Глава 8
1636
К своим шестнадцати годам я стала лучше разбираться в гаремных интригах - по заветам матери: узнай она, гордиться станет... наверно? - так что случаи наподобие инцидента с кольцом и бассейном двухлетней давности свелись к нулю.
Кадира, кажется, смирилась со своими надуманными проблемами и притихла. Гёзде оказалась главной заводилой, полноправно занявшей место Махидевран, но она была младше - тут ещё сказалось её халатное отношение к учёбе - от чего все её выдумки я щелкала как орешки. Я видела все её потуги как на ладони и легко от них уклонялась, всякий раз подставляя её в ответ.
Ах, чего только стоило подкинуть наложницам найденное письмо, где молодой бей, в которого до беспамятства влюбилась Йилдиз, отказывает султанской дочке в своих чувствах! (правда скандал, устроенный Эсин Султан, после на весь дворец немного подпортил настроение - досталось всем и каждому, ибо Хасеки к тому времени успела подставить Жасмин Султан и стать полноправной хозяйкой гарема)
Но при всех своих возросших навыках я допустила ошибку и Акгюль за это вонзила нож в спину. Точнее: стрелу в плечо, но сути это не отменяет. Я беспечно забыла о старшей султанше, подумала, что она стала безобидной, за что поплатилась - на охоте, устроенной Султаном для обитательниц гарема в честь Баш-Хасеки, Кадира направила своего гнедого жеребца вслед моей Карасе, словно решила посостязаться со мной за приглянувшуюся дичь, и, пока поблизости никого не было, выстрелила в меня из лука.
Что было дальше я точно не знаю. Помню лишь Карасу в крови, чьи-то руки и лазарет, где, собственно, до сих пор лежала, слушая болтовню повитух и помощниц лекарей.
Они громко перемывали всем косточки, делились сплетнями, давно гуляющими среди наложниц, и обсуждали грядущую свадьбу Кадиры - после инцидента её решили сослать подальше из двора во избежание новых стычек и нежелательных разговоров, ведь не все знали кто в меня стрелял. В какой-то момент разговор женщин зашёл в неожиданное для меня русло.
- ах, Шехзаде Озкан Илькин уже столько лет управляет санджаком, но у него до сих пор нет наследника! Да даже дочки! - сетовала одна из повитух - кто-нибудь помнит, быть может у него какая-нибудь болезнь была?
- этот ребёнок с рождения доставлял одни проблемы. Родную мать изувечил при рождении, трепал всем нервы во младенчестве... - прокряхтела какая-то старая женщина. Её я не видела и не слышала прежде, хотя лежала в лазарете не первую неделю. - мне не очень нравилась Нулефер Султан, но - упокой её душу, Аллах, - в этом мне было её жаль.
Повисла неуютная тишина, нарушил которую молодой голосок:
- а вот у Шехзаде Альтан Дамира уже родился сын! Вы знали? Он всего полтора года управляет Манисой и уже обзавелся наследником! В честь такого праздника Хасеки Эсин Кютай Султан приказала раздать девушкам в гареме сладости и деньги! - и горестно добавил: - жаль нам ничего не перепало!
- о, иншаллах! Можете не верить мне, но я вам точно говорю: Шехзаде Альтан Дамир точно станет следующим султаном!
- тихо ты!..
Я так усердно прислушивалась к разговору из соседней комнаты, прикидываясь при этом спящей, что не заметила как деревянная панель в стене отодвинулась в сторону, пропуская в помещение неожиданного визитёра.
- им, должно быть, скучно живётся - раздался совсем рядом голос Альтана.
Он застал меня врасплох, так что я от неожиданности подскочила на кровати, зашипела от тупой боли в плече и только после открыла глаза. Взгляд мой тут же наткнулся на два осколка неба, затерявшийся среди светлых прядей.
- что ты тут делаешь? - вырвалось у меня слишком громко.
Я боязливо оглянулась по сторонам, но в комнате с десятком кроватей больше никого не было, а женщины за стенкой слишком громко говорили, чтобы услышать мой возглас.
- у Кадиры скоро свадьба. - шехзаде просто пожал плечами - нас всех позвали.
