Изменившие Судьбы

Раннее утро в облачных глубинах, когда солнце ещё только покинуло линию горизонта, птицы проснулись и запели свои весёлые песни, сладко зажурчали ручьи и в воздухе запахло тёплотой наступившего дня, было прерванно звоном колокола. Его мерный гул отозвался от скал и гудящей волной спустился в леса у горы, где вскоре утих. В юношеском же корпусе удар колокола прозвенел в утренней неге чётко и громко, словно висел прямо над крышей.

Цзян Чэн едва не свалился с кровати, когда проснулся от резкого удара в колокол. Сердце гулко колотилось в груди, когда он подскочил на постели, стискивая в руках рукоять тонкого кинжала, вытащенного из под подушки. Его ему подарила матушка ещё в детстве, как дарят всем детям достигшим десяти лет в клане Юй. Будучи выходцем из этого клана, матушка придерживалась его традиций и стоило Цзян Чэну научиться держать в руке меч, как на его десятый день рождения матушка после всех подарков протянула небольшой кинжал с предплечье длиной, с чёрной кожаной рукоятьoю и начищенным до блеска лезвием, с тонко выгравированными на нём вязью защитных заклинаний. Чёрно-лиловая нить с розовым камнем украшала рукоять, и в ней мальчик узнал символ ордена Мэйшань Юй. Тогда матушка, положив руки на плечи, строго наказала всегда держать его при себе, как носит он на поясе колокольчик ясности, не снимать и класть под подушку ночью, ведь это — символ её и его ордена и клана, его оберег. Цзян Чэн тогда со всей серьёзностью воспринял её слова, кивнул, сжимая кинжал в ещё по-детски пухлых руках и тут же повязал его на пояс, скрыв за складками тёмно-синего ханьфу. Его старшая сестра носила точно такой же, его мать и две её верные служанки — тоже, поэтому он с гордостью и трепетом каждый раз повязывал его на пояс по утрам и бережно прятал под подушку ночью. Привычка выхватывать его, стоило заслышать незнакомый звук, выработалась постепенно со временем. И вот теперь, застигнутый врасплох в чужом ордене посреди сна, он, не думая, вновь выхватил кинжал, подскакивая на кровати. Ошеломленное лицо только проснувшегося Вэй Ина значительно успокоило Цзян Чэна и острое лезвие скрылось в ножнах.

— Неужто уже вставать? — удивлённо охнул Вэй Ин и поглядел за окно. Им досталась комната, выходящая на западную сторону, поэтому за окном, скрытым за ветвями светлой акации, видна была и только-только начинающее светлеть черно-синее небо. Первые рыжие лучи пробивались сквозь листву и растворялись в прозрачном утреннем воздухе. Цзян Чэн тяжко вздохнул и отвернулся от окна.

— Час тигра¹, — недовольно кивнул он и поднялся со своей постели, чтобы быстрее собраться. Они знали, что ранний подъём — одно из трёх тысячных правил ордена Гусу Лань, но знать — не значит быть готовым. Вэй Ин фыркнул и тоже поднялся — босые ноги прошлёпали к противоположной стене и скрипнули дверцы шкафа. 

Зашуршали одежды, зазвенели заколки. В отражении медного зеркала Цзян Чэн старательно заплетал косы, но после сна вьющиеся волосы никак не хотели заплетаться и путались в петухи. Цзян Чэн недовольно пыхтел и дёргал колтуны, волосы чёрным каскадом то съезжали с плеча, то скользили за спину. Непослушные пушистые пряди взмывали воздух, стоило пройтись по ним серебряным гребешком. Цзян Чэн едва не выл от несправедливости. Ну почему именно сегодня утром?

Вэй Ин выглянул из-за его плеча с простым деревянным гребешком и аккуратно заплетённым хвостиком, с лёгкой улыбкой на губах и с задором блестящими глазами.

— Позволь мне.

И мягко заскользили частые зубчики сквозь каскад черных волос, укрывающий спину до поясницы, длинные пальцы ловко заплели косы у висков и скрутили пучок на макушке, скрепив его короткой фиолетовой лентой. Серебряная заколка с янтарём была завершением причёски. Цзян Чэн ахнул. Он не успел заметить, как в отражении, вместо свешенных на лицо черных волос, уже была его обычная аккуратная причёска, без петухов и колтунов. Шея стала быстро покрываться розовыми пятнами смущения, что не осталось без внимания Вэй Ина. Старший успокаивающе провёл по плечу и улыбнулся. 

— Пойдём, не то опоздаем на завтрак. Это нарушение правила.

