Тайны на трибунах 2 | Gavi & Pedri

Комната погрузилась в непроницаемую тьму. Только слабый лунный свет, пробиваясь сквозь щели в жалюзи, рисовал призрачные полосы на стенах, оставляя остальное пространство во власти абсолютного мрака. На большой белоснежной кровати, похожей на остров в этом море тьмы, уютно устроилась Габриэль. Её тёмные волосы, собранные в небрежный пучок на затылке, казались чёрной велюровой шапочкой. Под глазами приклеились патчи — белые полукружья, пытающиеся скрыть следы бессонной ночи, проведённой в плену бурных и неукротимых мыслей.

Все её мысли были заняты им. Ярко-карие глаза, которые казались способными поглотить весь свет и в то же время искриться внутренним неугасимым огнём. Весёлая, озорная улыбка, освещающая лицо, словно солнце, пробивающееся сквозь тучи. Лёгкая щетина, которая наверняка нежно щекотала кожу при прикосновении… Всё это так красиво и мужественно украшало Педри. Их общение ограничивалось всего парой фраз, небольшим количеством слов, брошенных в суматохе жизни. Но этого было достаточно. Более чем достаточно, чтобы вся Габриэль, вся её сущность растворилась в этих мыслях, не могла сосредоточиться ни на чём, кроме него.

Габи… Не Габри, не Габриэль Карлес, а Габи… Такая нежная, такая до ужаса близкая, интимная форма. И в этой интимности, в этом шепоте звучало всё её волнение, вся её тайная надежда, вся бессонная ночь, проведённая в плену нежных и запретных чувств.

Часы неумолимо приближались к рассвету, а сон так и не приходил. Жалкие полчаса до звонка будильника казались вечностью, тягучим сиропом, который невозможно выпить до дна. В отчаянии, сдавшись борьбе со сном, Габриэль потянулась к ноутбуку. Тонкий лёгкий корпус, знакомый до последней царапинки, оказался на её хрупких коленях, освещая бледное лицо холодным синим светом экрана.

Можно было бы подумать, что рассматривание чужих фотографий среди ночи — удел только мальчишек-подростков, переживающих пубертат, или одержимых маньяков, выискивающих жертву. Но нет. Габриэль наотрез отказывалась причислять себя к какой-либо из этих групп. К первой — потому что физиологически она безусловно была девушкой. Ко второй — потому что никакой одержимости в ней не было и в помине. Вообще. Ни разу. Её интерес к Педри был другим — более тонким, нежным, каким-то хрупким и непостижимым даже для неё самой.

И вот, пролистывая ленту, мягкая тёплая улыбка, словно солнечный зайчик, проскользнула по её лицу, растекаясь нежным румянцем по щекам. Перед её глазами возникла фотография. Не просто фотография — снимок с какого-то спортивного сайта, где Педри в форме своей команды с сияющей улыбкой поднимал вверх кубок. Его глаза горели торжеством победы, а капли пота блестели на свету прожекторов, придавая его лицу ещё большую привлекательность. Габриэль задержала дыхание. Фотография — всего лишь снимок, застывший миг, но в нём чувствовалась вся энергия, весь азарт и мощь его характера.

Затаив дыхание, Карлес прокрутила ленту дальше. И вот, новый снимок. На этот раз — фотография с яхты. Белоснежный корпус судна, лазурная гладь моря, яркое солнце, отражающееся в воде… Идеальная картинка для летнего отдыха. Но Габриэль видела не это. Её взгляд цеплялся за фигуру Педри, выделяющуюся среди группы людей, собравшихся на палубе. Она сразу узнала нескольких футболистов рядом с ним — знакомые лица, с которыми ей уже приходилось работать. Но среди этой компании, среди смеха и непринуждённой атмосферы, слишком близко к Педри находились только двое.

Один — футболист Гави, плечо к плечу с Педри, в дружеском объятии. Габриэль уже знала, что они были лучшими друзьями. Другой… Габриэль задержала дыхание. Гонсалес, словно заворожённый, смотрел на блондинку с яркой, ослепительной улыбкой. Девушка была невероятно красива: солнечные волосы, идеальная фигура, ослепительно белая улыбка. Брюнетка чувствовала, как сжимается грудь, как что-то холодное спускается по спине. Она знала это лицо. Или, точнее, она знала это имя. Имя, которое запомнила на всю жизнь. Элизабет.

