Глава 6
После душа я отправляю сообщение Алексу, что меня сегодня не будет, и им придется закрыть кофейню. В субботу мы работаем до трёх, так что я там не понадоблюсь. Я надеваю короткие шортики и свободную футболку, иду на кухню, завязывая волосы в небрежный пучок, и собираюсь приготовить панкейки.
Меня снова преследует сон с Кристофером. Не скажу, что привыкла к ним, но раньше мне часто снилось нечто подобное. После всего, что между нами произошло, такие сны были неизбежны. Особенно после зимних каникул. Тогда я сильно скучала по нему, будто меня раздирало на части, несмотря на то, что одновременно я его ненавидела. Единственное, что меня настораживает, — это то, что Дьявол снова поселяется в моём подсознании. Хотя я считаю, что вполне освободилась от него.
Самое забавное, что сон сохраняет черты реальности, хотя на самом деле всё было иначе...
Кристофер делает шаг, загоняя меня в тупик и прижимая к стене. Я издаю вздох. Его тело почти касается моего, и мне это нравится.
— С каких пор ты такая сука?
— С тех самых пор, Дьявол! Ты не должен так удивляться, — парирую я.
Он внезапно делает шаг назад, словно вспомнил о чём-то, и я удивлённо вздыхаю, даже болезненно. То есть он и правда чувствует отвращение ко мне?
Форест молча берёт меня за руку, его хватка крепка, но не брезгливая, и он притягивает меня к себе. Открывает дверь свободной рукой и аккуратно выводит меня в коридор.
Я оборачиваюсь и смотрю на него с ноткой обиды, а он — безразлично, как бетон под палящим солнцем. Дьявол начинает закрывать дверь. Я приподнимаю голову и ухожу в другую сторону раздевалки.
А чего я ещё ожидала?
Разбиваю яйца и перемешиваю их венчиком в блюдечке. Готовка напоминает мне о дне, когда я была под наркотиками и осталась у него. Не знаю, но обычно такие трепетные воспоминания с оттенком дежавю вызывают у меня отторжение. Однако... последние дни, а особенно сегодня, я будто впервые думаю о своём прошлом так свободно. Возможно, я окончательно смирилась с потерей.
Мозг решил подарить мне интимную сцену с Кристофером — сцену, которой на самом деле никогда не было. После нашего расставания он больше не прикасался ко мне. Он не пытался, а я, в свою очередь, пообещала себе и ему, что не позволю ему дотронуться ко мне.
Я погружаюсь в воспоминания, доставая из них остальные кадры. Это было мероприятие — день здоровья...
— Сегодня лекции отменяются, — оглашает декан в актовом зале, и студенты победно вопят. — Но! По важной причине, одной из которых является проверка администрации, мы обязаны провести целый учебный день в спортивном зале.
— Говорите конкретнее. Что за причина? — грубо прерывает Кристофер, сидя с каменным лицом.
О, я помню, что он не любит, когда ему недоговаривают.
Все студенты умолкают, украдкой выглядывая из-за своих мест, чтобы взглянуть на Дьявола. Я — не исключение. Он сидит через один стул от меня, раскинув ноги и вседозволенно облокотившись локтями на подлокотники. Облегающая водолазка подчёркивает рельеф его мышц, а татуировки на запястьях выглядывают из-под закатанных рукавов. Я невольно сжимаю и разжимаю пальцы при одном только его виде.
— День здоровья. Мы все должны помнить, как важно заботиться о нашем здоровье, именно поэтому вам было сказано принести на сегодня спортивную одежду. Как вы знаете, в вашем перечне нет предмета физической культуры, но это приказ, и вы не можете пропустить этот день.
Я оборачиваюсь на Дьявола — он с вызовом вскидывает брови, услышав: «Это приказ», а Кэтлин, сидящая между нами, устало закатывает глаза, переводя внимание на меня. Понимаю, ей хватает физической активности на работе.
Мы выходим из зала, и студенты начинают переговариваться. Кто-то подпитывается новостью, уже планируя, как воспользуется свободным временем, а кто-то возмущается, ссылаясь на свой свежий маникюр и безупречный макияж. Не говоря уже о тех, кто сразу сваливает домой, бросив эту идею к чёрту. Я бы тоже не отказалась поступить так же, потому что представляю, как часто буду там пересекаться с Крисом.
