Глава 1
Погода в этот день удивила. После нескольких дождливых дней я уже и не надеялась на теплую, солнечную погоду. Хотя это же Калифорния. Здесь такое бывает часто. Жарких дней здесь больше, чем в Африке, хоть я и не считала. Солнечные дни я плохо помнила, чаще мне нравились пасмурные, но они наводили какую-то тоску, поэтому я больше их люблю. В один из пасмурных дней случилось то, что я не могла выкинуть из головы долгое время.
Ладно.
Моя мама не очень-то и любила, когда я тратила свое время впустую. Но это придавало мне большей мотивации. В детстве мама старалась отдать меня на какие-то секции, которыми я не особо интересовалась. И каждый раз, когда я приезжала на каникулы, она таскала меня по магазинам. Но в период с тринадцати по шестнадцать лет она не хотела навязываться, старалась быть просто словом «мама». В тот момент она была для меня только словом, ничего не значащее слово. Я не имела с мамой отличных отношений. Их даже нельзя было назвать хорошими.
Поэтому в этот день она в очередной раз уговаривала собрать вещи, чтобы не тратить на это время завтра. Мне казалось, что в те дни, когда мы с братом отсутствовали дома, родители ликовали. Когда находилась такая возможность, они сплавляли меня и Люка с удовольствием, изображая фальшивую грусть на лице. У них не безупречная репутация, стало понятно в кого я пошла.
И опять попытки матери убедить меня собрать чемодан – провалились. Будто обидевшись, мать слегка хлопнула дверью в моей комнате. Она никогда не умела злиться. А если и злилась, то это выглядело просто смешно.
Родители не принимали мой характер. Считали меня эгоисткой, наркоманкой и лгуньей. Да, я употребляла наркотики. Отец думает, что может делать все, что угодно со мной. В том плане, что в те времена я была уязвима и боялась его. Но они не знают меня. Даже я сама. Если бы они меня вырастили, возможно, изменили бы свое мнение обо мне, но мне кажется, что ничего бы не заставило их поменять мнение об своей дочери.
Я сидела на кровати, опираясь спиной об изголовье, и смотрела в стену. Это частое явление у меня. Я погружалась в свои мысли и обдумывала следующие свои действия, тем самым отвлекаясь от ссоры родителей, которых слышно аж с первого этажа. Как жаль, что я выбрала именно эту комнату, которая находится ближе всего к первому этажу. Раньше для меня это казалось забавным, что я совсем независима от других.
Завтра мне придётся уезжать в школу, в которой я училась уже пару лет. Это была не моя инициатива. Родители узнали о моей зависимости, отправили на реабилитацию и в эту школу, думая, что я буду под особым контролем. Директор получает жирный чек, ссылаясь на ответственность со стороны сотрудников. Установив камеры, она думает, что дети не знают слепых мест, чтобы что-нибудь в себя закинуть или прикурить косяк.
Я по-прежнему сидела в такой же позе, когда мать оставила меня наедине со своими мыслями. Резкая, холодная дрожь пробежала по спине до кончиков пальцев ног. Через открытое окно проникал в комнату свежий прохладный ветер. Я вздрогнула от неожиданности. Немедленно закрыв окно, я зашла в комнату брата, забрала некоторые его вещи из шкафа.
У него всегда начисто вылизанная комната, которая так меня раздражала, что хочется назло ему все перевернуть здесь. На ничем не примечательной стене весят плакаты группы Queen, Wallows. На соседней стене находится картина. Не знаю, где он ее нашел, но она закрывала дыру в стене, которую мы с ним проделали несколько лет назад. Шкаф из темного дерева предавала комнате мрачность и, по моему мнению, старость. Как-будто здесь жил семидесятилетний старик. У нашего дедушки и то вкус получше, чем у этого сорванца.
Я периодически брала у Люка одежду, потому что у него и так ее много, не заметит. А мама не разрешала покупать в мужских отделах вещи, которые, по ее мнению, весят на мне, а я ведь девочка. Хорошо, что она не видит, как я хожу в ее отсутствие. Я осмыслила слова матери и решила, что собрать вещи сейчас – лучшее решение.
Мой телефон, лежащий на тумбочке, неожиданно оповестил о входящем сообщение. Скорее всего, этот человек не очень-то меня и знал, потому что я не пользуюсь фактически телефоном. Только в экстренных ситуациях. Не была удивлена, кто именно мне напишет.
Мисс Хадсон: «Добрый день, Оливия. Напоминаю, что с понедельника начинается учеба. Ближайшие два дня вы обязаны явится в школу, чтобы подготовиться к предстоящему учебному году. Я жду Вас для личной беседы в понедельник в 8.00. Прошу Вас не опаздывать. С уважением, Мисс Хадсон».
