Правила плена
В проёме появился мужчина. Высокий. Сухощавый, но отнюдь не хрупкий — движения уверенные, экономные, как у человека, привыкшего к силе. Чёрная футболка плотно обтягивала плечи и руки, на шее — татуировка ворона, чьи крылья будто расправлялись при каждом его шаге. Лицо суровое, резкие скулы, глаза холодные, цвета зимнего неба.
Он вошёл без лишних слов и, не торопясь, закрыл за собой дверь. Замок щёлкнул, отрезая меня от внешнего мира окончательно.
Мужчина подошёл ближе, и я невольно вжалась в спинку стула.
Он не спешил смотреть мне в глаза, просто достал из кармана пластиковую бутылку воды и поставил её на пыльный деревянный ящик в метре от меня. После этого нагнулся и начал развязывать верёвки на моих руках.
Я дёрнулась, но он остановил меня лёгким, но твёрдым прикосновением к плечу.
— Не рыпайся.
Его голос был низким, ровным, без намёка на эмоцию. Я почувствовала, как узлы ослабли, и мои руки наконец оказались свободны. Пальцы онемели, кровь медленно возвращалась, покалывая кожу.
— Ты в безопасности, если будешь слушаться, — произнёс он спокойно, будто читая инструкцию.
В безопасности? Смешно. Безопасность в заброшенном здании, после того, как твоего отца, возможно, убили у тебя на глазах...
— Где я? — голос мой звучал хрипло, но я старалась держаться твёрдо. — Что с отцом?
Он бросил на меня короткий взгляд и отвернулся, как будто вопрос был незначительным.
— Не твоё дело. Пей воду.
Я почувствовала, как внутри поднимается злость.
— Я не буду ничего пить, пока не скажешь...
Он медленно обернулся. Шагнул ближе. Настолько близко, что я ощутила на щеке лёгкое дуновение его дыхания, холодное, как и он сам.
— Пей, — сказал он тем же ровным тоном, но в этом слове была сталь.
Я отвела взгляд. Пальцы дрогнули, когда я потянулась к бутылке. Крышка была закручена плотно, и я едва справилась с ней, но холодная вода, коснувшись губ, заставила меня закрыть глаза. Пить хотелось отчаянно.
Пока я делала жадные глотки, он отвернулся и что-то переставил в углу комнаты. Когда я подняла глаза, на полу уже стоял небольшой металлический поднос. На нём — кусок хлеба, яблоко, и ничего больше.
Его движения были точными, без лишних жестов. Всё, что он делал, казалось отрепетированным.
Я смотрела на него украдкой.
Ворон на шее. Что он значит? Банда? Личный символ?
Он заметил мой взгляд, и наши глаза встретились. В его взгляде не было ни угрозы, ни сочувствия. Он просто... видел меня. Словно изучал. И это было даже страшнее, чем если бы он смотрел с ненавистью.
Он сел на стул у двери, достав из кармана складной нож. Лезвие блеснуло в свете лампы. Он начал медленно затачивать его о небольшой камень. Не для того, чтобы запугать — просто занятый, привычный жест. Но от этого становилось только хуже.
Молчание было вязким. Каждое царапанье металла о камень звучало громче, чем мои собственные мысли.
Я выдохнула, решив попробовать снова.
— Ты хоть понимаешь, что это похищение? Что за этим будут последствия?
Он даже не поднял головы.
— Если будешь тихо сидеть, последствия будут меньше.
Я сжала кулаки.
— Для кого? Для тебя? Для меня? Или для них?
— Для всех, — коротко ответил он.
Я почувствовала, как внутри закипает отчаяние, перемешанное со злостью. Я хотела бросить ему что-то в лицо — обвинение, оскорбление, что угодно. Но он сидел так спокойно, так уверенно, что все слова застряли в горле.
Минуты тянулись медленно. Время здесь было каким-то искажённым — как в кошмаре, где не можешь проснуться.
...
POV: Каэль
Я стоял у окна, опершись ладонью о подоконник, и курил. Дым поднимался в полумрак кабинета, медленно расползаясь, как мысли, от которых невозможно избавиться. За окном тянулся пустынный ночной пейзаж — мёртвые огни на горизонте, редкий свет фонарей.
