15
Дженни отдраила ершиком унитаз, затем смыла воду. Теперь помещение благоухало сосновой свежестью, душевая и ванна сияли чистотой — хотя вряд ли ими кто-нибудь воспользуется, ведь Чонгук обитал в хозяйской спальне, а она в своих маленьких личных апартаментах с личным же санузлом. Вымыла кафельный пол, отполировала зеркало, краны и ручки.
Возможно, это излишне, но во время уборки Дженни всегда зажигала ароматические свечи. Не то чтобы в комнатах плохо пахло, если честно, ей нравился запах в спальне Чонгука — его одежды, кожаных сапог и ремней, фетровых шляп, фланелевых рубашек, джинсов, самого это мужчины. Шкаф, набитый шелковыми костюмами, пах бы совсем по-другому. Интересно, способны ли конкурировать феромоны дипломата и мужчины, занимающегося тяжелым физическим трудом? Может, для некоторых особ — да, но Дженни открыла в себе пещерную женщину, для которой крепкие мускулы вне конкуренции. Итак: ароматические свечи, чтобы одолеть феромоны. Это может сработать. Возможно. Во всяком случае не помешает.
Прекрасный пример, насколько далеко зашла ее одержимость Чонгуком... раз ей даже нравится убирать за ним сбритую щетину из раковины и драить унитаз. Ладно, немного успокаивало, что за это платят... И всё же — хотя Дженни охотнее вбила бы себе гвоздь в палец, чем призналась честно в своих чувствах к нему — никуда не денешься, придется признать: ей нравится находиться в его спальне, нравится стирать и развешивать его чистую одежду, нравится снимать простыни с запахом Чонгука и застилать свежие.
Утешало одно — хотя она и не возражала чистить туалет, но никоим образом это занятие ей не нравилось, стало быть, в опьяненном феромонами мозге всё же остались крупицы здравого смысла.
Дженни повесила свежие полотенца и махровые мочалки на крючки, затем сложила чистящие средства в ведро и покатила тележку в другое место. Собрала грязные полотенца с пола, распахнула дверь и попутно подхватила ведро для мытья полов. Опустив голову, погруженная в заботы, с полными руками выбежала из ванной комнаты и уткнулась в твердое препятствие.
Поток адреналина прошил тело как электрический ток. Это было сродни панике, и все же не совсем то. Увидеть похожего на Брэда мужчину — это одно, а страшное осознание, что кто-то пробрался в дом — совсем другое. Дженни вскрикнула, тело отреагировало быстрее разума, быстрее любой мысли. Никакой логики, только кошмарное понимание, что кто-то проник в дом, что границы надежного убежища нарушены.
Мгновенный переход от ощущения полного комфорта к паническому ужасу буквально взорвал мозг, словно она выпала из реальности, словно рухнула глубоко внутрь себя, где спокойно даже тогда, когда тело подчинялось первобытному инстинкту выживания. Все стало далеким и размытым. Дженни смутно услышала собственный крик, хотя звук был странно приглушенным, хриплым, бессвязным. Мельком увидела голый торс, но инстинкты не дали время сложить два и два и придумать логическое объяснение появлению в спальне полураздетого мужчины. В голове мелькнуло имя Чонгука, но она уже ринулась в бой, бросила всё на пол и размахнулась кулаком, дабы ударить что есть сил.
Существуя в двух разных плоскостях, полностью дезориентированная, Дженни ничего не соображала. Тело действовало само по себе, пока рассудок где-то в другом месте с трудом пытался осмыслить, что происходит. Будто мысли пели под фонограмму, не поспевая за музыкой, и никак не удавалось совместить все вместе.
Не дожидаясь, пока Дженни придет в себя, Чонгук нырнул в сторону, чтобы избежать потери зуба или перелома носа, потом пригнулся и сильно толкнул ее плечом. Достаточно ощутимый удар основательно встряхнул, мир перевернулся вверх дном, ноги оторвались от земли, и вот уже обезумевшая Дженни оказалась лежащей спиной на ковре, а Чонгук схватил ее запястья сильной рукой и прижал над головой. Она ошеломленно уставилась в карие глаза — суженные, потемневшие и наполненные эмоциями, которые Дженни не сумела уловить, да и не хотела.
