Глава 2
Наверное, мы стояли минут десять просто в обнимку перед въездом в школу. Мне не хотелось вновь прощаться, да и парень не против всего этого.
– Твои родители сказали, что я за тебя в ответе, – выпалил он. Меня как будто облили холодной водой и мне стало неприятно обнимать его. Я слегка пихаю его и хмурюсь, надувая губы. Он действительно испортил этот момент, напоминая о моих родителях? Парень знал, что это больная тема и не стоит говорить об этом, когда ему вздумается.
– Мои родители те, кто меня воспитали, а не те, кто зачал. Им просто наплевать. Главное, чтобы их репутация не пострадала. – демонстративно закатила глаза.
– Я буду скучать и уже скучаю. Я люблю тебя сильнее, чем ты думаешь.
– Я люблю тебя сильнее, чем ты думаешь, – повторила я за ним.
Мы попрощались. На этот раз на целых десять месяцев.
Школа никогда не была приоритетом для меня и не будет. Я занималась чирлидингом в средней школе, но это быстро надоело, как мамины кружки. Сейчас я просто танцую на улицах. В том плане, что директор это разрешает, но, если я попаду в полицейский участок, могу забыть о дальнейшем обучение в хорошем заведении. В школе занимаюсь танцами, которые дадут мне шанс на поступление в университет. Школьная танцевальная команда ничем не примечательна: группа старшеклассников страстно танцуют перед толпой других старшеклассников. Это что-то вроде чирлидинга. Да, я с ними выросла, но это ничего не значит. Про-сто для роста репутации школы меня уговорили заниматься, при этом мне платят. Что не сделать ради «любимой» школы. Я жила в комнате с девочкой, которая состоит в команде. Она не очень-то и приветливая оказалась. Мая. Мая Слизкая. Мая Слизкая Жаба. Она чертовски красивая, но жутко раздражала своим голосом. Он нормальный, но меня дико раздражал.
Я капитан команды. Классно быть руководителем, но иногда надоедало быть нянькой для всех. Почему я должна следить за ними и быть за них в ответе? Уже взрослые, наверное, они должны сами за собой следить.
Школа состоит из шести корпусов. Два общежития: мужской и женский. Спортивный зал окрашен в желто-синие цвета, бассейн отделан сине-белой плиткой, самый большой корпус – учебный и для развития детей. Там такие кружки, как рисование, гончарство, зал для нас и еще какие-то кружки, я не особо интересовалась этим.
Комнаты выглядели невзрачными: две обыкновенных односпальных кроватей, белые тумбочки, которые со временем желтеют, но каждый год их перекрашивают, а не покупают новые, большой деревянный шкаф и два стола со стульями. В каждой комнате есть собственная ванная. Ученики обычно делают из комнат что-то вроде проходной улицы. Украшают в собственном стиле и водят парней или девушек похвастаться. В трехэтажном здании все хотят поселиться на самом верхнем этаже. Те, кто там живут, имели не-кую популярность. Все знали, кто там живет. Или там живут дети тех, кто имеет деньги на это.
Я медленно разбираю вещи, ведь долго думала о своем побеге из школы. Я действительно была серьезно на это настроена. В начале года, конечно, не стоит прекращать учебу. Но только, когда я найду новую государственную школу, сразу соберу вещи и уеду. Плевать, что об этом скажут родители. В последний раз, когда я училась в государственной школе, все издевались надо мной из-за фамилии. Почему я решила там учиться? Не хотела как-то выделяться и не быть, как все эти дети знаменитых. Я благодарна себе, что накопила деньги в подростковом возрасте.
Настал вечер. Дети собрались в спортивном зале для ежегодного собрания. Моя соседка еще не приехала, поэтому я иду в полном одиночестве. Мы не общаемся на постоянной основе, но для разнообразия можно раз в неделю слышать ее противный голос, как у пиявки. На улице дул легкий ветерок, но я накину-ла на себя куртку. Все практически собрались. Директор стояла в сторонке и ждала остальных учащихся со смиренным лицом, бросая в мою сторону взгляд. Обычно, когда она кого-то ждет, ее лицо становится красным. Футбольная команда, чирлидерши сидели в сторонке от всех, то есть в самом центре. Я уселась в первом ряду. Некоторые ребята улыбаются, махают рукой и здороваются со мной. Мне не хотелось их видеть, но одаривала улыбкой, махала в ответ рукой и приветствовала.
