Луна во Дворце

1621

Данару душили каменные стены Топкапы. Каждую ночь она в холодном поту просыпалась от снов, где муж её умирал, а её саму оттаскивали от бездыханного тела и как козлёнка вели на заклание к султану Османской империи - сердцу мира, как любили хвастаться турки. В действительности, конечно, всё было не так, никто не убивал Гаяна у Айсулу на глазах и не тащил её к Дамир Мурату. Но при этом никто - ни дядя с Санджаром, ни Назара со своей семьей - не стал препятствовать и возражать, когда высокому гостю понравилась молодая вдова. Им не было важно, что со смерти её мужа прошёл всего месяц, а сама девушка носила ребёнка под сердцем.

Гаян был мертв, а дядя - Даян Гирей* - не желал войны с османами. И ради этого готов был пожертвовать любимой племянницей. Всё равно мать Данары - старшая сестра крымского хана, которую тот действительно боялся - была далеко, а для остальных внимание султана было едва ли не проявлением милости Аллаха.

По началу - в пути и во дворце - Айсулу множество раз пыталась сбежать. Днём она выискивала лазейки, изображая саму невинность и делая то, что от неё ожидали, а вечером, как только опускалась тьма, собирала вещи, хватала Айжан и бежала, подгоняемая кошмарами. Иногда ей удавалось подкупить одалисок и калф, и те помогали ей с вещами или малышкой добежать до гавани. Но как бы она ни старалась, как бы далеко они не убегали, их довольно быстро ловили и возвращали во дворец ещё до того, как просыпались первые слуги.

Так могло продолжаться вечно, если бы терпение Танели Асем Султан не лопнуло.

В тот последний раз её с Айжан на руках привели в просторные покои Валиде-султан, а с недавних пор султанской сестры. Султанша сидела на диване в простых шароварах для сна, гёмлеке и накинутом на плечи помятом энтари. За её спиной в окнах чернела ночь, а на лице её плясали тени от пары свечей на золотых подставках, из-за чего Асем казалась непривычно мрачной, раздражённой и какой-то усталой.

- тебе обязательно нарушать порядок в гареме? - напрямую, с недовольством, спросила султанская сестра, когда Данара остановилась на почтительном расстоянии, отчего та невольно прижала к груди сверток с Мерием. - почему мы должны ловить тебя через ночь, а после спускать всё с рук?

- так не спускайте - огрызнулась девушка - вышвырните меня из дворца. Сошлите в старый дворец. Куда угодно, лишь бы подальше от глаз.

Танели вздохнула и взглянула на Айсулу так, словно раздумывала, а не кинуть ли ту в темницу.

- у брата-повелителя терпение не безгранично. - она махнула кому-то из слуг и за спиной Хасеки хлопнули двери. - а ты так ничего и не поняла: тебя не накажу так же, как Нулефер или провинившихся фавориток. Тебя не отправят во Дворец Слёз, не запрут в сырой темнице. Ты не рабыня и простая наложница, а законная жена султана Дамир Мурат Хана и представительница Гиреев и Торе*. От твоего поведения зависит не только благополучие Мерием Айжан, но и судьба твоих родственников - сбежишь, и это будет воспринято как неповиновение всего Крыма. У Хана Даян Гирея хоть и большая армия, но она не выдержит мощи наших войск.

Снова хлопнули двери, послышались тихие шаги, что остановились в паре шагов от Данары. Султанша улыбнулась, когда пришедшая поклонилась ей с характерным для слуг благоговейным "султана".

- это Гьокче, Данара, кормилица для малютки Айжан. - улыбка Асем стала походить на кошчью перед игрой с мышкой, и склонила голову к плечу, отчего шелковистые кудри черных волос волной скатились с плеча на грудь - думаю, нет необходимости объяснять тебе одну нехитрую истину. Пускай она останется недосказанностью, тайной между нами.

Служанка протянула руки, чтобы забрать Мерием, но Хасеки отшатнулась от нее. Испугалась надвигающейся неизбежности. У неё хотели забрать дочь - набатом било в голове. Хотели сделать заложницей, чтобы Айсулу не могла сбежать. Гьочке была не просто кормилицей и бывшей Икбал, потерявшей ребёнка. Её как неподкупную - только по милости Танели Асем Султан её не сослали за ненадобностью в Старый дворец - приставили следить за султанской женой.