Сжав губы, брюнетка перешла по ссылке под фотографией. Заголовок гласил:

«День рождения Пабло Гави. Как его отмечает звезда Барсы».

Статья была наполнена фотографиями — яркими, солнечными, полными жизни и смеха. Но взгляд Габриэль цеплялся лишь за одно: за длинные светлые волосы, за изящные плечи, за изгиб шеи… Волосы, которые так гармонично сочетались с сияющей улыбкой Гави на предыдущей фотографии. Она снова увидела Элизабет, на этот раз в другом ракурсе и обстановке, но всё так же близко к Педри.

«Конечно же, Гави появился в компании своей пассии — Элизабет Блэквуд».

Прикусив губу до боли, Карлес скопировала имя и ввела его в поисковик. Результаты выдачи были многочисленными и разнообразными: статьи, инстаграм-аккаунты, видеоролики…

Перед Габриэль развернулась практически вся жизнь блондинки.

«Элизабет Блэквуд работает в пиар-отделе футбольного клуба «Барсы». Ранее — модельная карьера».

Габриэль медленно прочитала эти строчки, чувствуя, как привкус горечи наполняет её рот. Модель… Красивая, успешная, работающая рядом с Педри… Все пазлы сложились в ужасающую, болезненно чёткую картину.

«В конце 2024 года Элизабет и Педри Гонсалеса подозревали в романе, а в начале 2025 года их застали за поцелуем».

Перед глазами Габриэль возникла фотография. Чёткая, яркая, словно выхваченная из реальности. На ней Педри с той же ослепительной улыбкой, которую она видела на других фотографиях, нежно целует Элизабет на набережной. Солнечный день, яркие краски, лёгкий ветерок, играющий с волосами блондинки… Идеальная картинка, идеальная пара. Дыхание брюнетки перехватило. Хотелось резко закрыть страницу, стереть увиденное из памяти, будто этого никогда и не было. Забыть, отпустить, сделать вид, что ничего не случилось. Но какая-то неведомая сила, словно невидимая нить, удерживала её взгляд, не давая оторваться от экрана.

«Весной нам стало известно, что Элизабет находится в отношениях с Гави — лучшим другом Педри. Это вызвало яркий общественный резонанс».

Это было странно. Очень странно. С одной стороны, Габриэль почувствовала облегчение: между Педри и Элизабет больше ничего нет. Но с другой стороны… Безумно странно осознавать, что он был так близок с девушкой, которая ушла от него к его лучшему другу. Это напоминало запутанный клубок, где ниточки переплетаются, создавая иллюзию порядка, но на самом деле всё это — хаос.

И заключительная фраза, словно последняя капля яда:

«Также Элизабет подозревали в романах с Фермином Лопесом, Пау Кубарси, Ферраном Торресом и другими. Некоторые из них находились в отношениях в тот момент. В настоящее время подробности их личных взаимоотношений неизвестны».

Габриэль медленно опустила ноутбук на кровать, тусклый свет экрана отражался в её опустошённых глазах. История Элизабет казалась ей чем-то нереальным, похожим на запутанный и захватывающий сюжет из плохого сериала. И в этом сюжете не было места для неё, для её нежных, тайных чувств.

Ранее ей слабо верилось в слова Бернардиты о том, что стоит держаться подальше от этой компании. Как минимум потому, что это была Бернардита. Но прочитав всего одну статью, Карлес для себя чётко уяснила: Элизабет — хищница. И если она собиралась держать на крючке весь клуб, то Габриэль этому помешает.

***

Элизабет шла по коридору, её лёгкая походка, обычно грациозная и плавная, сегодня была несколько неуверенной. Она погрузилась в свои мысли, прокручивая в голове события прошедшего дня, когда вдруг почувствовала резкий толчок в спину. Тело её откинуло назад, прижимая к холодной каменной стене. Элизабет шикнула, придерживая рукой затылок. Острая боль пронзила её голову.

Перед ней, лицом к лицу, стоял Ферран. Он загородил весь проход, его тело почти вплотную прижалось к её. Дыхание его щекотало её лицо, а в глазах бушевал шторм, заставлявший Элизабет съёжиться.

— Ты Пабло рассказала? — прорычал он.

Элизабет зажмурилась, потирая ушибленный затылок. Слёзы навернулись на глаза.

— Мне больно, Ферран! — выдохнула она, голос её был еле слышен.

Торрес не отошёл, его взгляд прожигал её насквозь.

— Извини, — пробормотал он. — Так Пабло в курсе?

