Изменившие Судьбы

Лань Чжань вошёл в дом матери только спустя несколько сяоши, держа на руках спящего кролика. Их ему подарил Лань Ин, который нашел двоих пушистиков в лесу, когда два лютых мертвеца вышли из под контроля младшей группы и сбежали. Лань Ин тогда руководил ими, хотя ему и самому было только четырнадцать, но не уследил и сам кинулся на поиски, пока не пришли старшие. Тогда он, пытаясь приманить мертвецов на себя, наткнулся на двух кроликов, ютящихся под деревом. Если бы не его быстрая реакция, вероятно, их бы просто затоптали. Питомцев в Облачных Глубинах заводить было нельзя и пришлось их отпустить, правда, в безопасном месте, на дальнем склоне, не выходя за ворота ордена. Кролики уходить не пожелали и остались на той поляне, где их усадили. Они принялись залезать в огороды тётушки Фэн, жившей неподалеку и пришлось подкармливать их, чтобы не водились есть морковь с грядок. Лань Циженю возразить было нечего — ведь кролики не являлись домашними животными, их просто подкармливали его племянники. Пришлось отступить и разрешить ухаживать за пушистыми и вредными комками шерсти. Лань Ин сколотил им небольшой вольер, чтобы те не забежали случайно в дом и вновь не пролезли в огород и они в троем навещали животных. Вскоре об этом узнала и госпожа Лань, которая радостно попросила иногда приносить ей парочку, поиграться. Правда, эта парочка вскоре расплодилась и их стало до того много, что приносимых двух морковок не хватало и приходилось таскать две корзинки. Зато Лань Ин и Лань Жу были довольны, тиская животных до писков.

Лань Жу встретила младшего сына с радушными объятиями, заставив того загорается румянцем по самую шею, но вскоре отвлеклась на кролика, пытающегося жевать её рукава одежд. Лань Сичэнь продолжал заниматься с флейтой, ему в такт насвистывал Лань Ин и они сидели до самого вечера, наслаждаясь временем, проведенным с семьёй.

Когда ночь опустилась на Облачные Глубины, молочным туманом скрыв дорожку от сторонних глаз, а на тёмное небо выкатилась полумесяцем луна, Лань Жу попрощалась с сыновьями. Юноши помахали ей на прощание и ушли. Звон колокола, ознаменовавший ночной час, уже прозвучал, но так как и Лань Чжань, и Лань Ин были назначены смотрителями, им все равно предстояло провести ночь, весь час свиньи¹, бдя по периметру стены за спокойствием в ордене. Зная о том, как бушуют новоприбывшие ученики, Лань Цижень всегда предпочитал строгую охрану, дабы бунтари не пронесли в орден вина или чего ещё по хуже. Не Хуайсан мог пронести едва ли не все похабные сборники, что мог найти на рынке. Хотя, по большей части он рисовал их самостоятельно. Лань Сичэнь же в любом случае не засыпает раньше середины часа свиньи, занимаясь документацией ордена.

Отец Лань Сичэня и Лань Чжаня, Цинхен-цзюнь, глава ордена Гусу Лань или Лань Сию, сразу после свадьбы ушел в уединение и лишь несколько раз выходил из дому, предпочитая уделять время медитации и переписыванию свода правил ордена. Он не отвечал на документы, оставляя это на брата и старшего сына, лишь изредка передавая записки со слугами. Это было столь редко, что порою, когда записка доходила, вызывала не малое удивление на лицах его детей. Лань Ину это казалось жутко неправильным, но он ничего не мог поделать с подобной несправедливостью, лишь служа поддержкой для двух братьев Лань.

На тропе, что ветвилась, расходясь по разве уголки ордена, юноши разошлись. Лань Чжань и Лань Ин направились на патрулирование, Лань Сичэнь — в свои покои. На стене, когда двое братьев дошли, уже стояли их ровесники с фонарями. Заметив приближающихся Нефритов Лань, они вежливо поклонились и продолжили свой путь. Лань Чжань с Лань Ином тоже принялись за работу. Ночь предстояла длинная.

