Глава 17. Жертва удобного случая
Раньше мне и в голову не приходило, что я могу так глубоко и болезненно ощущать нехватку кого-то. Однако на протяжении всей этой недели эта навязчивая и неумолимая грусть по Рейгару раздирала меня изнутри, не давая ни минуты покоя. В голове я понимала, что должна была расставить приоритеты, вот только сердце... Сердце не принимало мой поступок... отвергало... намекая на мою неправоту...
Чтобы заглушить мучительную тоску, что терзала мою душу, я с головой окунулась в учёбу. Дни и ночи сливались в бесконечный поток лекций и тренировок. Я заполняла каждую секунду своей жизни всем, что могло отвлечь от мыслей о драконе, пока, наконец, тело не сдавалось, валясь с ног от изнеможения, а сознание не отключалось мгновенно, едва коснувшись подушки. Но даже в глубине сна, в том ускользающем мире грёз, он продолжал меня преследовать....
Каждый раз, когда я просыпалась в поту, видя холодное лицо Флейма, я сдерживалась всеми силами, чтоб не заплакать... Втайне, по ночам, я пробиралась на тренировочный плац и подготавливала себя к принятию Магии Пустоты. Пожалуй, это было единственное, что не позволяло мне полностью потеряться в хаосе собственных противоречивых чувств.
Но я не была дурочкой. Я понимала — так продолжаться не может. Бегство в работу и изнурительные тренировки были лишь временным щитом, который уже с громкостью трещал по швам... Вот только я ни как не прекращала проверять его на прочность...
Сегодняшнее практическое занятие по зельеварению с профессором Диглисом стало очередной попыткой убежать от самой себя. Мы с Риной работали над сложнейшим зельем левитации — эликсиром, которое позволяет человеку ненадолго парить в воздухе как птице. Не самое приятное ощущение, но бесценное для обучения контролю над собственной маной и понимания её природы.
Мы с гномкой трудились слаженно, почти молча, погружённые в процесс. Ритина скрупулёзность и моя отточенная точность идеально дополняли друг друга. Мы уже добавили пыльцу лунного лютика, выдержанный корень мандрагоры и каплю росы с паутины лесной нимфы. Оставался последний ингредиент — настойка звёздного папоротника, которая должна была стабилизировать всю смесь.
— Кажется, всё идёт по плану. Тихо прошептала Рина, внимательно наблюдая, как наш тигель источает нежно-голубое сияние. — Цвет идеальный!
Я кивнула, протирая лоб тыльной стороной руки. Напряжение последних дней давало о себе знать лёгкой дрожью в пальцах.
— Давай сделаем перерыв перед финальным этапом. Предложила я, чувствуя, как голова идёт кругом от концентрации. — Сбегаем в столовую за тем самым клубничным хлебом?
Лицо Рины озарилось восторгом.
— О, да! Я уже просто мечтаю о нём!
Оставив наш почти готовый эликсир под присмотром магической мешалки, мы поспешили в столовую. Воздух снаружи был прохладным и бодрящим, и на мгновение мне показалось, что тяжёлый камень на душе стал чуть легче.
Мы вернулись через десять минут, с аппетитными ломтями тёплого хлеба в руках. В классе всё оставалось на своих местах. Наша колба со звёздным папоротником стояла там, где мы её и оставили.
— Ну что, завершаем наш шедевр? Улыбнулась я, отламывая кусочек хлеба.
Рина кивнула, с полным ртом. Я взяла колбу с прозрачной, слегка мерцающей жидкостью и аккуратно влила её в тигель.
Состав мгновенно отозвался. Мерцание сменилось ровным, глубоким сапфировым свечением. Цвет был безупречным — учебники описывали именно такой оттенок для идеально приготовленного зелья левитации.
— Получилось! Воскликнула Рина, хлопая в ладоши. — Мы это сделали, Анивия!
— Ещё бы! Я не смогла сдержать улыбку. — А ты ещё переживала насчёт пропорций.
Профессор Диглис, обходя класс, одобрительно крякнул, заглянув в наш тигель.
— Хм-м. Вполне сносно. Кто будет испытывать? Доброволец нужен.
Рина тут же подпрыгнула на месте, её глаза сияли за очками.
— Я! Я хочу!
Я рассмеялась.
— Какое рвение.
— Мне интересно! Призналась она, слегка смутившись. — Хочу понять, каково это — быть таким высоким как ты и смотреть на всех сверху вниз.
Её наивность и любопытность были такими искренними, что моё сердце сжалось от нежности.
