Луна во Дворце

1639

Поначалу я почти не отходила от обессиленного Альтана, которого Казана уложил в одной из многочисленных и совсем безлюдных спален, помогая старому лекарю всем, чем только могла. Отходила на краткий отдых лишь когда все домочадцы - их неожиданно стало куда больше, чем было нас трое изначально - начинали едва ли не силой выдворять из комнаты.

Порой этот краткий отдых ограничивался сном, молитвой да быстрым перекусом, приготовленным бывшими рабынями Озлем. Но порой приходилось тратить времени куда больше, чем я могла себе позволить - никто не отменял гигиену, и в это время мне приходилось с особой тщательностью прокрашивать едва ли не каждый волосок.

Со временем состояние шехзаде стало улучшаться, и я начала отстраняться, проводить меньше времени рядом с кроватью, на которой лежал больной. Потихоньку перешла в дальний угол комнаты, к наспех оборудованному лекарскому столу, где раннее сидела Озлем Хатун, сворачивая бинты да толча в ступке травы для мазей.

Хозяйка особняка лишь хмыкнула тогда, с таинственной улыбкой отнесясь к моим заявлениям, что состояние Дамира улучшилось и мне, как незамужней девушке, лучше отойти в сторону и не привлекать затуманенного взора юноши. Удивительно ловко для слепой она принялась протирать лицо подопечного от испарины, поить его водой с мёдом и другими отварами и помогать Челеби вместе с Казаном менять бинты на многочисленных ранах.

- Мерием... - порой бредил Альтан, шаря рукой по простыням. Глаза его в эти мгновения прятались под ресницами, голос был непривычно хриплым и низким, а тело, точно жило отдельно от руки и головы, пыталось выпутаться из простыней. - Лунная Душа... Я обещал тебе...

Меня при виде такого сразу бросало в холод, по спине пробегали волны мурашек, несмотря на несколько слоев теплой одежды и жаровни, собранные по всему особняку и расставленных по всему временному лазарету. Божкурт хмурил брови и с каким-то особым вниманием переводил взгляд с шехзаде на меня. Мы с ним уже долгое время знали друг друга, но некоторые темы, вопреки всему, были сокрыты мраком - и никто из нас не решался задать по-настоящему интересующие вопросы, хотя бей предпринимал пару попыток.

- ш-ш-ш, тише Шехзаде, тише наш Повелитель - ворковала старушка, протирая лицо Дамира тряпицей смоченной в теплой воде с мягким и освежающим ароматом мяты, пока старый лекарь не вливал ему по капельке снотворного. - вам следует отдыхать, чтобы набраться сил и наконец прогнать эту ужасную зиму со своих земель.

В конечном счёте им удалось отвоевать юношу у смерти, вывести его из забытия, вызванного потерей крови и обморожения. И когда Челеби объявил, что Альтан со дня на день должен прийти в себя, я едва не стремглав вылетела из комнаты, прихватив за собой под локоток Казана. Под удивленными взглядами бывших рабынь, что в это время хотели зайти во временный лазарет, завела юношу в соседнюю пустующую комнату, где вся мебель была накрыта посеревшей от времени и пыли тканью.

- что такое? - поинтересовался Божкурт, видя как я тяжело прислоняюсь к закрытой двери.

- как только Шехзаде очнется, сажай его на Карасу, бери своего коня и уезжайте...

С моего языка слетало что-то не совсем связное, словно в голове крутились сотни мыслей, что никак не могли слиться в единый хороший план, хотя в голове было пусто.

- что?

Бей был в растерянности. Не понимал, что от него хотят. Но я упорно продолжала свою сбивчивую мысль:

- защити Дамира. Помоги ему победить, найди Орхана и Юсуфа. Вместе вы будете сильнее и сможете покончить с этим кошмаром. - я схватила Казана за руки, сжала его огрубевшие за годы тренировок пальцы - Илькин страшный человек, ты и сам это прекрасно знаешь...

- я понял тебя - юноша в ответ сжал мои ладони, прогоняя тем не пойми откуда взявшуюся тревогу и заставляя наконец успокоиться. - но вас одних с Озлем Хатун я не могу оставить. - он чуть задумался, устремив взор чуть выше моей головы - Орхан говорил, что твоя родная тётка в Крыму довольно влиятельна и примет тебя с распростёртыми руками. Как только мы с Шехзаде Альтан Дамиром уедем, а гости разъедутся - бери Озлем Хатун и уезжай на Карасе до ближайшего порта. Украшений матери...

- нет - теперь настала уже моя очередь перебивать собеседника, неожиданно и довольно резко. Выпустив руки Божкурта, я мягко покачала головой - я останусь здесь.

- Айжан...

