Глава 18. Петля судьбы
Тёмный, почти беззвучный коридор лазарета казался бесконечным. Воздух был густым и тяжёлым, пахнущим антисептиками, сушёными травами и чем-то ещё. В этой части лазарета было невероятно тихо, лишь наши приглушённые шаги нарушали гнетущую тишину. Я шла за высокой, прямой спиной Фауста, моё сердце бешено колотилось, смешивая переживания за Рину с нарастающей подозрительностью к тому, кто вёл меня вглубь этого стерильного царства.
Наконец полу-эльф остановился перед массивной дверью из тёмного дерева, лишённой какой-либо таблички или опознавательных знаков. Мужчина обернулся, его фиолетовые глаза метнули на меня предостерегающий взгляд. Длинный палец в перчатке поднялся к губам, скрытым под маской, в безмолвном, но предельно ясном приказе: «Тише».
Я кивнула, сжимая влажные ладони. Фауст бесшумно приоткрыл дверь, жестом приглашая меня заглянуть внутрь.
Я медленно, затаив дыхание, скользнула в щель.
Палата была погружена в полумрак, нарушаемый лишь мягким свечением магических кристаллов у изголовья единственной кровати. И в этом призрачном свете я увидела её. Рина. Моя маленькая, жизнерадостная подруга, всегда готовая вспыхнуть румянцем или засиять улыбкой, теперь лежала невероятно бледная, почти прозрачная. Её тёмно-каштановые косички, обычно такие аккуратные, растрепались на белоснежной подушке. Губы были лишены цвета, а на лбу выступила испарина. Даже во сне её лицо искажала гримаса тихой боли, пальцы слабо шевелились, будто отбиваясь от невидимых кошмаров.
Что-то холодное и тяжёлое сдавило у меня в груди. Кулаки сжались сами собой, ногти впились в ладони, оставляя на коже красные полумесяцы. Кто бы это ни сделал... Я найду того, кто причинил ей этот вред. Я заставлю их заплатить. Я...
— Нам пора. Тихий, хриплый голос Фауста прозвучал прямо у моего уха.
Я вздрогнула, оторвавшись от созерцания страданий подруги. Обернувшись, я встретила его спокойный, неумолимый взгляд. Я не имела права требовать большего. Он и так сделал для меня слишком много, приведя сюда вопреки всем правилам. Я кивнула, чувствуя, как горечь и бессилие подступают к горлу. Я хотела остаться, сесть рядом с ней, держать её за руку... но это было невозможно. Не сегодня....
Молча, я позволила ему вывести меня из палаты. Дверь закрылась с тихим щелчком, окончательно отрезав меня от Рины. Я замерла в пустом коридоре, глотая комок обиды и ярости.
Фауст повернулся ко мне, его осанка была безупречной, а взгляд — пронзительным.
— Вы ведь аукционист? Мой голос прозвучал хрипло и тихо, но в гробовой тишине коридора он показался невероятно громким. — Что вы хотите от меня? Почему вы... помогли мне?
Полу-эльф замер. Он медленно повернулся ко мне, его взгляд был подобен лезвию — острый, холодный, бездонный. В ало-фиолетовых глазах не было ни капли тепла, лишь оценивающая, леденящая пустота. Он не подтвердил и не опроверг мои слова. Просто смерил меня этим взглядом с ног до головы, словно видел насквозь, и резко бросил:
— Иди за мной.
Это не был приказ. Это было неизбежность. И я поняла, что отступать уже поздно. Мужчина знал, что я последую, потому что у меня не оставалось выбора. Мне нужны были ответы.
Не говоря ни слова, полукровка развернулся и зашагал прочь по длинному коридору. Его белый халат мерцал в полумраке, как призрачное видение. Я пошла следом, ноги были ватными, а внутри всё сжималось от тревоги.
Мы свернули в ещё более узкий и тёмный проход, который, казалось, вёл в самую глубь академии, в её древние, забытые кладовые. Наконец он остановился перед неприметной, потрёпанной дверью без таблички. Достав из складок халата длинный, причудливой формы ключ, учитель вставил его в замочную скважину. Раздался тихий, но чёткий щелчок.
