«Десять Минут до Греха. Спектр Чувств»
В самом сердце города, где небоскребы пронзают ночь, а неоновые огни окрашивают улицы в греховные тона, располагалась квартира Госпожи Афины – святилище для проницательных гедонистов, место, где власть, боль и извращенное удовольствие сплетались в причудливый узор. Родион, известный в определенных кругах как опасный Джокер, приезжал сюда, оставляя за порогом свой статус и влияние. Здесь царили правила Госпожи Афины, и он добровольно отдавался в ее руки.
Моя Audi плавно затормозила на парковке. Я вышел – высокий, мускулистый, в сшитом на заказ костюме, облегающем моё тело, как вторая кожа, требование Госпожи Афины. Внешне – сама уверенность, но сегодня меня влекло в это полумрачное логово с бархатными портьерами и плюшевой мебелью нечто большее, чем просто игра. Я жаждал полного отказа от контроля.
В её квартире царил аромат дорогих духов с оттенком мускуса и едва уловимый запах кожи, отголосками тёмных желаний, обволакивающий его. Комната, залитая зловещим красным светом, больше напоминала эротическую пыточную. Стены украшали кнуты, цепи и плетки, висящие рядом с зеркалами, отражая зловещие блики. В центре возвышалась кровать с балдахином, задрапированная чёрным атласом и усыпанная плюшевыми подушками. Рядом расположился комод, ломящийся от секс-игрушек, вибраторов и всевозможных инструментов для подчинения.
Госпожа Афина… ее имя звучало как обещание, воплощение утонченной жестокости и магнетической власти. Её глаза, словно тёмные омуты, таили в себе бездну желаний и умение читать чужие души. Её голос – шелк, пропитанный ядом, а прикосновения способны вызвать как нестерпимую боль, так и экстаз. Она мастерски доставляет удовольствие через унижение и боль, и Джокер позволял ей все, что она прикажет.
♪ «Bow - Reyn Hartley»
Сессия началась.
В арсенале Госпожи Афины были плетки, хлысты, ремни, в том числе с металлическими вставками, кляпы, вибраторы.
«На колени, грязный Джокер! Как ты смеешь при мне стоять?! Я жду от тебя поцелуя моих ног».
В руках Госпожи Афины мелькнула плеть, ее шелест эхом отозвался в тишине. Она говорила тихо, но каждое ее слово проникало в сознание Родиона, словно команда. Сначала он пытался сопротивляться, но ее взгляд, полный власти, лишал его сил. Его дыхание участилось, сердце бешено колотилось в груди.
«Тварь, живо целуй!»
Звук удара плети заставил его вздрогнуть. Он издал сдавленный стон, смешанный с выдохом.
«Ты смеешь ослушиваться свою Госпожу, мразь?!»
«Накажите меня, Госпожа Афина! Я ничтожество, которое ослушалось Вашей воли».
В комнате повисло напряжение, сотканное из страха и предвкушения. Госпожа Афина приближалась, ее движения были плавными и грациозными. Она касалась плетью его кожи, вызывая дрожь.
Он терял контроль, его воля таяла под ее натиском.
«Я запрещаю тебе кончать до того момента, пока не посчитаю нужным. А теперь встань».
«Да, моя Госпожа Афина!»
Слова, которые она шептала, звучали как заклинания, подчиняющие его разум. Сопротивление превращалось в подчинение, страх – в удовольствие. Он отдавался во власть момента, позволяя ей вести его по грани дозволенного.
«Как насчет того, чтобы лишить тебя девственности, м? Ахаха. Твоя уретра теперь в моей власти».
«Всё, что пожелает моя Госпожа Афина, я ничтожная мразь».
«Это точно!»
Она отходит, чтобы что-то достать в ящике, и, когда возвращается, в её руках блестит металлический стержень, который имеет несколько шариков разного размера, от меньшего к большему. Её рука взяла член и постепенно погружала стержень в уретру, поначалу причиняя боль, погружая Джокера в пучину подчинения, а после доводя до грани оргазма, стимулируя уретру. Джокер, сперва считавший всё происходящее дикостью, постепенно покорялся её воле, получая удовольствие, издавая все более громкие стоны.
«Я позволяю тебе кончить, но только сюда, ничтожество!»
«Слушаюсь, Госпожа Афина».
Кульминацией стало то, что она принудила его послушно испить её "соки", смешанные с его спермой, которую она собрала в изящный бокал.
«А теперь твоя Госпожа хочет, чтобы ты её удовлетворил! Ты опытный лизун. Мужчины этому очень быстро учатся, и кроме того, у них впоследствии возникает непреодолимое желание постоянно чувствовать истинный аромат Госпожи. Так что… лицо сюда, запоминай мой вкус и аромат!»
"А мне только в кайф. Женское влагалище выделяет естественный запах, невероятно насыщенный феромонами, которые оказывают притягательное и возбуждающее действие. Это, пожалуй, самый приятный способ общения между Госпожой и рабом. Меня похоже вознаграждают!"
«Раздень меня и после ложись на спину!»
Затем она наступает ему на грудь: «Отныне ты являешься моей собственностью, всецело принадлежишь мне, душой и телом».
После чего она ставит ноги на ширину плеч и, положив руки на бёдра, приказывает: «Лижи, сука! И с большим усердием, ведь если мне не понравится, я тебя накажу! И запомни, разведенные ножки твоей Госпожи Афины в стороны, в любой позе, в любое время дня и ночи, равносильны для тебя приказу занять между ними место для доставления мне оральных ласк!»
«Я полностью ваш, моя Госпожа Афина».
После этого Госпожа Афина пожелала узнать, насколько сильную выдержку имеет её саб.
