10 главв
Выбираюсь из такси и бросаю недовольный взгляд на
Елисея. Он хлопает дверью и неторопливо обходит маши-ну. То есть намеки генерал не распознает, да?
- Дальше я сама.
- Что из фразы «я тебя провожу» ты не поняла?
- Не поняла, зачем ты это делаешь? Здесь нас уже все равно никто не увидит.
- Куда идти, Лана?
Тяжело вздыхаю, качая головой. И когда мы успели поменяться ролями? Автомобиль трогается с места и уезжает вдаль по дороге. Передергиваю плечами и складываю Руки на груди, шагая к проходу между двух трехэтажек. В воздухе витает запах приближающегося дождя, а ночная прохлада пронизывает кожу, отзываясь легкой дрожью.
Елисей идет рядом, и каждая секунда его присутствия умножает на десять мое нервное напряжение. Поцелуй ему подавай. Ты глянь, какой умный! Шутник, блин! Сворачиваю на дорожку, что ведет к подъезду, прокручивая в голове варианты прощания. Что сказать? Сделать? Как не психануть? По факту шестой шаг я сегодня закрыла, наш разговор с натяжкой, но можно назвать откровениями.
Только что делать с тем, что я не готова к седьмому шагу?
Катя меня точно прибьет. Поднимаю голову, глядя перед собой, ноги вмиг каме-неют. В свете дворового фонаря топчется знакомая фигура, выпуская изо рта белые облачка пара. Сева замечает нас и резко разворачивается, уходя прочь. Это еще что за номер?
- Это ведь был Рогочий, - тихо говорит Елисей. -
Откуда он знает, где ты живешь? Вы знакомы?
- Собираешься напомнить мне о запрете на общение с учениками гимназии, генерал?
- Значит, знакомы. И насколько близко?
- Выходи из образа моего парня, а то похоже, что ты ревнуешь.
- Вдруг так и есть?
Останавливаюсь, Елисей поворачивается ко мне лицом, удерживая непроницаемую маску спокойствия.
- Это лишь предположение, Лана, а не достоверный факт.
- Это моя фраза! - возмущенно вскрикиваю я.
- Моя вода, моя фраза. Да ты жадина. Что еще в этом мире только твое?
- Твои убитые нервные клетки тоже принадлежат мне.
- И не поспоришь, - усмехается он. - Какой подъезд?
Тебя уже трясет от холода.
- Попрощаемся здесь.
- Нет, у меня есть парочка вопросов.
- Моя мама дружит с мамой Севы, вот и все.
- Не все. Какой подъезд? Сдаюсь. Спорить с ним иногда весело, но я уже и правда замерзла. Поднимаемся на четвертый этаж и останавлива-емся у подоконника. Елисей брезгливо оглядывает лестнич-ную клетку. Что, не нравится облупившаяся штукатурка и грязные полы? Мне тоже, но выбора не было. А еще здесь едва ли теплее, чем на улице, вместо батарей под окнами только непристойные надписи и следы от подошвы ботинок малышни. Елисей задумчиво смотрит в окно, а я крепче обхватываю себя руками, сдерживая дрожь.
- Иди домой, - говорит он, не поворачивая головы.
- Сева не следит за мной.
- Я такого и не говорил.
- Он на самом деле нормальный парень, просто попал не в ту компанию.
- Спокойной ночи, лана.
- Не надо...
Елисей включает глаза-бластеры и стреляет в меня.
- ...его трогать? - недобро ухмыляется он. - Лана, он тебе нравится?
- Мы друзья. - Фраза растворяется перченой горечью на языке.
- Ты ведь уже знаешь мой принцип.
- Его могут подставить.
- И ты просишь меня его пожалеть?
Холодная рука неловкости сдавливает грудь, разочарованный взгляд Севы всплывает в воспоминаниях. Зачем я вообще его защищаю? - Прошу тебя мыслить здраво, Елисей. Спокойной ночи.
Не дожидаясь ответа, преодолеваю последний пролет и заледеневшими пальцами вытаскиваю из кармана ключи.