- нет - твердо повторила я и едва не поморщилась от того, что вели мы себя подобно парочке несчастных, обречённых на разлуку. - не заставляй меня. Я не хочу бежать в Крым. - я понимала переживания бея, особенно его беспокойство за старую хозяйку особняка, но ничем помочь ему не могла. - Если сбегу, то не смогу вернуться - никто мне этого не позволит - и никогда больше не увижу вас, болванов. К тому же это трусость с моей стороны, факт, что я бегу от тяжёлой жизни когда все знакомые мне люди борются за свою жизнь. Если хочешь нас с Озлем Хатун обезопасить, выполни мою просьбу и постарайся потратить на это как можно меньше времени. О себе мы сможем позаботиться.

- хорошо - признавая своё поражение, Казан склонил голову и поднял руки. - хорошо, будь по твоему. Только Аллахом заклинаю, берегите себя с особой осторожностью!

Я улыбнулась, довольная тем, что разрозненные мысли слились в одну, и при этом добилась своего без каких-то особых усилий. Будь напротив меня Исхан, ничего подобного бы мне не получилось провернуть, но то был Божкурт, относившийся ко мне как к сестре. Старшей, младшей - уже не важно. Он даже самого факта своих отношений не осознавал.

- в таком случае, и я заклинаю тебя быть осторожным. После победы вернись вместе с Орханом и Юсуфом за мной обязательно, я буду ждать!

Поддавшись порыву, бей обнял меня, и мерно раскачиваясь из стороны в сторону прошептал куда-то в макушку, покрытую простым платком:

- ишааллах, Абла, иншааллах.

°*****°

1644

Стоило Альтану занять трон и стать султаном, как мир вокруг перестал быть серым. Жители ближайшего к нам поселения достали кто свои лучшие наряды, а кто и просто самые цветастые из тех, что у них когда-либо были - и было неважно, в хорошем ли состоянии эти наряды были или нет. Те, что были разодраны едва ли не в клочья, вешали на протянутые между домами веревки вместе с другими пёстрыми тканями. Старики, которые уже не могли работать, на улочках играли на разных - зачастую самодельных - музыкальных инструментах. Дети с визгом игрались рядом, совсем не обращая внимания на прохожих и груженые телеги, проскакивая в опасной близости от копыт лошадей и весело смеясь после.

По первости люди с осунувшимися лицами старались вытеснить из своей жизни серость войны, и природа им в этом помогала: светило ярко солнце, цветы распускались раньше времени и зелень была сочной как никогда прежде.

Спустя годы мало что изменилось. Все вокруг старались поскорее забыть мрак, так что особо выделяли в своей жизни даже самые незначительные положительные моменты, на которые в прошлом не обратили бы внимания. Обняв корзину для продуктов и подставив такое же осунувшееся, как и у всех лицо солнечным лучам, я поддалась всеобщему настроению и искренне улыбнулась. Не важно, что осталась без своей Карасы и весь путь от особняка пришлось идти пешком. Не важно, что спустя три года после победы Казан так и не вернулся. Не послал даже Юсуфа или Орхана.

На рынке было оживленнее, чем обычно бывало. Казалось, что на небольшую площадь, где примостились однажды торговцы на отдых и случайно зародили там бурную торговлю, вышли не только все жители поселения, но и близлежащих угодий. Все толпились, что-то бурно обсуждали, устремив взоры на дорогу, что проходила через всё поселение и вела прямиком к стенам Стамбула.

- Эфенди, что происходит? - поинтересовалась я у ближайшего мужчины, но он лишь искоса посмотрел на меня.

- Ханым, - обратилась я к девушке, чуть дальше на своём пути, но та словно бы меня не заметила.

Я вздохнула с раздражением. Пусть. Мне и не особо то интересно, ради чего все эти люди собрались. Главное для меня сейчас было докупить недостающих продуктов, которые подружки Озлем Хатун перестали возить почти сразу после победы Альтана, и вернуться домой до сумерек чтобы хозяйка особняка не волновалась понапрасну. Здоровье её за последние два года сильно пошатнулось, и старый лекарь уже ничего не мог сделать. Время у неё кончалось и не хотелось укорачивать его незначительными мелочами.

Впереди я заметила знакомую макушку, возвышающуюся над толпой подобно маяку. Он стоял на своём излюбленном месте, недалеко от дверей в собственную бакалейную лавку и по позе, подойдя поближе, я могла угадать его недовольство.

- Кемаль Амса* - улыбка хоть и едва, но тронула мои губы.

Тот обернулся на мой голос с хмуро сдвинутыми к переносице густыми бровями, но разглядев меня получше - насколько это вообще позволяла многослойная одежда и яшмак - он широко улыбнулся.

- а-а, Айла Йеен, какая встреча! Как поживает твоя бабушка? Кызым* уж больно соскучилась по вам, но из-за состояния Озлем Хатун боится к вам идти.

Ещё три года назад мы были незнакомыми друг для друга людьми, обычным торговцем и его постоянной покупательницей, которые разве что здоровались друг с другом. Но в череде происшествий, свалившихся на наши головы в конце первого года правления Султана Альтана, мы не раз приходили друг другу на выручку. Случайно, не задумываясь кому именно помогаем. Так я спасла Чичек - дочку Кемаля от сбившихся в небольшую стаю диких псов. Так он отвадил мужчин, собиравшихся ограбить Озлем, когда та решила дойти до поселения в одиночку и купить всё необходимое пока я была занята делами по дому.