Я оборачиваюсь к Кэтлин и кривлюсь:
— Может, мы молоды и справимся с этим здоровьем без помощи администрации?
— Не зарекайся. Иначе потом будешь платить за то, чтобы ходить в залы и таскать железо, — цокает она.
Кристофер с Майклом проходят мимо и подмигивают ей. Похоже, они точно идут.
— О, умоляю, будет круто. Давай, пошли! — настаивает подруга. — Я сбегаю за формой в машину, а ты иди.
Моррисон уходит, а мимо меня проплывает Аннет со своей знаменитой троицей. Помню, она говорила, что они для неё не больше чем статусная поддержка. Но сейчас все трое разукрашенных девиц посылают мне ненавистные взгляды, будто тренировались делать это по команде. Затем они дружно прыскают от хохота.
Я, как пребывала в флюидах безразличия, так и пребываю. Привыкла к их особому отношению ко мне.
К тому же я понимаю, что они тоже собираются на мероприятие. Собрание бывших, м?
Я обречённо сжимаю свою сумку и направляюсь в раздевалку.
— Кто же знал, что я перепутаю двери? Там было темно, — бормочу себе под нос, включая плиту.
Проходит минут двадцать. В зале достаточно народу: парней около десяти, а девушек вдвое больше. Мы с Моррисон отдыхаем на скамейке, то обсуждая институтские новости, то наблюдая за спортивными боями. Моей избитой темы о Дьяволе мы не касаемся. Кэтлин ничего не рассказывает о нём, но и обо мне тоже предпочитает молчать. Я благодарна, что она больше не тычет меня в это носом.
Парни играют в баскетбол, и я невольно засматриваюсь. Они двигаются ловко, прыгают, бегают, зарабатывают очки, а в случае победы снимают футболки. Эффектное зрелище, особенно учитывая, что большинство из них действительно в отличной форме. Впрочем, иначе они бы не вышли на поле. Остальные — те, кто послабее, — зависают в телефонах или играют в настольные игры.
Я даже не подозревала, что Кристофер так хорошо играет. Сколько бы я ни пыталась, игнорировать его просто невозможно. Он буквально притягивает к себе внимание студенток, особенно когда задирает футболку, чтобы вытереть лицо от капель пота, или громко выкрикивает подсказки своей команде, объясняя, как лучше отобрать мяч.
— А вот и главная безотказ... — будничным тоном начинает объявлять Кэтлин, и я слабо толкаю её локтем в бок, чтобы она замолчала, потому что Девис нас слышит.
— Спорт — это не ваше? По вам видно, — демонстративно говорит Аннет, обращаясь к нам.
На ней обтягивающие профессиональные лосины и спортивный топ, подчёркивающий её заметную грудь. Плоский живот открыт, как и пупок. По внешнему виду сразу понятно, что она регулярно посещает зал.
Мне бы такую уверенность в себе, чтобы одеваться так... Нет, её фигура действительно идеальна, и на неё с жадностью оглядываются, но я не могу представить себя в таком виде в учебном заведении.
— Да по тебе видно, каким спортом ты зарабаты... — в унисон продолжает язвить Кэтлин, и я крепко сжимаю её ладонь. Боже, пусть это не превратится в бои без правил. — То есть, занимаешься, — исправляет она, сквозь зубы выдавливая подобие улыбки.
Девис хмыкает, проходит в зал и начинает разминаться. Некоторые парни отвлекаются от игры, за что Кристофер рычит, а Майкл даёт им подзатыльник. Моррисон наблюдает за ней и её компанией своим фирменным стервозным взглядом, а я откидываюсь спиной к стене.
— Скукотища полная, я сваливаю, — хриплю я, собираясь уйти, но слышу...
— Играем в волейбол, — командным голосом кричит Аннет и хлопает. — Капитанами команд будут Кристофер и Майкл. — Она кидает им мяч в бело-синюю полоску, и Сокол без усилий ловит его.
— Ну-ка, пойдем. Ты говорила, что играла раньше, хм? — со скрытым подтекстом тянет меня Кэтлин, и мне приходится встать.
Я отнекиваюсь и торможу ногами, но уже поздно — мы присоединяемся к толпе.
— Мы выбираем участников, — ультимативно сообщает Форест, холодно оглядывая желающих.