— Что ж, тогда я только за! Я с улыбкой посмотрела на подругу, наливая порцию зелья в небольшой стеклянный стаканчик. — Стань высокой и могучей, хоть ненадолго.
Рина с решительным видом взяла стакан, подняла его в тост за нашу дружбу и сделала большой глоток.
Эффект был мгновенным... и ужасающим....
Вместо того чтобы взмыть в воздух или просто почувствовать легкое головокружение от перепада магии, её лицо исказилось гримасой боли. Стеклянный стакан выскользнул из ослабевших пальцев и разбился о каменный пол. Рина издала короткий, прерывистый звук, больше похожий на хрип, и рухнула на землю, ударившись головой о плиту с глухим, кошмарным стуком.
В классе на секунду воцарилась оглушительная тишина, которую тут же разорвали крики.
— Рина!
Я бросилась к гномке, сердце бешено колотясь в груди. Её тело било мелкой, страшной дрожью, глаза были закатаны, а из уголка рта стекала тонкая струйка пены.
— Прочь! Все прочь! Закричал профессор Диглис, бледный как полотно. Он отталкивал любопытных студентов. — Не трогать её! Ничего не пить! Вы! Он ткнул пальцем в двух ближайших парней. — Немедленно бегите в лазарет! Зовите целителей! Быстро!
Мальчишки сорвались с места и помчались прочь. Я стояла на коленях рядом с Риной, бессильно сжимая её маленькую, холодную руку. Мир сузился до её бледного лица и оглушительного гула в ушах. Эти минуты ожидания показались вечностью. Вокруг шептались, бросая на меня испуганные, полные подозрения взгляды.
— Как так? Они же всё сделали идеально...
— Это Грей варила...
— Может, пропорции не соблюли?
Каждое слово впивалось в кожу, как иголка. Я чувствовала себя парализованной, не в силах ни оправдаться, ни помочь.
Наконец в дверях появилась высокая фигура целителя в белом халате. Но это был не Фауст. Пожилая женщина с суровым лицом быстро подошла, отстранила меня и склонилась над Риной. Несколько точных движений, вспышка диагностического заклинания — и её лицо стало мрачным.
— Гномиумик... Отрывисто бросила она профессору Диглису. — В составе. Срочно нужен антидот.
Она резким жестом приказала помощникам аккуратно поднять Рину на носилки и быстрым шагом направилась к выходу.
Профессор Диглис стоял, как громом поражённый. Он обвёл взглядом класс, и его взгляд на мгновение задержался на мне — тяжёлый, полный немого вопроса.
— Гномиумик. Повторил он громко, чтобы слышали все. — Настой, абсолютно безвредный для большинства рас... но смертельно ядовитый для гномов. Кто-то.... Он с силой ударил костяшками пальцев по столу. Подменил ингредиент в колбе!
В классе повисла гробовая тишина. Все понимали ужас произошедшего. Это была не ошибка. Это было покушение!
— Академия проведёт независимое расследование! Голос Диглиса дрожал от сдержанной ярости. — Виновный будет найден и наказан по всей строгости наших законов. А пока.... Старичок тяжело вздохнул. — Занятие окончено! Все свободны.
Вот только никто не торопился уходить. Все смотрели на разбитый стакан, на пустой стол, где ещё недавно кипела наша работа, и на меня. Десятки пар глаз, полных страха, непонимания и откровенных обвинений.
Напряжение в воздухе сгущалось, становясь почти осязаемым. И в центре этого урагана стояла я — Анивия Грей, тёмный маг, подруга гнома, в чьём зелье кто-то подменил ингредиент.
И для большинства в этой комнате самым очевидным виновником была я.
Как только мистер Диглис скрылся за дверьми учебного класса, меня тут же окликнула Эола. Она подбежала ко мне с лицом, наполненным неподдельным ужасом.
— Анивия, это просто ужасно! Голос девушки дрожал с идеально выверенной ноткой паники. —Как такое могло произойти?
У меня сжалось внутри. Видеть её фальшивую заботу, когда моя настоящая подруга лежала где-то без сознания, было невыносимо.
— У меня нет времени, Эола! Отрезала я, резко разворачиваясь. — Я иду в лазарет. Мне нужно узнать, как сейчас Рин.
— Да ладно! Хватит уже притворяться! Раздался высокомерный, надменный голос Грэйсии. Она вышла из-за спины Эолы, скрестив руки на груди. — Неужели так наскучила подружка-гном, что решила от неё избавиться? Удобный же случай подвернулся.