В конце концов мы стали почти семьёй. Я стала навещать их дом, сдружилась с двумя женами Кемаля и научилась у них многим хитростям. А Чичек стала часто заглядывать к нам в гости, прося меня то обучить её стрелять из лука, то помочь с освоением грамоты.

Порой мы собирались все вместе, отмечая праздники или просто болтая за стаканом чая.

- сейчас в добром здравии, ждёт Чичек в гости. - я кивнула в сторону толпы и дороги - Кемаль Амса, скажи, что за праздник сегодня?

Мужчина с неодобрением посмотрел на собравшихся на дороге людей:

- лет шесть назад, наверно, Билги Ханым чуть не попала под копыта сопровождения Пинар Айзады Султан и Шехзаде Махмуд Осман Хана. Султанша оказалась к ней благосклонна и купила у неё всё, что та несла к отцу на продажу.

Я кивнула, вспоминая как сама чуть не попала под копыта в тот день и невольно стала вместе с Казаном свидетельницей того происшествия.

- девчонка как-то разузнала, что султанша с шехзаде должны сегодня проехать через наше поселение и собрала народ со всей округи, чтобы показать их любовь к султанскому семейству и свою благодарность за случай шестилетней давности. - Кемаль скривил губы - как по мне, Пинар Айзада Султан и забыть успела о том случае. Кто на её месте да с таким статусом вспомнит о неуклюжей девочке, встреченной ещё до темных времён правления Султана Озкан Илькина?

Я не могла сказать ничего точного об Айзаде, ведь прежде видела её только издали и никогда с ней не общалась, но такое поведение действительно было распространенным среди женщин, что занимали высокое положение в гареме, да и в обществе в целом. Незначительные вещи они с лёгкостью забывали, храня в памяти лишь обиду и то, что считали нужным для достижения своих целей. Скорее всего и я бы не вспомнила о Билги Ханым, если бы Кемаль не напомнил.

Неожиданно внимание моё привлёк стук копыт, грохот колёс и нарастающее с ним волнение толпы. Я обернулась к дороге в тот самый миг, когда мимо проскакали вооруженные бостанджи. Следом за ними на некотором расстоянии ехал золоченый экипаж, запряженный сразу тройкой первоклассных скакунов. Из одного зарешечённого окошка, подняв занавеску, с интересом выглядывал восьмилетний мальчик. Из другого - с неохотой миловидная девочка четырёх-пяти лет от роду. Оба темноволосые, но если лицо Османа было копией отца, то сестра его даже отдаленно на него не проходила и была скорее копией матери. К тому же в ней чувствовалось то же, что я увидела в Айзаде шесть лет назад. А так же то, что всегда было в Гёзде и Кадире. Настоящая султанша, каких воспитывали в гареме уже не одно и не второе поколение.

Мне стало не по себе и я быстро отвернулась. Перевела взгляд на мужчину перед собой, что с прищуром продолжал смотреть на проезжающую мимо карету.

- Айзаду Султан они так и не увидели - усмехнулся Кемаль, вновь обращая своё внимание на меня. - впрочем другого и ожидать не стоило. Ты ведь не просто пришла посмотреть на представление, Айла Йеен?

- верно, Кемаль Амса, мне осталось несколько продуктов, которые я надеюсь найти у тебя.

- для тебя, Йееиным*, всё самое лучшее. Пойдём, родственники утром привезли нам гору свежей снеди на продажу да такую огромную, что мы не успели разобрать. Да и Чичек обрадуется! Эй, Гючлю, хватит строить глазки, лучше присмотри за лавкой!

Я с удивлением оглянулась на старшего сына торговца, поражаясь как не заметила его раньше. В свои шестнадцать он был даже выше отца, и одевался вызывающе ярко. Его трудно было не увидеть в толпе, но я всё же как-то умудрилась это сделать. В свою очередь юноша не сразу признал меня, нехотя откликнувшись на зов отца и с недовольством окинув мой профиль взглядом. Ему явно не понравилось, что Кемаль отрывал его от общения ради какой-то женщины. Но стоило юноше лишь подойти поближе, как на губах его расцвела улыбка - точная копия отцовской.

- Айла Абла, как я рад тебя видеть! - поздоровался он и скорчил гримасу - а то кардеш все уши мне уже прожужжала о том, как соскучилась по тебе!

Я попыталась скрыть смех за кашлем, но с тем же успехом могла этого не делать - Кемаль так громогласно рассмеялася, что, наверное, слышно было в особняке Озлем Хатун. Мужчина припомнил особо яркий момент того, как Чичек изводила старшего брата, когда мы оставили Гюмчю приглядывать за лавкой и направились к их двухэтажному дому с небольшим внутренним двориком в нескольких улицах от рынка. Его они делили с родственниками, что бывали в поселении наездами, так что этот просторный особняк большую часть времени был во владении детей Кемаля и Дижи с Инси - его жён.

