Ценный воин

   Три дня пролетели на одном дыхании. Возобновились тренировки и началась усиленная подготовка к миссии на Парадиз. Как и ожидалось, на Леви повесили малышню и часть бумажной волокиты, которую он терпеть не мог.

«Эти дети участвовали в войне, убивали людей, а им всё няньку подавай, — раздраженно думал Леви.
— Мне будто больше заняться нечем, как возиться с этими молокососами».
Такой распорядок рассчитывался на время, пока всё не уляжется и детей не сбагрят островным выродкам. Это не воодушевляло, но Леви обещал Эрвину проследить, чтобы Прародителя доставили без лишних жертв, а для этого нужно сначала грамотно обучить воинов, за которых он ручался.

Полученный приказ — сопроводить детей до станции, откуда они отправятся на одну из первых тренировок по управлению титанами, — дал шанс, наконец, развеяться и отвлечься. Впервые за эти дни он поднялся в окружение знакомых стен, диванов, столов и опустевших полок. Вещи на них, в основном, принадлежали Ханджи; Леви частенько её песочил за это, но теперь тоскливо лицезрел их отсутствие. Нагромождения этих безделушек на данный момент складировались у Моблита в более аккуратном положении. Ханджи бы не за что не выкинула столь «прекрасные образцы и сувениры», и даже приближающаяся смерть её не сломила. Наотрез отказавшись разбирать мусор, она передала всё на сохранение своему ненаглядному.

Леви заварил остатки чая, который как-то по ошибке вместе с контрабандой доставили к ним, вместо Органов Общественной Безопасности; Эрвин потом шантажировал их, потому что Леви сказал, что хотел бы попить этот чай ещё раз.
Пока он в тишине распивал на диване, держа кружку пальцами за ободок, время стало поджимать. Трое должны были подойти сюда, а остальные ждать около ворот Либерио.
«Им полезно пройтись, к тому же скоро это место станет неотъемлимой частью их рутины, пусть привыкают».

Послышались шаги, и в комнату влетел Армин Арлерт. Его глаза нервно забегали и остановились на Леви.
— Здравствуйте, господин Аккерман! — звонко произнёс он и продолжил оглядываться. — А вы…
— Как себя чувствуешь? — Леви перебил Армина и поднялся, чтобы помыть кружку.
— Нормально вроде, но я до сих пор не могу поверить, что мне отдали такую огромную силу, я ведь слабый. Жан, наверное, лучше бы подошёл на эту роль. — он растерялся, но подошёл ближе к дивану.
— Эрвин был рад, что Колоссального присвоили именно тебе. — чистая до блеска кружка вернулась на свою законную полку, и Леви приблизился к Армину. — Ты подходишь лучше кого-либо: так же хочешь знать больше о нашем мире и живёшь мечтой. Надеюсь только, что хоть тебе этих тринадцати лет не будет ничтожно мало. — Армин уже собирался что-то ответить, как Леви обернулся и указал рукой на то, зачем Арлерт сюда зашёл.

— Когда-нибудь пригодится.

К горлу подступил ком. На глазах мелькнули еле заметные слёзы, выдавая истинные эмоции непоколебимого воина, и Леви, не подавая виду, поспешил удалиться. На ходу протёр глаза рукавом белого кителя и мысленно дал себе по лицу за то, что позволил эмоциям выйти наружу. Ему было необходимо провериться и отогнать назойливые мысли.
«Вот, и твои исследования пригодились, очкастая». — командование резко вспомнила про эти бумаги и приказо доставить. Хоть они и не закончены, но содержали в себе важные сведения про связь народа Имир с Прародителем; Леви не знал подробности, так как не вникал. Можно, конечно, прочесть по пути, но желания отсутвовало совсем, поэтому, как говорила сама Ханджи: «Будь что будет».