Мне казалось, что мисс Хадсон повторяет одну и ту же речь каждый год, как кукла, которая повторяет одни и те же слова, пока не сядет батарейка, но вскоре о ней забуду. Все слушали ее увлеченно будто слышат впервые, и я, наверное, единственная не слушала, общаясь с Алексом. Он говорил, что может накопить больше денег, если пойдет работать куда-нибудь. Парень окончил школу с хорошими оценками, но постоянно переезжал. Люди все время от него отказывались. К моему сожалению, он решил, что не готов идти в колледж, даже после моих множество попыток отговорить его.
Это было непринципиально, присутствие на ежегодном собрание, но присутствие было обязательным. После монотонной речи директора студенты вскоре разбегаются по комнатам и обсудить лето, гулянки и их похождения. Мая уже приехала, ведь ее чемодан стоял около кровати, но в комнате девушки не оказывается.
Я не могла уснуть. Я приготовилась к завтрашнему дню, погладила форму, умылась и легла спать, но сон не приходил. Другу я писать не решалась. Он, скорее всего, уже спит или работает. Я не должна каждый раз, когда мне скучно, нуждаться в нем.
Я скучаю по брату. У нас есть уговор, что каждое лето мы с Люком у бабушек и дедушек. Родители моей мамы живут в четырех часах езды от нас. Это небольшой домик, вдали от цивилизации. Напротив, деревянного двухэтажного домика находится озеро, на заднем дворе – грядки и качели для нас. Дедушка специально построил домик на дереве. Это у них мы проводили практически все детство. Бабушка не работает, но получает пособие по безработице, а дедушка вышел недавно на пенсию. В этом году я провела полтора месяца у этих бабушки и дедушки, Грейс и Боб. Люк прожил столько же, только позже поехал, в Испании у родителей моего папы. Я не ездила к ним. Не знаю. Я с ними хорошо общаюсь, но боюсь летать на самолете.
Оповещение пришло на моей пейджер.
Алекс: «Не можешь уснуть?»
Я: «Ты меня знаешь. Если я попрошу тебя, ты ведь не откажешь?»
Я улыбалась каждый раз, когда переписываюсь с ним. Я не воспринимаю его больше, чем лучшего друга, и парень не против только дружбы. Алекс всегда поднимает мне настроение.
Алекс: «Мы ведь договорились, не спрашивать о просьбах, если только ты не попросишь меня помочь тебе в убийстве человека. Мы давно это не обсуждали, но ты давно не занималась музыкой. Про-пал интерес?»
Я: «Я даже не вспоминала об этом. Если бы ты чаще ночевал у меня, то играла бы чаще. Ночью при плохом настроении могу сыграть что-нибудь. Погрузиться в себя. А что насчет той девчонки? Хоть как ее зовут?»
Алекс: «Ты еще помнишь об этом? Я сказал же, что это просто секс».
Я: «Это действительно такая большая тайна, что ты не хочешь мне об этом рассказать?»
Алекс: «Не начинай. Ладно. Мэдисон. Мэдисон Дэвин. Она твоя ровесница».
Я: «Ты замутил с малолеткой? Как ты еще терпишь ее? Все настолько плохо, что ты выбрал ее?»
Алекс: «Я же еще как-то дружу с тобой! Ты все еще не хочешь спать?»
Я: «Нет, но, если тебе уже хочется. Дружба и отношения – разные вещи. Спокойной ночи».
Алекс: «Сладких снов».
Даже через экран я почувствовала, как он произнес эти слова. Мне становилось не по себе, что Алекс за-вел себе девушку. За всю дружбу с ним он был в отношениях только с Эммой. Она мне нравилась, но они расстались из-за ее измены. Это продлилось года два. Не помню точно. Тогда я начала употреблять психотропные вещества, поэтому с памятью в то время у меня плохо.
