18 глава
От лица Карины
Пока я выступала, я наконец-то поняла, какой кайф испытывает Винс, стоя на сцене. Я всегда танцевала — одна, в центре зала, или на подтанцовке, растворяясь в толпе. Но петь... Это совершенно другие ощущения. Ты не просто отдаешь энергию движением — ты пропускаешь каждую ноту, каждое слово через самое нутро, через душу, и отдаешь эту raw, незащищенную часть себя толпе. И они... они принимают это. Они ловят каждую вибрацию твоего голоса.
Я чувствовала себя слишком живой, слишком настоящей. Ахахах! Люди, на мое удивление, узнали песню, и девчонки в первых рядах подпевали, улыбаясь мне. В конце выступления я поймала взгляд Насти — колючий, полный зависти и злобы. Наверное, по ее мнению, я самонадеянно забираю «ее» парня. Как будто Винс — это вещь, которую можно присвоить.
Зал взорвался овациями. Кричали, что я крутая, хлопали, свистели. Но я видела только его. Только его восхищенную, сияющую улыбку, его гордый взгляд. Это было лучше любой похвалы, громче любых аплодисментов.
Я еще немного пообщалась с людьми, подписала пару автографов (что было дико странно) и ушла в гримерку. Виола уже ждала меня там, пища от восторга.
— Ты богиня! Я в шоке! Я не знала, что ты так можешь!
На этой площадке мы задержались еще часа два. Общались, смеялись, но все время я чувствовала на себе чей-то пристальный, тяжелый, буквально прожигающий взгляд со спины. Я оборачивалась, вглядывалась в толпу, но не могла найти источник. По спине бегали мурашки.
Вернулись мы домой, точнее, к Винсу, уже в три ночи. Вырубились почти мгновенно, валясь на кровать в одежде.
Утро. 10:30
Я с трудом открыла глаза, ощущая во рту вкус ваты и легкое похмелье от вчерашних эмоций. Механически потянулась за телефоном. У меня закрытый профиль в Instagram — я хоть и популярна в своих кругах, но до блогерши с миллионом подписчиков мне далеко. Тут я заметила новую заявку в подписчики. Незнакомый аккаунт, но никнейм... никнейм был до боли знакомым.Dg_the_king. Аккаунт был закрытым. Из любопытства я отправила встречный запрос и, не дожидаясь ответа, снова провалилась в сон.
Утро. 11:35
Я проснулась окончательно. Винс еще валялся рядом, спящий, с беззащитным и мирным лицом. Я потянулась, посмотрела в потолок и снова взяла телефон. Заявка была принята. Сердце екнуло. Я начала лихорадочно листать подписчиков и подписки этого аккаунта. Фотографии, стиль, геолокации... До меня стало медленно доходить. Это был... ДЖЕЙК . ТВОЮ МАТЬ.
Телефон выскользнул из моих дрожащих пальцев и с глухим стуком упал на пол.
— Что случилось? — мгновенно проснулся Винс, подскакивая на кровати.
Я повернулась к нему. Бледная, с трясущимися руками. Я не знала, стоит ли говорить. Кому-то это покажется паранойей — всего лишь подписка в соцсети. — Ко мне... в инсту... — я сглотнула ком в горле. — Егор подписался.
Он удивленно на меня посмотрел, потом его лицо потемнело. Он схватил свой телефон и начал кому-то названивать, быстро и зло объясняя ситуацию. Потом он резко начал ругаться матом, вскакивая с кровати и расхаживая по комнате.
Оказывается, папаша Джейка его отмазал! Устроил скандал, давил на всех, угрожал увольнениями. И теперь этот мразь на свободе. Было очевидно, что Джейку от меня что-то нужно. Месть? Запугивание? От этой мысли стало дико страшно. Странное, липкое чувство тревоги начало расползаться по телу, сковывая движения.
Возможно, это глупо, но я решила сегодня вернуться в студию. Дать максимальное количество занятий, уйти с головой в работу. Поставить номера для пяти своих любимых групп — моих «любимок». Мы с ними не просто занимаемся — мы снимаем тренды, ходим иногда на тусовки, просто гуляем и болтаем о жизни. Они мое спасение.
Возможно, это и паранойя, но внутри меня проросло семя сомнения, которое пускало корни с каждой минутой.
17:45
Мой телефон завибрировал, разрывая тишину студии. Яр.
— Хааай, короче, моя хорошая, срочно нужна твоя помощь! — его голос был взволнованным и торопливым. — Для концерта, точнее, для двух треков, нужна хот и слей девочка-танцовщица. Я сразу про тебя вспомнил! Концерт через три дня! Я тебе в тг скину референс, посмотри!
Я немного опешила. Не кладя трубку, я открыла Telegram. Пришло видео. Я нажала play и... обомлела. Это был откровенный, отвязный стрип-танец. Очень сложный, очень провокационный. Я когда-то, лет пять назад, занималась стрип-пластикой ради растяжки и чувства тела. Но сейчас... я не была уверена, что что-то вспомню.