Я нервно поправляю волосы, откидывая их за спину, понимая, что сейчас мне предстоит быть либо за него, либо против. И, честно говоря, я не против вообще покинуть поле битвы. В обеих этих ролях я уже была — и они ничем не отличаются по степени боли.
— Кэтлин, — первый выбирает Майкл.
Крис принимает это, даже пальцем не пошевелив. Он бы ни за что не выбрал её, зная, что его друг нуждается в ней.
Кэтлин широко улыбается и кошачьей походкой направляется к Джонсу, который стоит, спрятав руки в карманы, с ухмылкой, делая вид, что его не впечатляет счастье черноволосой. Девис презрительно смотрит на них, а я, в ответ на её отвращение, приговариваю, чтобы она не сглазила их.
— Аннет.
Форест даже не осматривает всех, он просто называет её имя. Это звучит, как колокол в церкви или последнее слово перед выстрелом. Аннет хмыкает, ничуть не сомневаясь, а Кэтлин не реагирует. Она продолжает держать баланс между мной и Дьяволом. Я не могу её винить.
Кристофер поднимает глаза на меня, словно испытывая. Это из-за нашей стычки в раздевалке? Я держу равнодушный взгляд, но мысль о том, чтобы горько и дерзко рассмеяться, всё больше привлекает меня.
Никто не удивился. Дьявол. Твой выбор очевиден.
Девис пробирается через зал своей змеиной походкой и встаёт плечом к плечу с Кристофером, будто примеряя на себя корону главной. Я предпочитаю рассматривать пару Майкла и Кэтлин — вот мои король и королева.
Я расслабляюсь и жду окончания выбора. Не думаю, что меня возьмут в команду — я, как минимум, выражаю скуку к игре, а как максимум — держусь подальше от двух капитанов. Скорее всего, я вернусь на место и займу роль наблюдателя.
— Грейс, — голос Майкла звучит как звон трезубца для сирен.
Я вскидываю брови. Даже Моррисон приятно шокирована, но прижимается к Майклу в качестве благодарности.
— Ты будешь в моей команде, — харизматично подмигивает он, будто дело не в Кэтлин.
Я набираюсь вольного духа и смотрю на Криса. Он дёргает скулами, бросая взгляд на Майкла. Дьявол будто бы не против, но явно что-то подозревает насчёт друга.
Похоже, теперь мне придётся победить тебя, Дьявол. Не думай, что я так просто отдам тебе победу.
— Он всегда был ко мне добр, — шепчу я с теплотой в сердце, вспоминая Сокола. — Порой мне его не хватает... Может, если бы у нас было больше времени, мы стали бы такими же друзьями, как Фениса и Дьявол.
Я переворачиваю первый панкейк.
Игра в самом разгаре, и мы подходим к концу. Счёт 9:8, играем до десяти. Команда Кристофера лидирует, что не интригует, но я впечатлена умениями Аннет. Она оказывается не так уж и плоха, часто попадает при подаче, хоть и нижней. Но без Дьявола они явно бы проиграли — большая часть очков благодаря его мастерству и силе.
Наша команда не уступает. У нас отлично играет Майкл — он меткий даже в волейболе и хорошо умеет разыгрывать мяч. Ещё нашей команде несколько баллов принесла я за то, что умею понимать намерения Сокола и вовремя страховать, что немного поразительно, ведь я давненько не играла.
Я стою посередине, а Майкл слева, сбоку, на своей позиции. Он жестом зовет девушку под сеткой и указывает на меня, затем крутит средними пальцами, словно барабан, приказывая, чтобы мы поменялись местами.
— Кукла, к сетке, — шепчет Сокол, но так, чтобы никто не услышал моего прошлого прозвища.
Почему-то меня это не напрягает — будто с Майклом я могу сохранять наши партнерские отношения, и тут же страхую его.
Я стою у сетки, а Майкл с готовностью двигается к девушке в центре зала, его руки вытянуты. Я поднимаю свои руки, слегка закрывая вид нашим соперникам, и киваю Джонсу.
Аннет что-то шипит своей подруге, которая готовится подать мяч. Я слышу три удара об пол, затем замах. Сердце колотится. Она явно плохо замахивается — мяч попадает в сетку.