Вэй Ин выскочил из комнаты первым и тут же растворился в толпе зевающих и шаркающих ногами по полу учеников. Когда же вышел Цзян Чэн, ему улыбнулся мимо проходящий Не Хуайсан: устало и уныло, едва помахав ему рукой. Братья Ван, следующие рядом с гораздо бодрым видом, радостно пожелали доброго утра и притиснулись ближе. До трапезной они шли все вчетвером, обсуждая вечерний разговор. Когда они вошли в общую комнату, большинство учеников уже сидело за столами, клевало носом и голодными глазами смотрело на двери кухни. Адепты же Гусу Лань с прямыми спинами упёрли глаза в стол и, казалось, превратились в каменные статуи. В комнате стояло молчание, не многие набирались храбрости, чтобы что-то сказать, находясь под строгими глазами старейшин, сидящими в отдалении. Цзян Чэн и остальные поспешили занять свои места. Как раз свободным оказалось рядом с Вэй Ином, который мягко улыбался всем вокруг и не выглядел уставшим, несмотря на ночь практически без сна. Ему только дивиться оставалось.

Завтрак начался тихо и мирно, сон ещё кружил вокруг учеников и те молчали, погружённые в свои мысли. Зато после еды все оживились: пусть и пресная, еда вселила силы в юношей и те уже с огнём интереса крутились в коридорах, ищя новые знакомства. Золотая лента в волосах Вэй Ина мелькала то тут, то там по коридору, юноша обаятельно улыбался и здоровался с каждым. Казалось, он для каждого человека найдет подход, со своей сладкой улыбкой, сахарными речами и вежливостью. Цзян Чэн смотрел на мелькающего среди белых одежд Вэй Ина и давался диву, как тот умудряется скользить так плавно и сливаться со стенами Облачных Глубин, словно ему суждено было родиться здесь. Что-то в сердце защемило, но Цзян Чэн поспешил откинуть спутанные мысли. Он окликнул Вэй Цзиньлуна и тот поспешил к нему.

— Пойдем, не будем задерживаться.

Вэй Ин кивнул и пристроился рядом с плечом, заполняя их путь приятным щебетанием о ни о чем.

До уроков было время, чтобы сходить в свою комнату и взять заметки или книги, что и поспешил сделать Цзян Чэн. Со вчерашнего первого урока у него уже появилось несколько записей, которые он решил взять с собой. В отличие от того же Не Хуайсана, который только из-за веера смотрел оленьими глазами и даже не думал прикасаться к кисти и бумаги, Цзян Чэн предпочёл подойти к урокам в Облачных глубинах со всёй серьёзностью. Вэй Ин поддерживал его в этом стремлении, да и сам предпочитал не сидеть сложа руки. За это он среди учителей Пристани Лотоса заслужил уважение, а Цзян Фэнмянь стал брать его на частные уроки с Цзян Чэном, где он обучал сына политике и готовил стать будущим главой ордена. Даже Юй Цзыюань, относящаяся к Вэй Ину довольно пренебрежительно и старавшаяся едва ли не игнорировать его существование в обычные дни, уважала его стремление к знаниям и разрешала пропускать тренировки, чтобы посидеть подольше в библиотеке или в классе. Цзян Чэн, несмотря на хмурость и недовольный бубнёж ("Ну сколько можно сидеть за книгами! Ты всю ночь не отрывался от этих трактатов!"), гордился своим старшим братом и старался не отставать от него в учении. 

Они забрали записи и поспешили к классу, слившись с потоком учеников. Хотя, потоком это было назвать сложно: небольшая кучка учеников, тихо перешептывающаяся друг с другом. Но вот показались двери учебного зала и тихий гул разговоров. Цзян Чэн и Вэй Ин поспешили занять свои места и приготовится к занятию. Цзян Чэн, раскладывая записи на столе, краем глаза осмотрел класс. Серых, пронзительных глаз Третьего Нефрита Гусу Лань не было, как бы ни выискивал их в толпе юноша. Это хорошо, решил он для себя. Не придется позориться перед ним ещё больше.

Со звоном колокола начался урок. Лань Цижень вышел из-за ширмы, пока разговоры затихали, и опустил трактат на свой письменный стол. Ученики поднялись, чтобы отвесить учителю поклон.

***

После обеда была назначена тренировка во владении мечом. Не Хуайсана уже сразу после выхода из столовой не было заметно. Цзян Чэн даже моргнуть не успел, как с глаз пропал его новоявленный друг, взмахнув веером. Яо Шэнли только посмеялся: "Узнаю своего друга!" и сказал, что можно теперь наследника Не не искать. Вероятно, укрылся где-то в тихом местечке в скалах, прихватил с собой кисти и бумагу и рисует теперь, что на глаза попадётся. Цзян Чэн пожал плечами и решил не обращать на странности внимания. Братья Ван услужливо решили подсказать короткую дорогу (как оказалось, ещё вчера после занятий они успели изведать каждый закоулок, чтобы в будущем было легче проносить вино и пряности из Цайи (кому что, подумалось Цзян Чэну), и они вместе с братом направились по дорожке, укрытой ветками кустов, отходящей от основной дороги, к назначенному месту.