Стоило мне вслед за своим спутником переступить порог и оказаться во внутреннем дворике, утопающем в буйной зелени горшечных цветов, как раздался дикий визг, что спугнул сидящих на черепице и краях кафеса птиц и привлек к нам всеобщее внимание.

- Айла! - Чичек прыгнула на меня со всего маху так, что едва не сбила меня с ног. Обхватила своими тонкими ручками мою шею и едва не повисла на мне, хотя в росте мне уступала всего на голову. Смотрела она из-под длинных ресниц так невинно, как может смотреть ребёнок выросший в любви и вдали от интриг.

Как же она разительно отличалась от девочки, увиденной мною в султанском экипаже.

- Чичек, веди себя прилично! - возле нас тут же возникла Дижи - старшая жена Кемаля и мать Гюмчю. С ней у меня были прохладные отношения, словно она видела мой самый большом обман, но тактично молчала пока я не представляла угрозы. - Айла Хатун может подумать, что ты невоспитанная дикарка из лесу.

- но, Дижи Анне, абла сама живёт в лесу. - девочка и не подумала меня отпускать. Лишь ещё теснее прильнула ко мне.

Женщина устало вздохнула и только теперь я удивлённо взглянула на неё: лицо её скрывал яшмак, хотя обычно дома она и Инси покрывали лишь головы простым платком. В тот же миг в стороне возникло движение и мне стало неловко, когда взгляд мой наткнулся на двух незнакомых мужчин, что до сего момента внимательно за нами наблюдали и только теперь вернулись к своим делам.

- Репейничек, - позвала подошедшая к нам вторая жена Кемаля и протянула руки к дочери. - кажется ты сейчас задушишь Айлу Йеен своей любовью.

Немного подумав, Чичек всё же отпустила меня. Отошла к матери, но всего на пару шагов. Скрутила руки за спиной и мило улыбнулась:

- я просто очень сильно соскучилась по Айле Абле.

Я искренне улыбнулась девочке, хоть она из-за яшмака не могла увидеть мою улыбку. Снять его не представлялось возможным из-за гостей Кемаля, и оставалось лишь надеяться, что девочка увидит мою радость в глазах.

- я тоже по тебе скучала, кардеш, и Озлем Аннеанне* тоже грустно без тебя.

- а могу я...

От предвкушения Чичек едва не запрыгала, но здоровая рука отца, легшая ей на плечо, умерила её пыл.

- кызым, радость моя, Айле ещё предстоит вернуться домой до заката и времени у неё гостить у нас совсем немного.

- ты готовила ей подарок, самое время сбегать за ним - подхватила Инси, подталкивая дочь к женской части дома.

Сначала девочке не понравилось то, что ей не дали спросить желаемое, но только заслышав о подарке - просияла и ринулась к гарему так, что мать её едва поспевала за ней. Дижи проводила их хмурым взглядом, а повернувшись к нам с Кемалем, ещё и руки на груди скрестила. Она явно была сегодня не в духе.

- и так, Йееиным, что ты ещё не успела купить?

Мужчина словно и не заметил настроения первой жены. Забрал у меня корзину с уже купленными продуктами и ушел, как только я назвала всё необходимое. Стоило ему только скрыться из виду, как женщина стоявшая рядом всё это время, схватила меня за руку и отвела в дальний от гостей угол двора, под тень небольшой пальмы в кадке.

- Айла Хатун, позволь поинтересоваться, когда ты собираешься замуж?

Айла была старше, но даже с моим настоящим возрастом я уже считалась старой девой. Не важно было, что я когда-то была замужем - я так и осталась девой, да и никто вокруг об этом не знал. И лучше бы никогда не узнали. К тому же мы жили с Озлем Хатун одни, без мужчины, уже около пяти лет. Для общества это было неприемлемо, учитывая что я была достаточно молода и детей не имела...

Увидев что-то в моих глазах, Дижи ещё больше свела брови к переносице:

- ты, что же, собираешься провести всю свою молодость одной заботясь о бабушке? Не задумывалась, что будет дальше, когда она тебя покинет и отправиться к Аллаху? К тому же, на какие бы вы деньги не жили, они когда-нибудь да кончатся без того, кто мог бы их приносить в дом.

- к чему ты, Иджи Ханым? - я искренне не понимала к чему она завела весь этот разговор.

Она искоса глянула в сторону гостей, и я, последовав за ней, обернулась. Незнакомцы были явно какими-то родственниками семьи Кемаля, кроме того, это был отец и сын. И если мужчина никак не обращал на наше присутствие внимания, то вот сын его откровенно смотрел в нашу с Иджи сторону. Встретившись с ним взглядом, я нахмурилась и отвернулась обратно к собеседнице в ожидании ответа.