Леви вывалился из здания, запустил руки в карманы брюк и оглядел даль улицы, где приближались двое. Одна из них — «мрачная девчонка Аккерман», как её называл Леви. Для Марли это первый случай, когда представитель данного рода подался в кандидаты и прошёл обучение; и второй, когда стал полноценным воином. Леви было её жалко, ведь Микасу ожидала та же судьба, что и его. Статус ценного ни как не окупал страдания по ушедшим товарищам, с которыми она, в отличии от Леви, проведёт больше времени.
Как раз из двери вышел Армин с папкой; всё это время он искал её, чтобы аккуратно сложить бумаги.
«Естественно, марлийцам всё в лучшем виде подавай». — Леви бросил неодобрительный взгляд на вещь и поправил платок на шее.
— Твои друзья идут. — безэнтузиазма сообщил он Армину и ещё раз устремился в даль, где Эрен на ходу что-то рассказывал Микасе, активно жестикулируя.

***

   — Так это же сколько картошки на тебе можно увезти?! — Саша сверлила Конни сияющими глазами и чуть ли не давилась слюной.
— Надо будет посчитать вес экипировки и прикинуть, сколько это будет в картошках. — усмехнулся тот и закинул локоть на плечо Саши. Они стояли в ожидании остальных рядом с воротами Либерио и непременно бы слились с толпой, не будь на рукавах яркий плод их упорных тренировок.
Прохожие улыбались, осматривая молодых воинов, а марлийские сторожи не косились; в глазах мелькало уважение, что для них обычно не свойственно.

— Какая нахер картошка?! — прикрикнул позади стоящий Жан и сложил руки на груди. — Вам сейчас не до этого будет, идиоты! — он нервно прикусил нижнюю губу и отвернулся.
Жану казалось, что он единственный понимал всю серьёзность армии и мыслил рационально, но по иронии он один и остался в дураках. Дошёл до финишной прямой и позорно споткнулся лицом в грязь.
— Прости. — улыбка с лица Конни моментально испарилась, и он повернул голову. Жан стоял к ним спиной и внимательно вглядывался в очертания серых зданий.
Те самые желанные уважение и улыбки прохожих он не получил; унизительная жёлтая повязка неизменно лоснилась, напоминая об этом её владельцу. Это максимально убого, особенно перед родителями, которым Кирштейн с пеной у рта обещал обеспечить дорогу в счастливую жизнь.

— Йегер. — сквозь зубы проскрипел Жан, заприметев того на горизонте.
Он бы сходу набросился на него, но из-за Леви рисковал остаться не только без титана, но и без ноги, поэтому пока предпочёл молча довиться обидой.
— А где ваш веснушчатый дружок и та маленькая девочка? — Леви обогнал Армина и окинул ребят, среди которых явно кого-то не хватало.
— Марко сейчас подойдёт, — исподлобья буркнул Жан, пожирая глазами Эрена. — А Криста без понятия.
— Ты что тут делаешь, Жан? — начал с ехидной Эрен. — Это вообще то сбор на тренировку воинов, если вдруг забыл.
— Не переживай, мою память ещё не отшибло, поэтому соизволь заткнуться, пожалуйста. У меня так то тоже загруженный график, — он украдкой посмотрел на Микасу, которая даже в жаркую погоду прятала нос в шарф, и поджал губы. — но я пришёл проводить друзей, а ты — почётный марлииц, можешь не утруждаться и просто пройти мимо. — старался выражаться максимально прилично, чтобы не получить по шее.
На самом деле, Жан сам не знал, зачем пришёл. Мог спокойно выспаться и пойти по своим делам, пока позволяют свободные деньки, но он решил посгорать со стыда, посупиться и попытаться за что-то ухватиться, хоть здравый рассудок и твердил: «Да, какая уже к черту разница?! Поезд ушёл, довольствуйся тем, что есть, придурок».

— Простите нас за задержку! — послышался возглас Марко. Он с осторожностью оставил Жана одного и надеялся вернуться до прихода остальных, но очень вовремя организованный рынок заставил промедлить. Большое скопление людей, через которых тяжёлого протиснуться и какие-то пожилые женщины, постоянно нахваливавшие новоиспечённого воина и предлагавшие пирожки по скидке. Зато там он встретил Кристу, которая в отличии от Марко не удержалась от соблазна и купила этот пирожок. Ей даже двойную скидку сделали. Теперь она довольная бежала рядом с Марко, даже не переживая за опоздание.

«На Парадизе без её обаяния не обойтись, а то Эрен своей мордой распугает всех ещё до превращения в титана». — Жан прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

На удивления Жана, даже его лучший друг стал воином. Нет, Марко не был слабым; Жан просто немного не понимал его тактику и видения мира.

