Перед выездом
Утро пришло слишком рано.
Я лежала на спине, глядя в потолок, и пыталась убедить себя, что всё под контролем. Что я в безопасности. Что этой ночи... не было.
Но тело помнило. Плечо — там, где остался след его зубов. Шея — тёплая, будто ожог от засоса. Запах его одеколона всё ещё витал в воздухе, смешиваясь с едва уловимым ароматом чистых простыней.
Внутри всё сжималось. Я снова почувствовала ту же самую бессильную злость, что и в первые минуты после похищения. Хотелось кричать, но вместо этого я глубоко вдохнула, поднялась и села на край кровати.
Нельзя показывать страх. Особенно здесь.
Мысли сами вернулись к отцу.
Бизнес. Для всех — он был приличным человеком. Сеть логистических компаний, перевозка товаров по всей стране, контракты с магазинами, склады, фуры с логотипами, которые я помню с детства.
Но я знала, что это ширма.
Не всё, конечно. Часть сделок была настоящей. Но слишком часто отец уезжал по ночам, слишком часто на переговорах звучали странные фразы вроде «товар должен быть чистым» или «это слишком рискованно для нашей линии».
Я знала, что он перевозил что-то... запрещённое. Но не знала что именно. И теперь мне казалось, что это «что-то» — причина, по которой я здесь.
Щелчок двери вернул меня в реальность.
Я резко обернулась — и увидела Каэля.
Он держал поднос с завтраком: чай, тосты, омлет.
— Не бойся, не я его готовил, — бросил он с кривой усмешкой и поставил поднос на столик.
Я молчала.
— Вставай, ешь. — Он уже направлялся к двери. — И держи себя в руках.
Я хотела спросить, что именно он имел в виду, но он не дал шанса — просто закрыл дверь за собой.
Я села за стол и несколько минут просто смотрела на еду. Аппетита не было, но организм требовал хоть чего-то.
Когда я взяла чашку чая, мой взгляд упал на бокал. Тот самый, который вчера держал Диего. Он стоял на полу возле кровати. Видимо, его просто не заметили.
Я подошла, взяла его в руки. Стекло было тяжёлым, с толстыми стенками.
Не думая, я опустила его на пол. Звук был тихий — ковёр заглушил падение, но хруст разнёсся по комнате.
Я быстро подняла осколки. Большие сложила в пакет из-под тоста, который валялся на подносе, а один — самый длинный и острый — спрятала под подушку.
Я не знала, когда он может понадобиться. Но знала, что теперь у меня есть хоть что-то.
POV: Каэль
Стол был завален бумагами. Контракты, счета, накладные — всё в идеально ровных стопках, но в голове от этого порядка не становилось легче.
Я пролистывал отчёт за отчётом, но взгляд постоянно возвращался к одной мысли: Я больше не собираюсь быть пешкой.
Ренато привык, что все под ним ходят строем. Но этот «порядок» меня душил. И теперь у меня был шанс.
Если я узнаю всё о сделке с отцом Амелии — о том, что именно пошло не так, где оказался их «груз» — я смогу использовать это. Может, даже сделать первый шаг к свободе.
Но для этого я должен быть первым, кто получит эту информацию. Не Ренато. Я.
Щёлкнул замок двери, и я поднял взгляд.
В кабинет вошли Маркус и Диего. Один — с привычно спокойным лицом, второй — с ленивой ухмылкой.
— Ну? — я отложил ручку, не поднимаясь. — Что нового?
Диего развёл руками.
— Ничего. Она не знает. Или хорошо притворяется.
Я заметил, как Маркус едва заметно фыркнул. Его взгляд скользнул по Диего с таким презрением, что в воздухе будто запахло порохом. Но он промолчал.
— То есть целая ночь — и пусто? — я произнёс это медленно, почти без интонаций, но видел, как на секунду напрягся Диего.
— Она... упрямая, — с нажимом сказал он, чуть прищурив глаза. — Но упрямство ломается.
Маркус не удержался:
— Или ты просто не умеешь работать.
Я на секунду задержал на нём взгляд. Он редко позволял себе открытые уколы, и эта фраза прозвучала почти как вызов. Но сейчас у меня не было цели стравливать их.
— Достаточно, — я оборвал их. — Мы не будем тратить время на споры.
Я откинулся в кресле и переплёл пальцы.
— Она здесь не просто так. И вы оба это понимаете. У нас нет роскоши ждать, пока Ренато сам решит, что с ней делать.
— Значит, ускоряемся? — уточнил Диего.
— Значит, — я сделал паузу, глядя прямо на него, — мы начинаем действовать, но без лишнего шума.