- племянник Коджа*, Эмре Эфенди. - женщина не стала больше никак пояснять и указывать о ком говорит. И так было понятно: его взгляд прожигал мне спину - он хоть и младший в семье, но многое умеет и у него есть потенциал... - она сжала мою руку своей сухой и горячей, точно хотела поделиться теплом и восхищением той идеи, что созрела у неё в голове - и вам с Озлем Хатун не придется переезжать, бросать свой дом, вы будете жить в достатке, под защитой. Более того, с ним ваш особняк обретёт новую жизнь, станет совсем как новенький...

Я отпрянула от Иджи, выдернула руку из её хватки словно пальцы были острыми клыками грозившими разорвать плоть в клочья. Сглотнула подступивший к горлу ком под пристальным взглядом женщины. Какая мерзость, однако. Она заботилась не о нашем с Озлем благополучии - о нём она даже не думала, хотя старательно хотела изобразить именно это. Нет-нет. Она думала о том, как прибрать к рукам наш дом, сделать его частью наследства семьи, в которой она жила уже почти двадцать лет.

- я... - я попыталась изобразить растерянность и смущение, но, кажется, выходило у меня это плохо - я не могу выйти за Эмре Эфенди, я... По правде сказать, обещала дождаться другого...

- Аллах-Аллах! - Иджи покачала головой в той манере, какая была присуща Халиме и Ширин, когда те считали что могут вести себя подобно матерям - Он, верно, использовал тебя, обманул и бросил. Сколько времени прошло с тех пор? Мы-то уже знакомы два года, а сколько до того вы жили одни?

На мой удивленный взгляд, что пришел вслед за желанием высказать кто кого тут пытается использовать, она улыбнулась - выдали глаза. И было в этих глазах что-то такое, что на подсознании становилось противно. Хотя куда там больше, если меня уже воротило и я была готова не то сбежать, не то накинуться на собеседницу несмотря на то, что та была меня старше и являлась женою Кемаля.

- здесь все друг о друге знают. Не жди того юношу, он наверняка получил награду за спасение Султана Альтан Дамир Хана да благополучно забыл о твоём существовании.

Резкие слова так и рвались с языка, но я смогла благоразумно воздержаться от грубого ответа. К тому же Кемаль вернулся с полной корзиной продуктов и в шутку посоветовал быстрее уходить. Иначе мне грозило многочасовое заточение у Чичек и встреча с её особым подарком, который до того Инси старательно запрятала подальше от дочки.

И я была только рада убраться подальше от Иджи Ханым и пристального взгляда Эмре Эфенди, хотя при этом меня грызла совесть, что я толком не попрощалась с Кемалем и его второй женой, и вот так бросила Чичек.

°*****°

Домой я вернулась едва успев до наступления сумерек. Дорога после разговора с Иджи показалась вдвое длиннее обычного, а корзина с продуктами - неподъемной, того гляди поставлю на землю и поднять больше не смогу.

В голове крутились сотни вопросов и тысячи переживаний. Я действительно задумалась над тем, что будет дальше. Сколько мы с Озлем Хатун сможем прожить вот так, одни? Украшений Сайран Ханым оставалось всё меньше и меньше, а о Казане не было ни слуху ни духу. Как долго я ещё смогу ждать обещанного? И как долго ещё проживет старая хозяйка особняка?

Быть может, лучшее стоило тогда, пять лет назад, согласиться и бежать в Крым? К Назаре Хала?

Нет. Бред. Даже сейчас я не желала сбегать за море. С готовностью вновь бы выбрала жить в трудностях и бедности, чем в роскоши крымских палат. С готовностью прождала бы ещё пять лет встречи с родным братом и братьями-беями, ставшими за пару лет для меня семьёй больше, чем султанские дети за десяток с добрым лет.

Но при этом что-то ещё держало меня в Империи, но сколько бы я ни копалась в себе, понять что именно это было не могла.

Я так задумалась над ситуацией и так привыкла к безопасности у нашего дома, что оживление у входа застало меня врасплох. Корзина из рук выпала и продукты, старательно уложенные Кемалем рассыпались по земле. Но это уже не имело значения.

Перед особняком стояло двое вооруженных мужчин в чьих взглядах не было ничего хорошего. Ещё трое вышли из дома, тащя за собой сопротивляющуюся Озлем.

- что вы делаете? - вырвалось у меня, хотя умом прекрасно всё понимала. Как знала и то, что лука у меня при себе нет, но всё равно потянула руку за ним.

За время правления Илькина в империи развелось много мародёров и хоть после победы Альтана их стали целенаправленно вылавливать и публично наказывать, ещё пару лет после в таких глушах как наш лес ещё можно было на них наткнуться. Мы думали, что нас такая участь миновала и расслабились, считая что уж за четыре года янычары да обычные добровольцы должны были переловить всех.

И как же глубоко мы ошиблись.

- красавица! - крикнул тот, что тащил старушку за редкие седые волосы. Оскалив зубы, он бросил перепуганную Озлем к своим ногам, наставил на неё оружие, а в мою сторону тыкнул пальцем - снимай свою тряпку, покажи личико!