***

К счастью, в эту ночь никто не спешил нарушать правила, вылезая за стену. Этой ночью, приехавшие адепты решили нарушать правила иначе.

Стоило прозвучать первому удару в колокол, осведомляющем о конце для для ордена Гусу Лань, юноши, заранее договорившиеся о встрече, начали медленно стекаться по тихим коридорам в одну дальнюю комнату, что была больше остальных — когда-то она была также рассчитана двоих, но подсобное помещение, находившееся за стеной решили убрать и стену снесли, увеличив за счёт неё комнату. Сейчас в ней поселились наследники орденов Яо и Чжао, что заранее сдвинули все вещи незанятого места в дальний угол и ждали гостей. Долго ждать не пришлось и первыми в щель заглянули Не Хуайсан и Чан Пин. Следом за ними прошли Ван Пенфэй со своим братом Ван Шанюанем и Сяо Шуи. Вэй Цзиньлун вошёл последним, тащя за собой оглядывающегося по сторонам Цзян Чэна. Юноши уселись в круг, кроме Чжао Ионлиана — тот отгородился от собравшихся ширмой и поставил талисман тишины в своей части комнаты. Впрочем, никто особо не расстроился. Собравшихся и так было меньше половины — все те, кто решил рискнуть.

— Ну, я рад, что мы все здесь собрались! — вскинул руки Яо Шэнли, оглядывая всех присутствующих. Ему ответили радостным гулом, — Будем все знакомится. В последствии, это станет нашими еженедельными сборищами!

— Делать больше нечего... — тихо пробубнил себе под нос Цзян Чэн, отводя взгляд. Вэй Цзиньлун мягко ему улыбнулся и первым поднялся с подушки.

— Я Вэй Ин, имя в быту — Вэй Цзиньлун. Первый ученик Юнмэн Цзян. Надеюсь, что мы с вами все познакомимся, — приятная улыбка озарила лицо юноши, его золотые глаза блестели азартом. Его дружно подбодрили остальные. Не Хуайсан пихнул в бок нахохлившегося Цзян Чэна.

— Цзян Чэн, имя в быту — Цзян Ваньинь, — сварливо произнес он, толком не смотря на других наследников. Братья Ван прыснули со смеху, Вэй Цзиньлун осторожно подтолкнул брата носком сапога, — Надеюсь, что подружимся, — все же закончил он.

— Извините моего шиди, — покачал головой Вэй Ин. Цзян Чэн недовольно фыркнул.

— Ничего страшного, Цзян-сюн — самый младший из нас, вероятно, он ещё просто не привык, — улыбчиво ответил Не Хуайсан, — Что же, меня вы все здесь знаете, но я все же представлюсь — Не Чун, в быту — Не Хуайсан. Вы всегда можете обратиться ко мне, если хотите весело провести время, — он скрыл за веером хитрую улыбку. Ответом ему было одобрительный свист со стороны Яо Шэнли и Сяо Шуи.

— Я Чан Йо, в быту Чан Пин, — улыбнулся юноша, в молочно-бежевом ханьфу, скрывающимся под белой накидкой Гусу Лань. Одежды почти сливались, но тем не менее, разглядеть было возможно — на фоне белоснежных рукавов они смотрелись темным пятном. Волосы юноши были аккуратно заплетены в высокий хвостик, в смольные пряди были вплетены жёлтые бусины с чёрными точками. Чан Пин выглядел миловидно, мягкие черты лица и достаточно хрупкое телосложение. Не верилось, что он был из заклинательского ордена, а не был обычным старшим сыном из купеческой семьи.

— В быту Сяо Шуи, но можете меня звать Сяо Киу, — юноша в светло-салатовом ханьфу ярко улыбнулся. Рыжие веснушки, отчётливо выделяющиеся на бледной коже, казались алыми пятнышками краски на его лице. Волосы, прибранные в небрежный высокий хвостик, закреплённые ослабевшей белой лентой, растекались по его плечам черным каскадом, блестевшим в свете свечей. Он был широк в плечах и узок в бедрах, длинные ноги его, скрещенные, коленками упирались в сидевших рядом. Он казался немного несуразным, слишком вытянутым и худощавым. На тонких запястьях блестели золотые и нефритовые браслеты, звенящие при каждом его резком взмахе. Он осмотрел ещё раз каждого взглядом озорных синих глаз и гордо вскинул подбородок, остановившись на братьях Ван.