- нет... - я же вздохнула - что ты делаешь здесь, в лазарете?
Под мои пристальным взглядом Дамир со снисходительной улыбкой на устах присел на край кровати и хмыкнул:
- боишься, что что-то не то подумают люди? Брось, я успею скрыться из виду прежде, чем кто-либо войдёт в эту комнату. - он подмигнул - а если кто и увидит - мы мастерски притворимся, что ничего не знаем.
В ответ я лишь фыркнула. Нужных слов не нашла, ибо переживала не из-за мнения окружающих. Хоть я и была рада, что юноша пришел в лазарет, но почему-то не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии: взлохмаченную, с тёмными кругами под глазами и перемотанным бинтами плечом.
- и каково это? - вдруг спросил Альтан, прищурив глаза - получить столь серьезную рану?
- больно - просто ответила я - до ужаса больно.
- должен признать, мне немного обидно от того, что из нас двоих ты первая словила стрелу.
- о? - губы мои изогнулись в улыбке, и я с любопытством поддалась вперёд, к шехзаде - а каково стать отцом? Знаешь, мне немного обидно, что из нас двоих ты стал родителем первее меня.
Дамир неопределенно пожал плечами:
- я видел Османа от силы пару раз - он усмехнулся каким-то своим мыслям - из-за этого Айзада в бешенстве, а все во дворце Манисы ходят на цыпочках и лишний раз не решаются показаться ей на глаза.
Что-то неуловимое задело меня в чуть изменившемся облике юноши, когда он заговорил о своей наложнице, и я вновь улеглась на подушки. Пускай думает, что я устала сидеть. Рассказывать о своих чувствах, толком не разобравшись в них самой, с моей стороны глупо.
- какая она, эта Айзада? - спросила лишь бы разговор не захлебнулся неловким молчанием.
- а ты ревнуешь? - вдруг спросил Альтан, словно специально провоцировал.
Щеки вспыхнули. От смущения или гнева - непонятно. Общаться после долгой разлуки было сложно. Уже сейчас я не могла представить, чтобы мы сидели так же беззаботно у бассейна в заброшенном саду Валиде-Султан. А что уж будет дальше, когда мы окончательно и бесповоротно станем взрослыми? И будет ли оно, это будущее? Признаться, я с содроганием и ужасом отсчитывала дни до того момента когда потеряю и брата и друга, а привычный мир вокруг рухнет.
- ревнует у нас Гёзде, мне то что ревновать? - отозвалась я деловито и даже голос не дрогнул от дурных мыслей. - мне как другу интересно, как же выглядит та, что смогла пробить твою толстую кожу. А ещё хочу позавидовать, ведь ты сам решил кого к себе подпустить, что для меня невозможно.
Шехзаде хмыкнул, словно насквозь меня видел и знал, что это не единственные причины моего вопроса.
- Айзада красива и строптива. В моём гареме её уже успели прозвать ведьмой, но и считаться с ней как с госпожой стали задолго до рождения Османа - он на мгновение затих, прислушиваясь к тому, что происходило за тонкой стенкой.
Скрипнула дверь и женщины как один воскликнули: Повелитель!
- Думаю, вы с ней быстро бы нашли общий язык - Дамир поднялся на ноги и бесшумно прошёл к открытому тайному ходу. - до встречи!
Деревянная панель закрылась за юношей под шум шагов. В одночасье стало тихо, и в этой тишине раздался голос Дамир Мурат Хана:
- так он всё же зашёл к тебе - усмехнулся он, остановившись в дверном проходе.
- только это тайна, отец, как и всё остальное - в ответ я криво улыбнулась.
Последние два года Султан редко покидал Топкапы и за это время, что удивительно, мы стали ближе. Просто в какой-то момент отчим позвал меня в свой кабинет и попросил помощи с какой-то мелочью. Я не смогла отказать, а после, спустя множество месяцев, обнаружила, что помогаю ему с документами, рассказываю обо всём, что только знаю и играю по вечерам на разных музыкальных инструментах разученные с Жасмин Султан мелодии, а он, в свою очередь, слушает меня внимательно, учит вещам, которые женщина и знать не должна, и просит называть себя отцом.