— Нет, — прошипела блондинка, отводя взгляд.

— Надо ему рассказать, — настаивал футболист.

— Не надо! — протестовала Элизабет.

— Это его мать, чёрт возьми, Лиз! — вспыхнул Ферран, почти крича. — Он должен знать, что в его семье происходит черти что!

— Это причинит ему боль!

— А то, что его девушка была в курсе и не рассказала, это не причинит ему боль? — спросил Торрес. Он смотрел на неё, пытаясь понять, что происходит в душе этой девушки. — Я в курсе, что для тебя это в порядке вещей, но не у нормальных людей.

— Заткнись, — прошипела она. — Это моё дело, сама разберусь.

— Может, если бы твой дружок держал ширинку застегнутой, то проблем не было бы?

— Я не несу ответственность за действия Истона! — закатила глаза Элизабет.

— Отлично, просто замечательно! — прошипел Ферран, сарказм капал с его слов, словно яд. Они смотрели друг другу в глаза в этом молчаливом противостоянии, где слова уже были лишними. Гнев, боль и разочарование смешивались в его взгляде. Наконец он прошипел сквозь зубы: — Разберись с этим дерьмом. Иначе я сам ему всё расскажу. И расскажу, что ты была в курсе.

Он резко отпустил Элизабет, оставляя её прижатой к стене, и, не оглядываясь, скрылся за поворотом коридора. Блондинка глубоко вздохнула, проводя рукой по выбившимся из причёски волосам. Глаза неприятно защипали, слёзы стояли наготове. Голова гудела, боль отдавалась в висках. Она чувствовала себя разбитой и опустошённой, охваченной паникой. Что ей теперь делать?

В этот самый момент за углом, за колонной, скрываясь в тени, Габриэль наблюдала за происходящим. Для Карлес это выглядело именно так: Ферран, весь в гневе и какой-то животной энергии, прижимает Элизабет к стене. Его тело почти соприкасается с её; дыхание горячее, лицо близко к её лицу. Он что-то ей шепчет низким напряжённым голосом; слова неразборчивы, но интонация… Интонация полна власти и напора, какой-то грубой животной страсти. Габриэль видела только фрагмент этой сцены, но этого было достаточно, чтобы её воображение нарисовало картину, далекую от простого выяснения отношений. Она не видела всего и не слышала всех слов, но её фантазия, разжигаемая фрагментами увиденного, создала картину, которая заставила её отвернуться с ужасом и отвращением к этой девушке в душе.

***

Элизабет нерешительно толкнула дверь, над которой красовалась табличка с именем «Оливия Флик». Кабинет был залит мягким светом, падающим из окна, освещая пыльные полки с книгами и стол, заваленный бумагами. За столом сидела девушка, склонившаяся над какими-то документами. Её плечи были напряжены, а изредка доносились тяжёлые вздохи, свидетельствующие о напряжённой работе или, возможно, о чём-то более глубоком.

— Кхм, кхм, — прокашлялась Элизабет, пытаясь привлечь внимание.

Девушка подняла голову, и её голубые глаза, удивительно холодные и строгие, устремились на Элизабет. В них было что-то знакомое, отголосок… Блондинка вспомнила глаза Ханси Флика.

— О, Элизабет, здравствуй, — произнесла она, её голос был ровным, без лишних эмоций. — Я как раз хотела тебя позвать.

Элизабет неловко улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу. Теперь, когда Оливия полностью повернулась к ней, она смогла рассмотреть её как следует. Голубые глаза, как у Ханси, такой же строгий и проницательный взгляд. Губы, явно подкорректированные филлерами, придавали лицу искусственную, немного неестественную пухлость. Оливия была на полголовы выше Элизабет, а её платиновые волосы были аккуратно уложены в элегантную причёску. В целом образ девушки производил впечатление холодной, расчетливой аристократичной стервы.

— Хотела тебя похвалить, — начала Флик, не отрывая взгляда от бумаг. — Хорошая работа, мне нравится.

— Эээ… Спасибо, — промямлила Элизабет, кивнув. Ей вдруг стало не по себе под этим ледяным взглядом. — Можно вопрос?

— Валяй, — произнесла Оливия, даже не поднимая глаз.

— Вы с Ханси Фликом… — начала она, чувствуя, как её голос немного дрожит.

Девушка наконец подняла взгляд; её голубые глаза пристально смотрели на Элизабет, словно оценивая её.

