Осколок
POV: Амелия
Я лежала на кровати, глядя в потолок. Белая краска на нём местами потемнела, и казалось, что узоры трещин складываются в какие-то странные линии, почти карту. Всё казалось чужим, холодным и далеким. Даже моё собственное тело — как будто не моё.
Слёз не осталось. Кажется, я выплакала всё, что могла. А теперь внутри — пустота. Глухая, вязкая, как болотная вода, в которой вязнут мысли.
Снизу доносилась музыка. Лёгкий рок с низкими гитарами. И смех. Настоящий, громкий, такой, который невозможно подделать. Кто-то явно хорошо проводил время. Развлекаются?
На секунду во мне что-то дрогнуло.
Это мог бы быть шанс... шанс чего?
Сбежать?
Смешно.
Даже если бы я чудом выбралась из этого дома, дальше что? Бежать без денег, без документов, с людьми, которые умеют находить кого угодно? Глупо. Пора перестать надеяться на невозможное и... смириться?
Я резко перевернулась на бок, зажмурилась, пытаясь отогнать эту мысль. Но она вернулась, ещё тяжелее: смириться с происходящим.
Скрипнула дверь.
Я вздрогнула и подняла взгляд. В проёме стоял Диего. Высокий, уверенный в каждом своём движении, в одной руке он держал наполовину пустую бутылку виски, в другой — два тяжёлых стеклянных стакана.
В груди всё сжалось.
Страх. И... странная, едва заметная надежда.
Не на него — нет.
На бутылку.
Алкоголь.
Вот что я хотела сейчас больше всего. Хотела заглушить мысли, заглушить всё это холодное и тяжёлое внутри.
— Тебя здесь совсем не развлекают, да? — его голос был тёплый, но в нём сквозила насмешка. Он вошёл, тихо прикрыл дверь и, не торопясь, подошёл к кровати.
Он сел прямо рядом, не спрашивая. Матрас чуть просел под его весом, и я почувствовала лёгкое тепло от его плеча.
— Ну что, выпьем? — сказал он, уже наливая в первый стакан янтарную жидкость.
Я молчала, но следила за движениями — как густой виски скользит по стеклу, оставляя тёмные дорожки.
— Не бойся, — добавил он, заметив мой взгляд. — Сегодня я пришёл без... — он на секунду улыбнулся, но не договорил. — В общем, просто поговорить.
Он протянул мне стакан.
Я взяла его и, не раздумывая, выпила всё залпом.
Огонь прошёлся по горлу, ударил в грудь, и я глубоко вдохнула, будто именно эта жидкость — моё спасение. Будто без неё я уже не смогу дышать.
Диего чуть приподнял бровь и тихо усмехнулся, видимо, не ожидая, что я так быстро опустошу стакан.
— Вот это настрой... — он протянул руку, наливая мне снова, — мне начинает нравиться, как ты проводишь вечера.
Я обхватила стакан ладонями, словно пытаясь впитать в себя остатки тепла.
— А вы, я слышу, развлекаетесь во всю? — бросила я с лёгкой тенью упрёка в голосе.
Он чуть качнул головой, прислушиваясь к далёкой музыке снизу, и криво усмехнулся.
— Ну... можно и так сказать. Просто... мы слишком много работаем, понимаешь? Иногда надо сбросить пар.
— Работаете? — я едва заметно скривила губы. — Это так называется?
— А как бы ты это назвала? — он сделал медленный глоток из своего стакана, глядя на меня поверх стекла.
Я на секунду отвела взгляд.
— Не знаю. Праздник после того, как кто-то... выиграл партию в чужую жизнь.
Он чуть хмыкнул, но не резко — скорее, как человек, которого задело, но который не собирается это показывать.
— Ты слишком драматизируешь, малышка. Это просто... мир, в котором мы живём.
— Мир, в котором я оказалась не по своей воле, — добавила я, уже не скрывая горечи.
Диего чуть наклонился ко мне, опершись локтем на колено. Его голос стал тише, но теплее:
— Зато теперь ты знаешь, что бывает по ту сторону "правильной" жизни.
— А мне кажется, я только и делаю, что узнаю то, чего не хотела бы знать, — выдохнула я, сделав ещё глоток.
Он откинулся назад, закрутил в пальцах свой стакан, задумчиво глядя, как янтарная жидкость отражает тусклый свет лампы.
— Знаешь, Амелия... иногда лучше просто плыть по течению. Не пытаться понять всё сразу. И не задавать лишних вопросов.
— Потому что на них мне всё равно никто не ответит? — я встретила его взгляд прямо.