В обществе Мурат Хана мне было комфортно и интересно, но матери это совершенно не нравилось. Она устроила настоящий скандал, и мои вылазки в кабинет отчима стали тайным и редкими. Возможно - только сейчас я об этом задумалась - именно из-за них Кадира и выстрелила в меня. Хотя, возможно, дело было и в том, что от Гульфии вестей так и не поступило и Акгюль, совсем отчаявшаяся и памятующая о прошлой стычке, решила "отомстить" без вреда для себя...
°*****°
Не сразу, но мне удалось убедить Султана, что раненое плечо меня не беспокоит, и упросить его вызволить меня из лазарета. Всего неделя и я оказалась на свободе, вдали от давящих четырех стен и обсуждающих старые сплетни повитух. Б-р, и как только мать может сидеть в своих покоях целыми месяцами?
- Мей-мей, куда ты так спешишь? Тебе рано много двигаться и напрягать плечо - рана ещё не полностью зажила! - высказала своё недовольство Джайлан, убедившись, что кроме нас в коридоре никого нет.
Слугам такое не полагалось говорить своим госпожам. Они не должны были перечить кому-либо выше их рангом и обязаны были беспрекословно подчиняться, но Тан давно стала мне старшей сестрой, что и при Баш-Хасеки не боялась говорить всё, что вздумается.
Я заверила одалык, что в ближайшее время из лука стрелять не собираюсь, на лошадь не полезу и в зверинец не пойду. Что буду лишь тихо прогуливаться по весенним садам и коридорам в поисках свежих новостей и сплетен. В общем побуду немного соглядатаем прежде чем пойду проведать мать.
Джайлан не поверила. С сомнением отнеслась к моей затее ведь за последний месяц моего прибывания в лазарете мало что изменилось и все разговоры в гареме сводились к предстоящей свадьбе Кадиры и её отъезду в Египет, где она будет под присмотром старшей сестры. Не сказать, что Гульфия, по слухам, обрадовалась такой вести - не для этого, опять же по слухам, она сбегала из Стамбула - но для всеобщего спокойствия приходилось чем-то жертвовать.
Служанка не понимала, что я ещё хочу услышать, а я, в свою очередь, не торопилась рассказывать ей обо всём. Пускай сама додумается - тренироваться надо при каждом удобном случае. Так что, скрыв волосы под плотными платками на манер стеснительных наложниц, мы вышли в обильно цветущий сад.
В это время года клумбы пестрили яркими красками, а в воздухе витал терпкий цветочный аромат. Наложницы всех мастей словно бабочки слетались насладиться прекрасными мгновениями весны. Без умолку щебеча подобно экзотическим птицам, они гуляли среди роз, сидели под гранатовыми и апельсиновыми деревьями, ловили опадающие лепестки вишни и яблони, и играли в догонялки на зелёной лужайке.
Идиллия.
Просто таки хороший сюжет для картины какого-нибудь европейского художника.
Довольно быстро я заметила в этой разноцветной массе служанок Эсин Кютай Султан и было уже последовала за ними, когда внимание моё привлекло кое-что более интересное: из-за высокой живой изгороди, мимо которой мы с Джайлан как раз проходили, послышались голоса Мелек Дилары Султан и Шехзаде Озкан Илькина.
Обойдя кусты так, что бы ни снаружи ни внутри небольшого и своеобразного лабиринта нас с Джайлан не заметили, я осторожно отодвинула пару веток с широкими листами и ещё не успевшими раскрыться бутонами каких-то цветов. В просвете показались трое: кроме самих султанши и шехзаде за живой изгородью оказалась Гюльджан.
- ах, Илькин, ты же главный наследник своего отца, так почему ты ещё не обзавелся наследником? - причитала султанская сестра - неужели хочешь закончить как твой дядя, Шехзаде Ахмад? Показать султану, что ты слаб в продолжении рода и дать возможность младшему шехзаде воткнуть нож в спину?
- брось, тётя, некому втыкать нож в спину. Альтан для этого слишком слабый, Батур следует за мной как верный пёс, а у Орхана молоко на губах не обсохло. - отмахнулся Озкан.