— Чтобы развивать свои навыки, нам необходимо соревноваться друг с другом. Только вот… будь мы на реальной битве, как самый медленный из нас, я должен отвлекать на себя внимание врага, давая остальным возможность подойти и ударить сзади. — как то после тренировки сказал Марко.
Жан всегда считал, что нужно переживать лишь за себя, особенно когда на кону стоит сила титана, привилегии воина и отношение как к человеку, а Марко наоборот любезно уступал всем. В итоге Жан остался ни с чем, а Бодт получил Челюсти.
Даже Армин, который откровенно держался лишь на добром слове, получил титана. Да ещё какого! Способного разнести весь этот жалкий гетто в щепки.

— Сейчас, надеюсь, все в сборе? Можно выдвигаться? — Леви в последний раз оглядел толпу, проверил собранность каждого и забрал у Армина папку.
Младшие начали идти, а Леви открыл титульный лист и узрел размашесто написанное: «Командир исследовательского отряда — Ханджи Зое». Леви был готов поставить пакет чая на то, что не будь это такой важный продукт, она бы обязательно в скобочках подписала «Женская особь» и рожицу какую-нибудь рядом.
Чуть ниже подпись: «Главный ассистент и помощник — Моблит Бернер». Он всегда поддерживал Ханджи и был её правой рукой; та, в свою очередь, везде пихала его имя, чтобы парня хотя бы запомнили. Но Моблиту было достойно заслуг Ханджи и о большем он не мечтал.

Пока Леви пялился в лист, рядом стоящий Жан молча провожал друзей. Саша и Конни попытались на последок развеселить его шуткой, но, кажется, сделали ещё хуже. Жана напрягало, что именно они останутся для поддержания авторитета страны, и ему придётся их терпеть.
«Единственное, что они могут поддержать — это фразу: «Война войной, а обед по расписанию»».
Перспектива открывалась не из лучших. Ещё и капитан Леви продолжит гонять за хоть малейшее пятнышко на этом ненавистном лоскуте, или чуть что заставит мыть полы.
— Почему мир против меня? — отчаянно проговорил Жан, словно все возможные осадки скопились в тёмной туче именно над его головой, и безжалостно сеяли, разламывая нутро. Медленно. Болезненно. Осколок за осколком.
Он вздрогнул от неожиданно появившейся на его плече ладони, и осознал, что последняя фраза была сказана в слух. Сердце ушло в пятки.

— В Марлийской верхушке просто сидят одни бестолочи. А ты не кисни по уехавшему поезду, со временем придёт следующий, главное дождаться. — слова вылились потоком, как задиктованная программа. Всё таки у мудрости, сказанной Кенни в баре за стаканом пива и под игру какого-то старика на балалайке, есть толк. Странно, что Леви вообще это запомнил.

Жан округлил глаза и не знал, что ответить; а ответ и не требовался. Леви разжал руку и отправился следом за ребятами, обдав охрану холодным взглядом.
«Здесь только гениальной шутки Конни не хватает, а мне, пожалуй, хватит на сегодня прогулок». — сказал сам себе Жан и развернулся в сторону дома. По пути задумавшись, насколько всё-таки паршиво сейчас Леви. Он потерял друзей и спокойно общается с теми, кто их и съел.
«Не удивительно, что у него немного поехала крыша. Но совет дельный. Правда, следующий поезд только через тринадцать лет». — мысль об этом ещё сильнее загоняла в зыбучую пучину отчаяния.
Под ноги попался камень и Жан со всей силы пнул его в стену, но этого было недостаточно, чтобы высвободить бушующие эмоции, которые он сдерживал. Полное непонимание происходящего выбивало из колеи. Почему вместо лучиков славы он безхозно барахтался в этой яме, спасение из которой нужно дождаться? Почему даже самый слабый из его друзей смог, а он нет?
Жан пахал как проклятый, и на финальном отборе был готов с гордостью услышать свою фамилию, но этого не произошло. Вместо этого, с каждой фразой командора его откидывало всё дальше, пока он не грохнулся в ту самую пучину.

Жану хотелось забиться в укромный уголок, свернуться калачиком и закрыть уши, чтобы не слышать никого и ничего. Он облажался, и это стоило признать.