Я убрала мобильник в ящик тумбочки и заканчиваю укладывать вещи в чемодан. Время на часах ушло давно за полночь. Родители, скорее всего, уже давно спали. С их последних криков прошло пару часов. Самые тихие часы в этот день. Я не стала задумываться, накинула на себя какие-то джинсы, подчеркивающие мои ноги. На голое тело надела легкий свитер. Я высунула голову в коридор, проверяя горизонт. Чисто. В такие моменты я благодарила себя, что выбрала именно эту комнату.
Выбравшись из дома, наверное, бесшумно, я тихо пробежала к воротам, которые никогда не являлись для меня преградой. Если родители и заметили бы, то им было бы все равно. Для журналистов они: известные люди, любящие родители и пример для подражания. Дома они: эгоистичные люди, которым хочется избавиться от детей.
Я никогда не претендовала на известность от своих родителей. Для меня это не было смыслом жизни. С отцом я виделась редко, из-за постоянных командировок и работы он попросту мог пропасть из семьи на несколько недель. Мама не лучше. Когда пропала моя младшая сестра, они пытались ее найти, забив на остальных детей. Это единственный ребенок, которого они воспитывали с самого рождения.
Для каждого из нас было прозвище. Мой старший брат, Люк, который был на год старше меня, называет меня «Статуэтка». Родители водят меня на каждое мероприятия, чтобы показать меня и, грубо говоря, похвастаться. «Снаружи она ангел, а внутри испорченный фрукт,» – такое пояснение дают этому прозвищу мои старшие братья.
На углу стояла машина. Я ликовала в душе, как маленький ребенок, которому купили машинку или куклу. У кого какие вкусы. Я уже не надеялась, что он меня не ждет. Прошел час с того момента, когда мы обычно встречаемся здесь.
Алекс. Алекс Финнер. Александр Франциско Финнер. Это единственный человек, у которого я запомнила полное имя, кроме себя. Алекс является моим самым близким человеком. Алекс мой лучший друг. Он отличался от всех своей скрывающейся добротой, которую видели немногие, а еще невероятными рыжеватыми волосами, доставшиеся от матери. Они не были ярко-янтарного цвета, на солнце можно было лучше увидеть оттенок рыжего. Алекс является моей опорой на протяжении нескольких лет.
Он сидел за рулем, его плечи были напряжены, взгляд направлен на руль. Я села на пассажирское место и потянулась обнять его, но Алекс не двинулся в мою сторону. В салоне стоит запах сигарет, к которому я уже привыкла, и свежей мяты. Я с недоумением посмотрела на него.
– Что случилось? – со злостью произнесла я.
– Я простоял здесь два часа! – спокойно произнес он, одарив хмурым взглядом. Я вновь посмотрела на часы на своей руки, но они показывало, что я опоздала всего на час.
– Мои часы опять отстают. Прости... Я слишком долго собиралась. – оправдалась я, опустив голову.
– Ты выпадаешь из реальности? – он одарил меня своими карими глазами.
Глаза – то, что больше всего мне нравится в людях. Я могу смотреть на них часами. Рисовать на тетрадях, смотреть на свои в отражение зеркала. Смотря в глаза, я могу погрузиться в них надолго. Глаза словно омут, в который тебя затягивает с каждым разом. Изначальна я не могла смотреть людям в глаза, когда разговаривала. Я приняла свой острый, стремительный и осуждающий взгляд, которым я одариваю людей каждый раз, когда пытаюсь быть сильной в их глазах, когда хочу показать, что меня сложно задеть, когда хочу показать, кто здесь главный.
– Ты завтра уезжаешь. — произнес он, заводя машину.
– Я знаю. – сказала я с грустью в голосе. – У тебя появилась девушка? – неожиданно для себя выпалила. Алекс не был бабником, просто ему сложно находиться в отношениях долгое время. Мне хочется узнать, что парень свободен, когда я уезжаю от него на продолжительное время, чтобы знать, что он себя не обязывает.
– С чего ты взяла? – смотрел он куда угодно, но не меня.
– Не заставляй меня заставлять тебя смотреть мне в глаза. От тебя пахнет женскими духами. И ты напряжен – значит, что-то скрываешь, – предположила я. На самом деле, от него ничем не пахло, по крайней мере, я не чувствовала. Я молюсь Богу, чтобы ответ парня был отрицательным, потому что прошлые отношения стали крахом, и появилась пропастью между нами, которую до сей поры не можем закопать.
– Очередная игрушка, не забивай голову, – уверил меня парень, смотря пристальном мне в глаза. – Сегодня мы едем?