— Ван Ли, Ван Пэйфэн, — представился старший.

— Ван Фан, Ван Шанюань, — отозвался младший.

Оба юноши выгляди почти на одно лицо, лишь родинка в уголке правого глаза отличала Ван Пэйфэна от младшего брата. Но телосложением они все же были различного — Ван Шанюань отличался крепкими плечами и невысоким ростом, в то время как его старший брат был длинноног, слегка тощий, но достаточно крепкий. Их руки были покрыты достаточно заметными шрамами, которые они и не думали скрывать. Чёрные нижние одеяния, поверх которых был тёмно-синий халат, открывающий большую часть груди, на которой тоже было не мало рубцов, некоторые из которых ещё даже не зажили. Клан Ван славился открытостью не только внутреннего мира человека, но и открытостью тел — женщины носили достаточно откровенные наряды, если то считали нужным, а мужчины выставляли на показ полученные в сражениях шрамы.

— Ну, а я — Яо Джмин, Яо Шэнли и ваш незаменимый помощник по избеганию наказаний в Гусу Лань! — встал в середину юноша, вздернул голову. Ему тут же зааплодировали, благо, на стене висел талисман, заглушающий звуки.

Шэнли был широкоплечим и достаточно грузным юношей, с резкими, квадратными чертами лица, приподнятыми в надменности густыми бровями и тонкими губами, под которыми скрывалась чёрная родинка, пересеченная едва заметной полоской шрама. Он выглядел как человек, что способен поднять за раз Цзян Ваньиня и Чан Пина и ещё посадить на плечи Не Хуайсана и даже не вспотеть. Однако роста он был не высокого, от чего смотрелся в двое массивнее, но достаточно дружелюбно. Хотя вечная ухмылка на губах и язвительный блеск в глазах не предвещали ничего хорошего.

Юноши, после скорого знакомства, продолжили тихий разговор, рассказывая обо всём подряд и ни о чем одновременно, постоянно переходя на смех. Даже замкнутый Цзян Чэн вскоре влился в разговор и поддерживал беседу.

— А правда, что вы гулей голыми руками из рек таскаете? — спросил Ван Пэйфэн, задорно хлопнув в ладоши. Вэй Цзиньлун осторожно улыбнулся, на скулах его заиграл розовый румянец, почти незаметный в отблесках свечи. Цзян Ваньинь же вскинул подбородок и хмыкнул, растянув губы в насмешке.

— Конечно! Только это не настоящая охота, так, развлечение среди старших учеников. Их когда из воды достаешь, они брыкаются, а кожа у них липкая и склизкая, срывается с хватки. А вот когти острые — вцепятся в ноги и тут же на дно, даже глотка воздуха сделать не успеешь. Они как сомы — юркают среди водорослей и коряг и все в темное место стремятся, подальше от глаз. Но найти их легко можно — заметил колыхание ряски, туда и ныряй. Их там, как мальков на мелководье, много, друг на друга лезут, путаются, так их и ловят. Особо большие скопления называют гнездами — их найти сложно, потому что место выбирают скрытое, тихое, но ни стрекоз, ни рыб, ни цапель там нет, даже лягушки — вечные их спутники, — там не квакают, а человеку одному туда и вовсе соваться нельзя. Лодку расшатают и через секунду под водой на куски растащат. У нас так один храбрец выбрался на охоту в одиночку, хотел покрасоваться перед друзьями, так его только через месяц нашли — пополнил гнездовье гулей, его только по колокольчику отличили.

