Глава 24
Приземляюсь на бордюр и снимаю каблуки. Пока жду, успеваю замёрзнуть — нетипично для лета, но нервы устроили бой с температурой. Внутри ничего не греет.
Когда напротив останавливается чёрная машина и опускаются окна, я узнаю Остина за рулём. С заднего сиденья выглядывает Холли. Сжимает бокал с алкоголем и голосит:
— Грейс, поднимайся!
Держа каблуки, я подхожу босиком и сажусь рядом с подругой.
— Держи, я и тебе «позаимствовала», — она протягивает мне второй бокал.
— Ты украла бокалы? — ошарашенно смотрю на неё, но принимаю его.
— Не обращай внимания, — говорит Остин, злостно поглядывая через зеркало. — Просто она больше никуда не пойдёт.
— Это лишнее, — защищаю подругу я, словно опытный адвокат. — Аннет никогда не следит за вещами. Для неё два бокала — всё равно что монетка среди золота. А сейчас ровно час, значит, Холли как раз вовремя покинула вечеринку.
Остин сжимает руль крепче, но не пререкается. Я настораживаюсь, а машина уносит нас прочь от элитного квартала.
Нажимаю кнопку, и окно полностью опускается. Ветер разгоняет мои волосы, запутывает их, обжигает щеки, ещё влажные от слёз.
Мы останавливаемся на заправке с высокими вывесками и яркими буквами, освещающими тьму. Вокруг стоят бензоколонки, автомойки и зарядные станции для электромобилей. Магазин предлагает перекусы, продукты и оплату услуг.
Остин выходит, чтобы оплатить и заняться заправкой. Я поворачиваю голову, думая, что Райт уже спит, но та хулиганским взглядом следит за своим парнем, а потом таращится на меня. Только собираюсь притормозить её пьяный хаос, как она внезапно меняется в лице.
— Успокойся, я не пьяна.
Она отдаёт мне свой бокал. Я делаю глоток и, к своему шоку, понимаю, что это вода с лимоном, а не водка.
— Но ты же выпила около шести бокалов...
— Ещё скажи, что поверила, будто я подружилась с Девис, — Холли поправляет лямки топика. Я поджимаю губы, потому что действительно так подумала. — Скользкая особа. Но я кое-что узнала.
Остин возвращается, заливает бензин в бак, а я лихорадочно переглядываюсь между ним и нами.
— А твой парень? Он же убьёт тебя за твоё «пьянство».
— Об этом не беспокойся, он отходчивый.
Дверь открывается, Остин садится за руль, и Райт снова начинает улыбаться, как дурочка.
— Котик, мы уже приехали?
Она выхватывает у меня бокал, наклоняется к Остину, обнимает его за шею и сюсюкается. Я отворачиваюсь и делаю большой глоток шампанского из своего бокала. Остин пытается её успокоить, прикрикивая, а, когда Холли недовольно цокает и откидывается назад, машина трогается с места.
Я оглядываюсь на неё. Подруга подносит палец к губам
— Ш-ш-ш... — она подмигивает, и я усмехаюсь.
Холли продолжает свой спектакль до конца поездки, пока я наслаждаюсь эффектом алкоголя и прекрасным видом города. Но когда машина останавливается у моего дома, а она пытается меня поцеловать, я изворачиваюсь.
— Господи, Райт, переставай пить! — шикаю я. Она смеётся, утыкается лицом мне в плечо, стараясь подыгрывать. — Мне пора. Остин, не тревожь её до утра, поверь, так будет лучше.
Обуваю каблуки, выхожу и поднимаюсь в квартиру. Это даётся сложно: веки и ресницы слипаются, я бесконтрольно зеваю. Отбрасываю обувь и сумочку в прихожей, плетусь в спальню. Шары всё ещё бродят по комнате, напоминая о Дьяволе.
У тебя это отлично получалось, детка, так что давай тогда уже признайся, что врала мне всё это долбаное время! Просто признайся в этом.
— Врала? О чём? Что любила тебя?
Беру один шар и сажусь на кровать. Обвязываю ленту вокруг запястья. Устала. Плюю на всё и ложусь, сворачиваясь в позе эмбриона. Шарик парит надо мной.