К горлу подступила тошнота вперемешку с отвращением. Перед глазами тут же всплыла картинка с той злополучной охоты семилетней давности, и я неосознанно отступила на шаг.

- куда ты? - крикнул второй и так же как и первый, указал кончиком сабли на хозяйку особняка - не делай глупостей, иди к нам, иначе она пострадает.

Старушка гордо выпрямилась, едва не задев щекой остриё, точно сидела не у ног пленителей и воров, грозивших её убить, с взлохмаченными седыми волосами и в помятой одежде. Прищурила слепые глаза точно пыталась понять что происходит. Но она всё прекрасно понимала и лишь внимательно прислушивалась к чему-то слышимому только ею.

Умом я тоже всё прекрасно понимала: Озлем Хатун в любом исходе не выживет, а у меня ещё есть шанс. Только и надо, что броситься прочь, обратно в поселение. Но всё равно осталась. Медленно - крохотным шажком за шажком - направилась к мародёрам, краем глаза отмечая, что двое из них заходят мне за спину отрезая тем путь к бегству.

- умница. А теперь, снимай яшмак.

Всё внутри меня запротестовало, руки у меня задрожали от напряжения, но я покорно сняла яшмак и отбросила его в сторону вместе с феской и платком. Смотря сейчас на мужчин, я впервые пожалела, что вот уже много лет красила волосы в чёрный. У мразей, стоящих передо мной, в глазах была лишь похоть. Из-за естественного черного цвета волос кожа моя им казалась фарфоровой, а глаза подведенные сурьмой - выразительными и притягательными. Но, я уверена и готова отдать что угодно, будь мои волосы прежнего цвета - посчитали бы больной. В худшем - проклятием, шайтановой подругой.

Различие между разбойниками встреченным мною когда-то давно и мародёрам сейчас заключалось в том, что первые хоть и поддались низменным инстинктам в первое мгновение, всё же для себя искали больше выгоды материальной. Вторые же забирали себе всё без разбору.

- первым буду я - сделав какие-то свои выводы, заявил главарь.

Сидевшая до того спокойно Озлем, удивительно проворно для своего возраста и состояния вскочила на ноги. Или по крайне мере попыталась - где-то на полпути главарь схватил её за волосы, а двое из мародёров приставили к её шее лезвия, холодно сверкающие в сумерках. Они легко и непринужденно задушили протест старушки в зародыше и вновь обратили всё внимание на меня.

- будь хорошей девочкой, иначе карга пострадает.

- у меня есть идея получше - удивительно, как в такой ситуации голос мой был ровным, хотя внутри всё клокотало - за нас в Стамбуле, в султанском дворце дадут столько золота, что вам хватит купить по несколько прекраснейших наложниц каждому, да ещё и на приличные дома денег хватит...

Мне не дали договорить. Все пятеро грубо рассмеялись.

- как самонадеянно! Кому вы нужны в столице-то, да к тому же в султанском дворце! - фыркнул кто-то за спиной сквозь смех, но в следующее мгновение от веселья и след простыл. - и откуда нам знать, что вы не сдадите нас тем шайтанам, что объявили на нас охоту?

Я непроизвольно расправила плечи, вздёрнула подбородок. Ну точно капризная госпожа. И печально было то, что больше я ничего не могла сделать. У меня не было при себе лука, не было элемента неожиданности. Я даже убежать не могла: сначала из-за Озлем, а теперь ещё из-за двоих мужчин с оружием за спиной. И откупиться от них - сущая проблема, потому что хотят они в первую очередь ощущения превосходства над теми, кого грабят и насилуют. Ничего человечного, даже корыстного.

- если не хотите вести нас во владения Султана Альтан Дамир Хана, то отведите к Шехзаде Беркант Орхан Хану, Исхан Юсуф Паше или... Божкурт Казан Бею. Любой из них заплатит за нас высокую цену. - я сглотнула, надеясь, что говорю правду. Орхан действительно заплатит за меня любые деньги, но вот насчёт Юсуфа я не была уверена - не знала как он отреагирует на моё появление, зная, что именно моя рука убила его отца. Не знала я и о том, что сейчас с Казаном и почему он так и не исполнил своё обещание. - и никто не поймает вас, если вы не притронетесь к нам и пальцем.

Мучительно долгое мгновение главарь молча сверлил меня взглядом, словно действительно обдумывал мои слова. И каково было моё облегчение, когда он махнул двум другим, что держали у горла хозяйки особняка саблю, отойти... Пока он не вытащил из-под добротных одежд тонкий кинжал и не всадил его в бок Озлем.

Так что бы она пострадала подольше истекая кровью.

- нет! - вырвался у меня не то всхлип, ни то возглас, ни то и вовсе гневный рык.

Но прежде чем я успела бы осесть. Прежде чем успела бы ринуться на убийцу вот так, бездумно, беззащитно, бессмысленно, и выцарапать ему глаза ногтями, меня остановили тяжёлой рукой. Грубые пальцы больно сжали плечо, дёрнули назад и вниз, в пыль старой подъездной дорожки.

