Глава 16. Цена отчуждения
Тьма, пугающая и всепоглощающая, тянула меня куда-то за собой. Голову болезненно пронзали разряды, а в ушах проносился тихий скрип.
Я открыла глаза. Дверь за моей спиной с тихим шипением закрылась, и я замерла, пытаясь понять, что не так. Всё было на своих местах. И в то же время — нет.
В столовой на столах стояли тарелки с едой, от которых всё еще поднимался легкий, едва уловимый пар. Вилки и ножи лежали на краю, как будто их только что выпустили из пальцев. В умывальнике с тихим шипением лилась вода из недокрученного крана. Двери в личные комнаты были приоткрыты, за одной виднелся включенный магический радиомаячок, монотонно бубнящий что-то о погоде в секторе Альфа.
Тишина. Гробовая, звенящая тишина, в которой слышно лишь шипение воды и биение моего собственного сердца. Ни смеха, ни привычного гула голосов, ни лязга оружия на учебном полигоне.
«Где все?»
Сердце сжалось от холодного предчувствия, но разум отчаянно цеплялся за нормальность. Отлучились по тревоге? Но тогда маяк передавал бы сигнал боевой готовности, а не сводки с фронта. Они не могли просто так исчезнуть.
Инстинкт повел меня вперед, мимо призрачной трапезы, мимо открытых дверей. Ноги сами понесли меня к тяжелой бронированной двери в конце коридора. Кабинет капитана. Он точно должен быть там....
Я почти улыбнулась, представив его суровое лицо, которое всегда светлело при виде меня. Его теплая улыбка, от которой все тревоги уходили прочь.
Рука сама потянулась к ручке. Дверь, вопреки протоколу, не была заперта. Она бесшумно подалась внутрь.
И моя улыбка замерла, срезанная лезвием ужаса.
Воздух ударил в нос медным, приторным запахом крови и чего-то еще... чего-то пустого, неживого.
Все из 412 отряда лежали грубой, бесформенной горой посреди кабинета, их тела сплелись в последнем, немом крике. Застывшие глаза смотрели в пустоту, в потолок, на меня. Всюду была кровь, вытекающая из огромных ужасных ран.
А в кресле за своим массивным столом, будто на троне из костей и плоти, сидел он. Капитан. Его доспехи были исполосованы, из-под них сочилась алая жидкость, заливающая груду бумаг на столе. Голова была запрокинута, дыхание хриплое и прерывистое наполняло комнату.
Истеричный вопль вырвался из моей груди, прежде чем я сама это осознала. Слезы хлынули ручьем, застилая глаза. Я бросилась к мужчине, спотыкаясь о тела бывших товарищей, не веря, отказываясь верить.
— Капитан! Закричала я, падая перед ним на колени. Руки тряслись, пытаясь найти кровоточащий участок на его теле, чтобы остановить кровь. — Держись, я сейчас, я найду помощь! Аптечка, стимуляторы, целители... Вам нужно только подождать! Только продержаться ещё немного!
Мои пальцы дрожали, касаясь холодной щеки мужчины. Он с усилием повернул голову. Его глаза, мутные от боли и близкой смерти, с трудом фокусировались на мне.
Губы шевельнулись, выдыхая кровавый пузырь. Звук был тише шелеста травы, хриплый выдох и еле слышимое слово.
— Почему?...
Я наклонилась ниже, почти касаясь лбом его окровавленной груди, чтобы расслышать.
— Что? Что, командир? Я не расслышала...
Он сделал невероятное усилие. Его рука дрогнула и слабо сжала мою.
— Почему... Хрип вырвался из его горла, умирающий голос. — Почему ты нас убила?
Мой мир остановился и рухнул в одночасье. Слезы на глазах застыли.... Я отпрянула, уставившись на капитана в немом, шокированном ужасе.
— Что?.. Нет... Я не... Я никого не убивала! Голос сорвался на визгливый, испуганный вопль.
Его взгляд, полный невыносимых мук и упрека, не дрогнул. Капитан медленно, с трудом поднял окровавленную руку. Его палец, дрожа, указал куда-то за мою спину, на дверь в коридор.
— Почему... ты всё ещё не уничтожила... эту тварь? Прохрипел мужчина, и в его голосе прозвучала последняя, собранная сила. — Ты... не отомстила за нас... А это... равноценно... тому... что ты сама нас убила.
Я обернулась, следуя за его дрожащим пальцем. Дверной проем был пуст. Там лежала лишь пустота казармы и густая, непроглядная тьма в конце коридора.
Я всмотрелась в эту тьму, пытаясь понять, на что он смотрит.
И вдруг услышала....
Тихий, бархатистый, до боли знакомый смех. Звонкий, чистый, такой сладкий и беззаботный. Смех Эолы. Он нарастал, заполняя собой тишину, становясь все громче, навязчивее, безумнее.