- вы не можете так поступить... - прошептала девушка во все глаза глядя на султанскую сестру.

Та покачала головой:

- могу и поступлю, Данара Айсулу. Мне нужен порядок в гареме, а ты делаешь всё, чтобы его нарушить, хотя как Хасеки должна показывать пример! Ты подобна камню в башмачке, что мешает идти вперёд, причиняет неудобства. Попробуй перестать им быть прежде, чем снимут башмачок.

В этот момент проснулась Айжан. Она беспокойно заёрзала в пелёнках и тихо захныкала в миг привлекая к себе всеобщее внимание. Кормилица, стоящая рядом с Данарой, с умом воспользовалась ситуацией и выхватила сверток с младенцем из рук матери так, что Хасеки осталось лишь наблюдать, как её дочь уносят прочь, с гулко бьющимся сердцем.

Султанша тем временем поднялась на ноги, взявшись за незастёгнутые края бордового энтари, чьи бисеринки в узоре из цветов тюльпана в свете нескольких свеч переливались подобно капелькам крови.

- я не хочу с тобой враждовать, Данара. Ты ведь молода ещё, не стоит губить себя из-за мертвого мужа. Мой брат-повелитель действительно любит тебя и ему больно всякий раз, когда я сообщаю ему о твоей очередной попытке побега... - она осеклась. Прочистила горло. - За твоё место, за твоё положение и титул большинство в гареме готово продать душу, предать всех, кто им дорог. Все те девушки без зазрения совести пойдут по головам, только чтобы выбить себе местечко получше. Тебе следует научиться ценить то, что имеешь, и правильно использовать себе на благо, иначе, в один прекрасный день, ты окажешься в канаве без всякой поддержки. А теперь, ступай, возвращайся в свои покои, время уже позднее. Подумать над моими словами и - губы её скривились то ли в усмешке, то ли в неприязни - высказать мне своё мнение на сей счёт можешь завтра. Времени полно.

Но времени у Айсулу не оказалось. Уже утром к ней пришел Дениз Ага - сам Капы-агасы - с вестью, что Султан хочет видеть её у себя. Он отчего-то был беспокойным, не дал служанкам даже волосы султанской жене заплести - сам надел на распущенные черные волосы феску с длинной вуалью сзади и чуть ли не силком вывел её из покоев так, что евнухи у дверей проводили их недоуменным взглядом.

- Дениз Ага, ты не мог бы сказать, что всё это значит?

- что значит, Султанша? - евнух едва ли не бежал по длинным коридорам дворца, подхватив полы своего длинного кафтана - о, Аллах, вы ночью опять пытались сбежать!

- и кто донёс об этом Дамир Мурат Хану? - прищурилась Данара.

Обычно, когда она это делала, все вокруг пугались - для слуг как дома, так и здесь это было весточкой, что скоро будет скандал или что похуже - но Капы-агасы был стойким и настолько привык к вспышкам гнева особ повлиятельней Хасеки, что не моргнул и глазом. Кажется, даже не заметил.

- Султанша, сейчас не время разбираться с кого спрашивать - отчитал он её как молоденькую наложницу, в первый раз собравшуюся на халвет - лучше подумайте, как вы на этот раз будете объясняться с повелителем. Скажу лишь, что когда я уходил, он был зол.

В любой другой ситуации пренебрежение к султанше от раба - будь он хоть главой евнухов или хазнедар, хоть новоприбывшей джарийе - сурово наказывалось, но Айсулу не вписывалась в нормы и правила гарема, у неё не было шехзаде, всё время намеревалась сбежать из сераля, да и в общем-то зависела от воли султана. И многие из-за этого открыто выказывали своё неодобрение.

Девушка набрала побольше воздуха в лёгкие. Она оставит это на потом, когда наконец освоиться и пустит корни. Глупо больше бежать от участи. Вчерашний разговор с Асем Султан показал, что ей не сбежать из Топкапы. А если и получится - то лишиться всего.