- мы же говорили - без глупостей - в притворном сожалении покачал головой мужчина по правую руку от главаря. - а ты наговорила слишком много глупостей.

- вы совершили глупость, убив спасительницу Султана. - буркнула я, не видя больше смысла пытаться что-то решить заманчивыми посулами и мирными путями.

Щеку пронзила боль и только после я услышала хлёсткий хлопок. Как при пощёчине - слышала не раз, была свидетельницей бессчётное число и сама порой была зачинщицей. Но мало когда другие позволяли так прикоснуться ко мне - все случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я неверяще и слепо посмотрела на мужчину в мгновение Ока появившегося рядом со мной. С трудом и непозволительно долго осознавая, что сейчас произошло, ощупала щеку, полыхающую так, словно по коже уже плясали язычки пламени.

Куда быстрее я заметила рукоять небольшого кинжала, что выглядывала из-за голенища сапога. Точно стрела подгоняемая ветром, я выхватила потайное оружие, вскочила на ноги прежде, чем кто-либо из мародеров опомнился бы, и всадила лезвие - точно как учил Юсуф - ровно под рёбра человеку посмевшего меня ударить. Прокрутила кинжал разрывая как можно больше тканей. Я не обратила внимания на кровь, брызнувшую мне на руки и лицо. Мне уже было всё равно на то, что оставшиеся могли со мной сделать за это - хуже, чем то, что они уже уготовили, быть не могло. Даже если бы захотели четвертовать или сжечь живьём.

Лишь бы их грязные руки не касались моей кожи...

Не успела моя жертва осесть на землю, как двое, что стояли у меня за спиной, скрутили меня, выбили из рук оружие едва не сломав запястье и бросили к ногам главаря. Прямо в лужу крови лежащей там же Озлем Хатун. Она ещё дышала, но было ясно, что жизнь едва теплится в ней. Слепо я нашарила иссушенную старостью руку. Сжала её не надеясь на ответную реакцию, но старушка и в этот раз удивила меня - не только с силой сжала в ответ мои пальцы, но и прошептала, хоть и едва слышно:

- моя Печальная Упрямая Лунная Душа, да осветить твой путь Аллах...

Меня прошиб озноб. Всё это время хозяйка особняка знала кто я, знала, что я не её внучка Айла, но всё равно играла со мной в одну игру. Созналась лишь испустив последний вздох...

Всё это время главарь задумчиво смотрел на меня сверху вниз, пока все остальные предусмотрительно отошли от меня подальше, так, чтобы я не смогла вновь выхватить потайное оружие. Решив что-то для себя, он сел на корточки передо мной и мертвым телом Озлем, больно сжал подбородок, вынуждая посмотреть на него.

- а ты, оказывается, не так покорна, как кажешься на первый взгляд.

Мужчина был хорош собой - для девиц, не искушённых мужской красотой, он показался бы самим воплощением красоты - и ухожен. Язык совсем не поворачивался назвать его разбойником - не в сравнении с тем, что встречались мне раньше - но в глазах его всё равно была гниль. И от этой гнили становилось тошно. Хотя, возможно, тошно мне было от того, что я сидела в луже крови Озлем Хатун, а по моему лицу чужие пальцы размазывали чужую кровь. А возможно, тошно стало от всей ситуации в целом - от понимания, что никто не придёт меня спасать. И сама себя спасти я не смогу.

- возможно ты права и за тебя дадут много денег - он разглядывал моё лицо как товар и я готова была его укусить. Или плюнуть ему в лицо. Тут как повезет, как получится. - но посмотри что ты сделала. - меня едва не ткнули носом в мертвеца как нашкодившего кутёнка на псарне так что на миг я позабыла о своих намерениях - за это придется заплатить страданиями. Мы не станем тебя везти во дворцы ни к Визирю, ни к Шехзаде, ни тем более к Султану. Слишком много почестей. Продадим тебя торгашу с самым дрянным товаром, на который и калеки не взглянут лишний раз. А с таким разукрашенным личиком на тебя и не заметят среди остальных убожеств.

И эти шайтаны сделали так, как грозились - продали меня за пару жалких монет беззубому старцу, у которого в повозке сидело две настолько тощие рабыни, что сил у них не хватало даже глаза лишний раз открыть. Вот только не учли они одного: старик оказался куда сговорчивее и умнее их самих. Мне стоило лишь заикнуться о щедрой награде, как торгаш направил свою клячу в сторону Стамбула, хотя изначально ехал в совсем другую сторону.

Он на глазах повеселел, стал заливаться соловьём о том, как будет молиться Аллаху за моё благополучие и благополучие тех, кто заплатит ему золотом за чудесное спасение Госпожи. О том, как заживёт остаток дней припеваючи, оставив работорговлю для молодых. В какой-то момент он даже стал хвастать тем, каким удалым он был в молодости.