Мы радостно кричим. Я подбегаю к Джонсу, и он треплет мои волосы ладонью. Когда подбегает Кэтлин, мы все трое обмениваемся дружескими «пять». Аннет недовольно фыркает, скрестив руки на груди. Я смеюсь и вдруг замечаю внимание Кристофера, устремленное прямо на меня. Он подбрасывает волейбольный мяч, не выражая ни раздражения от проигрыша, ни обиды. Его взгляд настойчив, словно моя решимость разжигает в нем интерес, заставляя меня немного замешкаться.
Мне кажется, всё это время Дьявол наблюдал за мной. Он следил за каждым моим движением, за словами, за тем, как я сплотилась с Соколом. Моя грудь тяжело вздымается при таких близких предположениях.
Но к Кристоферу подбегает Аннет, уловив мой сосредоточенный взгляд. Она демонстративно встаёт на носочки, что-то шепчет ему на ухо и лёгким движением касается его руки, останавливая бесконечное подкидывание мяча. Я отворачиваюсь, не желая видеть их идиллию.
Передо мной Кэтлин крепко обнимает Майкла, практически отрываясь от пола. Это выглядит страстно и трогательно. Если честно, я до сих пор не понимаю, что между ними, но, кажется, это начало грандиозной любви.
— Последний раунд. Решающий, — обращается к нам Майкл. Я киваю, собирая свою решимость заново. — Грейс, вначале у сетки буду я. Они должны отвлечься от моих навыков. Ты справишься.
— Конечно, мы все понимали, что нельзя нарушать круг, меняться местами, но никто не возражал. Мы не играли на соревнованиях, это был вспыхнувший азарт между двумя командами — двумя капитанами. Это была потрясающая игра. Без правил. Пылкая. Сплоченная, — размышляю вслух и откусываю панкейк. — Только вот в чем вопрос: главное — победа или участие?
Игра никак не может закончиться. Похоже, никто не хочет уступать. Мы мокрые, пульс зашкаливает, адреналин на пределе. Ладони и запястья болят, но это приятная боль. Наши соперники приняли ту же тактику, что и мы: взять победу любой ценой. Кристофер и Аннет носятся по всему полю, постоянно меняя позиции. Никто не идеален.
Я справилась с несколькими подачами, хотя дважды упускала мяч. Джонсу приходилось отыгрываться и выравнивать счёт. Он не возражал и не ругал меня, а я старалась меньше ошибаться, правильно отбивать мяч ладонью на вражескую сторону, когда он подбрасывал его мне. У нас получались неплохие передачи.
Я нервно покусываю щёку, наблюдая, как Кристофер встаёт на подачу. Он несколько раз бьёт мяч об пол, пристально глядя на меня. Затем подкидывает его в воздух, взмахивает рукой и наносит удар, но не слишком сильный. Мы же не профессионалы, да и девочки. По крайней мере, я думаю, что его логика именно такова.
Я легко принимаю мяч, стараясь не двигать руками, чтобы не отбросить его слишком далеко и высоко. Лёгкая боль щиплет кожу — словно укус Дьявола.
Мяч разыгрывается на стороне противников, а тем временем Сокол кричит мне:
— Грейс, меняемся!
Я в панике бегу по приказу, не понимая, почему всё произошло так неожиданно. Сокол принимает подачу и слегка подкидывает мяч ко мне, а я на лету успеваю кончиками пальцев перебросить его через сетку, не касаясь её.
Моё зрение расплывается, но, как в замедленной съёмке, я чётко вижу, как Кристофер, стоя возле сетки, едва заметно смещается в противоположную сторону. Слышится глухой удар, за ним — ещё несколько маленьких, более тихих: мяч попал на их сторону. Раздаётся свисток судьи, и все мои мысли заглушаются.
Я задерживаю дыхание, мой живот скручивается, а мозг не воспринимает реальность. Нас с Дьяволом разделяет тонкая нить сетки, через которую нельзя переступать. Мы стоим напротив друг друга. Туманными глазами я смотрю прямо на него, зная, что он мог легко принять этот мяч, учитывая его быстроту в игре. Но... Мы выиграли?
Нет, он мог поставить мне блок — он выше меня, и его руки шире, или мог принять мяч под сеткой, да даже перебросить, не касаясь ниток!
Кристофер разглядывает меня, но не как обычно — с должным уважением за игру, а будто ждет, когда до меня дойдет, и я понимаю, что... Что-то пошло не так. Это было специально?