— Да, он мой отец, — ответила она с ровным тоном, без каких-либо эмоций.

Элизабет приподняла брови и слегка округлила глаза. Хотя именно этого она и ожидала.

— Вот как… — прошептала она.

— У тебя с этим какие-то проблемы?

— Нет-нет, что вы, — Элизабет замотала головой. — У вас превосходный испанский.

Оливия усмехнулась.

— Но ты ведь тоже не испанка, — ответила она. — Я выучила язык примерно за год. Когда узнала, что папа переходит в Барселону, решила переехать.

Элизабет покачала головой и отводила взгляд в сторону. Ей стало неловко. Она не ожидала такой откровенности и прямолинейности. Флик тем временем встала из-за стола, обошла его и подошла к Элизабет, остановившись совсем близко.

— Меня не взяли по блату, если ты так думаешь, — спокойно сказала девушка. — Я профессионал и выполняю свою работу на высшем уровне. Это у нас семейное.

— Я и не… — начала Элизабет, но Оливия её перебила.

— И давай на «ты», — сказала она с едва заметной улыбкой. Улыбка была холодной, но в ней мельком промелькнуло что-то человеческое. — Называй меня просто Лив. У нас не такая большая разница в возрасте.

— Как скажешь… эээ… Лив, — Элизабет немного замялась, но всё же произнесла новое имя. — А я тогда просто Лиз.

Оливия улыбнулась и кивнула, наконец показывая что-то похожее на настоящую улыбку.

— Хорошо, Лиз, — сказала она, взгляд её смягчился. — Иди работать. Сегодня много планов.

Элизабет кивнула, чувствуя себя немного растерянной. Она бросила быстрый взгляд на заваленный бумагами стол и на аккуратную, но всё же немного холодную обстановку кабинета. Внезапно ей захотелось уйти. Не оттого что ей было неприятно с Оливией, а от какого-то внутреннего чувства, что сейчас лучше не задерживаться. Она ещё не готова к этой новой неожиданной близости и к внезапно проявившейся человечности в глазах девушки.

— Хорошо, — ответила Элизабет, чуть склонив голову. Она повернулась и направилась к двери, невольно ускоряя шаг.

Оливия ничего не сказала; лишь наблюдала за ней с непроницаемым выражением лица. Было ли в нём разочарование? Или скрытое одобрение? Элизабет не знала. Она вышла из кабинета, оставляя за собой ощущение лёгкого беспокойства, смешанного с чем-то неопределённым, возможно, любопытством.

***

Педри сидел на кушетке, его тело было напряжено, а взгляд устремлён в одну точку на стене. Ощущение, что каждая клетка его тела находится в ожидании вердикта. Доктор Пруна, слегка усталыми глазами, но уверенными движениями, осторожно ощупывал его колено. Его пальцы, опытные и чуткие, скользили по коже, нащупывая каждую мышцу и каждый сустав. Гонсалес вздрагивал от лёгких, но неожиданных прикосновений. Габриэль, сидевшая рядом, склонившись над своим блокнотом, записывала каждое слово врача; её ручка быстро скользила по бумаге, ловя мельчайшие детали и каждое изменение в выражении лица доктора. Она также фиксировала каждый вздох брюнета.

Наконец, доктор Пруна отстранился, удовлетворённо кивнув сам себе. Его взгляд стал мягче, лишённый прежней скрупулёзности. Он выпрямился и посмотрел на футболиста.

— Ну что, Педри, радуйся, — сказал он. — Твоё колено в полном порядке.

Гонсалес выдохнул; напряжение, сковывавшее его тело, как будто растаяло. На его губах появилась широкая, искренняя улыбка.

— Слава богу, — пробормотал он. Парень посмотрел на Габриэль, которая в этот момент подняла голову; их взгляды встретились. В то же мгновение она мягко улыбнулась ему — эта улыбка была тихой, нежной и полной скрытой заботы. Сердце Педри забилось чуть быстрее. Совсем немного.

— Что скажешь, Габи? — спросил доктор Пруна, обращаясь к девушке.

Габриэль вновь обратилась к своим записям; её пальцы быстро перелистывали страницы блокнота. Педри невольно загляделся на её сосредоточенный вид. Её губы слегка приоткрылись, кончик языка выглядывал из-за них. Он сам того не замечая прикусил свою губу, наблюдая за ней.

— Кхм, кхм, — почистил горло доктор Пруна, внимательно смотря на Педри. Тот сразу же отдернул взгляд от девушки, неловко отворачиваясь.