Гюльджан фыркнула:
- но у них есть матери-хасеки, к которым Султан прислушивается, а у тебя даже просто живой матери нет. - она скрестила руки на груди, когда молодой человек уничтожительно посмотрел на неё - и хоть Умут Жасмин Султан не представляет опасности, но ещё остаётся Эсин Кютай Султан и Данара Айсулу Султан. От последней можно ожидать всё, даже самое невозможное. Как говорят, в тихом омуте...
- о Хасеки можно не переживать - Мелек Султан улыбнулась - натравить друг на дружку и дело с концом - через мгновение улыбка исчезла, а женщина наставила на Илькина ухоженный пальчик - но тебе, племянник, не стоит расслабляться хотя бы года два. Покажи, что ты покладист и достоин своего места, пока мы...
Взгляд султанши скользнул по ровно подстриженным кустам и остановился, словно она заметила наше с Тан присутствие. Служанка тут же схватила меня за запястье и резко дёрнула в сторону, за угол живой изгороди, но, как оказалось, не из-за взгляда Дилары - я успела заметить чей-то силуэт, прежде чем обзор закрыла зелёная масса листвы.
- я не боюсь ни Баш-Хасеки Данару Айсулу Султан, ни Султана Дамир Мурат Хана, ни даже Хасеки Эсин Кютай Султан, но от Мелек Дилары Султан у меня бегут мурашки... - выдохнула Джайлан, когда мы отошли от лабиринта на безопасное расстояние, и в доказательство своих слов вздрогнула всем телом. - ох, мей-мей, зачем так рисковать из-за обычного разговора?
- обычного? - удивилась я и не заметила, как повысила голос.
Девушки вокруг скосили на нас взгляды и мне пришлось потупить взгляд чтобы никто ненароком не узнал во мне дочку Баш-Хасеки. Ещё не известно, как они среагируют на меня, но жалости к себе я не желала.
- ты разве не слышала? - уже тише продолжила я - Мелек Султан планирует что-то на два года вперёд, а для отвлечения внимания хочет столкнуть лбами Хасеки... Я не удивлюсь, если она давно уже подтачивает камни, нашёптывая нужные слова на ушко матери и султанским жёнам.
- я понимаю, что ты беспокоишься об матери, но, Айжан, не стоит подставляться самой. Особенно если это как-то связано с Мелек Диларой Султан... Есть же много юных джарийе, одалык и кючюк-калф, готовых за вознаграждение выполнять различные поручения...
Я поджала губы и покачала головой:
- абла, ты не понимаешь, я не могу. По сравнению с султаншами - я никто. Пусть мать моя Баш-Хасеки, а Султан благосклонен ко мне и просит называть отцом, но для рабынь, как бы это сказать... - тихий вздох слетел с моих губ - в момент, когда рядом нет ни матери, ни от..ца, они смотрят на статус, на титул. Султан для них сильнее, чем Хатун, и если раньше они просто не знали как со мной обращаться, то сейчас, зная о нашей с султаншами вражде, многие побоятся помогать мне даже за хорошее вознаграждение. К тому же россказни о том, что я приношу несчастья, никуда не делись, не исчезли спустя года.
На ходу служанка сорвала миниатюрный бутон розы с нежно-персиковыми лепестками, умудрившись при этом не пораниться об острые шипы. Какое-то время она крутила его в руках, изредка поднося к носу и вдыхая сладкий аромат.
- я могу быть вместо тебя - тихо произнесла Тан и протянула мне цветок - той, кто будет раздавать поручения и собирать полученную информацию...
- тебя под удар я ставить не собираюсь. Тем более, ты официально служишь Баш-Хасеки, а не мне, и вся твоя работа подобного плана будет приписана ей. Мою мать и так считают двуличной, так что не стоит подливать масла в огонь.
Подчиняясь сиюминутному порыву, я поднесла поданный цветок к носу, чтобы почувствовать любимый аромат, но вместо знакомого запаха в нос ударило что-то другое. Пахло, несомненно, розой, но было что-то ещё... что-то фруктовое?
Разговор сошел на нет и всю оставшуюся дорогу до шатров мы с одалык шли молча. Шатры эти были установлены евнухами для султанш и их приближённых, но в их длинных тенях прятались все кому не лень, сдвигаясь за тенью по мере продвижения солнца по небосклону.