— Тебе этого недостаточно?
— Недостаточно.
— Этого слишком мало, чтобы удержать меня, Кристофер...
Тьма убаюкивает, но играет против меня. Что-то незнакомое. Не дьявольский купол, способный признать меня близкой себе по духу. Это как смола, замедляющая движения, сковывающая тело.
Я настороженно брожу по хмурому лесу, будто наполненному дикими хищниками. Не оглядываюсь — словно знаю, что позади мрак. Сейчас мрак, и дальше — тоже мрак. Сплошной ад без возможности что-либо исправить. Густой туман, выцветшая зелень и сухая земля вызывают апатию, ощущение безжизненности, словно я влезаю в чужой, не свой мир.
Шорохи, угуканье и треск веток возбуждают каждую нервную клетку, гоняя на них, как на арфе. Хочется обернуться, сопротивляться, но я словно кукла, которую притягивают и ведут.
Внезапно останавливаюсь, словно кто-то отпустил меня. Холодок скользит по коже — от земли, через ступни, вверх по телу, к макушке, словно струится по стволам высоких деревьев. Сердце набирает обороты. Кто-то следит за мной, наблюдает, изучает — как объект. За валуном, поросшим мхом, я замечаю ярко-жёлтые глаза — глаза змея-искусителя. Они мучительно напоминают о совести и невозможности вырваться из петли.
— Нет... нет... — надрывно кричу я, когда лес начинает кружиться, как веретено, а в голове словно лопаются сосуды. — Это нереально, не мои чувства... — Закрываю ладонями уши, крепко зажмуриваюсь от страха и навязчивого шёпота. — Это не моя история! Хватит! — истошно выкрикиваю, и всё резко прекращается.
Поочерёдно открываю глаза. Боль спадает. Лес освещён луной, ветер мягкий и робкий, а ветки деревьев покачиваются, словно приветствуют. Из-за широкого дерева выходит девушка, придерживаясь пальцами за шершавую, царапающую кору. Она одета в больничную белую рубашку, испачканную порошком, грязью и странными прозрачными пятнами. Её губы бледные, как и кожа, напоминают фантом. Только зелёные глаза светятся чем-то зависимым и покинутым. Я знаю, кто это.
— Прости, — ангельским голоском шепчет она, опуская взгляд, будто вот-вот заплачет.
Эмили выглядит чересчур мило, невинно, как нетронутая ромашка. Возникает желание подбежать, обнять, дать ей надежду на жизнь, но я беспомощно понимаю: её нет среди нас — среди людей. Она подходит под описание Кристофера, и я понимаю его травму. Это невыносимо — смотреть на ту, кто напоминает ребёнка.
Я винила её у дороги, похоже, поэтому она явилась. Моё сердце разрывается, когда я осознаю, почему этот мир такой разваливающийся. Я делаю шаг, но она жутко качает головой, напрягаясь, словно мне грозит опасность.
— Живые не должны ходить с нами. Ты нужна ему. Прости.
— Простить? Тебя или его?
Змеи шуршат в кустах, тучи сгущаются, а луна проказливо прячется.
Осталось несколько секунд.
Я порывисто оглядываю Эмили, понимая, что могу не успеть.
— Прости, — повторяет она, как молитву. В груди разливается тепло, будто она прикладывает ладонь к моей душе. — Помоги.
— Кому помочь? — я выпускаю тягостный вздох, бросая взгляд на луну. Её почти не видно. — Эмили! — срываюсь и исчезаю из этого мира.
— Эмили! — я широко распахиваю глаза и тяжело дышу.
Кожу стягивает на запястье: лента впивается в кожу. Быстро развязываю её и отпускаю шар, затем начинаю массировать виски. Окно закрыто. Я поднимаюсь и приоткрываю его, впуская свежий воздух.
После душа, одевания и завтрака, состоящего из одной обезболивающей таблетки, реальность всё ещё не проясняет сон. Он не оставляет меня в покое, словно булавками протыкает где-то в районе души. Её голос снова и снова просит, молит.
Выхожу на улицу, поглаживаю живот, притупляя тошноту. Не смогла поесть: мертвенный образ Эмили словно парализует. Даже йогурт не впихнуть.
