9 глава
От лица Карины
На следующий день я заставила себя встать пораньше, надела самый яркий спортивный костюм и пошла в студию преподавать. Решение далось нелегко — каждое утро без него начиналось с внутренней борьбы, с желания закутаться в одеяло и не видеть белый свет. Но я знала, что если сейчас сорвусь, то могу не подняться вообще.
И как только я переступила порог зала, вдохнула знакомый запах древесины, резиновых ковриков и лака для волос, со мной случилось чудо. Словно открылось второе дыхание. Здесь, в этом святилище, среди зеркал, отражающих не боль, а силу, среди звуков музыки, заглушающих навязчивые мысли, я снова стала собой. Не брошенной девушкой, не половинкой пары, а Кариной — сильным хореографом, который знает, чего хочет.
На занятиях я была на подъеме. Я много шутила с ученицами, смеялась так громко и искренне, что сама себе удивлялась, ловила их заразительную энергию. Я кайфовала от самого процесса, от возможности отдавать себя без остатка тому, что я действительно люблю. В эти минуты не было места грусти — было только тело, музыка и чистое, ничем не омраченное удовольствие от жизни.
После всех групп я осталась одна. Включила свою музыку для соревнований и погрузилась в танец. Были моменты, где пара движений не вписывалась в общую канву, шли коряво, рвали энергетику. Раньше я бы злилась, нервничала. Сейчас же я просто остановилась, отдышалась и начала придумывать заново. Я ловила кайф от самого творчества, от свободы менять и импровизировать, ни у кого не спрашивая разрешения и ни перед кем не отчитываясь.
Из студии я ушла почти в девять вечера. Напоследок поймала свое отражение в зеркале — уставшее, но с горящими глазами. Я ушла не потому, что «надо» было бежать домой готовить ужин или потому, что кто-то ждал. Я ушла, когда закончила и захотела сама. И, как ни цинично это звучало, в этом был единственный, но такой важный плюс расставания — абсолютная, ничем не ограниченная свобода распоряжаться своим временем.
Дома меня встретила сияющая Виола. Она, захлебываясь от восторга, начала рассказывать, как сходила на свидание с Яром, как они смеялись, как он ее смешил и был невероятно галантен. Я смотрела на ее счастливое лицо и была по-настоящему, искренне счастлива за нее. Пускай она сияет ярче всех звезд на небе. И если этот «парацетамол» ее хоть чуточку обидит, я ему лично голову откручу.
Без раздумий.
Мы испекли на ночь шоколадные кексы, залили их глазурью, заварили большой чайник мятного чая и устроились на диване, болтая обо всем на свете. Сегодня был первый по-настоящему хороший день. В нем еще была грусть, да. Но в нем уже было место и для смеха, и для творчества, и для надежды, что когда-нибудь все наладится.
От лица Винсента
Сегодняшний день был на удивление насыщенным. С самого утра пришло официальное разрешение на кавер. Не просто на любой трек, а на тот самый — «Ты ушла». Словно сама судьба давала мне возможность выкричать всю свою боль в микрофон.
Я с головой погрузился в работу. Заперся в студии, отключил телефон и начал записывать, экспериментировать с аранжировкой. Я решил уйти от оригинальной энергичности и сделать ее более меланхоличной, глубокой, медленной. Чтобы каждый удар барабанов отдавался эхом в пустой комнате, чтобы каждый синтезатор звучал как ледяной ветер одиночества.
Я позволил себе переписать пару куплетов, сделать текст более... своим. Более нашим. В припеве я оставил основу, но вложил в звучание всю свою тоску:
Но ты ушла в своем бежевом плаще...
Ну ты даешь вообще, ну ты даешь вообще!
Но ты ушла и не сказала: «Я скоро вернусь»...
Чё же ты делаешь, душа моя, как же я буду один...
Ребята в студии сразу все поняли. Они переглядывались, когда я пел, кивали с пониманием, работали особенно сосредоточенно. Никто не задавал лишних вопросов, не лез с советами. Они просто дали мне пространство для творческого экзорцизма, для изгнания демонов через музыку.
Мы работали до десяти вечера, но я не чувствовал усталости. Был какой-то странный, почти болезненный кайф — кайф от того, что ты можешь превратить свою агонию в искусство. Что твоя боль может обрести форму и ритм и, возможно, когда-нибудь перестанет так невыносимо болеть.
Вернулся домой я не один — Яр потащил меня за собой, не оставляя наедине с мрачными мыслями. Мы купили огромную пачку чипсов и устроились перед телевизором смотреть хоккей. Мы кричали на экран, спорили с судьей, обсуждали игроков — делали все то, что делают нормальные люди .
И вот, в какой-то момент, среди криков, смеха и хруста чипсов, я поймал себя на мысли, что мне... нормально. Не хорошо, нет. Где-то глубоко внутри все еще ныло и щемило. Но был момент, целых несколько минут, когда я не думал о ней постоянно. Когда я просто жил в этом моменте.
Сегодня был первый светлый день без моего солнца. Он был тусклым, пасмурным, как осеннее утро. Но это уже был не кромешный мрак. И в этом был крошечный, но такой важный лучик надежды.