысил голос: "Я не сплю, я в постели".
Вскоре кто-то приподнял занавеску и вошел через ширму, громко заметив: "Юэцюн, еще даже не декабрь, а ты уже повесил хлопковую занавеску, угольный горшок и халат, что же ты собираешься делать в новогоднюю ночь?
Хотя этот человек каждый год преувеличивает, Ли Хуачжуо не может не сетовать.
"Я не такой, как ты, я боюсь холода". Юэ Цюн не покраснел и плотнее закутался в одеяло.
Ли Хуачжуо рассмеялся и поставил коробку с едой на низкий столик рядом с кроватью Юэ Цюн: "Вот, я попросил Ань Бао с утра пораньше сходить за пельменями, они еще теплые".
Юэ Цюн взял коробку с едой и положил ее на колени, ему не терпелось открыть ее, оттуда доносился аромат пельменей, он глубоко вдыхал его. "Хуачжуо, когда я выйду из особняка, я должен буду взять тебя с собой, ты действительно большой благодетель для меня".
Взяв ложку, протянутую Хун Си, Юэ Цюн прямо на кровати с наслаждением откусил полный *пельмень с супом и красиво выдохнул: "Вкуснятина, неземная вкуснятина!" Теперь даже Ань Бао, Хун Си и Хун Тай не могли удержаться от хихиканья.
(пельмени с бульоном внутри)
Ли Хуачжуо вздохнул: "Юэцюн, неужели отец-король не дает тебе еды? Я слышал, что в этот раз король наградил тебя множеством лакомств".
Юэ Цюн повернул голову и устремил на него взгляд: "Эти вещи не сравнить с пельменями и пряными утиными головами. Если бы не тот факт, что я не могу выйти за пределы дворца и у меня нет серебра, я бы точно ел каждый день, пока не наелся".
Сказав это, он с благодарностью посмотрел на Ань Бао: "Ань Бао, каждый раз, когда я тебя беспокою".
Ань Бао, которому только что исполнилось шестнадцать, застенчиво улыбнулся, и в уголках его рта появились две ямочки. Он покачал головой, показывая, что это пустяк. Ань Бао немного заикался, и, за исключением собственного сына, который осмелился открыть рот, он редко говорил при других людях.
Но Юэ Цюн, поблагодарив остальных, тут же обратился к другому господину: "Хуачжуо, раз уж ты отпустил Ань Бао, почему бы тебе не попросить его купить мне несколько пряных утиных голов".
Ли Хуачжуо сердито протянул руку: "Серебро".
Юэ Цюн тут же отвернулся и сосредоточился на пельменях.
"Жадный до денег".
Кто-то притворился глухим.
После еды Юэ Цюн и Ли Хуа Чжуо спрятались в доме, чтобы насладиться прекрасным драконом и послушать, как Бао Да рассказывает о том, что произошло в доме за последние несколько дней, кого из мастеров и леди выслали из дома, а кого отправили в дом. Ань Бао и Хун Си и Хун Тай отправились в маленькую кухню, чтобы приготовить обед.
"Я слышал, что евнух Чжао, когда уезжал, забрал с собой кучу подарков, все они были огромной ценности".
Юэ Цюн поперхнулся чаем.
"Кашель ......".
Ли Хуачжуо поспешно похлопал его по спине: "Пей медленно, ты так хочешь пить".
"Кашель-кашель, повозку, повозку с подарками?" - печально спросил Юэ Цюн.
Ли Хуачжуо ободряюще похлопал его по спине: "Это просто кусок пирога, который не имеет к тебе никакого отношения".
"Зачем ты мне тогда рассказал?" Юэ Цюн вдруг потерял интерес к чаепитию: "Повозка, полная подарков ...... он прислал что-то неплохое, жаль, жаль".
Ли Хуачжоу закатил глаза: «Какая жалость? Если бы ты знал об этом, ты бы все равно пошел и ограбил его?»
"Повозка подарков ...... в серебре, которые должны иметь сколько вау ......" Юэ Цюн был погружен в глубокую печаль. Ли Хуачжоу посмотрел на небо и вздохнул, этот одержимый деньгами человек.