Сажусь в машину и включаю радио. Неосознанно обгоняю машины, нарушая правила. Отвлекаться — явно не мой конёк. Останавливаюсь у кофейни, глушу двигатель. Руки слегка трясутся. Адреналин пульсирует в крови, сравнимый с наркотиком. Зато голова больше не болит, вены расширились.
Захожу в кофейню, и ко мне сразу подлетает Алекс.
— Грейс Смит, к вам, видимо, по объявлению.
Зал полон людей, и Алекс явно не справляется с обслуживанием — очередь только растёт. Некоторые посетители с интересом посматривают на лестницу, предполагая, что наверху что-то новое.
— Насчёт работников? — уточняю я.
Алекс кивает. Я смотрю на наручные часы, затем — на дверь своего кабинета, перед которой собралась группа сотрудников. Телефон вибрирует. На дисплее высвечивается: «Неизвестно».
— Уже начинают звонить, — шутит бариста.
Похоже, мой рабочий день будет куда веселее. Уоллер занялся рекламой.
— Сделай мне латте, пожалуйста, — бросаю на ходу и направляюсь к кабинету.
Увидев, что я открываю дверь ключом, кандидаты оживляются и начинают протягивать свои резюме. Я отступаю, стараясь держать лицо подальше от острых углов папок. Неужели моя кофейня стала настолько популярной, что все хотят работать именно здесь?
— Грейс Смит, позвольте... — девушка в очках пробирается вперёд.
Приоткрываю рот, растерянно оглядывая толпу:
— Пожалуйста, — прерываю я, и шум мгновенно стихает. — Заходите по одному. Всем уделю внимание.
Сажусь на своё место, поправляю пиджак и достаю блокнот с ручкой. Да начнётся отбор сотрудников.
Первой заходит девушка в официальной одежде, в очках — та самая целеустремлённая и, судя по походке, продуманная.
— Здравствуйте. Надеюсь, вакансия менеджера-бухгалтера ещё свободна?
Очень точно и в цель.
— Да, — незамедлительно отвечаю я. — Можно ваши документы и резюме?
Девушка с важным видом протягивает бумаги, и я вчитываюсь.
Так проходит мой день: без еды, с бесконечными стаканчиками кофе и собеседованиями с самыми разными людьми. Желающих заявить о себе много, а отказывать я не люблю, хотя мой холодный взгляд об этом не говорит.
В конце рабочего дня я с облегчением откидываюсь на спинку кресла, победно вытягиваю руки вверх и потягиваюсь. Слышится стук в дверь, затем её приоткрывают. Я убираю улыбку, но, увидев Кларка, расслабляюсь.
— Смотрю, дела идут в гору, Грейс Смит, — подтрунивает он над моей довольной физиономией. — Рад, что тебя всё устраивает.
Он садится напротив, в упор глядя на меня. Я отвечаю тем же. Ни страха, ни тревожности, ни злобы. Мы будто действительно партнёры по работе.
— Кофе? — предлагаю я.
Он хмуро отмахивается, погружённый в чтение на телефоне.
— Тогда чем обязана?
— Не хочешь заглянуть в моё подпольное казино? — переключается он на меня. — Познакомишься с моим делом поближе. Можешь не переживать: ни полиции, ни оружия, ни разборок.
— Тебе что-то нужно...? — тише переспрашиваю я.
— Грейс, я же сказал. — Кларк накрывает мою ладонь своей. — Я хочу, чтобы ты полностью доверилась мне. Это основа отличного делового сотрудничества. Позволь мне познакомить тебя с моим бизнесом. И мы хорошо проведём время.
— Да... Хорошо, я схожу с тобой, — я аккуратно высвобождаю ладонь из его хватки.
Он смотрит на наручные часы и поднимается:
— Тогда будь готова к десяти. Я заеду за тобой.
— Что? Сегодня? — вскрикиваю ему вслед.
— У тебя другие планы? — Уоллер оборачивается у двери, выгибая бровь.
Мысли об Эмили замучают меня этой ночью. Есть шанс провести время иначе.
— Нет, я свободна.