Мэдисон. Имя как у проститутки. Моего возраста? Нашел себе еще одну проблему. Как долго их отношения протянутся? Ревность? Никогда. Просто, когда он встречался с Эммой, Алекс совершенно со мной не общался. Я не винила друга в этом, потому что это было только его право, но со временем мы вновь начали общаться.
Прошла неделя. Учеба идет полным ходом. Люк вернулся. Одна большая оплошность. Я забыла о встречи с мисс Хадсон в понедельник и не пришла. Она долго отчитывала меня, говорила, какая я безответственная и обалдуй. Я сидела на уроке алгебры, когда меня вызвали в кабинет директора. Второй раз за неделю. Оставив свои вещи на парте, я прошла, нервно перебирая пальцами, в направлении кабинета мисс Хадсон. Зайдя в кабинет постучав, я уселась на кожаный диван напротив женщины. На ней черный деловой костюм, волосы аккуратно уложены в высокий пучок, очки, которые, по-моему, делают еще более зловещей, сползли на нос. Она снимает их одним резким движением и откидывается на спинку.
– Мисс Хадсон, у меня сейчас идет урок алгебры, который я бы не хотела пропускать. – прервала я молчание, продолжавшиеся пару минут. Да, я люблю математику, поэтому записалась на профильный вариант.
– Похвально, что Вы, Оливия, уважительно относитесь к учебе, – она холодным взглядом посмотрела на меня. – Ваш брат, Люк, уехал на два дня домой. Мы старались как можно дольше не сообщать Вам эту новость, – ее глаза впервые в моей жизни стали мягкими. Она имеет карие глаза, похожие на старую кору дуба.
Я в недоумение взглянула на нее, сводя брови к переносице. Мои ни к чему хорошему обычно не при-водили, если мне дали свободу мыслей.
– Мне жаль, Оливия. Ваша мама погибла в автокатастрофе. – произнесла она ровным тоном.
Пустота. Именно это я ощущала на протяжении пары часов, которые казались секундой. Ни единого словечка не вылилось из моих уст. Мисс Хадсон разрешила уехать домой на пару дней. Я еще долго просидела в ее кабинете, уставившись в одну точку.
Моя. Мать. Мертва.
Мне не страшно, но и не грустно, не обидно. Я просто резко замолчала. Ни единой эмоции не появилось на моем лице с тех пор, как директор сказала мне эту новость. Я спросила у Алекса, сможет ли он забрать меня. Я взяла только пейджер, телефон и куртку и вышла на улицу, ждать друга, сидев на лавочки и пропав в своих мыслях. Я встречалась со смертью, когда умер мой старший брат, но это разное. Смерть родителя, не смотря на то, каким он был, всегда проделывает в тебе дыру.
Я поссорилась с ней перед отъездом, все время обижена на нее. Я не стану винить себя в ее смерти или просить прощения за последние сказанные мною слова в адрес матери. Мои друзья говорили и обвиняли меня, что нельзя так поступать с матерью, она подарила мне жизнь. Я никогда не чувствовала ту связь меж-ду детьми и матерями, которая возникала, возможно, еще с момента зачатия. Я не проявляла к ней ласку, потому что не видела ее от Кейт.
Теперь мне становится страшно. Что будет дальше? Что будет с нами? С отцом? С нашей семьей? Нельзя хоронить своих детей. Это страшней всего. Мне не важны свои чувства, главнее то, что будет дальше с другими. Что произойдет в будущем из-за смерти матери такого, что повлечет за собой большую черную поло-су?
Знакомый голос отвлек меня от раздумий:
– Оливия! Мы можем ехать, – я медленно, словно сонная, перевела взгляд на Алекса и ни того ни с сего накинулась на него. - Все будет хорошо. Я рядом. – парень прижал меня к себе.
Из глаз впервые хлынули слезы. Я сильнее вжалась в него, уткнувшись в плечо. Что будет со мной? Что? Хоть я ее ненавидела, она была моей матерью.
Была.