Один поворот, второй. Слух улавливает размеренные удаляющиеся шаги вниз по лестнице. Ну и вечерок... Дергаю дверь на себя, предвкушая, как с ходу залезу в горячий душ, но она не поддается. Заперто! Проворачиваю ключ еще раз вправо и влево, эффекта нет. По всей видимости, папа закрыл внутреннюю защелку. Прислоняюсь ухом к щели, и взгляд застилает жгучая пелена слез. Нет, только не это.
Громкий протяжный храп доносится из глубины. Неужели снова? Не надо было мне уезжать!
Сжимаю руку в кулак и стучу по кожаной обивке двери, которая, как назло, приглушает громкость ударов. Жду несколько секунд, не выпуская веру из мыслей, но... ниче-го. Из квартиры слышится все тот же ужасный звук. Волосы встают дыбом, и я провожу ногтями по коже головы, из последних сил сдерживая слезы. Бью по двери ладонью и вскрикиваю:
- Пап! Па-а-ап! Это я! Открой!
Обессиленно вздыхаю и прижимаюсь лбом к двери.
Прекрасно! Просто прекрасно! Если он пьян, то я могу тут хоть на электрогитаре сыграть, толку не будет. Поворачиваюсь на шорох подошвы о плитку, Елисей стоит у подножия лестницы, облокотившись о перила.
- Иди домой, - цежу я раздраженно. - Только после тебя, - с легкостью парирует он. - Лана, в чем дело?
- Ни в чем! Уходи!
Он поднимается по ступеням и осматривает дверь.
Хриплый гортанный звук заставляет меня зажмуриться от стыда.
- Замок заело?
- Нет. Заперто изнутри, - нехотя признаюсь я.
Елисей заносит кулак перед дверью, но я перехватываю его руку и опускаю.
- Не поможет, - мой голос предательски дрожит. -
Только соседей разозлим.
- А если позвонить?
- Думаешь, стук его не разбудил, а звонок разбудит? Да и мобильный у него последние пару месяцев на беззвучном стоит.
- Он пьян?
Слезы катятся по щекам, и я быстро смахиваю их паль-цами, задерживая дыхание, но это лишь отсрочка неизбеж-ного.
- Мама далеко живет? - серьезно спрашивает Елисей.
- Триста километров.
- Еще родственники?
Прижимаю подбородок к груди. Соленый водопад омы-вает лицо, не зная преград, и я прикрываю ладонью глаза.
- Елисей, пожалуйста, иди домой. Я сама разберусь. - У тебя мозгов хватит только на то, чтобы запрыгнуть на подоконник и прорыдать до утра. Воспаление хочешь?!
- Не кричи на меня! Ты делаешь только хуже!
- Прости, - напряженно вздыхает он. - Лана, у кого еще ты можешь переночевать? Та рыжая, она ведь твоя подру-га, позвони ей.
А это идея! Достаю телефон и набираю сообщение для Кати, потому что из телефонного разговора Елисей может выловить то, что ему знать не положено.
Лана: «COC! Отец закрыл дверь изнутри, и я не могу попасть домой. Можно я переночую сегодня у тебя?»
Командир Карпова: «Где ты?»
Лана: «Возле квартиры»
Командир Карпова: «Одна?»
Лана: «С Елисеем»
Катя тянет с ответом, тем самым завязывая мои нервы в крепкие узлы. Только бы тетя Лариса разрешила. Ну, пожа-луйста! Должно же мне хоть разок сегодня повезти!
Командир Карпова: «Шаг шестой, действие второе - ночь под одной крышей...»
Не дочитав текст до конца, принимаюсь стучать по буквам на экране.
Лана: «Катя, это не шутки! Мне правда придется провести ночь в подъезде!»
Командир Карпова: «Я все еще наказана за тройку по физике, если пойду сейчас к маме, то гарантирую, она пришлет к тебе полицию и слесаря, чтобы вынести дверь...»Опускаю руку с телефоном, глядя в пол. Полиция? Папа мне за это спасибо не скажет. А вдруг его уволят с работы или эта новость дойдет до службы опеки, как в тех дурац-ких программах по телевизору? Сердце тревожно бьется в груди, новая волна слез уже на подходе. Стискиваю зубы, ярость концентрируется в костяшках пальцев. Может, попробовать самой снести дверь?
- Ну что? Договорилась?
- Нет, - выплевываю я. - Ее мать мегера, и она меня ненавидит.
- Еще варианты есть?