Тишина здесь всегда была обманчива. Она держалась ровно до того момента, пока кто-то не делал ошибку.
В отражении стекла я видел себя: высокий, в тёмной рубашке, расстёгнутой на вороте, с сигаретой между пальцев. Лицо, на котором даже усталость выглядела как контроль. Это важно — никогда не показывать лишнего.
Щелчок двери — и в кабинет вошёл Диего.
Диего был со мной уже больше десяти лет. Невысокий, но крепкий, с тяжёлым взглядом и руками, которые могли сломать шею, не оставив следа. Когда-то он был моим телохранителем, потом стал правой рукой. Не потому, что я доверял — потому что он умел держать язык за зубами.
Кабинет встретил его той же атмосферой, что и всех — стены, обшитые тёмным деревом, массивный стол, старый кожаный диван в углу. Запах табака и дорогого виски. На стенах — ничего личного, только картины с холодными морскими пейзажами. Здесь не должно быть того, что может стать слабостью.
— Она на месте, — сказал он без прелюдий, прикрыв дверь.
Я затянулся и выдохнул медленно.
— Дорога?
Диего помедлил.
— Прошла... не идеально.
Я бросил взгляд через плечо.
— Конкретнее.
— Машина отца оказала сопротивление. Пришлось... — он слегка склонил голову, — успокоить.
Я молчал несколько секунд, наблюдая, как огонёк сигареты гаснет в пепельнице. Выстрел. Авария. Шум. Всё это — следы, которых я не планировал.
— Я просил сделать чисто, — сказал я тихо, но так, чтобы каждое слово упало на пол, как груз.
— Понимаю, — Диего опустил взгляд. — Но, Каэль... ты знаешь, он не сдавался бы.
Я медленно прошёлся по кабинету. Проблема не в том, что он не сдавался. Проблема в том, что теперь о нас знают больше, чем должны.
— Маркус с ней? — спросил я.
— Да. — Диего кивнул. — Он сказал, что всё под контролем.
Я усмехнулся уголком губ. Маркус всегда говорит, что всё под контролем. Пока не перестаёт.
— Ей дали воду?
— Да. Немного еды тоже.
— Хорошо. — Я поднял взгляд на него. — Слушай внимательно. Она мне нужна целой. Не вздумайте её пугать больше, чем нужно.
Диего чуть приподнял бровь.
— Она нам правда так важна?
Я посмотрел на него так, что он тут же отвёл глаза.
— Её отец был кое-чем обязан Ренато. — Я сделал паузу. — И теперь этот долг будет выплачен. Не деньгами. Не услугами. Ей.
Диего медленно кивнул. В его взгляде мелькнуло понимание, но он не задал лишних вопросов.
— Кстати, — добавил я, — Ренато точно будет недоволен тем, как всё прошло.
Его имя прозвучало в воздухе, как холодный удар металла.
— Он уже звонил? — спросил Диего.
— Нет. Но позвонит.
— И что ты ему скажешь?
Я надел пиджак, застегнул пуговицу и спокойно ответил:
— Он узнает, когда я сочту нужным.
Ренато был единственным человеком, перед которым я не мог позволить себе полную свободу. Даже я чувствовал, что у него хватит сил и воли сломать кого угодно. Но всё же — я решал, что он узнает и когда.
Раздражение вспыхнуло внутри, едва я подумал о сегодняшнем вечере. Похищение прошло слишком шумно. Шанс на чистую работу ушёл. Теперь придётся тратить силы на то, чтобы замести следы. И на то, чтобы убедиться, что она понимает, где находится.
— Пойдём, — бросил я.
Мы вышли из кабинета. Путь к подвалу пролегал через длинный коридор. Мраморный пол глухо отражал шаги. Здесь не было охранников — я предпочитал, чтобы в определённых зонах дома люди не появлялись без моего разрешения. Чем меньше свидетелей, тем проще всё контролировать.
Запах в подвале был другим — холодным, слегка влажным. Стены из грубого камня, узкие проходы. Сюда редко спускались.