В основном то были фаворитки, желающие привлечь внимание если не султана, то султанской жены или, на крайней случай, султанских сестер или дочерей. Они, в отличие от остальных наложниц, тихо играли на музыкальных инструментах, рисовали или что-то читали, философствуя с другими над прочитанным.
В одном из таких мест, у самого яркого и богатого шатра, нашлась даже Шахерезада.
Обычно гаремные сказительницы рассказывали свои истории во Дворе Фавориток по вечерам, в строго определённое время, что бы султанши, решившие послушать сказку, или служанки, только закончившие свою работу, не пропустили ни слова. Шахерезады лишь изредка - по особым праздникам - могли поведать свою историю в каком-нибудь другом месте, во всё остальное время наотрез отказывая всем, кто просил рассказать пораньше, по секрету, хотя бы небольшую часть сказки. И ни какое слово Баш-Хасеки или Валиде-Султан не могло на них повлиять. Только сам падишах мог попросить что-нибудь ему рассказать на ночь. Прямо как в сборнике "тысяча и одна ночь".
Этих негласных правил придерживалась Эдадиль Ханым, чего нельзя сказать о её преемнице. Кажется, Айсун Ханым за три года надоело почётное звание сказительницы гарема и те жалкие крохи поощрений, что ей бросали будто кости за её скучные истории, и она решила испытать удачу - вдруг кто из господ наконец заметит её и одарит если не золотом, то исполнением заветного желания.
Когда мы с Джайлан подошли, Шахерезада как раз начала свой рассказ о юной госпоже, что очутилась в чужих землях, в дали от дома. История с самого начала показалась мне смутно-знакомой, но я никак не могла понять откуда она мне известна, пока речь не зашла о дите шайтана, которого юная госпожа бросилась спасать голыми руками. Тут-то меня и поразило молнией осознание - жутковатое, неприятное.
Кто-то подговорил Айсун рассказать поучительную сказку, до ужаса похожую на трагичную историю Данары Айсулу Султан, прямо в тени шатра главной султанской жены. Ничего не подозревая, глупая сказительница согласилась на авантюру, и теперь, закончив свой рассказ, с предвкушением смотрела на Баш-Хасеки, вышедшую из своего шатра. Она ждала вознаграждения за свои старания, но Данара была мрачнее грозовых туч.
- слуги! - разгневано рявкнула главная султанская жена.
Я сорвалась с места, краем глаза заметив как встала у своего небольшого шатра Мелек Султан со скрещенными руками на груди и кривой улыбкой на устах. Побежала к матери с намерением остановить её, пока не стало слишком поздно...
- матушка! - воскликнула я, но голос мой потонул в приказе Данары.
- отрежьте Шахерезаде язык и бросьте гнить в самой темной темнице.
Глаза Айсун Ханым округлились, налились слезами, а рот приоткрылся и нижняя губа задрожала.
- госпожа? - дрожащим голосом растерянно произнесла она до того, как двое евнухов успели схватить её за руки.
Остальные слуги и наложницы замерли, пораженные внезапной вспышкой всегда спокойной Баш-Хасеки.
- матушка! - во второй раз воскликнула я, подбежав к матери и схватив её за рукав гёмлека - матушка, это...
Айсулу прищурила свои тёмные глаза и недобро посмотрела на меня. Мои пальцы соскользнули с тонкой ткани, но я не отпустила мать - упрямо сжала её ладонь в своих. Едва не вздрогнула от вида тонких и ровных шрамов на всю ширь ладони, но не отступила.
Я никогда не спрашивала об этих шрамах, порой даже не замечала их, в детстве считая их такой же особенностью, что и мои белые волосы с кожей. И тот факт, что они появились из-за меня, сильно ранил. Будто в сердце тот самый кинжал воткнули...
- вы слышали меня? - обратилась главная султанская жена к слугам - отрежьте этой крысе язык и бросьте в темницу! Живо!
- госпожа - захныкала Айсун и мне вдруг вспомнилась служанка, которую Эсин Султан приняла за шпионку и соблазнительницу.