— Что ты здесь делаешь? — выпалила она, стремительно, с невероятной скоростью переходя от ужаса к возмущению.
Злиться на его вторжение — полный абсурд, не поспоришь, но ей никак не удавалось вернуть душевное равновесие. Шок от паники, ярость, чистый инстинкт выживания — что бы это ни было и в любых сочетаниях — все еще будоражили мозги, нет времени следить за собственным языком.
— Живу я здесь, черт побери, — огрызнулся Чонгук.
Что ж, хотя бы разобрались с его эмоциями. Раздражен. Нет, зол как черт.
Дженни моргнула, глубоко вздохнула, подождала, пока прояснится в голове. Хорошо хоть не ринулась наутек, как свихнувшаяся белка.
— Нет. Я имею в виду, что ты здесь делаешь именно сейчас? Я бы извинилась, но... нет, сам виноват, что я на тебя напала, раз пришел не вовремя. Подожди. Может, еще когда-нибудь и огрею чем-нибудь тяжелым. Зарекаться не стану. Но сегодня прошу прощения.
Чонгук склонил голову, выслушал угрозу перепуганного зайчишки, потом закрыл глаза и тяжело вздохнул. Голый торс на мгновение коснулся ее груди, вызвав внезапный толчок самосознания, в голове раздался неслышимый щелчок, мозг и тело обрели идеальную синхронность.
Черт, всё плохо. Дженни так старалась держаться от него подальше, чтобы не коснуться даже случайно, потому что всей душой ощущала, насколько сильно к нему влечет, насколько много в нем искушений. Дать волю чувствам — несправедливо по отношению к любому из них, учитывая ее ситуацию. Старалась, старалась, и вот, пожалуйста — лежит под мощным горячим мускулистым телом, живот свело, всё тело напряглось в ожидании.
Дженни грыз нестерпимый голод, голод, не имеющий никакого отношения к еде, а исключительно к женской сущности. После Брэда она не только отвергала любые романтические отношения, но и сомневалась в собственном чутье, когда дело касалось мужчин. Держала себя в эмоциональной одиночной камере, не позволяя насладиться нормальным флиртом или даже случайными свиданиями, не говоря уж о чем-то более серьезном.
И всё же, несмотря на все меры предосторожности, в результате распростерлась под тяжелым телом Чонгука и тает от восторга. Все мышцы сжались, тело само по себе выгнулось и прильнуло к источнику утоления неодолимого голода. Дженни лихорадочно заерзала, пытаясь освободиться.
Он слишком близко, настолько близко, что можно разглядеть каждую волосинку в щетине. Лицо прямо над ней, карие глаза еще больше потемнели. Дженни даже увидела свое крошечное отражение в черных зрачках и пятнышках на радужке. Тепло его тела, особенно голого торса, жгло даже сквозь одежду. Вокруг витал запах — его горячей кожи, лошади, на которой он прискакал, сена, замши, свежего воздуха — многочисленные ароматы сливались воедино и создавали неповторимую ауру, принадлежавшую только ему, ему одному. Пощипывание и томление в сосках подсказало, что они затвердели и встопорщились. А он это ощущает? У Дженни вспыхнули щеки от смущения и одновременно от озорства.
Еще больше нервировало, что она явно чувствовала твердую выпуклость в джинсах, прижимающуюся к ее промежности. Может, эрекция всего лишь рефлекторная реакция мужчины, лежащего на женщине, но в выражении его лица не наблюдалось ничего непроизвольного.
О Боже! Как же хотелось раздвинуть колени, обхватить его ногами и притянуть ближе. Пришлось стиснуть зубы, чтобы подавить страстный стон, нарастающий в горле. Как же хотелось снова стать нормальной женщиной и жить нормальной жизнью! Как же хотелось заняться с Чонгуком любовью!
Но нельзя. Ничем хорошим это не закончится. Нельзя. Неважно, каких невероятных усилий это потребует, надо его оттолкнуть — и эмоционально, и физически.