- Полно. Подоконник, пол, скамейка во дворе.
- Ясно, тогда поехали.
- Куда?
- В психушку. Тебя там и согреют, и подлечат.
Шагаю ближе и тычу пальцем ему в грудь:
- Знаешь что?!
- Ну-ну... - Елисей наклоняется к моему лицу. - И что же я должен знать?
Смотрю ему в глаза, подбородок дрожит. Убираю руку и отступаю.
- Ничего. Просто уезжай, ладно? Оставь меня в покое.
- Не могу.
Вижу его сквозь размытые темные пятна из-за подсту-пивших слез. Собранный и уверенный, ни капли жалости, одни лишь решимость и твердость. Он протягивает руку, и я читаю по губам, потому что в ушах грохочет сердце. «Идем, Лана». Вкладываю свою ладонь в его, прикосновение согревает мгновенно и проносится по телу успокаивающей волной. Я ему верю. Не знаю, как так вышло, но, кажется, мне все-таки сегодня повезло. Повезло, что рядом со мной именно он.
- Вернемся на вечеринку? - тихо спрашиваю я.
- Устроим собственную. Тебе точно понравится, а вот мне не очень.
Лифт медленно ползет вверх, теплый воздух нежно обнимает продрогшие плечи. Смотрю на Елисея исподлобья и никак не могу понять...
- Как ты это делаешь?
- Что именно, Лана? Терплю тебя?
- И это тоже. Как ты всегда остаешься таким спокой-ным?
- Дзен у меня в крови, - хмыкает он, продолжая разглядывать пол.
- Вместе с самоиронией?
- Хоть кто-то же должен шутить надо мной остроумно.
- 0-0-0... - закатываю я глаза. - А вот и нарциссизм.
- Я хорош со всех сторон, - с легкостью вворачивает он и делает шаг вперед.
Инстинктивно отступаю, крошечное пространство лиф-та, кажется, сжимается еще больше. Елисей поднимает взгляд и ловит мой. Ну чего он так смотрит? Мне уже начинать бояться? Вот родители меня воспитывали, воспитыва-ли, а я в шестнадцать лет иду ночевать домой к парню, которого едва знаю. Сатана наверняка готовит для меня самый большой котел. Автоматические двери за спиной разъезжаются, и Елисей поднимает брови.
- Приехали, Лана.
- А я думала ад под землей, - бурчу я, покидая лифт.
- Мы в нем учимся, - тихо произносит Елисей и обгоняет меня, преграждая путь. - Ты должна кое-что знать, прежде чем мы зайдем ко мне домой.
Глубоко вдыхаю, сердце вздрагивает от вспышки страха.
Какие еще испытания приготовила для меня судьба?
- У тебя девятнадцать братьев и они там жарят селедку?
- Неплохо, - одобрительно кивает он, - только селедку жарят вьетнамцы.
- Я запомню.
- Лана, я живу с мамой, и она у меня немного специфи-ческая...
- Что ты имеешь в виду?
По лицу Елисея пробегает тень неловкости и набрасывается на меня с голодным оскалом. Он ведь фактически спа-сает меня от ночи в холодном подъезде, а я веду себя, как неблагодарная овца.
- Елисей, если мое присутствие...
- Нет, - строго перебивает он. - Все нормально, просто тебе придется следовать правилам.
- Хорошо, - решительно киваю я. - И что за правила?
- Мама обожает восточную культуру. Думаю, это и так понятно, раз она родила ребенка от первого попавшегося китайца, но на этом ее помешательство не закончилось.
Тебе нужно будет правильно поприветствовать ее, и лучше ничему не удивляться, это неуважение к хозяйке дома.
- Ладно...
- Повторяй за мной. - Елисей поднимает руки на уровне груди и упирается кулаком в раскрытую ладонь, чуть наклоняясь: - Нихао.
- Нихао, - следую я точным инструкциям.
- Потом скажешь... простите за вторжение. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Запомнила?
Повторяю фразу про себя и отвечаю уверенно:
- Запомнила.
- Супер, - выдыхает он.
Подходим к двери, Елисей достает связку ключей и открывает замок, а у меня подкашиваются колени. Только бы ничего не перепутать. Вхожу в небольшую квадратную прихожую. Бежевая плитка на стенах блестит, а идеально чистый светлый ковер с коротким ворсом вызывает мгновенное уважение к хозяйке.