В султанские покои Данара вошла с гордо поднятой головой, а когда Дениз Ага решил напутствовать её, указывая рукой при этом на балкон, где, должно быть, был Мурат, просто проигнорировала его. Пройдя на балкон, она увидела своего нового мужа на тахте, завернутого в меха и пьющего кофе. На низеньком столике рядом с ним стояли в ряд золоченые вазочки с разнообразными сладостями и фруктами. Содержимое в них осталось нетронутым.

Глядя на Дамира, на то, как поднимается от горячего кофе струйка пара, Хасеки вдруг осознала, что прошла весь путь в одном энтари, хотя следовало бы утеплится хотя бы меховой накидкой на плечи, и успела подмёрзнуть. Всё-таки ещё было начало весны.

- Дениз Ага, не уж ты так торопил свою госпожу, что не дал ей одеться потеплее? - Султан обернулся в тот самый миг, когда Айсулу передёрнула от холода плечами - принеси меха.

Девушка недоуменно моргнула, но больше ничем не выказала своего удивления. Не похоже, чтобы Мурат был не в духе. Что там уже говорить об упомянутой евнухом злости.

Капы-агасы, как ретивый слуга, ринулся обратно в султанские покои. Ему понадобился какой-то жалкий миг, чтобы вернуться в сопровождении пары евнухов и с султанским кафтаном из соболиного меха в руках. Кафтан он сам накинул Данаре на плечи, а пришедшие с ним слуги положили подушку рядом с тахтой султана и поставили пузатый стакан с чаем на свободный участок столика.

Султан пригласил Хасеки присесть на подушку, и слуги поспешили скрыться из виду. Все, кроме Дениза Аги, вставшего у открытых дверей в покои.

- ты тоже оставь нас, Дениз Ага - бросил Мурат не глядя на слугу, а когда тот поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь с мягким стуком, продолжил, разглядывая море и город перед собой: - сколько раз ты уже пыталась сбежать, мой Талисман, моя Лунная Красавица?

Айсулу поджала губы. Она не помнила, сбилась со счёту.

- что же молчишь? - он всё же взглянул на неё своими карими глазами. Тёплыми и одновременно холодными. - скажи, что мне для тебя необходимо сделать? Чего желает твоё сердце?

- отпусти меня - попыталась девушка, хоть и понимала что все увещевания бессмысленны - моё сердце желает вернуться домой.

Падишах отставил чашку с почти черным кофе. Он в одночасье помрачнел. На щеках заходили желваки, а голос его стал хриплым и грубым.

- ты многого просишь, Данара. И прекрасно знаешь, что это невозможно. Твой дом теперь здесь.

Попытка - не пытка. Хотя внутри у Хасеки всё тряслось от противоречивых эмоций, она заставила себя спокойно разгладить складки на шароварах и энтари и неторопливо окинуть взором убранство - резной мрамор, витое золото, крашеная керамика и дерево, сколоченное в решетки с удивительными цветочными узорами.

- тогда мне ничего не нужно - заявила Айсулу и в повисшей тишине собственный голос ей показался какими-то капризным.

- неужели ты обиделась из-за моих слов? - голос Дамира был проникновенным, а взгляд - испытующим.

- нисколько - отозвалась девушка тоном, который заставил мужчину взориться на неё уже удивлённо. - я уже решила, что останусь в гареме до самого конца, но не уверена, что хоть кто-то будет рад этому решению спустя время.

Вопреки её скрытой угрозе, Султан улыбнулся. Изменившись до неузнаваемости, он заявил, что Данаре в таком случае нужна Пейк, и отправил её вместе с Дениз Агой в ташлык, чтобы она выбрала себе подходящую служанку с непредвзятым мнением Капы-агасы. Евнух, пару часов назад видевший Падишаха в гневе, немало удивился приказу и добродушному настрою своего хозяина. Всю дорогу до гарема он выпытывал что такого случилось между Хасеки и Муратом, а когда Айсулу говорила правду, он не верил и начинал по новой расспрашивать.