Мое сердце стучит со скоростью света. Я не ожидала услышать такого ответа. В правой груди что-то неприятно кольнуло, и я устремила свой взгляд на улицу, пытаясь скрыть свои эмоции. Только безразличие.
– Я бы хотела остаться у тебя. Не хочу попросту тратить время, – тихо произнесла, нервно кусая губу.
– Хорошо, что сегодня у тебя произошло? – поинтересовался Алекс.
Я рассказала, что делала весь день, про споры с матерью и их с отцом ссорах. Я не боясь довериться Алексу. В отличие от других моих «друзей», он самый верный и преданным человек в моей жизни. Он поддерживает в трудные минуты жизни, когда не прошу.
Когда мы с братьями жили у бабушки с дедушкой, в километре от нас жила семья с девочкой, которая была года на три старше меня. Я рассказала девочке, Норе, что мы с братьями брали вещи бабушки и дедушки без разрешения и прятали по окрестностям, пытаясь их найти. Некоторые предметы не находили и говорили, что не знаем, где они. Нора, будь она проклята, сдала нас своим родителями, а те, очевидно, рассказали бабушке с дедушкой. Тогда нас посадили на целый месяц под домашний арест. Я была уже более-менее в сознательном возрасте. Решила не доверять всем подряд, а быть рассудительной в вопросе доверия.
– И как давно ты так задумываешься? – прервал наше молчание Алекс, когда фактически приехали.
– Не знаю. Я не понимаю, когда это начинается вновь, – соврала я, наблюдая за проносящимися зданиями за окном.
– Может стоит сходить к врачу или психологу? – продолжил он, когда его внимание полностью берет дорога.
– Я уже достаточно намучилась с больницами. Мне нужно передохнуть несколько лет, как минимум. Да я и сама себе мозгоправ. – мне стало неприятно, что Алекс учит меня жизни. Я никогда не любила, когда другие указывали мне или учили жизни. Это моя жизнь.
Мы ехали, периодически смотря друг на друга. Алекс не имеет постоянного места жительства. Каждые два-три месяца он меняет квартиру, потому что с деньгами туго. Парень слишком много откладывает на поиски своей сестры и ее обучение.
Алекс имеет непростую судьбу. В детстве его родители погибли в пожаре. Они были совсем маленькие, чтобы куда-то сбежать или прятаться от органов опеки. Социальная служба позаботилась о них, но сестру с братом разделили. Алекс не знает ничего о ней, кроме имени, и цепляется за какие-то мелкие и незначительные детали, которые парень смог найти сам. Все в пустую. Алекс решил накопить определенную сумму, чтобы нанять частного детектива и начать поиски. Ведь она его сестра. Ксандра. Александра Финнер.
Мы приехали быстрее, чем вчера. Квартира стандартная: обыкновенный диван, удобная кровать, небольшой телевизор. Квартира среднестатистического американца. Я и Алекс были близки. Мы спокойно говорили на разные темы, делали практически все вместе. Как мы общаемся на расстоянии? Пейджер. Я не люблю пользоваться телефоном, но, когда мне нужно позвонить ему, я звоню. Мы не стесняемся друг друга. Спать в одной кровати – привычное дело для нас. Я и Алекс ни разу не целовались и не спали друг с другом. Просто дружить с Алексом проще всего. Это несложно для меня. Не нужно прилагать усилий, парится по каждому поводу.
В очередной раз надевая его футболку, которая закрывала все что надо, я ложусь на кровать. Алекс уважает меня и наши отношения и не хочет переходить какую-то невидимую черту. Оставшись в одних шортах, он присоединился ко мне. Я положила голову ему на грудь, его рука обняла меня за плечи. Алекс обычно рассказывал воспоминания из детства или сны, а я вырисовывала на его груди пальцем татуировку.
Когда родителей не бывает дома, я приглашаю Алекса на ночь. Я играю на фортепиано, которое стоит у меня в комнате. В период с тринадцати по шестнадцать лет я хотела многое успеть. Одним из моих заветных желаний – научиться играть на фортепиано. Сейчас я редко, но и играю на нем, когда остаюсь дома совершенно одна. Мне не очень нравится, как я играю и стесняюсь этого большего всего на свете, не считая моего пения. Когда я играла Алексу, я представляла, что передо мной сидели зрители, и пыталась играть на все сто. Я умею петь, но не так как бы мне хотелось. Возможно, в будущем я захотела бы серьезно этим заняться, но точно не сейчас.
— Это начиналось, когда мы первый раз с тобой сходили на вечеринку этим летом, – прервала я рассказ о его приемной семьи, где он прожил дольше, чем ожидал. Я подняла на него свой уставший взгляд, но не задерживаюсь на его глазах. – Я танцевала с одним парнем, и он мне понравился. Стала задумываться, вспоминать тот момент и так до сей поры. Я могу уйти в себя на несколько часов, например, сегодня. После споров с матерью я зависла часа на два.