Мой слух возвращается, и я слышу, как наши с ликованием беснуются и хлопают, а команда Кристофера бормочет, проигрышно покидая поле. Только, кажется, капитан их команды остаётся доволен.
— Поздравляю, — хмыкает он.
Я прищуриваюсь, чувствуя противоречивые эмоции с оттенком неприязни, словно меня унижают.
— Я играю честно! — шикаю, оставаясь недовольной тем, что выиграла лишь потому, что он поддался.
— Умничка. Не всегда победа приносит хорошие чувства.
Форест уходит, а я конфузно сжимаю руку в кулак. Он раздражает меня всё больше и больше. Я хмурю брови, когда его последние слова повторяются в моей голове.
До сих пор не знаю, что он имел в виду. Сколько бы ни прокручивала эту фразу... Кто-то скажет: «Грейс, это всего лишь слова, зачем мучить себя?» А я скажу:
— Кристофер никогда и ничего не говорит просто так. Он многому меня учил, поэтому его слова были не пустыми. Но, похоже, теперь мне их уже не понять.
Наступает вечер. Я собираюсь к маме: выбираю лёгкое, длинное платье с цветочным синим узором на белом фоне и разрезом на бедре. Повседневный макияж, несколько украшений на запястьях и шее, брызгаюсь духами и обуваю босоножки. В этот период Алекса присылает мне сообщение о том, что кофейня закрыта и у них всё в порядке. Это не может не радовать, а также успокаивать. Хорошие сотрудники — редкость в наше время.
Мне хватает минут пятнадцати — без пробок, чтобы доехать. Не зря я купила квартиру рядом с мамой: я знала, что она часто захочет меня видеть. Я достаю из заднего сиденья тортик, который купила перед поездкой, и улыбаюсь, замечая машину тёти. Она меня ждёт.
Если вы спросите, какое место вызывает у меня волну драгоценного счастья и наполненности, а также ток печали с накатывающей тоской одновременно, я покажу вам этот дом — там, где я провела всё своё детство, а потом убивалась по Кристоферу. Странная смесь событий, но что поделать.
Когда я захожу, запах дома, как призрак, обнимающий меня со спины за плечи, вызывает ощущение прошлого. Признаю, именно сегодня мне трудно сдерживаться и не погружаться в ностальгию. Я беру вдох, обещая себе, что сделаю всё, чтобы создать здесь новые эмоции.
— Моя Грейс пришла! — Джессика выбегает из кухни, чтобы встретить меня. — Ма-ам, она тортик принесла!
Мелкая прыгает от счастья, я смеюсь.
— Ну а как же! Ты ведь любишь шоколадный торт, как я могла прийти с пустыми руками к своей любимой девочке?
Я отдаю торт Джесс, разуваюсь и иду на кухню. Все глаза устремлены на меня, и мне становится неловко. С тётей мы давно не виделись, а я уже достаточно подросла. Я обнимаю своих близких и сажусь за щедро накрытый стол.
— Как ты выросла! Будто только вчера бегала по двору и в одиночку лепила башенки из песка, — с приятной грустью вздыхает тётя.
— Да, будто бы только вчера институт окончила... — неловко поддерживаю её и мигом запинаюсь.
Чёрт, неужели так стремительно пролетело время? Я кусаю губу, осознавая это. Поэтому я ненавижу вспоминать прошлое — это такая драма, наседающая на тело, как твоё тёплое, любимое одеяло летом.
— Как тебе Сара? — спрашиваю я мелкую.
Сестра поглощает торт, не стесняясь ковыряться прямо в нём, без нарезания или тарелки.
— Она такая классная! У неё есть собственный блокнот с наклейками, она их коллекционирует. Сара подарила мне несколько наклеек с пандами!
О, их знакомство было не напрасным.
— Кто такая Сара? — влезает тётя, недоумённо поглядывая на мою маму.
Эбби пожимает плечами, как ребёнок, надувая губы.
— Теперь мы не в курсе дел.
Я с Джесс хохочем. Сестра протягивает мне ложку с тортом, и я открываю рот, затем жую.
— Грейс, у тебя же скоро день рождения, да? — вспоминает тётя.
Сладость в моём рту вдруг кажется мне приторной и вызывает рвоту. О, Господи, я забыла о своём дне рождения. Какое сегодня число?