В какой-то момент девушке надоело это. Она резко остановилась у входа во Двор Фавориток:

- Дениз Ага, - вздохнула Данара раздражённо - даже молодые евнухи не позволяют столько вольностей по отношению к султаншам, сколько ты, Капы-агасы, позволяешь себе по отношению к Хасеки. Я всё тебе сказала, почему ты не желаешь меня слушать?

Евнух от растерянности схватился за широкий пояс с золотыми пряжками на раздутом пузе. Облизнул губы, лихорадочно пытаясь что-то придумать в оправдание, но молвить хоть что-нибудь не успел:

- ах, Данара, - прозвучал за спиной голос Нулефер, а мгновением позже она сама подошла в дорогих одеждах: белый гёмлек и грушевый елек с шароварами из тончайшего шёлка, расшитого золотыми нитями и раскрашенного алыми красками цветами похожими на султанские тюльпаны, а сверху незастёгнутое тёплое энтари с горностаевым мехом и длинным шлейфом и россыпью гранатов и желтых турмалинов. На ногах у неё были сафьяновые бабуши, на груди пара ниток с жемчугом и янтарём, на пальцах пол десятка перстней величиной с пол пальца, а на голове золотой хотоз с крупными рубинами в витых оправах и алым платком из полупрозрачной ткани, почти достающего ей до колен.

Хасеки едва не поморщилась от её вида. На её вкус султанша была одета слишком вычурно, слишком крикливо. Так обычно одевались жадные, лицемерные люди и те, кто не имел власти и для привлечения внимания пытался одеть на себя все свои драгоценности.

- говорят, ты вновь пыталась сбежать. - криво улыбнулась Шебнем.

- что ты хочешь этим сказать?

Айсулу неосознанно плотнее запахнула султанский кафтан, сделанный полностью из соболиного меха, о котором, кажется, все позабыли и позволили девушке ходить в нём по всему сералю. Это привлекло внимание Нулефер, и её зелёные глаза недобро вспыхнули.

- ну разве не очевидно? - притворно удивилась она - у тебя нет сына, рождённая дочь - к тому же не от нашего Повелителя - проклята, а сама ты доставляешь всем много хлопот своими побегами. Кроме любви Султана у тебя ничего нет, но очарование твоей красой и недоступностью недолговечно, как и сама твоя красота. Он утомится от твоих выходок, устанет смотреть на чужого ребёнка в своих стенах, потеряет своё желание, и что тогда? Участь отправленных в забвение наложниц незавидна. У девочек с изъяном и того хуже. Не удивительно, что даже главный евнух не воспринимает тебя за госпожу.

Слова султанши задели гордость Данары. Скорее всего её желанием было попасть точно в цель одним метким ударом и сделать так, чтобы у собеседницы опустились руки, чтобы она почувствовала безысходность своего положения. Но из Шебнем стрелок вышел неумелый, в цель она попасть не сумела и вместо того, на что рассчитывала, получила противоположную реакцию.

- Нулефер, не путай меня с собой - Хасеки старалась говорить спокойно и тихо, но в то же время так, чтобы и евнухи и любопытные наложницы, выглядывающие из ташлыка, смогли расслышать её ответ. Пора было показать свои зубки, чтобы в дальнейшем слуги не выказывали своего неодобрения по отношению к ней открыто и вели себя как подобает. - Ты можешь родить османам хоть десять шехзаде, можешь сколько угодно одеваться в дорогие одежды и носить высокие короны, но как рабыней была, так ею и останешься. Ты никто, которой дали имя только в гареме. И это не измениться, даже если Султан дарует тебе свободу, чего уже никогда не случиться. Насколько знаю, он позабыл о тебе после рождения Шехзаде Илькина и твоей болезни. Даже жалость, подарившая тебе власть над гаремом, быстро прошла. Хватило лишь одного инцидента чтобы ты упала с возвышения обратно в грязь.

Лицо султанши покраснело, в то время как лицо Дениза Аги побледнело. У дверей ташлыка девушки громко зашептались, и среди них Айсулу заметила Мелек Дилару Султан в компании Мансуры Гёзде. И было в них что-то, что не давало покоя и заставляло быть внимательной и осторожной рядом с ними. Складывалось такое чувство, что каждое неверное движение будет ими использовано во вред.