Уголки его губ дёрнулись. Эта ухмылка всегда значила одно: он сделает всё по-своему, даже если я прикажу иначе.
Маркус стоял чуть в стороне, молчал, но я видел, что он что-то держит при себе. И это «что-то» рано или поздно придётся вытянуть наружу.
Я должен узнать первым.
Я уже собирался отпустить их, но взгляд зацепился за тонкую полоску запёкшейся крови на нижней губе Диего.
Я прищурился.
— Откуда это? — мой голос прозвучал спокойно, но я видел, как он на долю секунды напрягся.
Диего машинально коснулся губы пальцем, будто проверяя, заметно ли.
— Да так... — он пожал плечами. — Один из парней уронил ящик на складе. Когда поднимал, угол задел.
Маркус слегка качнул головой, едва заметно, но ухмылка, скользнувшая по его лицу, выдала его лучше любых слов.
— Неуклюжесть — это не твой стиль, — я сказал ровно, изучая его взгляд. — Но если ты говоришь, что это случайность...
— Это случайность, — перебил он, чуть резче, чем хотел.
Я не стал спорить. Пусть думает, что убедил.
— Ладно, — я откинулся в кресле. — Можете идти.
Дверь за ними закрылась, оставив в кабинете тишину.
Я медленно повернулся на стуле, глядя на мутное стекло окна, за которым утро уже ползло по серому небу.
Маркус и Диего.
Два разных полюса, но оба держатся рядом со мной уже не первый год.
Маркусу — тридцать шесть. Старше, опытнее, молчаливее. Он из тех, кто говорит редко, но если уж открыл рот — значит, сказал что-то, что стоит запомнить. В нём есть эта выверенная сдержанность, как у людей, которые прошли через слишком многое. Он знает, когда нужно подчиняться приказам, но я вижу — он умеет думать сам. И это... и полезно, и опасно.
Диего — двадцать девять. Горячий, дерзкий, слишком уверенный в себе. Быстрый на язык и на кулак. Умеет очаровывать, когда хочет, и давить, когда нужно. Но у него есть слабость — он всегда уверен, что контролирует ситуацию, даже когда уже давно идёт ко дну.
Вместе они как нож и спичка. Один режет тихо и глубоко, другой — поджигает всё к чёртовой матери.
Я держу их рядом не потому, что доверяю. Нет. В моём мире доверие — роскошь, которую нельзя позволить себе без последствий. Я держу их, потому что каждый из них нужен.
Маркус — потому что у него память, как у хищника: он запоминает всё и всех, он видит то, что другие пропускают. Он слишком умён, чтобы быть просто исполнителем, и именно это делает его ценным.
Диего — потому что он умеет делать грязную работу так, что даже я иногда не хочу знать подробностей. Он без колебаний переступит черту, к которой другие боятся даже приближаться. И пусть он самовлюблённый ублюдок, но он приносит результат.
Проблема в том, что каждый из них по-своему опасен.
И в последнее время у меня всё больше ощущение, что они ведут свою игру. Между собой. Почему? Эта деталь может понести за собой не нужные мне последствия.
Телефон зазвонил резко, обрывая тишину кабинета. На дисплее — номер без имени.
Я знал, чей он.
— Да.
Пауза. Лёгкое потрескивание в линии. И голос. Густой, ровный, с тем самым медленным акцентом, который никогда не нуждается в спешке.
— Каэль. У нас появилась возможность, которую нельзя упустить.
Я откинулся в кресле, скользнув взглядом по документам на столе, которые до этого пытался читать.
— Я слушаю.
— Груз из Колумбии. Порт в Майами. Партнёр — старый, но ему нужны гарантии, что сделка пройдёт без сюрпризов.
Я молчал, давая ему говорить.
— Ты поедешь туда. Лично. — Он сделал акцент на последнем слове, будто подчеркивал, что в этот раз моя роль не сводится к наблюдателю. — Покажешь, что мы держим руку на пульсе.
— И что я должен привезти обратно? — спросил я спокойно.
— Деньги. И... кое-что ещё.
Я заметил, как он специально не уточнил. Это была игра, которую Ренато любил — давать кусок информации и оставлять пустое место, чтобы ты сам додумал.
— Что именно за груз?
Пауза. Лёгкий выдох в трубке.
— Не по телефону. Но тебе это понравится.
В груди неприятно потянуло. "Понравится" от Ренато никогда не значило ничего хорошего.
— Сроки?
— Сегодня вечером ты выезжаешь. В Майами будешь завтра утром. Сделка — в полдень.
Я прищурился. Слишком мало времени на подготовку. Значит, всё либо уже устроено, либо идёт по чужому сценарию, и моя задача — просто быть лицом, которое внушает страх и доверие одновременно.