Настроение старика было столь заразным, что через пару часов ожили его рабыни. А через день даже нашли в себе силы помочь мне сменить измаранную кровью одежду на чистую и привести волосы в порядок. В конце, уже у стен Стамбула одна из них отдала мне свой платок чтобы я могла прикрыть лицо и голову.

- я защищалась им от солнца, но более он мне не пригодится. Муса Эфенди поделился, что как только получит золото - купит домик в столице и заберёт нас к себе.

Я ничего не сказала, лишь кивнула в благодарность. И искренне понадеялась, что старик возьмёт их в качестве внучек или дочек, но никак не жён. Чем ближе мы были к воротам Топкапы, тем неспокойнее становилось у меня на душе. Возвращение домой почему-то не приносило мне никаких чувств кроме страха. Как странно, но я действительно испугалась предстать перед родными и знакомыми, что ещё были живы, с обагренными кровью руками.

Нет. Стойте. Я передумала.

Знакомые с детства купола и шпили неумолимо приближались и чем больше они становились, тем быстрее билось моё сердце, тем неуютней становилось мне сидеть в повозке. Ладони взмокли, горло пересохло и сжалось, а желудок неприятно свело.

- стойте - я едва смогла выдавить одно единственное слово.

Торгаш тут же остановил свою клячу и с недоумением обернулся. В блёклых глазах застыл немой вопрос.

Собравшись с духом и решившись на наверняка опрометчивый шаг, я достала из потаённых кармашков своей зиппы - чудо, что она осталась чистой - остатки драгоценностей Сайран Ханым и отдала их изумлённым рабыням. Мне они более были ни к чему - то, на что я только что решилась, не позволяло иметь столько роскошных вещей. Хватит и того, что я оставила свои украшения - подарки Альтана, Юсуфа и Казана, с которыми расстаться не позволило алчное сердце.

- знаю, что это не то, на что вы рассчитывали... Но не могли бы вы сказать, что меня в качестве подарка в гарем Султана Альтан Дамир Хана послала Озлем Хатун?

- мы так не договаривались... - возмутился старик.

- знаю-знаю - я сглотнула подступивший к горлу ком. Переступить через себя было сложно - можете... - а что они могут? - вы можете... Можете... Выпросить денег за дорогу...

Ни торгаш, ни его рабыни не были довольны моими словами. И я вздохнула. Нехотя вытащила из складок зиппы один из подарков Юсуфа - нефритовую шпильку.

- тех украшений, что я вам дала, хватит на небольшой дом на окраине столицы. Если же вы придёте с этой шпилькой к Исхан Юсуф Паше, то получите золота не меньше, чем получили бы за моё возвращение.

Он должен был забрать шпильку, решить для себя её ценность, простить меня в конце концов если я всё же провинилась.

Я на это надеялась.

- странная ты, госпожа - Муса поворчал немного, прежде чем забрать у меня шпильку - кто в здравом уме захочет прожить во дворце в качестве служанки, когда спокойно может жить в роскоши и достатке?

- пожалуйста...

Возможно мне следовало попросить их отвезти меня в старый дворец, где теперь жила Баш-Хасеки Данара Айсулу Султан. Мать бы вряд ли упрекнула меня в том, что со мной произошло и кем я стала. Что убила собственного мужа. Что сделала ещё кучу глупостей в добавок к проступкам посерьёзнее.

Я оказалась не готова вновь стать Мерием Айжан Хатун - уж слишком долго жила как Айла Хатун. Но при этом не могла вернуться к прошлой жизни: заставить себя выйти за кого-то замуж была не в силах, а одной жить всё равно что нарисовать на себе мишень. Правильно говорила Иджи Ханым пару дней назад, хотя казалось что прошла целая вечность с тех пор.

Вот только исполнять супружеский долг я страшилась больше, чем сейчас - в открытую въезжать в Топкапы. Этот страх, оказывается, не был вызван видом Онур Али Паши как мне казалось изначально и уходил куда глубже, чем можно было себе даже представить.

У нужных нам ворот повозку остановил евнух с таким видом, словно ему вместо еды принесли тухлый мусор, который он должен был перебрать голыми руками. Выслушав Мусу, он окинул нас неприятным взглядом и скривил губы, прежде чем отправить мальчишку за Унгер-калфой. Не за Хазнедар, не за Капы-агасы, и даже не за Кызлар-агасы, а за самой простой главной калфой. Возможно, это даже к лучшему. Хазнедар сейчас наверняка была Амана, а главы евнухов - если их не сменили - наверняка узнали бы меня даже с темными волосами и обширным синяком на лице.

Не успела я себя накрутить ещё больше (хотя, казалось бы, куда больше?) как к воротам подбежал обратно мальчишка-посыльный, а вслед за ним подошла и Унгер-калфа.

О нет. Нет. Нет.

Быть того не может.

Почему из всех девушек гарема Унгер-калфой оказалась та, что могла узнать меня одну из многотысячной толпы?

* amca - тур - дядя
* kızım - тур - дочка моя
* yeğenim - тур - племянница моя
* anneanne(аннеанне) - бабушка по маминой линии
* koca - тур - муж