Данаре вдруг захотелось умолкнуть и уйти как можно скорее, но это было бы расценено другими как побег. Как Хасеки, решившая остаться во дворце и наконец показать себя, она не могла себе этого позволить.

- я же, Данара Айсулу Торе из роду чингизидов, госпожа с рождения, а ныне и законная жена Султана Дамир Мурат Хана. Мне не нужен шехзаде, чтобы передо мной склоняли головы. Не нужно наряжаться в ворох шелка, золота и драгоценных камней, чтобы показать свой статус.

- но это не спасёт тебя и твоих детей, если они, конечно, будут, когда мой сын взойдёт на османский трон - прошипела Шебнем, подойдя к Айсулу почти вплотную.

От злости её всю трясло.

- о, неужели? - девушка назло собеседнице улыбнулась - Нулефер, хочу тебя огорчить, но наш Повелитель проживет ещё долгую жизнь и родиться у него немало сыновей. В прошлом было немало историй, когда на трон всходили младшие сыновья.

По виду султанша хотела что-то сказать, но бросив взгляд на собравшуюся толпу, где не было уже султанши с фавориткой, передумала. Громко фыркнув, она ушла с высоко поднятой головой. Капы-агасы, опомнившись, тут же прикрикнул на собравшихся наложниц и, извинившись за своё поведение, повел дальше, в глубь гарема.

Вскоре за работой по устройству своей жизни в гареме Данара и вовсе забыла об том инциденте с Нулефер и разговором с Муратом. Дни неспешно перетекали в недели, а те - в месяца. Жизнь шла своим чередом, полная довольно приятного - как выяснила Хасеки - общения с Эсин и Жасмин и целыми дебатами с Султаном о жизни, народах и традициях, за которыми совсем позабылись ужасные сны.

Всё было тихо, пока Дамир не подарил своей жене половину султанских конюшен и целое огороженное поле с зелёной сочной травой, со словами, что хоть он и не может вернуть Айсулу домой - в его силах перенести частичку её дома в свой дом. И если до этого у девушки начали зарождаться какие-то чувства к своему второму мужу, то после таких заявлений она прониклась к нему симпатией.

Первые дни весть о подарке Султана своей Хасеки, блуждала по гарему подобно пожару. Всевозможные сплетни по этому поводу будоражили умы наложниц и слуг, и те шептались на каждом углу, не забывая упомянуть при этом зелёное от зависти лицо Нулефер. Но вскоре по устам потекла другая новость, передаваемая вместе с фруктово-мятным щербетом, сладкой локмой и халвой: Эсин Гёзде носит ребёнка под сердце и по заверениям гадалки то истинный наследник - османский принц.

Данара испытала что-то похожее на ревность и даже нечаянно выронила из рук локму, когда услышала впервые эту весть. Но потом словно бы опомнилась: как она могла испытывать такие чувства, когда сама недавно пыталась сбежать из дворца. На удивленный взгляд служанок, раздающих угощения по приказу Танели Асем Султан, она улыбнулась едва заметно, поблагодарила за угощение и приказала Тулай Пейк принести два тонких кольца из красного золота в подарок.

Эсин нашлась в ташлыке, на бархатных подушках в окружении наложниц, только и готовых подлизаться к будущей госпоже. Их она к себе близко не подпускала, отчего девушки сидели полукругом на расстоянии в пяти шагах от Кютай и Жасмин. Когда же объявили о приходе Хасеки, все аккуратно встали, не смея пересечь невидимую линию даже краешком одежд.

При виде Айсулу, проходящей к ней через толпу наложниц и приказывающей им разойтись по своим делам, Икбал радостно улыбнулась:

- Данара, как я рада тебя видеть! - она чуть надула розовые губки, качая в руках стакан с щербетом и наблюдая как Хасеки садится рядом на подушки. - В последнее время тебя не найти в гареме, а выходить нам как тебе не позволяют. А ведь я такую новостью хотела с вами двоими разделить, пока никто не знал! - рука девушки легла на ещё плоский живот - вот родиться у меня шехзаде и всё измениться. Будем вместе наслаждаться природой и покоем, а когда мой сын станет Султаном, мы станем по-настоящему свободными и заживём счастливее ведь над нашими детьми перестанет висеть тень палачей.