Ситуации были похожи: обе девушки попали под горячую руку, обеих подставили с целью посеять сомнения и подозрения между султанскими женами. Всё для того, чтобы разжечь раздор в гареме, чтобы Хасеки перегрызли друг другу глотки. И не важно сколько невинных пострадает.
И как только никто не заметил этого раньше? Должна признать, это просто гениальное решение, где ты стоишь в сторонке пока остальные в твоём окружении кататься по наклонной в бездонную яму.
- я не понимаю! - продолжала сказительница - госпожа, я ни в чём не виновата! За что вы так со мной?
Первая оторопь у Шахерезады прошла, и та забрыкалась в руках евнухов.
Я же повернулась к замершей рядом Тан:
- беги, найди Альтана и скажи, что я, кажется, поняла от кого прилетит стрела. - шепнула служанке на ухо так, чтобы мать не услышала.
Джайлан кивнула и, бросив последний взгляд на то, как слуги уводят вопящую Айсун Ханым в сторону темниц, затерялась в толпе.
Вырвав руку из моей хватки, Данара ушла обратно в шатер. Я последовала за ней, но на пороге меня поймала хмурая Тулай Пейк. Она хотела без слов донести до меня, что лучше сейчас не лезть к Баш-Хасеки, но я лишь отмахнулась. Если мать не видела очевидной провокации - хотя всю жизнь требовала от меня мастерства в интригах - я не собиралась с ней церемониться.
- что ты делаешь?! - зашипела я, минуя служанку. - разве не очевидно, что всё это было подстроено с целью вывести тебя из себя и очернить в глазах других?
Айсулу невозмутимо устроилась на подушках рядом со столиком, по всей поверхности которого были разбросаны свежие фрукты и косточки от них, а с краю стоял кувшин с чем-то сильно пахнущим мятой.
- тебя не должны были выпускать из лазарета ещё как минимум неделю - мать закинула в рот клубнику, а я запнулась и уставилась на неё во все глаза. Вот так умение... - так почему ты здесь, а не там?
Под немигающим взглядом главной султанской жены я оробела на мгновение, опустила плечи, отвела взгляд в сторону, а после на мягкий ковёр, покрывающих зелёную траву лужайки.
- Я убедила отца, что мне уже намного лучше, и попросила выпустить меня...
Данара щёлкнула языком:
- кажется у нас уже был разговор на эту тему. Почему ты вечно не слушаешь меня? Не называй Дамир Мурата отцом, не проси Султана о чем-либо, и вообще держись подальше от всей султанской семьи.
Возмущение тут же заклокотало где-то в горле, робость спала, и я вскинула подбородок, вновь выпрямила спину и плечи.
- но ведь и вы с Орханом тоже... - начала было я, но, подумав немного, отмахнулась от бесполезной мысли - почему ты не слышишь меня? Зачем ты сделала такое с Айсун Ханым? Очевидно же, что это провокация от другого человека!
- я знаю - подойдя ко мне, мать снисходительно улыбнулась и заправила выбившуюся прядку белых волос за плотную ткань платка. - более того, я подыграла им чтобы меня наконец отправили в старый дворец, подальше отсюда и той бойни, что назревает не первый год.
-а...
- а как же вы с Орханом? - Баш-Хасеки хохотнула, словно читая мои мысли - в скором времени будет объявлено о твоей свадьбе, а Орхана я заберу с собой... - она задумалась, оценивая насколько правдоподобно и жизнеспособно звучат её слова - хотя, скорей всего, нас отправят в какой-нибудь санджак у Чёрного моря.
- так ты по этому отказалась от поста главы гарема два года назад?
Сейчас это казалось таким логичным... Эсин Султан не смогла бы так просто, за год, сместить Айсулу, как сделала это с Жасмин Султан, а сама главная султанская жена - из-за любви Султана и его терпимости к почти всем её выходкам - не смогла бы отправиться ни в старый дворец, ни в санджак вместе с Беркантом, как того требовали традиции. И ей бы пришлось разбираться с интригами Мелек Султан, потому как её действия затрагивали не только гарем или каких-то отдельных личностей...
- неужели? О, Лунная Душа, ты наконец смотришь в верном направлении.