Если отбросить три вещи, которые его так раздражали, - постельное белье, приезд принцессы и слишком мало серебра, - то жизнь Юэ Цюна на самом деле вполне хороша. Он не любит шелк и атлас, а только простой хлопок; не любит деликатесы с гор и морей, а только всевозможные закуски в Цзянлине; не любит павильоны, а предпочитает оставаться в своем тихом лесном саду.
Хотя он и не любимый мастер, но в королевском доме строгие правила, во главе Восточного и Западного двора два евнуха тоже строгие люди, в сочетании с самыми долгими годами, когда он вошел в дом, не было ни одного мастера и госпожи, чтобы найти с ним неприятности. Хунси и Хунтай не похож на слуг других мастеров и жен, которые создают проблемы и любят грызть . Он хорошо заботился о нем изнутри и снаружи, не говоря уже о том, что избавил его от множества хлопот, и даже приготовил несколько блюд, которые пришлись ему по вкусу.
Более того, он еще и ценен тем, что у Ли Хуа Чжуо такой непростой друг, его дни действительно не бывают трудными.Но ...... при взгляде на пять таэлей серебра, которые дал ему Хунтай, у Юэцюна задрожали руки.
"Не знаю, сколько я смогу заплатить за это". Два тысячелетних женьшеня, четыре коробки акульих плавников и две коробки оленьих рогов - и это все, что мы получили , пять таэлей серебра?"
Хун Тай ответил сложным голосом: "Ваше превосходительство, эти вещи нельзя продавать в ломбардах или богатым купцам. Но простые люди вряд ли смогут съесть эти редкие вещи несколько раз за всю жизнь и не станут тратить слишком много серебра на их покупку. Это вещи Дома, отнести в деревню богачей, а я беспокоюсь о том, чтобы их в качестве подарка отправить, вдруг с отправленными и попавшими в руки королевского магистра будут проблемы. В этот раз я отнес его в лавку лекарств в деревне, чтобы продать, хозяин подумал, что мы его украли, и сначала отказался принимать, я полдня умолял его, прежде чем он согласился, но он готов был дать только пять таэлей серебра", - Юэ Цюн с грустью отложил серебро.
Юэ Цюн с сожалением сунул серебро в лацкан и сказал: "Я был слишком жаден, я тебя не виню. Такие вещи, конечно, можно продать по хорошей цене в ломбарде, но ...... пять таэлей - это все равно пять таэлей, а это лучше, чем ничего. Хун Тай, прости меня за то, что я сейчас сделал.
"Господин, пожалуйста, не говорите так. Это из-за некомпетентности Хун Тая, он продал только за 5 таэлей серебра".
"Хун Тай". Юэ Цюн сделал несчастное лицо.
Хун Тай тут же сказал: "Ваше превосходительство, это была ошибка Хун Тая, Хун Тай приготовит для вас суп из акульих плавников".
Только тогда Юэ Цюн показал свое лицо.
Положив пять таэлей серебра в коробку, Юэ Цюн показывал свое разочарование только тогда, когда никого не было рядом. Когда же он сможет накопить достаточно денег, чтобы сбежать?
Сидя в каюте, евнух Чжао выгнал всех последователей и достал из кармана толстую пачку серебряных чеков, отсчитав 5 000 таэлей серебра, которые Ян Пин тайно сунул ему, когда он вчера покидал особняк Ли Вана.
Оглядев сокровища, евнух Чжао улыбнулся: среди четырех королей король Ли Янь Ша - самый щедрый, каждый раз, когда он отправлялся в Цзянлин обнародовать указ, получал полный горшок денег. Однако в последние два года намерение императора урезонить короля становилось все более очевидным: если Ян Ша урежут или убьют в будущем, его богатство тоже будет урезано.
Ян Ша слишком могущественен и имеет сильную армию. Хотя в последние несколько лет император потворствовал мужской похоти, даже спящий лев не позволит тигру сторожить себя. Даже если Ян Ша не собирался бунтовать, императору было невозможно удержать его. Однако Ян Ша был очень щедр к нему и даже подарил ему женщину, с которой он мог играть, как ему заблагорассудится.
Спрятав серебряный чек, который он пересчитал несколько раз, евнух Чжао рассмеялся: Ян Ша стал еще мощнее, чем в тот год, когда он встретил его, сможет ли принцесса вынести замужество с ним? Хи-хи.