Он усмехнулся чуть шире.
— Потому что ответы могут тебе не понравиться.
Я замолчала, рассматривая свой стакан. Где-то внутри уже поднималось то пьяное тепло, которое делает мысли мягче, а слова — опаснее.
— А если я всё-таки хочу знать? — тихо спросила я, почти себе под нос.
— Тогда тебе придётся научиться жить с правдой, — сказал он, и на этот раз в его голосе не было ни насмешки, ни игры. — А правда... редко бывает красивой.
Мы выпили ещё по глотку, и пауза между нами стала странной — не тягостной, но напряжённой.
Тепло алкоголя уже успело разлиться по венам, делая дыхание ровнее, а страх — чуть тише.
В мыслях проскочило: вот оно... вот этот шанс.
Шанс узнать больше. Не убежать, не спастись — хотя бы понять, что на самом деле происходит вокруг меня.
Я поставила пустой стакан на кровать рядом и, не дожидаясь, пока он предложит, сама потянулась за бутылкой.
Диего улыбнулся, заметив мою инициативу, и подался вперёд, держа бутылку, пока я наполняла оба стакана почти до краёв.
— Ты сегодня настроена серьёзно, — заметил он, принимая свой. — Осторожнее, а то завтра будет хуже, чем от допроса Ренато.
Я сделала глоток, прикрыв глаза, чтобы скрыть мыслительный процесс. Нужно было действовать не напрямую — пьяных разговоров боятся только тогда, когда чувствуешь, что тебя начинают раскручивать.
— Вы с Каэлем и Маркусом... давно знакомы? — спросила я как бы невзначай, будто просто поддерживаю беседу.
Он усмехнулся, качнул головой.
— С Каэлем... слишком давно. Маркус тогда уже был с ним. Мы втроём пережили такое, что тебе бы и не приснилось.
— Например? — я изобразила ленивый интерес, делая ещё один маленький глоток.
Диего на секунду задумался, потом ухмыльнулся шире.
— Это длинные истории, малышка. Иногда с перестрелками, иногда без.
Я сделала вид, что смеюсь, но внутри лишь крепче зацепилась за тему.
— А Ренато? — произнесла как бы между прочим. — Он... вам кто?
Диего криво усмехнулся, облокачиваясь на стену.
— Ренато всем кто-то. Кому отец, кому начальник, кому кошмар. А нам... — он замолчал, покачивая стакан, — нам он просто тот, с кем лучше не ссориться.
— Звучит... знакомо, — я чуть склонила голову, изображая понимание. — А что случилось... ну, когда Каэль уезжал на сделку? Я видела, как он нервничал.
Он поднял на меня взгляд, в котором на секунду промелькнуло что-то острое, но алкоголь быстро смягчил его.
— Сделка была... скажем так... не той, о которой все думали. И уж точно не той, какой она должна была быть.
— Почему? — спросила я, стараясь не звучать слишком заинтересованно.
Диего хмыкнул.
— Потому что кто-то решил, что можно играть в свои игры. И этот кто-то... не из наших.
Он сделал большой глоток, явно размышляя, стоит ли продолжать.
Я решила подбросить ещё.
— А Каэль... он знал?
Диего посмотрел на меня чуть внимательнее.
— Каэль всегда что-то знает. Но иногда делает вид, что нет. Это... его стиль.
Я почувствовала, как во мне загорается то чувство, когда ты близка к чему-то важному.
— Значит, он... скрывает? — я чуть улыбнулась, чтобы не показаться обвиняющей.
— Все мы что-то скрываем, — ответил Диего, медленно допивая свой стакан.— И ты , малышка , тому не исключение.
Я обхватила стакан ладонями, сделала маленький глоток, чтобы не дать тишине затянуться слишком надолго, и решила — тянуть больше нельзя.
— Диего... — я нарочно произнесла его имя медленно, почти мягко, — а что ты знаешь про ту сделку... с моим отцом? Которая сорвалась.
Он чуть прищурился, будто пытаясь оценить, серьёзно ли я спрашиваю или просто поддеваю. Потом откинулся назад и выдохнул сквозь зубы, что-то вроде смешка без радости.
— С твоим отцом, значит... — он на секунду задумался, покачивая стакан. — Это была грязная история, Амелия. Очень грязная.
— Насколько... грязная? — я сделала вид, что говорю это без эмоций, хотя сердце уже стучало так, что, казалось, он должен был его слышать.
Диего обвёл взглядом комнату, словно проверяя, нет ли рядом лишних ушей, хотя мы оба понимали, что это бессмысленно — в этом доме всё доходит до Каэля или Ренато.