Воздух вокруг меня затрещал. Тёмная магия, всё ещё клокотавшая внутри от беспомощности и страха, вырвалась наружу тонкими, фиолетово-чёрными искрами, окутав мои плечи и руки. Я медленно повернулась к Грэйсии, и каждый мой шаг в её сторону отдавался гулким эхом в неожиданно наступившей тишине.
— Повтори. Мой голос прозвучал тихо, но с такой ледяной угрозой, что брюнетка невольно отступила на шаг. — Что ты сейчас сказала?
Я подошла к девушке вплотную. Искры моей магии потрескивали, ощутимо щекоча кожу. Грэйсия попыталась сохранить стойкость, но в её глазах читалась лёгкая паника от ситуации.
— Я сказала... Я сказала, что ты сумасшедшее чудовище! Выпалила брюнетка, но её голос уже сдавал, становясь выше и тоньше. — И что таким, как ты, не место в одном классе с нормальными учениками академии! Все видят, что это ты всё подстроила!
Грейси явно не думала, что я решусь на что-то при всех. Её расчёт был на слова, на шепотки за спиной, но не на прямую конфронтацию.
Вот только я уже не могла сдержать себя.... Я сжала кулак. Тьма внутри запела песню, требовала выпустить её, заставить эту жалкую сплетницу замолчать навсегда.
Я замахнулась.
В классе кто-то ахнул. Грэйсия вжалась в плечи, зажмурившись, ожидая удара.
Но я остановила руку в сантиметре от её лица. Мои пальцы дрожали от напряжения, удерживая рвущуюся на свободу ярость. Ударить её — значит подтвердить все их подозрения...
С подавляющим усилием я разжала кулак и опустила руку.
— Ты не стоишь даже этого. Прошипела я так, чтобы слышала только она.
Развернувшись, я схватила свою сумку и аккуратно прихватила Ринину, бросив в них валявшиеся на столе учебники. Под оглушительные, истеричные вопли Грэйсии о том, что я «угрожала её жизни», я вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
По дороге в лазарет я глубоко дышала, пытаясь унять дрожь в руках. «Спокойствие, Анивия. Сейчас нужно думать о Рине. О её состоянии. Эта ядовитая Грэйсия не стоит твоих нервов». Но отвратительный осадок от слов брюнетки и собственной едва сдержанной ярости оставался комом в горле.
Наконец я добралась до знакомых дверей лазарета. Внутри царила тихая, деловая суета. Подойдя к дальней стойке, я попыталась узнать о состоянии Рины у дежурной целительницы.
— Мисс Мьяльм? Женщина хмуро просмотрела какие-то бумаги. — Её состояние стабилизировали. Сейчас она переведена в закрытую палату для дальнейшего наблюдения. Навестить её можно будет не раньше завтрашнего утра, и то с разрешения старшего целителя.
Моё сердце упало. Закрытая палата... Это звучало серьёзно.
— Но я могу хотя бы на секунду... Начала я, но целительница лишь покачала головой.
— Никаких посетителей. Приказ мадам Помфри!
Я опечаленно опустила взгляд, разворачиваясь чтобы уйти, как вдруг почувствовала, что моё запястье сдавлено чьей-то холодной, цепкой рукой. По спине пробежала знакомая дрожь.
Обернувшись, я заметила, что позади меня стоял Фауст... Фиолетовые глаза с алым ободком были непроницаемы.
— Что случилось? Голос был ровным, холодным, стальным.
Целительница тут же выпрямилась, заметно нервничая.
— Ученица хотела навестить гномку Мьяльм, мистер Фауст. Я объяснила, что сегодня тревожить пациентку нельзя.
Я попыталась выдернуть руку, но хватка эльфа была подобна тискам. Его взгляд скользнул с целительницы на меня.
— Мисс Грей может увидеть подругу. Произнёс Фауст безразличным тоном, словно констатировал факт. — Под мою ответственность и при моём сопровождении.
Я недоверчиво посмотрела на него. В памяти тут же всплыли слова Рейгара: «Остерегайся его». Что ему от меня нужно? Почему он внезапно проявил такую любезность?
Мой взгляд, полный подозрения, видимо, был слишком красноречив. Фауст слегка наклонил голову.
— Или ты уже передумала и не хочешь проведать подругу? В голосе прозвучала лёгкая, язвительная насмешка.
Я стиснула зубы. Выбора у меня не было. Мне нужно было увидеть Рину, убедиться, что с ней всё более-менее хорошо.
— Хочу.... Коротко бросила я.
— Тогда идём. Учитель отпустил моё запястье и развернулся, его белый халат развивался позади него. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним вглубь лазарета, в сторону закрытых палат, с тяжёлым предчувствием на душе.