- хочешь сказать, что твой сын поступиться законом Фатиха? - с сомнением спросила Айсулу, на что Кютай утвердительно кивнула.

Жасмин, накручивающая на палец выбившуюся из прически прядь, нахмурилась:

- но у Повелителя уже есть сын. Илькин - старший шехзаде и следующим султаном должен стать он.

- гадалка назвала сына у меня под сердцем истинным наследником - Икбал вздёрнула аккуратный носик - так что нет сомнения, что именно он взойдёт на престол. Ох, - она вновь посмотрела на султанскую жену - Данара, ты можешь выдать свою дочку замуж за моего шехзаде. И тогда она не будет знать никаких лишений!

Глядя на довольное лицо Эсин, Хасеки не смогла дать однозначный ответ - сомневалась, что захотела бы когда-нибудь оставить Айжан в гареме. Да и в общем-то было странно решать судьбу младенца и ещё нерождённого ребёнка.

- Время покажет, Эсин, всему своё время. - всё-таки ответила Айсулу, когда осознала, что молчание её затянулось.

°*****°

1625

- ...по старой дружбе, Данара - слащаво улыбнулась Эсин Кютай, едва ли не нависая над Баш-Хасеки и закрывая той вид на красивый закат.

Айсулу криво усмехнулась. Она почти не слушала, о чём с ней говорила средняя Хасеки - кажется это было как-то связано с Танели Асем Султан или Мелек Диларой Султан - но последняя фраза, оброненная как бы невзначай, привлекла её внимание, заставив при этом неосознанно провести пальцем по крупному изумруду кольца.

Годы назад они втроём действительно были дружны - и одинаковые кольца с сапфиром у Эсин и рубином у Жасмин тому доказательство -, но с рождением шехзаде - сначала Альтана, после Батура, а в конце и Орхана - стали отдаляться друг от друга. Склоки, ссоры и целые скандалы между ними вспыхивали подобно яркому пламени от подозрений и недоверия к каждому поступку другой. Но отдельное место занимала зависть к тому, как щедро Султан одаривал Баш-Хасеки. Масла в огонь также подливали интриги Мелек Султан и Нулефер с Мансурой на пару. Пару раз пыталась влезть и Лейла с отравой, выкидышами и обвинениями.

За прошедшее время Данара много кого убила, много кому навредила, много кому исковеркала судьбы. Она вела себя открыто, бросала всем неугодным вызов, но оступившись пару раз, зареклась никогда больше в открытую не плести интриги. Приняла на себя роль затворницы, а за красивой шторкой припрятала два десятка верных служанок и слуг, и вскоре обнаружилось, что Умут последовала её примеру.

Осталась лишь одна гордая Кютай, не смирившаяся с положением второй жены и страдающая излишней мнительностью.

- года идут, а ты, Эсин, всё ободном - отозвалась Баш-Хасеки, краем глаза заметив как в дверном проёме встала Тулай. Пора было выпроваживать незваную гостью - не впутывай меня в это. Не после того, что чуть не случилось с Айжан.

Не совсем правдиво, но не состоявшееся убийство ребёнка поколебало бы любую. А у Айсулу после той поистине ужасной ночи на ладонях остались ровные шрамы.

Жилка на щеке у Хасеки дёрнулась:

- кто угодно, но не ты, Данара. - фыркнула она - я же вижу, что для тебя это всё игра. Ты хочешь усадить своего сына на трон.

- тебе не в чем меня упрекать, ведь и сама ты хочешь усадить своего сына на османский трон вперёд старшего наследника - который частенько поколачивает Альтана, но об этом Кютай знать не обязательно. - это желание каждой матери: чтобы её ребёнок остался жив.

- ты ещё пожалеешь, Данара.

Довольно сильные слова для той, кто сбежал поджав хвост не получив то, что хотел. Но в этом и была вся Эсин - много шума, но проку от того?...

*Гиреи - династия ханов, правившая Крымским государством

*Торе - род потомков Чингисхана, составлявших высшее сословие аристократической элиты, правившей в Казахском ханстве