- Си, это ты?! - слышится высокий голос.
- Я не один!
Сердце заходится в бешеном ритме, горло сковывает волнение. Из дверного проема появляется молодая темно-волосая женщина, попутно затягивая пояс на белом шелковом халате, подол которого тянется за ней по полу.
- Боги, Си! Вчера новая прическа, сегодня девушка! Что будет завтра?! Признаешься, что я вкусно готовлю?! -говорит она, сияя широкой улыбкой.
- Мама, это Лана, - спокойно произносит Елисей и опус-кает руку мне на плечо.
Это знак? Знак, да? Прикладываю кулак к раскрытой ладони и глубоко кланяюсь, голос не слушается, но я все-таки пищу что-то похожее на «нихао». Жар поднимается по шее, заливает лицо и печет кончики ушей. Проще было бы переночевать на подоконнике.
- Извините за вторжение. Пожалуйста, позаботьтесь обо
MHe.
Нерешительно выпрямляюсь, глядя на маму Елисея, и кровь отливает от лица. Она удивленно смотрит на меня и переводит уничижительный взгляд на сына. Поворачива-юсь... Ах он козел безрогий! Елисей зажимает ладонью рот, глаза выпучены и блестят от приступа дикого хохота, который он сдерживает еще секунду, а после уже смеется в голос, запрокинув голову.
- Это было потрясающе! Лучший момент за весь вечер! - Он тяжело дышит и упирается рукой в стену, сбрасывая ботинки. - Мам, у Ланы дома замок заело, а родители уехали из города. Она переночует сегодня у нас, ладно?
Перевожу растерянный взгляд на маму Елисея. Четкие темные брови нахмурены, губы сжаты. Ну все, она меня сейчас точно прогонит.
- Разумеется, она может остаться! А вот ты будешь спать на полу! - А ты мой футон постирала?
- Не паясничай! Смешно тебе очень, да?! Так я тебя учила с девочками обращаться? !
Елисей подходит к матери, целует ее в щеку и шагает к межкомнатной двери:
- Что у нас на ужин? Димсамы? Утка по-пекински?
Она хлопает ладонью по бедру, глядя ему вслед:
- Ты посмотри на него! Вареники у нас на ужин! Со сме-таной!
- А где мои любимые палочки для еды?
- Си, я тебе сейчас в лоб дам!
Из соседней комнаты звучит веселый смех и грохот посуды. Мама Елисея поворачивается ко мне и шагает бли-же, качая головой:
- Не обращай на него внимания. Ты раздевайся и...
Она вдруг замолкает, вглядываясь в мое лицо, и я отчет-
ливо вижу, как сильно сын похож на нее. Высокий лоб, серьезные темные глаза. Даже энергетика один в один.
- Он тебя обидел? Скажи честно, и я из него таких дим-самов накручу, а потом нафарширую ими утку по-елисеев-ски.
- Нет, что вы? Я... я из-за сломанного замка расстрои-лась, а Елисей, наоборот, мне очень помог.
- Хоть что-то хорошее сделал.
- Простите за это недоразумение с приветствием.
- Глупости! Не тебе надо извиняться. Лана, верно? А я тетя Яна. - Рада познакомиться, - смущенно улыбаюсь я.
- И я рада. Ты проходи, чувствуй себя как дома. Я сейчас принесу тебе что-нибудь из одежды, чтобы ты переоде-лась. Ванная там. - Она указывает на белоснежную закрытую дверь. - Можешь умыться или принять душ, если хочешь. Полотенце в шкафчике, бери из косметики все, что нужно.
- Спасибо вам. - Я расслабленно опускаю плечи.
- Пожалуйста, Лана. И я обязательно о тебе позабо-чусь, - говорит она и тихо хихикает.
Не выдерживаю и присоединяюсь к ней. Напряжение улетучивается, оставляя после себя лишь легкую щекотку в горле и мягкий женский смех, вибрирующий в воздухе комнаты.
Нежный шелк гладит кожу, тонкий кокосовый аромат молочка для тела заставляет дышать глубже. Обвожу взглядом спальню: такая же чистая и минималистичная, как и вся квартира, но при этом не лишенная уюта и тепла. Провожу рукой по тонкому мягкому одеялу и качаю головой.