«Джокер, встань! Расставь ноги широко и руки за спину!»
«Да, моя Госпожа Афина!»
Стоя перед ней с широко расставленными ногами, с руками за спиной, которые зафиксированы веревкой. Член находился в боевой готовности, подрагивая, яички переполненные свисали.
«Как ты, ничтожество, смеешь поднимать глаза на свою Госпожу!!! За такую дерзость ты будешь наказан!»
«Простите, моя Госпожа, я совершил ошибку, непременно жду Вашего наказания. Позволите принести самолично предмет моего наказания?»
«Это не требуется. Наказание – это твои яйца всмятку!»
«Да, моя Госпожа. Ваш раб примет любое наказание».
Мужские яички – вещь чувствительная, и физические воздействия до средней амплитуды будут вполне достаточными и безопасными, это один из основополагающих моментов. Такую воспитательную работу она проводила регулярно, кроме того, это довольно приятное и весёлое занятие. Госпожа Афина с особым удовольствием любила наблюдать, как у её саба Джокера учащается дыхание, пульс, как от лёгкого движения её пальчиков вздрагивает всё его сильное тело. Для неё это было полем с довольно обширным потоком фантазий, начиная от наказания, заканчивая простой игрой, тем более – это крайне возбуждающее и сексуальное занятие. Как и в случае куннилингуса, она знала, насколько быстро к этому привыкает саб, и уже в скором времени от начала занятий ему самому захочется испытать это ещё и ещё. Оказаться перед своей Госпожой беззащитным и беспомощным, полностью завися от прихоти Госпожи.
Госпожа Афина наносила шлепки ладонью, точнее кончиками пальцев, сложенных вместе, резкими хлёсткими звонкими хлопками, очень похожими на удар ремнём по ягодицам. Она отдавала особое внимание сдавливаниям, они также производились её мягкими частями пальцев – когда яички Джокера помещались в руку, сжимание осуществлялось непосредственно пальцами.
В заключение сессии Госпожа Афина позволила взглянуть сабу, как она удовлетворяет себя.
«Не смей трогать себя и тем более кончать».
Её пальчики яростно натирали бусинку, приглушенный свет создавал блики на её влажных складках. Нежные стоны доносились, вынуждая его изнывать от сильного желания нарушить приказ. Член пылал, казалось, любое прикосновение – и он изольется в оргазме. Госпожа с удовольствием наблюдала за Джокером, как он страдает, его содрогающий, изнывающий член пускал нити возбуждения. Она перешла на трах себя своими же пальчиками, влажные звуки сводили с ума, Джокер не смог сдержаться и кончил, капли спермы попали на кожу Госпожи.
«Как ты, тварь, посмел ослушаться?!! Упал на колени, сука, и, пока ползешь ко мне, всё слизываешь. Чтобы ни единого следа не осталось!!»
«Простите, Госпожа Афина, я виноват. Ваше наказание соразмерно моей вине!»
«Заткнись! Не смей решать, насколько моё наказание соответствует твоей вине».
«Вы правы, Госпожа Афина. Ваш раб несет чушь».
Я покинул квартиру опустошенный и одновременно наполненный новой энергией. Воспоминания об игре с Госпожой Афиной преследовали меня. Я возвращался в мир, где привык держать все под контролем, но теперь во мне поселилось новое желание – исследовать свою «покорную» сторону.
Решение вернуться возникло почти сразу. На следующий день я вновь стоял перед дверью ее квартиры, готовый подчиниться ее власти. Госпожа Афина оценила мою готовность к новым открытиям, и между нами возникло нечто большее, чем просто игра.
Повторная сессия.
Госпожа Афина позволила рабу удовлетворить её членом. Однако во время классического вагинального секса мужчины особенно тонко чувствуют власть над женщиной – примитивный инстинкт самца, овладевшего самкой. Но Госпожа Афина эту тонкую грань чувствовала и не допускала этого, не позволяла ему ни на секунду ощутить себя хозяином положения. Она могла ударить его во время секса, наносила пощёчины, кусала, щипала, принудительно регулировала интервал его фрикций, использовала взятые в руку яички, добиваясь нужного ей ритма, все позиции меняла исключительно по своей инициативе. Давая понять, что он проникал своим членом во Влагалище – «святая святых», только потому что он этим высокомерным жестом оказывает ей огромную честь, не только честь, но и возлагает на него большую ответственность за доставление наслаждений и удовольствия её киске.
Однако сессию прервал незваный гость, ворвавшийся и напавший на Госпожу Афину. Джокер отреагировал мгновенно, с яростью, скрытой под маской спокойствия, опуская мудака на колени. Теперь настала его очередь диктовать правила.
Госпожа Афина, не ожидавшая такой молниеносной реакции, сильно удивляется. Я действую своими методами, где удовольствие не играет приоритетную позицию. Я знаю, как причинять боль, и энергия, исходящая от меня, возбуждает Госпожу Афину, которая в этот момент ручкой скользнула в свои трусики, теребя там свою возбужденную бусинку.
Шаг за шагом, с ледяным спокойствием и хирургической точностью, я демонстрировал, как наказываю тех, кто посмел нарушить правила и потревожить Госпожу Афину. Каждый мой удар, каждое слово, выверенное и беспощадное, вселяли страх и демонстрировали абсолютную преданность Госпоже и своим правилам. Опасность, сила, угроза… На её глазах пробудился Дьявол. Она видела во мне не просто покорного мазохиста, а верного защитника, способного на любую жестокость ради ее спокойствия и удовольствия. И это опьяняло ее больше, чем любая игра в доминирование, она кончала от моей исходящей мощи.
"Пожалуй, это самый лучший комплимент, ха-ха".