Фауст толкнул дверь, вошёл внутрь и, стоя в проёме, молча пропустил меня жестом.
Я на мгновение заколебалась, сердце бешено заколотилось в груди. За этой дверью не пахло лекарствами. Оттуда тянуло холодом и формалином.... Жутко.
Сделав глубокий вдох, я переступила порог.
Комната, в которую я вошла, не была похожа ни на кабинет, ни на палату. Она напоминала нечто среднее между алхимической лабораторией и личной кунсткамерой. Вдоль стен стояли стеллажи, заставленные склянками с разноцветными жидкостями, засушенными диковинными растениями и большими резервуарами в которых хранились тела монстров и магических животных. В центре комнаты располагался массивный стол, заваленный чертежами и испещрённый магическими кругами.
Фауст закрыл дверь за моей спиной. Тихий щелчок замка прозвучал, опасно заставляя обернуться.
— Зачем вы закрыли дверь? Голос дрогнул, выдав весь мой страх.
Фауст медленно повернулся. Его фиолетовые глаза, холодные и бездонные, скользнули по моему лицу.
— Чтобы нас никто не услышал. Ответил мужчина с убийственной простотой. Длинным изящным пальцем он указал на косяк двери, где была начертана сложная магическая руна, слабо пульсирующая синим светом. — Звуконепроницаемость. Стандартная мера предосторожности.
Я непроизвольно отступила на шаг. В памяти всплыли тревожные мысли. Фауст наполовину русал... Плотоядный и опасный монстр...
Мужчина следил за мной с лёгкой, почти незаметной улыбкой в уголках глаз. Затем он медленно, почти театральным жестом, поднял руки к завязкам своей медицинской маски и развязал их.
Я застыла, завороженная и напуганная одновременно. Его красота была неестественной, опасной. Теперь я наконец могла разглядеть его полностью.... Резкие, идеальные черты эльфа — высокие скулы, прямой нос — сочетались с чем-то неуловимо морским. Его тонкие губы растянулись в усмешке, обнажив ряд идеальных, ослепительно белых и острых, резцов.
— Перестань дрожать, как мышка перед удавом. Я не собираюсь тебя есть! Произнёс полу-эльф. Его голос без маски звучал глубже, бархатистей, с лёгким шипящим призвуком.
Учитель прошёл к небольшой тумбе, где стоял простой фарфоровый чайник.
— Чай? Предложил он, как ни в чём не бывало.
— Нет. Выдохнула я, сжимая кулаки. Лучше ничего не пить и не есть, когда находишься наедине с хищником, — пронеслось в голове.
Фауст лишь хмыкнул, безразлично пожав плечами, и поставил чайник на плоские магические камни, которые тут же раскалились докрасна, наполняя комнату тихим гулом.
— Вы не ответили на мои вопросы. Напомнила я, заставляя голос звучать твёрже.
Полуэльф поправил прядь серебристых волос, отведя её за заострённое ухо, и медленно приблизился. Его взгляд скользнул по моим рукам, ища что-то.
— Хм. Он произнёс с лёгкой насмешкой. — Смотрю, твои игры с Флеймом наконец закончились.
Я покраснела, инстинктивно заведя запястье за спину. Метка действительно исчезла.
— Не переводите тему! Выпалила я, чувствуя, как жар заливает щёки. — Что вам от меня нужно?!
Ухмылка на его лице стала шире, обнажая те самые хищные зубы. По моему телу пробежал ледяной холодок.
— Я отвечу... Сказал мужчина, останавливаясь в шаге от меня. — Но сперва скажи мне, что ты знаешь о временной магии.
Вопрос был настолько неожиданным, что я на мгновение опешила, но решила не чего не спрашивать и не спорить, просто ответить.
— Я... знаю, что есть три её вида... Выдохнула. — И что разновидность такой магии самая редкая и сложная в нашем мире.