Да простят меня родители, но я сегодня буду спать в постели парня. Без него, конечно, и все же...
Телефон сигналит о новом сообщении. Катя там с ума сходит.
Командир Карпова: «Лана!!! Ну чего ты молчишь?! Я хочу знать подробности!»
Лана: «Насколько сильно по шкале от одного до десяти?»
Командир Карпова: «На сто тысяч миллиардов!»Усмехаюсь, качая головой, и принимаюсь за рассказ.
Лана: «Тетя Яна очень милая. Она отправила меня в душ, нарядила в свою шелковую пижаму и халат, а после накормила варениками. Мы целый час болтали на кухне.
Она косметолог и рассказала много полезных штук про уход за кожей. Ты знала, что при нарушении питьевого режима организм теряет жидкость и формирует межклеточный отек, из-за которого появляется целлюлит?»
Командир Карпова: «Это все невероятно интересно, но меня больше волнует твое взаимодействие с Елисеем»
Лана: «Я не видела его с тех пор, как мы вошли»
Командир Карпова: «Плохо... По правилам любовных романов вы должны были уснуть в одной кровати и проснуться в обнимку»
Лана: «Я еще никогда не была так рада реалиям нор-мальной жизни»
Командир Карпова: «Где ты сейчас?»
Лана: «В его комнате»
Командир Карпова: «Да ладно?! Надо устроить обыск!»
Лана: «Я не стану этого делать»
Командир Карпова: «Зануда*смайлик, закатывающий глаза* Сними мне видео, я хоть посмотрю, как живет наш генерал»
Она не отстанет, да? Поднимаюсь с постели, включаю камеру на телефоне и обхожу комнату. Компьютерный стол, стопка тетрадей и учебников, платяной шкаф, а рядом открытый «пенал», на полках которого я нахожу фотографию в рамке. Маленький пухлощекий Елисей широко улы-бается, сощурившись. У него в руках удочка, а рядом седой мужчина с густыми усами. Раздается громкий стук в дверь, и я поспешно опускаю телефон, убирая его за спину.
- Да?
- Я вхожу, - говорит Елисей и открывает дверь. - Нашла уже что-нибудь интересное?
- Я не...
- Положи мои трусы на место и больше ничего не тро-гай.
Вместо коричневого костюма гангстера на нем черная широкая футболка с психоделическим рисунком и темные штаны с резинками у щиколоток. Влажные волосы зачесаны назад, открывая скульптурное лицо. Невольно скашиваю взгляд на фотографию, сложно поверить, что это один и тот же человек. Елисей подходит ближе, морщится, глядя на фото, и рассерженно смотрит на меня.
- Ложись спать, Лана.
Приглушенный раскат грома просачивается сквозь окна, и я виновато опускаю голову. Возвращаюсь к постели и сажусь, накрывая ноги одеялом. Елисей вытаскивает из верхнего ящика компьютерного стола наушники. Звучит еще один громовой зали.
- Надеюсь, ты не боишься грозы, потому что я не собираюсь караулить тебя всю ночь, - говорит он.
Книжная героиня должна сейчас затрястись от страха и умолять героя остаться, но у меня нет сил на игры. Веселье Елисея испарилось без следа, как и мое.
- Все в порядке, - тихо отвечаю я. - Прости, что пришлось тебя потеснить, и спасибо...
- Одного спасибо будет маловато.
Елисей задумчиво склоняет голову и медленно шагает к постели. В серых глазах появляется хищный блеск, и я замираю, вдруг ощутив себя улиткой перед несущимся на нее грузовиком. Неужели он... он... Елисей наклоняется, останавливая мое сердце. Растерянно хлопаю ресницами и... Бух! Получаю подушкой по затылку.
- Это мое, - усмехается он, выпрямляясь.
- Ну ты и... - шумно выдыхаю я.
Елисей отходит к двери, выключает свет и покидает комнату, бросив напоследок:
- Спи уже.
Остаюсь одна и прикладываю ладонь к груди. Так и до инфаркта недалеко. Зачем он это делает? Хватаю оставшуюся подушку и обнимаю ее, укладываясь на бок. Закрываю глаза, но темнота все не приходит. Вижу лукавый взгляд и губы в опасной близости.