— Там не было просто «поставок», — сказал он тихо, но чётко. — Не было никаких редких товаров. Там были люди, Амелия. Настоящие, живые. И твой отец... — он замолчал, снова поднёс стакан к губам, — он был не просто посредником.
Я открыла рот , хотела спросить что-то еще , но Диего не дал мне этого сделать. Он подался ближе. Его тень накрыла меня, будто кто-то выключил свет.
— Амелия, хватит, — его голос стал ниже, тягучее, и в нём не было и намёка на дружелюбие. — К чему все эти разговоры?
Я почувствовала, как его ладонь легла на мою ногу. Сначала просто вес, как будто случайно... но этот «случай» слишком затянулся.
— Мы не закончили... в прошлый раз... помнишь?
В голове звякнуло тревожное «нет». Я отвернулась, сделала движение, чтобы отстраниться, но он не отреагировал. Его дыхание стало ближе, теплее, тяжелее.
— Диего... отпусти, — я старалась, чтобы голос звучал ровно, но слышала, как он дрожит.
Он будто не слышал. Взгляд стал цепким, слишком пристальным, а пальцы сжались, не давая мне отстраниться.
Внутри уже не осталось ни тепла, ни следа от виски — только холод, который полз вверх по позвоночнику.
Я резко дёрнулась, пытаясь вырваться, но его хватка усилилась. В ушах стучало сердце, а мысли бились в одно и то же: слишком близко, слишком сильно, слишком опасно.
— Ты даже не представляешь, как давно я этого хочу, — выдохнул он, и его слова, тёплые и обжигающие, словно прилипли к коже.
Его рука двигалась всё выше, а в голове стало пусто. Только рваное дыхание, глухой стук сердца и ощущение, будто стены комнаты сомкнулись, не оставляя воздуха.
Губы Диего впились в мою шею — резко, жадно, с такой силой, что казалось, он хочет оставить метку, выжечь на коже своё присутствие.
Я попыталась отодвинуться, но он не дал.
— Пожалуйста... — мой голос сорвался, почти растворившись в его дыхании. Я не узнала свой тон — в нём не было ни капли уверенности, только отчаяние.
Он не остановился. Его хватка крепла, как стальные тиски, и мне стало трудно дышать. Виски, казалось, испарился из крови, оставив только холодный страх, который охватывал меня целиком.
В голове мелькнула мысль: если никто не войдёт — я не выберусь.
Его пальцы сжали моё запястье так крепко, что кожа под ними начала гореть. Я уже не могла понять, дрожу ли я от алкоголя или от страха.
— Ты даже не пытаешься понять, как всё могло бы быть, — сказал он тихо, почти ласково, но в этой ласке было что-то звериное.
Я резко отвела взгляд, упершись в стену, но он наклонился так близко, что я почувствовала тепло его дыхания у себя на лице.
— Смотри на меня, — приказал он, и его голос стал твёрдым, обрубая воздух между нами.
Я медленно повернула голову, и в его глазах не было ни капли сомнения. Только уверенность, что он делает то, на что имеет право.
— Знаешь, что самое забавное? — он склонился ближе, почти касаясь губами моей щеки. — Ты сама дала мне повод.
Я попыталась вырвать руку, но он перехватил моё второе запястье, прижимая их обе к кровати. Давление было таким, что суставы заныли.
Мой разум лихорадочно искал выход, но он оказался слишком близко, слишком силён. Комната сузилась до точки — его лица и моего страха.
— Тише... — прошептал он, и его тон стал ещё более пугающим. — Не стоит ломать то, что можно... использовать.
В этот момент я поняла, что мои слова и сопротивление для него — лишь игра. И эта игра уже не в мою пользу.
И тут, сквозь хаос в голове, в груди что-то щёлкнуло. Вспышка воспоминания. Осколок.
Мой единственный шанс.
Я сжала зубы и резко наклонилась вперёд, вцепившись зубами в его руку. Солёный вкус кожи и металла заполнил рот. Он зашипел от боли и от неожиданности разжал пальцы.
Этого было достаточно.
Я тут же дёрнула освободившуюся руку под подушку, пальцы нащупали холодный и острый край спрятанного осколка стекла. Сердце колотилось так сильно, что я едва могла удержать дыхание.
— Чёрт... — выдохнула я, и прежде чем он успел понять, что происходит, ударила.
Осколок соскользнул, но всё же полоснул его по щеке. Резкий, грубый порез.
— Блядь! — Диего отшатнулся, хватаясь за лицо. По его щеке тут же потекла тёплая струйка крови, быстро расползаясь по коже.