Мы остановились перед тяжёлой металлической дверью. За ней — она.
Я открыл дверь и вошёл.
Маркус сидел на стуле в углу. Он поднялся, когда увидел меня. Высокий, с холодным лицом, без эмоций. Его глаза всегда напоминали мне прицел — ровно такой же точный и бездушный.
Маркус был человеком, который делал грязную работу так, как будто выполнял хирургическую операцию. Холодно, методично, без лишних слов.
— Выйди, — сказал я.
Он не стал задавать вопросов. Просто вышел вместе с Диего, закрыв за собой дверь.
Мы остались вдвоём.
Я перевёл взгляд на неё.
Амелия сидела, прижавшись спиной к стене. Маркус уже успел развязать её. Волосы растрёпаны, лицо бледное, на коже — следы засохшей крови. Платье порвано. Глаза — настороженные, но в них горел огонь, который я сразу заметил.
Я медленно подошёл и сел напротив.
Между нами была тишина. Я дал ей время почувствовать её. Пауза всегда сильнее слова, если её выдержать правильно.
Я видел, как она пытается что-то сказать. Я ждал, наблюдая за каждым её движением, за тем, как напрягаются её пальцы, как она чуть подаётся вперёд.
— Ты в моём доме, — произнёс я спокойно. — И тебе лучше понять правила, иначе будет хуже.
Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но я поднял руку, прерывая её.
— Вопросы задаёшь только когда я разрешу.
Я сделал небольшую паузу.
— И помни... правила касаются не только твоего поведения. — Мой взгляд скользнул по ней сверху вниз, холодно, оценивающе. — Они касаются и твоего будущего.
Я чуть подался вперёд, локти уперлись в колени. В её глазах — смесь страха и упрямства. Она не отводит взгляд, но я вижу, как напряжены её плечи. Хорошо. Значит, дух ещё есть.
— Слушай внимательно, Амелия. Повторять не буду.
Я говорил тихо, но каждое слово было отмерено.
— Правило первое. Ты говоришь только тогда, когда я разрешаю. Захочешь задать вопрос — подумаешь дважды, стоит ли.
Она чуть нахмурилась, губы приоткрылись, будто хотела возразить. Я не дал ей.
— Правило второе. Ты не покидаешь эту комнату без сопровождения. Если захочешь попытаться — последствия будут мгновенными.
Её пальцы невольно сжались на коленях. Думает, что это пустая угроза? Пусть так.
— Правило третье. Здесь нет твоей воли. Всё, что ты делаешь — ешь, спишь, дышишь — ты делаешь по моему разрешению.
— Вы серьёзно?.. — тихо выдохнула она, и в её голосе прозвучала не только злость, но и почти невольный ужас.
Я выдержал паузу. Пусть тишина давит.
— Четвёртое. Ты не врёшь. Ни мне, ни тем, кто за тобой присматривает. Ложь здесь стоит дороже, чем ты можешь себе позволить.
Я откинулся на спинку стула, наблюдая, как она пытается понять, что из сказанного — просто слова, а что — приговор.
— Пятое. Ты должна понимать, что твой отец не придёт сюда, чтобы забрать тебя. И он не станет торговаться за твою свободу так, как ты себе представляешь. Он мёртв.
Её взгляд дрогнул. Я поймал это движение.
— Шестое... — я замолчал на мгновение, позволяя словам набрать вес. — Ты нужна мне не только как заложница. Есть и другие причины, по которым ты всё ещё жива.
Её дыхание стало чуть чаще. Она пытается угадать, что я имею в виду. Пусть гадает.
— Всё это — не просто правила поведения. Это правила твоего будущего. Нарушишь хотя бы одно — и будущего у тебя не будет вовсе.
Я поднялся. В комнате словно стало меньше воздуха. Она сидела, глядя на меня снизу вверх, и впервые за весь разговор не пыталась говорить.
— Запомни, Амелия, — я наклонился чуть ближе, — здесь ты играешь по моим правилам.
Я выпрямился, оставив между нами паузу, и направился к двери.
— Добро пожаловать в новую жизнь.