– Как долго их не было? – неожиданно спросил Алекс после минут молчания.
— Это начинается, когда не употребляю наркотики, – шепотом ответила я.
Мне удается уснуть под рассказы парня. Его голос опьяняющий, дает надежду о его защите. О доверии к нему. О любви. О дружбе. Мне хочется засыпать так всегда.
Следующий день оказывается солнечным, как и вчерашний. Мы встали поздно, позавтракали вафлями. Мои родители, как они сказали, уехали на конференцию куда-то. Это лишняя информация в моей голове, поэтому я не старалась сильно ее запоминать. Алекс все утро решает какие-то вопросы по работе и по аренде квартиры. Я стараюсь отвлекать его, поэтому машу руками перед его лицом. Зажав телефон плечом, он издевательски сексуально улыбнулся и что-то пытается показать, вспоминая язык жестов, что свидетельствует его закатанные глаза.
– Не стоит отвлекать меня. Ты же не хочешь, чтобы я по ошибке продал не пять килограммов, а пятьдесят килограммов амфетамина за триста тысяч долларов? – показал он.
– Не стоило привозить меня суда, если ты решаешь свои проблемы. Мне нужно домой, чтобы забрать вещи и уехать. – засмеялась я.
– Ты можешь подождать гребанных пять минут? Я закончу говорить и тебе не сладко будет. Иди одевайся, ждать тебя не буду. – указал мне на спальню.
– Ты не указывай!.. Отвезешь меня в школу? – возмутилась я, нахмурившись.
– Если ты сейчас же перестанешь меня отвлекать своими жестами, то да. – успокоился он и отвернулся к окну.
Алекс периодически отвечал на телефон, пока я ему жестикулировала, но я не очень-то вслушивалась в его слова. Я пошлепала одеваться в то, в чем вчера приехала. Стоя как вкопанная, я подумала: «что бы надеть?». Споря со своим демоном, я решила, что надену толстовку. Потом мы спорим с Алексом, насчет моей одежды, которая его не устраивала, потому что на улице жутко тепло. В итоге, мы не разговаривали до самого моего дома. Ворота дома нам открыли и, выйдя из машины, я прерывала тишину.
– Ты можешь подождать меня в моей комнате или в гостиной, – сказала я, стараясь не встретиться с ним взглядом. – Прости.
– Не извиняйся передо мной, – ответил он и притянул к себе, зарываясь носом в волосы. Это теплые дружеские объятия, которые меня каждый раз успокаивали. Я громко вдыхаю запах мяты с его футболки. Алекс одет в джинсы и белую футболку. Парень не следит за модой, но по нему этого не скажешь. У него определенно хороший вкус.
Хриплый кашель заставил нас расцепиться. Феликс. Феликс Рейс. Дворецкий и хороший друг отца.
– Феликс! – радостно вскрикнула я. – Надеюсь, родители уехали. Иначе меня ждет еще одна познавательная беседа, которые мне уже начали надоедать.
Я прохожу через Феликса, который стоял в дверном проходе.
– Я иду в душ и уезжаю. Родители точно уехали?
– Можешь не беспокоиться, Оливия. Все в этом доме слышали, как они уезжали. Здравствуй, Алекс! – мужчины пожали друг другу руки.
Я по-быстрому приняла душ, переоделась в более легкое и собрала рюкзак. Алекс помог спустить вещи, я прощаюсь с Феликсом. Обычно, людям тяжело прощаться с домом на длительное время, но меня не особо затянуло это место. Я не называла его домом, потому что не чувствовала себя в нем как дома уже много лет. Это грустно. Возможно, печально. Но я не привязалась к этому зданию сильно, воспоминаний здесь много, они просто не самые хорошие.
Мое желание и надежда на большее никогда не будуосуществлены. Мне хочется забыться в родных и любимых объятиях, которые незаставят меня бежать и пятиться с каждым разом, когда увижу его, оставаясьнаедине. Я слишком долго бегу, но не могу остановиться. Мир рушится, словно тампроходит ураган, не щадя ничего на своем пути. Ты скоро появишься, но я этогоне узнаю, потому что ты будешь для меня слишком сложным. Мой давнейший страхвернется, ведь на пятки будет наступать зима. Я надеюсь, что ты меня спасешь, даваянадежду на безопасность. Я хочу быть твоей. Хочу, чтобы каждый чертов день начинался с твоегоароматного кофе, чтобы я разделяла с тобой одну постель, чтобы ты успокаивалменя от кошмаров, которые вскоре накроют меня.