— Мы видим прогресс специализированных тренировок, — произнесла Габриэль, поднимая глаза от блокнота. Её голос звучал уверенно и профессионально. — Если так будем продолжать, то сможем избежать травм вовсе. Конечно, это не гарантирует стопроцентной защиты, но риск значительно снижается. Важно соблюдать регулярность и правильно выполнять упражнения.

Гонсалес кивнул. Доктор Пруна, наблюдая за ними, едва заметно улыбнулся.

— Отлично, — сказал он, поднимаясь со стула. — Теперь тебе нужно продолжать следовать плану тренировок. Я схожу за ним у физиотерапевта; вечером тебе его передадут. А пока ты свободен.

— Спасибо, доктор, — поблагодарил брюнет и коротко кивнул в знак прощания.

Доктор Пруна вышел, и кабинет погрузился в тишину, прерываемую лишь тихим шуршанием бумаги в руках Габриэль. Гонсалес медленно повернул голову в сторону девушки. Карлес резко отвела взгляд, смущённо улыбаясь, и неловко поправила локон волос за ухом. На её щечках появился румянец — яркий и заметный даже при тусклом освещении кабинета. Педри про себя усмехнулся: он не ожидал увидеть её такой растерянной и милой.

— Габи, ты покраснела, — сказал парень, стараясь скрыть усмешку.

Она зажмурилась и сжала губы. Ну черт, только не это. Отлично, Габриэль, он заметил, что тебе не всё равно. Дыши, просто дыши…

— Здесь просто жарко, — прошептала она, стараясь скрыть свою смущённость. — Открою окно.

Брюнетка быстро встала и подошла к окну, откинув его створку. Свежий воздух ворвался в кабинет, освежая обстановку, но не уменьшая волнения, которое витало между ними. Педри наблюдал за ней с улыбкой на губах. Он чувствовал, что может воздействовать на неё. Обычно футболист предпочитал отступать и не разжигать огонь в девушках. Но по какой-то причине именно рядом с Габриэль ему безумно хотелось играть в эту игру. Возможно потому, что в нём самом это разжигало что-то опасно неизвестное.

— Как проходит стажировка? — спросил Гонсалес.

Габриэль встала и, повернувшись спиной к парню, начала перекладывать какие-то бумажки на столе. Её движения были немного суетливыми и нервными; она старалась выглядеть занятой, чтобы скрыть смущение.

— Неплохо, — наконец ответила она, её голос был чуть тише обычного. — Стараюсь выдавать максимум и не разочаровывать доктора Пруну. Он многому меня учит.

Педри встал и подошёл ближе, остановившись на небольшом расстоянии.

— Судя по тому, что я вижу, справляешься ты просто отлично, — произнёс он с улыбкой.

— Не смущай меня, — пробормотала Габриэль, не оборачиваясь.

— Нет, Габи, я серьёзно, — брюнет продолжал улыбаться, заметив, как напряглись её плечи. — Ещё чуть-чуть, и Бернардите придётся искать новое место работы. Ты её затмила.

Карлес стояла к нему спиной, однако Педри заметил, как она едва улыбнулась, прикусив губу. Девушка глубоко вздохнула и повернулась, стараясь сделать невозмутимое выражение лица. Ей очень хотелось сказать, что она надеется избавиться от этой рыжей стервы как можно скорее, но её воспитывали не так. Она не могла позволить себе открыто выразить неприязнь к коллеге.

— Она тоже старается, — сказала Габриэль, подбирая слова. — Не могу её винить в агрессии ко мне. Доктор Пруна действительно относится ко мне лояльнее, это правда. Но я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

— Агрессии? — приподнял бровь Гонсалес. — У вас всё ещё проблемы?

— Нуу… — вздохнула девушка. — Я нашла к ней подход. Иногда её нужно просто уметь заткнуть.

— Заткнуть? — Педри рассмеялся; его смех был низким и немного хрипловатым, от чего Габриэль снова покраснела. — Расскажи, как ты это делаешь? Мне бы пригодилось такое умение. Только с Пабло.

Габриэль улыбнулась, понимая, что парень собирается её критиковать или высмеивать.

— Секрет фирмы, — промурлыкала она, игриво прищурившись. — Но могу дать тебе один совет: иногда лучше всего работает игнорирование. Или… перевод разговора в другую плоскость. Например, можно начать обсуждать погоду или новый фильм. Бернардита обожает мелодрамы. Если начать говорить о каком-нибудь особенно сентиментальном фильме, она забудет обо всём на свете.