— Кого беру с собой?
— Диего.
Я почувствовал, как внутренне усмехнулся. Интересный выбор. С одной стороны, он умеет работать в поле, с другой — иногда слишком много импровизирует. Видимо, Ренато нужен был именно этот тип энергии рядом со мной.
— Маркуса оставь. — Голос Ренато стал чуть ниже, жёстче. — Ты понимаешь, почему.
Да, понимал.
Амелия.
— Хорошо. — Я закончил разговор, коротким движением опустив телефон на стол.
Пару секунд я просто сидел, глядя в одну точку.
Майами. Порт. Колумбийский груз.
Всё это пахло старой схемой Ренато — работа с латиноамериканцами, у которых слишком много товара и слишком мало доверия к американской таможне. Мы играли роль посредников, гарантов. Только в этот раз меня отправляли не наблюдать, а активно участвовать.
Это значило одно — он начинает втягивать меня глубже.
А я ещё не решил, играю ли я по его правилам.
...
Дверь приоткрылась без стука. Диего, как всегда, вошёл так, будто кабинет — это его личная гостиная.
— Кто-то звонил? — лениво бросил он, но в глазах блеснул интерес.
— Собирайся. Мы едем в Майами.
Он вскинул бровь.
— Что там?
— Сделка. Груз. — Я не стал вдаваться в подробности. Он и так знал, что лишние вопросы сейчас лучше не задавать.
Диего ухмыльнулся.
— Ну, наконец-то. А то я уже начал скучать.
Я не ответил, только повернулся к двери.
— Маркуса сюда.
Через пару минут он появился. Строго, без лишних движений, закрыл за собой дверь.
— Мы с Диего уезжаем. — Я сказал это так, чтобы он понял — это приказ, а не обсуждение. — Ты остаёшься здесь.
Его взгляд слегка дрогнул.
— Причина?
— Амелия. — Я не стал ходить кругами. — Её нельзя оставлять одну.
Маркус кивнул коротко, но я заметил, как его челюсть чуть напряглась.
— Понял.
— Ни на секунду без присмотра. И, Маркус... — Я чуть прищурился. — Если кто-то попытается приблизиться к ней — ты знаешь, что делать.
Его глаза на мгновение блеснули чем-то опасным.
— Да.
Когда они вышли, я остался один.
Я не любил оставлять Маркуса с Амелией, он слишком часто с ней и я боюсь как бы он не переступил черту работы , но сейчас это было единственным вариантом. Диего нужен мне в Майами, потому что там, возможно, придётся давить на кого-то быстро и жёстко. А Маркус... он тихий, но надёжный.
Вопрос был в другом.
Ренато явно не случайно сделал именно такой расклад. И я знал — пока я буду в Майами, здесь тоже что-то произойдёт.
Может, он просто проверяет мою дисциплину.
А может... закладывает ловушку.
...
Я неторопливо, но с чёткой последовательностью собирал всё, что могло понадобиться.
Папка с документами — внутренняя, плотно закрывающаяся молния. Пара запасных телефонов — один рабочий, один с шифрованием. Ключи от сейфа, где лежал пистолет с укороченным стволом, к которому я всегда относился с особым доверием.
Металлический блеск оружия отражался в тусклом свете лампы, и я машинально проверил затвор, убедившись, что всё исправно.
Выбор машины был вопросом не вкуса, а тактики. Никаких привлекающих внимание спорткаров — только чёрный внедорожник, тонированные стёкла, глухой рёв двигателя. Такой не запомнят, но точно пропустят.
В проёме появился Диего. На нём была светлая льняная рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами и солнцезащитные очки в руке.
— Майами, солнце, пальмы... — протянул он с ленивой усмешкой. — Может, ещё купальники захватим?
Я поднял на него взгляд, но в глазах не мелькнуло ни капли веселья.
— Это не отпуск.
— Ну, — Диего пожал плечами, — я просто пытаюсь добавить немного настроения в этот цирк.
— Настроение тебе скоро испортят, если будешь продолжать так разговаривать, — спокойно сказал я, застёгивая кобуру под пиджаком.
Я двинулся к выходу, и Диего, всё ещё с кривой усмешкой, пошёл за мной.
В коридоре я притормозил, будто что-то забыл. Взгляд скользнул вверх по лестнице, на второй этаж, туда, где была комната Амелии.
Он задержался всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы в голове пронеслась короткая мысль:
Иногда пешки становятся королевами. Главное — не прозевать момент.
Я не пошёл туда. Развернулся, вышел через парадную дверь, и она за спиной тяжело захлопнулась, отрезая дом от внешнего мира.
Теперь он оставался на Маркуса.