Эмоционально, может, и получится, пусть и с огромным трудом, а вот физически...
Дженни положила руки на широкие плечи и попыталась отодвинуть — бесполезно. Беспомощно стиснула бугрящиеся мускулы, наслаждаясь мощью, теплом, неуемной энергией и жизненной силой Чонгука. Смотрела ему в лицо, дыхание стало частым и поверхностным, губы парили над губами.
— Отпусти, — слабо пролепетала она.
Если бы она потребовала, он бы тут же ее освободил. Дженни это понимала, Чонгук это понимал. Наступило долгое молчание, невыносимо долгое, у нее заколотилось сердце, потому что его взгляд потяжелел и сосредоточился на ее губах. «Сейчас он меня поцелует! О, Боже, сейчас он меня поцелует!». И где взять силы отказать? Несмотря ни на что, несмотря на крайне веские причины, удерживающие от взаимного влечения, в этот момент соблазн был настолько силен, что Дженни прекрасно осознавала — она не сможет остановить ни его, ни себя.
Потом Чонгук отстранился и поднялся на ноги одним гибким тренированным движением, так легко, словно для него это ничего не значило. Наверное.
Отсрочка. Или отказ. Не имеет значения, главное, что он спас ее от собственной глупости.
Чонгук протянул большую мозолистую ладонь, Дженни машинально вложила в нее правую руку. Он поставил ее на ноги, но руку не отпустил. У нее снова подпрыгнуло сердце в предвкушении поцелуя, тело снова напряглось, голова закружилась. Вместо этого Чонгук притянул Дженни к себе, опустил голову и посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты уже второй раз слетаешь с катушек, — буркнул он. — В первый раз пыталась сбежать. Сейчас махала руками, как десятилетняя девчонка. Учитывая ситуацию, какого черта до сих пор не освоила хотя бы несколько приемов самообороны?
Сказанное находилось настолько далеко от того, что она ожидала, что на несколько секунд Дженни потеряла дар речи. Открыла рот, не нашла ответа, снова закрыла. Потом встряхнулась, в буквальном смысле. На то имелись причины, в том числе пара очень важных.
— Деньги. Время. И умение драться не защитит меня от пули.
Чонгук вздрогнул, взгляд снова потемнел, и внезапно Дженни поняла — он злится не потому, что она на него замахнулась, а потому, что не попала.
— Ублюдок в тебя стрелял? — рявкнул он.
«Не в меня. В Нову». Брэд просто перепутал, и Нова заплатила своей жизнью.
Дженни покачала головой, ужас охватил все тело, ужас, печаль и невыносимая скорбь.
— Да, — не вдаваясь в подробности, кивнула Дженни, ведь Брэд действительно целился в нее, просто по ошибке попал в Нову.
— Значит, пора тебе научиться стрелять, — помрачнев еще сильнее, заявил Чонгук.
— Зачем? У меня даже пистолета нет.
И купить нельзя, потому что проверка личных данных тут же оповестит Брэда о ее местонахождении. Неизвестно, проводится ли проверка в пределах штата или всей страны, и насколько легко получить эти сведения. Можно попробовать выяснить с компьютера Чонгука, и всё же приобрести пистолет будет проблематично.
— Достать оружие не проблема, — холодно улыбнулся Чонгук, всё такой же мрачный.
— Но проверка моих данных...
— При частной продаже не нужна.
— О.
Столкнувшись с неожиданно открывшейся перспективой, которая секунду назад казалась невозможной, всё, что Дженни смогла сделать — судорожно сглотнуть. Пока у нее не было пистолета, ей не приходилось принимать трудное решение — стрелять или нет. Она никогда не была жестоким человеком. Это Брэд вынудил поменять образ жизни, настолько далекий от ее природных задатков, что иногда Дженни себя не узнавала. Или просто открылись некие грани ее личности, которые в обычных обстоятельствах никогда бы не проявились?
— Не волнуйся, я сам раздобуду тебе оружие. И дам несколько уроков самообороны. В общем, научу и стрелять, и драться.