Тренировочная площадка представляла собой большое поле, ограждённое каменной стеной и разделенное на три сектора: для сражения на меча, в ближнем бою и стрельбе из лука. Большая часть учеников уже собралась на первом, остальные же медленно прохаживались по площади, не внимая наступлением учителя. Мужчина в форме Гусу Лань стоящий на невысоком помосте собрал вокруг себя толпу, вкрадчиво объясняя технику безопасности. Судя по незаинтересованным лицам, но частым оглядывается на небольшое здание, вероятно, являющееся складом оружия, в инструктаже заинтересованы не были, а вот в скором начале занятия — очень даже.

Вскоре присоединились и другие ученики, толпа наконец выстроилась в три ряда и наставник, прочистив горло, громко объявил:

— Ученики будут распределены по спискам по парам для практики в бою. Списки вывешены на стене склада. Тренировка начнется через несколько фэней.

Ученики тут же разбежались, как ветром сдуло. Они уже принялись искать напарников, которых им назначили. Вэй Ина тоже нигде видно не было. Цзян Чэн удивлённо огляделся по сторонам. Когда он успел?..

— Цзян Ваньинь? — из-за спины послышался знакомый голос.

Цзян Чэн быстро оглянулся через плечо. Рядом стояла отточенная белоснежная фигура, с лёгкой улыбкой на устах, с сияющими серебристыми глазами. Лань Усянь приветливо помахал рукой.

— Похоже, мы стоим с Вами в паре, — лёгким движением кисти он достал из рукава свиток и протянул младшему юноше. Цзян Ваньинь, все ещё стоявший в потрясении, осторожно принял и развернул свиток. И действительно, напротив его имени аккуратными иероглифами было выведено имя Третьего Нефрита Лань.

Цзян Чэн мысленно приготовился рыть себе могилу, наяву же покрывшись алым румянцем по самые кончики ушей. Как назло, в голове явилась их первая встреча. Не та, что произошла в библиотеке, а раньше, около года назад, когда он вместе с отцом приехал на конференцию в Ланьлин Цзинь. Именно тогда, встретив холодный прием Цзинь Цзысюаня, он в одиночестве вышел во внутренний сад, где под сенью деревьев увидел высокий, белый стан юноши, чьи глаза сияли озорством, пока он, словно удочкой, приманивал веткой акации карпов из прудика, стоя на берегу. Он что-то напевал, улыбался и не замечал на себе восторженный взгляд лиловых глаз. А стоило ему повернуться и взглянуть на незнакомца, неловко рассмеяться и представиться, как Цзян Чэн, в спешке пытающийся привести себя в порядок, подскользнулся на камнях и повалился в воду. Сырая и грязная одежда, ссадины на руках и опухшая щека не так тревожили разум, как позор перед самим Третьим Нефритом Лань. Он тут же вскочил и бросился прочь, проигнорировав обеспокоенные восклики позади. Всю неделю он не выходил из покоев, пока не закончилась конференция. С Лань Усянем они более не пересекались. И не похоже было, что он его запомнил. Это было очень хорошо.

Ему было стыдно. Юноша перед ним, даже будучи не родным сыном главы ордена, был неотразим, благороден и учтив, в то время как он, Цзян Чэн, наследник и второй сын главы ордена Юнмэн Цзян не мог догнать своего шисюна в знаниях, попасть в цель более пяти раз из десяти, не мог осознать важность девиза ордена и всегда, всегда был нелюбимым сыном своего отца...

Цзян Чэн поднял опущенные глаза на стоящего рядом Третьего Нефрита. Юноша мялся на месте, обеспокоенно перебирая ткань белоснежных рукавов. Цзян Чэн постарался успокоить быстро колотящиеся сердце и осторожно кивнул. Лань Усянь радостно улыбнулся. Вместе они направились к складу, чтобы взять тренировочные мечи. Из толпы учеников выскочил смущённый Вэй Ин и удивлённо встретился взглядом с Лань Усянем.

— Господин Лань?.. Ах, вы с Цзян Чэном стоите в паре? — поспешно удивление сменилось доброжелательной улыбкой. На ответный кивок, Вэй Ин продолжил, — Тогда удачи вам. Пусть эта битва покажет сильнейшего.

Цзян Чэн дёрнулся и скривил губы. Конечно, пусть победит сильнейший.
.
.
.
.
.
Сноски:
Час тигра¹ — время с трёх до пяти ночи
.
.
.
Примечание:
Ну, глава вышла меньше, чем мне бы хотелось, но если бы я продолжила писать дольше, возможно, вы бы никогда не увидели продолжение :'D