— Верно. Констатировал Фауст, и в его голосе послышались ликующие нотки. — Магия Приливов русалок позволяет зацикливать моменты, проживать их снова и снова, ища нужный исход в разных временных пространствах. Магия Отражений эльфов даёт возможность заглядывать в прошлое, дабы рассмотреть внимательней события, которые повлияли на нынешний мир. Учитель сделал паузу, его взгляд стал тяжёлым, пронзительным. — Как ты и сказала маги, которые обладают одной из этих сил, невероятно редки и ценны. Но вот что же будет, если объединить два этих магических дара в одном носителе?
Мои глаза расширились. Ледяное понимание сковало меня.
— Неужели... вы...
— Да. Мои родители оба обладали временной магией. Отец был из глубоководных, мать — эльфийка. Я унаследовал оба дара. Я могу не только использовать приливы, но и заглядывать в прошлое любого существа.
Фауст сделал шаг вперёд, сократив дистанцию до нуля. Его холодное дыхание коснулось моего уха, когда он наклонился и тихо прошептал:
— Твоё прошлое весьма интересное Анивия Грей.
Я застыла, парализованная леденящим страхом. Он знает о моей Магии Пустоты....
Полукровка отступил, в его взгляде читалась какая-то странная усталость.
— Но не волнуйся. Сказал эльф, проходя к своему столу и непринуждённо садясь на его край. — Я не буду донимать тебя расспросами... У меня совершенно иные цели.
Он упёрся руками в столешницу, отчего мышцы на предплечьях напряглись. Я буквально чувствовала его хищный взгляд на своей спине, будто он изучал не меня, а все возможные версии меня, которые он видел в своих временных петлях. Я не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова.
Наконец, я нашла в себе силы обернуться к нему и прошипеть:
— Контракт... Прошептала я. — Я заплачу вам. Тысячу золотых... нет, две тысячи! Только разорвите его!
Фауст рассмеялся. Это был не сухой смешок учителя, а тот самый искренний, бархатный и пугающий хохот аукциониста в маске кролика.
— Даже если бы ты предложила мне десять тысяч, я бы не согласился. Знаешь ли, сколько времени мне потребовалось провести в бесконечных временных петлях, чтобы вычислить именно этот, единственный вариант развития благоприятных для меня событий? Сотни итераций. И этот контракт — ключевая точка.
От его слов у меня подкосились ноги. Я не удержалась и рухнула на холодный каменный пол.
Я не смогу использовать Магию Пустоты, чтобы всё переиграть. Если он может отслеживать временные линии... я никогда не смогу от него сбежать. Даже изменив прошлое, я не смогу разорвать этот контракт, потому что он будет помнить всё...
Фауст бесшумно подошёл ко мне и присел на корточки. Его длинные, холодные пальцы мягко коснулись моих коленей.
— Ну вот, ушибла свои прекрасные ножки. Прошептал мужчина с наигранной заботой, от которой кровь стыла в жилах.
Я дёрнулась и с силой шлёпнула по его руке, отбрасывая её.
— Что ты от меня хочешь?! Мой голос сорвался на беспомощный вопль дикого зверя.
Фауст медленно поднялся во весь свой рост, и его лицо озарилось широкой, безумной усмешкой, в которой не осталось ничего человеческого или эльфийского — только хищная, глубинная сущность русала.
— Я хочу вернуть то время. Прошипел он мелодично. — Когда ты и наше дитя были по-настоящему счастливы.
Мир перевернулся. Панический страх, холодный и тошнотворный, сжал моё горло. Дитя? В его основной временной петле... мы были вместе? У нас был ребёнок? Но... что тогда случилось? Почему он, видя бесчисленные варианты, ищет счастливый исход здесь, со мной, в этом времени, почему не в своём реальном? Что произошло?
Мои мысли, хаотичные и пугающие, были прерваны его низким, хриплым голосом, звучавшим уже с ледяной, неумолимой решимостью:
— Я помогу тебе отомстить Эоле. И мы будем счастливы. Как и раньше. На этот раз... определённо.