Алекс поглаживает то по спине, то по голове, периодически целуя в макушку. Слезы – слабость, но перед ним я не стеснялась. Ничего. Я хотела скорее уехать отсюда, переключиться. Я резко отошла от него и направилась к машине, смахивая следы от слез. Парень молча прошел к машине, открывая мне дверь. Сев в машину, я наблюдала за другом, который садится за руль.
Проходит два часа с того момента, когда мы выехали. Я не произнесла ни слова, просто смотрела в окно, вновь уйдя в себя. Алекс старался разговорить меня, но все без результатов. Я замолчала надолго. Никогда я столько не молчала в компании Алекса.
Я выгорела. Надолго? Без понятия. Я помню, когда умер Сэм. Мне было его и жалко, и не жалко одно-временно. У нас ухудшились отношения. По крайней мере, мое к нему. Он умер незаметно и мгновенно. Парень погиб в собственной рвоте, никто ему не помог. Самюэль начал употреблять наркотические вещества, когда ему едва исполнилось восемнадцать.
Вновь все повторяется. Я закроюсь в себе и буду разговаривать лишь с избранными. Тот город, что находится в моем мире, слегка разрушается. На него нападает дождь и гроза, одно здание разрушается, превратившись в песок. Солнце не так сильно светит, но борьба между ними, солнцем и дождем, грандиозна и свята. Как Бог борется с Люцифером. Ангел и демон. Демон победил, а ангел борется за жизнь, лежа на песке из бетона. Слезы больше не лила. Этим никому не поможешь.
– Порой такое случается, когда теряешь близкого человека. Я помогу, как смогу, если ты этого захочешь, – Алекс старается вновь поговорить со мной, лишь бы я не молчала. – Поговори со мной.
– Мне не о чем. – почти шепча сказала я. Ком застрял в горле и не собирается уходи. – Когда?
Я поежилась на сиденье, поджав под себя ноги. По телу пробежала дрожь, голова неприятно ныла, на душе скребли кошки. Я искусала всю губу, лишь бы отвлечь себя от наводящих мыслей.
– Два дня назад. Прощение завтра, затем сразу похороны. – виновато ответил он.
– Можешь сегодня остаться со мной? – я посмотрела на него впервые за все время поездки. Алекс вы-глядит взволнованным, в глазах виднеется страх. Я замечаю, что он в моей любимой кофте, которая немного мятая, и в джинсах.
– Без вопросов.
Я старалась с ним поговорить, но слова перемешиваются в голове, не давая мне шансов на здравый смысл. Мы приехали около пяти вечера. Большинство ехали с работы, кто-то забирает детей из детских садов или школ. У многих остаются планы вечер, кто-то только начинает свой день. Люди собираются поехать домой к себе и хорошенько поужинать в кругу семьи. Возможно, кто-то предвкушает сегодняшний вечер в компании со своими любимыми, родными или в одиночестве.
– Приходи с Мэдисон завтра, – резко выпалила я, когда я открывала входную дверь дома.
– Она и ее семья знали твою мать. - я опешила, но не подала виду.
- Мир не крутится вокруг тебя, Оливия. Порой люди принципиально хотят тебе сделать больно че-рез родных.
Его голос преследовал меня первое время после случившегося, но после того, как я подсела на наркотики, его голос постоянно угасал.
Успокоительное подействовало на меня моментально. Я забираю необходимые вещи. Отца дома не оказывается, как и остального персонала. Ноги остаются ватными, руки слегка трясутся.
Приди за мной завтра, когда я уйду. Я буду ждать тебя всю жизнь, словно ты момент. Мы многое с тобой пройдем, я знаю. Ты просто мне поверь! Мое желание будет для тебя закон, а ты станешь для меня приоритетом. Я хочу скорее оказаться в твоих объятьях, ощутить твой вкус, почувствовать твои губы на моих. Скоро произойдет непоправимое, но ты, прошу я, не сдавайся. Мой мир рушится без появления тебя в своей жизни. Твоя мама сотворила чудо. Ты – мое восьмое чудо света. Я верю, что ты никогда не сделаешь мне больно, потому что ты влюблен в меня. Защити меня от этого монстра, который будет уничтожать меня снаружи, избивая меня своей ревностью.