Педри снова рассмеялся, на этот раз ещё громче. Его смех был заразительным, и Габриэль невольно улыбнулась. Они стояли близко друг к другу, и парень, поддавшись внезапному импульсу, протянул руку и легко коснулся её руки.

— Спасибо за совет, Габи, — сказал он. — Надеюсь, ты не будешь слишком сильно уставать. И что Бернардита не будет тебя слишком сильно доставать.

Карлес снова посмотрела ему в глаза, и на этот раз её сердце замерло на мгновение. Тепло, разливавшееся по венам от прикосновения его руки, охватило всё тело. Дыхание участилось, и она почувствовала, как румянец снова заливает её щёки. Колени слегка подкосились; она едва удержалась от того, чтобы не прижаться к нему ещё ближе. Внутри всё трепетало, как крылья запертой в клетке птицы. Это было не просто симпатия; это было что-то большее, о чём она даже не смела мечтать.

— Не беспокойся обо мне, Педри, — быстро ответила она, стараясь скрыть волнение в голосе. — Я справлюсь. И… спасибо тебе.

Он улыбнулся.

— Габи… — начал он низким голосом. — Я не могу не беспокоиться, когда речь идёт о таких прелестных девушках.

О да, он определённо знал, что делает. Его слова прозвучали как комплимент и одновременно как вызов — признание того, что он видит в ней не только медсестру, но и женщину. Эта мысль и уверенность в его взгляде заставляли её чувствовать себя одновременно уязвимой и… возбужденной.

Он направился к выходу. Габриэль стояла с приоткрытым ртом, переваривая всё произошедшее.

Что. Это. Было?

Она крепко зажмурилась, пытаясь упорядочить мысли, всё ещё ощущая тепло его руки на своей. Когда Гонсалес уже открыл дверь, она окликнула его.

— Педри!

Он остановился и обернулся с вопросительным взглядом.

Брюнетка стояла, тяжело дыша, борясь с волнением. Либо сейчас, либо никогда... Или, может быть, завтра? Боже, Габриэль, соберись! Спустя долгую, мучительную паузу она произнесла, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно:

— Ты не хочешь… как-нибудь выпить кофе? Со мной…

— Кофе? — приподнял брови Гонсалес.

— Да, — резко выдохнула она.

— Дай-ка подумать, — он сделал вид, что размышляет над чем-то, что определит его жизнь. — Меня приглашает выпить кофе красотка... Это свидание?

— Это не свидание, — быстро поправила его Габриэль, её щеки залились румянцем. Она надеялась, что её голос звучит уверенно, но внутри всё ещё трепетало от волнения.

Педри наигранно расстроился, опустив плечи.

— Жаль, — произнес он. — Но знаешь, твоё предложение… — он сделал паузу, наслаждаясь её смущением. — Очень заманчиво.

В этот момент двери резко распахнулись, и в проёме показалась светлая макушка. Элизабет. Лицо Педри мгновенно изменилось. Весёлый флирт с Габриэль словно испарился, сменившись чем-то иным.

— Педри, мне срочно нужна твоя помощь! — крикнула девушка.

— Что случилось? — на лице футболиста появилась паника. Его внимание полностью переключилось на блондинку. Он словно забыл о Габриэль и о её недавнем предложении.

— Я тебе потом расскажу, просто пойдём со мной! — Элизабет схватила его за руку, и Педри, не сказав ни слова Габриэль, последовал за ней. Он быстро повернул голову в её сторону и произнёс почти шёпотом:

— Извини, в другой раз.

Габриэль осталась одна в кабинете, её сердце упало. Быстрый и яркий огонёк надежды погас так же внезапно, как и появился. Она всё ещё ощущала тепло его руки на своей, но теперь это тепло смешивалось с горьким чувством разочарования и… непонимания. Что это было? Игра? Флирт? Или что-то большее, что так внезапно оборвалось? Стоило только этой Элизабет появиться перед Педри, как он сразу же менялся, забывая обо всём вокруг. И о Габриэль тоже. Она глубоко вздохнула, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Что между этими двумя? Похоже, этот вопрос обеспечит ей ещё одну бессонную ночь. Свежий воздух, который она так хотела ощутить всего несколько минут назад, теперь казался холодным и безразличным.

От Автора:

вся актуальная информация
tg/tiktok: spvinsatti