Я вжалась в пол, зажимая уши, но смех звучал прямо в моей голове.
И вдруг... он резко оборвался.
Тишина снова одурманила меня. Я затаила дыхание, вглядываясь в темноту в проеме двери, пытаясь разглядеть хоть что-то.
Теплое, ласковое дыхание коснулось моего уха, и тихий, резкий голос прошептал буквально в душу:
— Чудовище... убившее всех.
Я вскрикнула и отползла, как ошпаренная, ударяясь спиной о кровавую гору тел. Передо мной, словно из самой тени, возникла она. Безупречная, сияющая. Эола. Ее глаза, холодные и бездонные, смотрели на меня с притворной жалостью.
— Нет! Завопила я, сжимая голову руками, пытаясь отгородиться от этого кошмара. — Я никого не убивала! Это всё ты! Это ТЫ!
Святая указующе подняла идеальную руку. Ее палец был направлен прямо в мое сердце. Губы тронула ледяная улыбка.
— Ты убила!
И тогда... зашевелились те, кто не должен был шевелиться.
С мертвым, костлявым скрежетом тело у моей спины дернулось. Затем еще одно. Один за другим, мертвецы, подчиняясь неведомой воле, начали подниматься. Вставали, неестественные и хромые, их стеклянные глаза были обращены на меня. Они окружали меня, кольцом смерти.
Хор разбитых, хриплых голосов, голосов тех, кого я любила, с кем ела за одним столом и сражалась плечом к плечу, проскрежетал, нарастая, сливаясь в один жуткий аккорд:
— Ты убила!
— Ты убила!
— ТЫ!
Бывшие соратники шагнули ко мне, протягивая окровавленные руки.
— НЕТ!
Я резко вскочила, сердце бешено колотилось, выбивая барабанную дробь ужаса. Грудь болезненно вздымалась, пытаясь заглотнуть воздуха, которого не хватало. По щекам ручьями текли горячие слезы, смешиваясь с холодным потом на висках. Библиотека. Секретная секция библиотеки, медленно проплывала перед глазами, вытесняя кошмарные видения, но ледяная дрожь не отпускала.
Я сжала голову руками, пытаясь выкинуть из памяти кошмарный сон, загнать обратно в глубины подсознания.
Вдруг нежные и в то же время железные, тёплые руки обвили меня, притянув к чему-то твердому и невероятно горячему. Я инстинктивно попыталась вырваться, но меня удержали, мягко, но непоколебимо, прижав к груди, от которой исходил знакомый жар и запах дыма.
— Всё хорошо, я рядом. Это просто сон.... Пронёсся низкий, сонный, но на удивление мягкий голос прямо над моим ухом.
Дыхание опалило мои мокрые волосы, и я поняла, что лежу на груди Рейгора. Его руки бережно обвили мою талию, прижимая к себе. Я не выдержала, рыдания с новой силой вырвались наружу. Вся моя бравада, всё напряжение последних дней рассыпалось в прах перед лицом того кошмара. Я вжалась в парня, в его тепло, цепляясь за реальность, которую он олицетворял, искала в его силе защиту от моего же разума.
Дракон ничего не говорил. Только заботливо поглаживал по спине, как будто всё понимая. Он просто позволял мне плакать, принимая всю мою боль и страх, поглощая их своим тихим, уверенным присутствием.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем рыдания сменились прерывистыми всхлипами, а затем и вовсе утихли. Я лежала, прислушиваясь к ровному, мощному стуку сердца под ухом. Оно билось медленно и уверенно, совсем не так, как мое. Стыд и смущение, наконец, начали пробиваться сквозь пелену отступившего ужаса. Я лежу на Флейме, вся в слезах, прямо как беспомощный ребенок....
Аккуратно, будто боязливый котёнок, я приподняла глаза, чтобы посмотреть на парня.
Его золотые глаза уже были открыты и пристально смотрели на меня. В них не было ни насмешки, ни раздражения, только глубокая, искренняя обеспокоенность.
— Тебе уже лучше? Голос был низким, бархатным от недавнего сна, но каждое слово было четким.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и снова опустила взгляд, уткнувшись лбом в его грудь. Слегка прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями.
— Что тебе снилось? Спросил Рейгар, и его пальцы снова задвигались в моих волосах. — Ты так дрожала и плакала, будто увидела самый страшный кошмар.
Я замерла. Нет. Я не могу рассказать ему это. Не могу произнести вслух те ужасные слова, что звучали в кошмаре.
— Я... не хочу отвечать на этот вопрос.... Прошептала я, голос мой прозвучал хрипло и осторожно.
Мышцы груди дракона напряглись под моей щекой, и я увидела, как брови шатена слегка нахмурились. Но он не стал настаивать на своём.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь частыми постукиваниями сердца. Затем Рейгар заговорил снова, и его тон сменился, в нем появилась жесткая, обеспокоенная нотка.