— Тааак, — выдохнула я в трубку. — Сегодня попробую потанцевать, посмотрю, ноги помнят ли что-нибудь. Если что-то получится — придумаем.
Мы еще поболтали пять минут, и я бросилась на поиски по всей студии. Где-то же должны были остаться мои старые стрипы! Через час упорных поисков я нашла их — завернутыми в пакет на самой верхней полке в подсобке. Вот они, мои «боевые» каблуки.
Когда-то они были моими вторыми кроссовками. Я надела их. Каблуки заскрипели, но сели по ноге идеально. Опыт, как говорится, не пропьешь.
Я написала Яру, чтобы он скинул треки, включила их на полную громкость и начала импровизировать. Спасибо папе, что когда-то выкупил эту студию для меня и разрешил поставить здесь шест. Он был против моих танцев, но увидел, как я горю, и сдался. Это был его молчаливый подарок на совершеннолетие — вера в мой выбор.
К 18:36 тело ныло от непривычной нагрузки, но голова была ясной и легкой. Я собрала вещи и пошла домой.
От лица Винсента
Утро выдалось так себе. Придурка, оказывается, выпустили — его папаша устроил скандал, давил на всех. Я ездил к своим знакомым в правоохранительные органы — они были в ярости, но развели руками: «Большой чин, Винс, ничего не поделаешь».
Пока я ехал на студию, мне позвонил... отец.
— Алло, — начал я, удивленно.
— Привет, сын. Не хочешь ко мне заехать? — его голос звучал непривычно мягко.
Я опешил. Мы с ним практически не разговаривали три года, после того случая с «котиками». Между нами выросла стена непонимания и молчаливых упреков.
— Тебе... сейчас будет удобно? — осторожно спросил я.
— Да, Винс. Сможешь подъехать к дому?
— Да, — согласился я, почувствовав странное любопытство. — Буду через минут тридцать.
Он скинул трубку. Я не знал, чего ожидать.
Через двадцать пять минут я уже заезжал на территорию нашего старого дома. Место не изменилось: тот же шикарный, но холодный особняк, тот же ухоженный, но бездушный сад.
Меня встретила та же домработница и провела в кабинет отца. Он сидел за своим массивным дубовым столом и что-то вычитывал в бумагах.
— Здравствуй, пап, — неловко поздоровался я, заходя.
— Привет, — он поднял голову и... тепло улыбнулся? — Проходи, садись. Мне нужно с тобой поговорить.
Я сел в кожаное кресло напротив, чувствуя себя снова пятнадцатилетним подростком, вызванным на ковер.
— Во-первых, я хотел, чтобы мы с тобой нормально поговорили. После того случая... — он сделал паузу. — И еще... ты серьезен вообще на тему своей этой музыки?
Я сложил руки в замок на столе, стараясь выглядеть уверенно.
— Вообще, я тоже хотел с тобой поговорить. С музыкой у меня... особенно сейчас... все серьезно. Я набрал популярность, и дальше — больше.
Он вздохнул, но не с упреком, а с облегчением.
— Ладно, бог с твоей музыкой. Молодец, что сам справился. — Он отложил бумаги. — А Карина? Как? Поженились? Так-то давно пора.
Я прокашлялся, смущаясь.
— Кхм-кхм... Мы расстались.
Батя удивленно посмотрел на меня, потом вдруг поднялся и... как дал мне легкий, но ощутимый подзатыльник! — Че, просрал, да? — в его голосе прозвучала знакомая, почти ностальгическая нотка.
Я начал смеяться, вспомнив времена, когда подобные «разборы полетов» были
— Пап, так получилось. Мы расстались как взрослые люди.
— Не надо мне тут «взрослые люди»! — он фыркнул, но сел обратно.
— Секретарша мне все сплетни про вашу парочку показывала. Из-за чего расстались? Может, можно все вернуть?
Я тяжело вздохнул. Он достал из нижнего ящика стола бутылку элитного виски и два бокала, налил нам. И я начал рассказывать. Все. Про свои срывы, про ее усталость, про обиды, про расставание, про вчерашний концерт. Я понял, что зря мы с отцом не виделись все эти три года. Он слушал внимательно, не перебивая, и я видел, что он тоже об этом жалеет.
Когда я закончил, он покачал головой. — Ну ты и дебиил, — заключил он беззлобно. — Ладно, все можно исправить. Ты ее любишь, по тебе это видно. Так что тебе остается одно — упасть к ней на колени и умолять о прощении. Она мне еще тогда понравилась. Смелая, с характером. Молодец
Да и отца ее я немного знаю — пересекались по работе. Солидный мужчина.
Я лишь кивнул, опустив голову. Глянул на телефон — было уже 17:40. Я начал собираться.
— Ладно, пап, мне пора. — Рули аккуратно, — бросил он мне вдогонку. — И... заезжай как-нибудь. Чаще.
Я вышел, сел в машину, и по дороге домой заехал в цветочный. Купил огромную корзину розовых гортензий — ее любимых. Завтра надо будет с ней обо всем договорить. Надо...
Пока я разбирался с домашними делами, прибираясь в квартире, я услышал, как ключ повернулся в замке, и она вошла...