В его глазах вспыхнула ярость. Он сжал кулак и рванулся ко мне, но я уже отступила к стене, держа осколок наготове, как дикое животное в углу.
— Сука! — рявкнул он так, что стены будто задрожали.
Его крик был громким, глухим, срывающимся на звериный рык. И именно он стал сигналом.
Дверь распахнулась с грохотом. Вбежали Маркус и Каэль.
Маркус застыл на мгновение, переводя взгляд с меня на Диего и обратно.
Каэль же выглядел так, будто готов убить любого из нас — вопрос был лишь в том, кого именно.
Я стояла, вжимаясь спиной в холодную стену, сжимая осколок обеими руками так, что костяшки побелели. По острию стекала тонкая струйка крови — его кровь. Сердце грохотало в висках, а дыхание вырывалось короткими, рваными толчками.
Диего, с перекошенным от злости лицом и расползающейся по щеке кровавой полосой, сделал шаг в мою сторону. Его взгляд был хищным, диким, он словно уже решил, что будет дальше.
— Ты труп, поняла? — процедил он сквозь зубы.
Но прежде чем он успел подойти ближе, сильная рука Маркуса вцепилась в его плечо. Одно резкое движение — и Диего отлетел в сторону, ударившись спиной о край шкафа.
— Стоять, — рявкнул Маркус, не повышая голос, но в его тоне было столько стали, что даже я почувствовала, как воздух в комнате стал плотнее.
Диего, тяжело дыша, поднял глаза на него.
— Ты это серьёзно, Маркус? Эта сучка...
— Заткнись, — перебил его Маркус, вставая между нами. Его широкие плечи полностью закрыли меня от Диего. — Если бы я был на её месте, я бы сделал хуже.
Диего хмыкнул, но в этом звуке не было веселья.
— Ты защищаешь её? Перед ним? — Он кивнул в сторону Каэля, который до этого молча стоял в дверях, наблюдая за всем как хищник, готовый броситься.
Каэль сделал шаг вперёд. Его взгляд был ледяным и в то же время горящим, как уголь под пеплом.
— Я пока ничего не решил, — тихо сказал он, но от этого тишина в комнате стала звенящей. — Но ты, Диего, закроешь рот. Сейчас же.
Диего вытер кровь тыльной стороной ладони, усмехнулся и, бросив на меня последний злобный взгляд, отступил к двери.
Маркус обернулся ко мне.
— Убери это, — кивнул он на осколок в моих руках. — Пока кто-то не решил, что ты уже перешла черту.
Я медленно опустила руки, но осколок так и не отпустила.
Каэль сделал ещё один шаг вперёд, и я почувствовала, как воздух в комнате словно сжался. Его взгляд метался между мной и Диего, но в каждом из этих взглядов было что-то разное: на Диего — холодная угроза, на меня — непроницаемое, оценивающее выражение.
— Диего, — произнёс он тихо, но так, что тот перестал вытирать щёку и посмотрел прямо на него. — Ещё одно движение в её сторону без моего разрешения — и у нас будет серьёзный разговор. Ты меня понял?
Диего скривился, но кивнул.
— Понял.
— Отлично, — Каэль даже не моргнул. — Убирайся.
Диего, бросив напоследок в мою сторону взгляд, от которого пробежал холод по коже, вышел, хлопнув дверью.
Маркус остался стоять между мной и Каэлем, но тот жестом приказал ему отойти. Маркус нехотя подчинился, но остался в стороне, не сводя глаз с меня.
Каэль подошёл ближе. Не спеша. Его шаги были тихими, но я слышала их так, словно они отдавались прямо у меня в груди.
— Ты, — сказал он, остановившись на расстоянии вытянутой руки. — Ты удивляешь меня, Амелия. Я думал, что ты будешь ждать, пока кто-то тебя спасёт. А ты... — он бросил взгляд на осколок в моих руках, — ...решила спасать себя сама.
Я молчала, не зная, похвала это или угроза.
— Но есть одно «но», — продолжил он, его голос стал ниже, тише, но куда опаснее. — Ты играешь с огнём. И если ещё раз попадёшь в подобную ситуацию, я не обещаю, что успею тебя оттуда вытащить.
Я сжала осколок сильнее, понимая, что он не собирается отбирать его у меня.
— Поняла, — выдохнула я.
Каэль кивнул, будто этого ответа ему было достаточно, и обернулся к Маркусу:
— Забери осколок. И следи, чтобы до утра к ней никто не подходил.
После этого он развернулся и вышел, оставив в комнате ощущение холода, которое не развеял даже тяжёлый запах крови.