— Что вас с Фаустом связывает?
Вопрос прозвучал как удар раскатистого грома. Я непроизвольно вздрогнула, а рука на моей талии слегка сжалась, то ли успокаивая, то ли не давая отступить.
— Ничего. Выдохнула я, непроизвольно вдыхая запах дракона.
— Если ничего, тогда что он от тебя хотел? В голосе Рейгара зазвенело нетерпение. Он не верил. И был прав.
Я поежилась, пытаясь съежиться в комочек.
— Он просто... давал урок....
— Анивия. Голос шатена стал твердым и грубым. — Старайся не пересекаться с ним, когда вокруг никого нет, а если он продолжит тебя донимать, то сразу расскажи мне. Этот ублюдок очень опасен.
Я замолчала, сжавшись. Дракон был прав на все сто. Фауст был опасен.... И я по своей глупости заключила с ним нерушимый контракт. Однако признаться в этом шатену я не могла, не смотря на всю его суровость, Флейм очень добрый.... Он точно попытается помочь, а я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал из-за моей глупости. Теперь я уже чётко понимала, что Рейгар Флейм значил для меня слишком много... и эти... эти странные чувства, которые я боюсь назвать вслух... сейчас всё только усложняют. У меня другие цели... и в них ему нет места....
Я сделала попытку приподняться, отодвинуться от него, но его руки, только что такие нежные, сомкнулись в железные наручники на моей пояснице, не давая уйти.
— Рейгар. Начала я, и голос прозвучал странно, отчужденно. — Меня уже тошнит от того, что ты вмешиваешься в мою жизнь! Называешь меня своей женой, даже метки ставишь, что я твоя собственность! Тебе не кажется что это уже слишком?
Дракон непонимающе поднял бровь, обжигающе смотря на меня жёлтыми глазами.
Я сжала губы, не отрывая глаз от парня. В голове крутилось лишь одно: Мне нужно оттолкнуть его.... Окончательно и бесповоротно.... Это будет больно, но это сейчас единственный выход....
Выгнувшись грациозно в спине, я резко запустила руку под рубашку шатена, кончики пальцев скользнули по раскаленной, твердой кожице его пресса. Флейм вздрогнул от неожиданности.
— Ха, а может, ты просто хочешь переспать со мной? Мои слова прозвучали фальшиво и грязно, но я продолжила, глядя на него пустым, вызывающим взглядом. — И вся эта игра в любовь — простое желание?
Я нежно, почти ласково, провела ладонью ниже, по грубой ткани его брюк, чувствуя под ней мощную мускулатуру бедра, а затем... намеренно, будто так и надо, коснулась той самой выпуклости, что начала формироваться из-за моих прикосновений.
Эффект был мгновенным.
Рейгар резко, почти свирепо, схватил меня за плечи и отодвинул от себя, уставившись на меня с таким необузданным гневом и... болью в глазах, что мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Ты сейчас что делаешь? Он прорычал звериным, низким голосом, в котором клокотала ярость.
Я заставила себя ухмыльнуться, делая вид, что это меня забавляет, и потянулась к пуговицам на своей рубашке.
— А что такого? Я ведь не против переспать с тобой! При условии... Что ты, наконец, оставишь меня в покое! Мне действительно уже надоела твоя навязчивость!
Золотые глаза Рейгара, всего секунду назад полные ярости, внезапно остыли. Гнев в них погас, сменившись леденящей пустотой. Это было страшнее любого крика. Его пальцы, впившиеся в мои плечи, разжались. Он не оттолкнул меня, а просто... убрал руки, будто я была чем-то липким и неприятным.
Поникший дракон медленно поднялся с дивана. Его движения были неестественно плавными и точными. Я сидела, чувствуя, как жар его тела сменился ледяным холодом.
Он стоял ко мне спиной, глядя куда-то в темноту библиотеки. Его спина, широкая и мощная, сейчас была напряжена.
— Хорошо. Голос парня был тихим, ровным и безжизненным. В нём не было ни капли прежнего тепла или бархатной хрипоты. — Ты получишь то, чего хочешь.
Шатен обернулся. Его взгляд скользнул по мне, не задерживаясь, будто я была пустым местом, мебелью.
— С сегодняшнего дня ты для меня никто.
Флейм сделал шаг к выходу, и я почувствовала как запястье, на котором раньше была метка, закололо льдом. Браслет жены дракона испарился....
— Но запомни, Анивия. Дракон произнёс моё имя без привычной снисходительности, холодно и отстранённо. — Ты сама этого захотела.
Саламандр вышел из скрытой секции, не оглядываясь. Его шаги эхом раскатывались под сводами библиотеки, становясь всё тише.
Внутри всё замерло. Не было ни боли, ни слёз — только всепоглощающая, оглушающая пустота. Я добилась своего. Я оттолкнула его. Навсегда.