А-а-а-а! Нет! Ну, пожалуйста! Хватит! Переворачиваюсь на другой бок. За окном капли дождя барабанят по кры-шам, мысли тянутся в сторону дома. Как там папа? Он наверняка утром с ума начнет сходить, не обнаружив меня.
Подумываю написать ему сообщение о том, что осталась у
Кати, но пресекаю этот порыв. Я не стану облегчать его самочувствие. Пора ему уже взяться за ум, иначе мне и правда придется переехать к маме.
Сон издевательски обходит меня стороной, беспокойные мысли не дают расслабиться, а незнакомая обстановка словно отвергает. Вспоминаю поочередно события послед-них дней и даже не представляю, что ждет впереди. И лан совершенно вышел из-под контроля, и, что бы ни говорила Катя, плохое предчувствие жестоко сдавливает грудь. Через час спину начинает ломить, плечи затекают. Безостано-вочно ворочаюсь, но никак не могу улечься. Откидываю одеяло и поднимаюсь на ноги. Подхожу к окну и отдергиваю занавеску. А это что? Выход на балкон? То, что нужно.
Свежий воздух очистит голову.
Осторожно, чтобы не шуметь, открываю дверь и ступаю на холодную плитку. С левой стороны глубокий карман с дверью, ведущей на кухню, а в правом углу узкое кресло и маленький круглый стол, поверх которого стоит зеркало на длинной ножке и поднос с массажерами для лица из мине-ральных камней. Теперь понятно, почему мама Елисея выглядит лет на десять моложе.
Забираюсь в кресло и подтягиваю колени к груди, укутывая их длинным подолом халата. Капли стекают вниз по стеклу, и я выбираю себе пару для гонки. Делаю ставку на маленькую капельку, которая быстро поглощает все осталь-ные, что попадаются ей на пути.
- Никак не угомонишься? - слышу недовольный голос. - Не могу заснуть, - спокойно отвечаю я, не поворачивая головы.
Звучат тихие шаги, на спину падает тонкий, но теплый плед. Елисей открывает окно, короткий щелчок бьет по ушам. Влажный ветер приносит с собой едкий запах дыма и пробирающий до костей холод, и я прикрываю ладонью нос.
- Не боишься, что мама узнает?
- Она уже спит, - уверенно отвечает Елисей.
- Это дурная привычка, и она не делает тебя круче.
- Говоришь точно как она.
- У тебя классная мама. Может, стоит ее послушать?
- Может, и стоит.
Елисей меняет положение оконной створки, оставляя ее приоткрытой, и оборачивается, складывая руки на груди.
- Отец тебе не звонил?
- Нет, - отвечаю я шепотом.
- Давно он пьет?
- Родители развелись в начале лета, тогда и началось.
Ему нужна помощь, но я не знаю, что делать.
- Мама в курсе ситуации?
- Я не могу ей рассказать. Она тут же меня заберет, а я не хочу, чтобы папа остался один.
Молчание кружится в танце с шумом дождя, и я отмечаю в Елисее одну черту, которая мне очень нравится. Он не раздает бессмысленных советов и не пытается навязать свое мнение. - Мой отец умер, когда мне было восемь, - неожиданно говорит он.
- Мне очень жаль.
- Не стоит. Он был для меня чужим человеком. Они с мамой не были женаты. Познакомились в столице, когда она приехала на обучение, и, как только оно закончилось, расстались. Потом он объявился через год с желанием все наладить. Приехал сюда, признал отцовство и дал мне свою фамилию, но не задержался надолго. Лана, я хочу сказать, что взрослые не всегда поступают правильно, даже по отношению к собственным детям. То, что они старше, не делает их умнее. Иногда они ведут себя хуже нас и просят трепки не меньше.
- Тут ты прав, - с грустью усмехаюсь я.
- Я всегда прав.
Моя улыбка становится шире, и я качаю головой, глядя на Елисея:
- Ну, разумеется, генерал.
- Иди ложись. Я разбужу тебя уже через шесть с половиной часов.
- Зачем?
- Хочу кое-что показать.
- Мне понравится?
- Утром и узнаем, - говорит он и шагает к двери на кухню.