Цзян Чэн рассказывал бурно, ярко, но заманивающим тембром, глаза блестели в темноте и комната погрузилась в атмосферу позднего вечера у реки, когда окрестности покрываются туманом и от воды веет сырой прохладой. В зарослях камышах не квакает лягушка, не поет выпь, стоит таинственная тишина. С ярким рыжим фонариком на носу качается лодка и юноша в синих одеяниях медленно гребёт среди ряски и рагоза, огибая низкие ветви ив. Из под коряги идут пузыри и юноша с интересом наклоняется вперёд, заглядывая за борт под толщу воды. Серые склизкие руки вырываются, чтобы ухватить лёгкое тело. Тишина прерывается громким обрывчатым криком, чтобы снова накрыть заводь пеленой таинственного молчания...

Юноши заслушались, наклоняясь ближе к Цзян Чэну. А тот, словно сказки, рассказывал всевозможные истории. И свечи, стоящие в центре их круга, трепыхали, бросая на лица дрожащие рыжие блики. 

Они разошлись только когда время перевалило за полночь и у комнат несколько раз прошлись ученики Гусу Лань, патрулирующие коридор. Ещё какое-то время просидев в тишине и темноте (свечу пришлось быстро задуть, дабы никакой блик не упал на бумажные двери), удостоверившись, что больше за стенами никого нет, юноши, по одному, начали перебегать в свои комнаты. Когда настала очередь Вэй Цзиньлуна и Цзян Ваньиня (они шли самыми последними, помогая Яо Шэнли прибраться в комнате), оба брата, оглянувшись по сторонам, медленным шагом направились к своей комнате. Тихо, как мыши, они шли, держась ближе к стенке и на каждом шорохе одежд и шёпота листвы за окном, они замирали, пугливо оглядываясь. Что ж, им было не привыкать красться ночью о коридорам. В родной Пристани Лотоса, под покровом ночи, пока сады освещала луна и лягушки квакали в дальних прудах, а поместье спало, они также тихо пробирались в комнаты к друг к другу, чтобы снова почитать сказку или старый трактат о новом заклинании, которое Цзиньлун, по своему обыкновению, утаскивал из библиотеки, запрятав его в рукаве. На утро, застав их в одной постели, обнимающихся и перепутавшихся конечностями в простынях, Юй Цзыюань строго отчитывала обоих, прежде чем отправить на тренировочное поле.

Уже у двери, юноши замерли. Шорох, не свойственный ночной тишине, раздался из-за угла. Они оба резко обернулись. белые одеяния промелькнули в темноте. Не сговариваясь, братья бесслышно нырнули в комнату, едва не захлопнув за собой дверь. Сердца их бешено колотились. Цзян Чэн успел подумать, как же сильно будет ругаться матушка, когда узнает, что не успели они прибыть в Облачные Глубины, как нарушают правила, как будет ярко сиять Цзыдянь на ее пальце... Лёгкие шаги проследовали дальше по коридору, затихая вдали. Ночной покой оставался не тронутым. Также стрекотали сверчки в траве, ветер качал ветки акации и те царапали оконную раму,  лунный свет пробирался сквозь светлые длинные листья кустов. Вэй Цзиньлун выдохнул одновременно с Цзян Чэном. Они и не поняли, когда успели задержать дыхание. Мальчики переглянулись с несмелыми, но радостными улыбками, какие обычно появлялись на их лицах, когда избегали наказания.

— Пора ложится спать, — тихо прошептал Вэй Цзиньлун и подмигнул брату. Цзян Чэн кивнул и тут же зевнул.
.
.
.
.
.
Сноски:

Час свиньи¹ — время с 9 до 11 часов ночи.
.
.
.
Примечание:

И так... У меня нет оправдания такой длительной задержки... Сначала я заболела, потом нагрянули контрольные и подготовка к устному собеседованию... И честно, я готова принять все тапки в голову. Сама виновата, что ж. Зато я пришла с рисуночком))

Мальчики здесь в последствии сыграют не малую роль. Возможно, вы уже смогли догадаться, кому отведена какая роль? Буду рада послушать ваши рассуждения — комментарии мотивируют писать))

А вот вам мальчики: Сяо Шуи, Чан Пин, Яо Шэнли,Ван Пэйфэн, Ван Шанюань и Чжао Ионлиан. Надеюсь, они вам понравятся!