15
На следующий день Антон узнал, что его родители уехали из города. Когда брюнет пришел к дому, увидел на нем большой замок.
Ни звука. Магазинчик закрыт, цветы сняты с полок. Он больше не чувствовал уюта рядом с домом, зато появилось ощущение одиночества. Парню вновь хотелось заплакать. Шаст представлял, как его родители вместе проводят время, живут вдвоем и радуются жизни. А он был лишним. Этот отъезд стал шоком для него. Он ощущал себя брошенным.
Диана не появлялась целый день, но вернулась на второй. На ней не было лица. Кожа бледная, губы потрескавшиеся, волосы и одежда растрепанные. Точно кубарем катилась с горки. Шастун так и не дождался от нее ни слова о случившемся.
Арсений... В груди щемило каждый раз, когда Тоша мысленно произносил его имя. Дабы заглушить эту неприятную боль, он вспоминал о его равнодушии к Аллен. Но это не помогало. Наоборот, парень изнывал по нему, изнемогал, как по глотку холодной воды в жаркий день. Не мог прожить и часа без него, не страдая. Когда эмоции достигли высшей точки, брюнет решился на то, что обещал себе не делать, — сходить к нему в школу.
Там как раз была перемена, вторая смена. Во дворе не так много людей, если сравнивать с увиденным во время первого визита Антона. Наверное, многие ушли после его поступка. Интересно, тот пацан выжил?
Парень стоял возле ворот так, чтобы, на случай, если внутри окажется Попов, он его не заметил. Но Арсения нигде не было.
Все лица незнакомы. Шаст вошел во двор и заглянул за угол. Боже, лучше бы он этого не делал! Не представляю, как можно заниматься этим прямо на улице.
Шастун решил заглянуть за другой угол школы, но уже не так беспардонно, дабы не повредить свою психику. Он прижался к стенке и прислушался.
— Ну же, Арсений, что ты ломаешься? — доносился оттуда жалобный, манящий женский голос, сразу вызвавший отвращение к ее обладательнице.
Брюнет аккуратно выглянул. Невысокая рыжая девушка с распущенными волосами закуривала сигарету и дымила в сторону Попова.
— Блин, вот ты стал скучный в последнее время, — недовольно сказала она и протянула свою сигарету.
Арс отвел голову. Лишь то, что он смотрел вниз, спасло Антона от разоблачения. В его взгляде читалась печаль, парень пребывал в своих раздумьях и даже не обращал внимания на происходящее.
— Что с тобой? — спросила рыжая. — Какая-то мадам украла твое сердечко?
— Нет же, Аня, – слабо улыбнулся Попов, так и не посмотрев собеседнице в глаза. —Просто я не хочу.
— Почему? Ты уже год ни с кем не встречаешься.
— Потому что я перестал видеть в этом смысл. Надоело встречаться с кем-то просто чтобы убить время.
— Да ладно, не узнаю того Арсения!
— Какого?
— Ну-у-у... — задумчиво протянула Аня, потирая подбородок свободной рукой. —Смелого, саркастичного...
— Эгоистичного бабника, — продолжил за нее Арс и усмехнулся.
— Тебе нужно срочно повышать самооценку, друг мой. — Она выбросила окурок и растоптала его на асфальте. — На вписку сходить тебе, что ли?
— Да нет же.
— Уже целый год, как твоя мамаша в гробу лежит, почему ты...
— Не смей. — Арс изменился в лице так сильно, что Аня дернулась. — Не смей так о ней говорить.
— П-ф-ф-ф! И что с того? Она же мертвая. Чего ей уже, а ты из-за нее...
Арсений схватил бывшую подругу за горло и прижал к стене. Аня отчаянно пыталась оттолкнуть его. Все произошло настолько быстро, что ни Тоша, ни девушка не успели среагировать.
— Пусти, — прохрипела она.
— Тебя не должны касаться мои личные дела. Лучше подумай о себе, о будущем, которого у тебя нет.
— Дебил, я сейчас закричу! Сережа убьет тебя, если узнает...
— Что именно? Что ты получила по заслугам, или то, что мы...
— Сволочь! — сквозь зубы процедила она.
Арс довольно усмехнулся. Рука разжала шею. Он развернулся, чтобы уйти, когда вдруг его остановила Аня:
— Знаешь, мне кажется... я знаю, почему ты такой.
Арсений застыл на месте. Кровь в жилах Шастуна кипела. Он чувствовал напряжение накаляющейся обстановки не меньше Попова, но тот, кажется, наоборот, получал удовольствие.
— Ты голубой? — голос девушки вот-вот перешел бы в смех, но она еще восстанавливала дыхание.
Арс молчал. Он стоял, обратившись лицом в сторону выхода, и Шаст боролся с любопытством посмотреть, как он выглядел.
— Даже если так, то что с того?
— Ты что, серьезно? А как же все...
— Какие же вы идиоты! — усмехнулся парень и вновь обернулся к растерянной девушке. — Неужели вы не понимаете, что это было для отвлечения внимания? Вы меня как люди не интересуете. Вас только использовать, как вещь, и выбросить. Кто-нибудь да подберет.
— Мразь! — Уверенность в голосе Ани поутихла. — Ты и правда эгоист!
— А вы – хуже. Сама знаешь почему.
С этими словами он направился в сторону двора. Брюнет не знал, куда себя деть. Было уже поздно прятаться, поэтому оставалось лишь сильнее вжаться в стенку.
Арсений дошел до выхода и увидел друга. Они смотрели друг на друга.
— Ты что тут...
— Серёжа! – вдруг закричала на весь двор Аня. — А ты знал, что Арс на самом деле любит мальчиков?!
Слова эхом прокатились по округе. Голос настолько звонкий, что его нельзя не услышать. Попов испуганно уставился на бывшую подругу. Она победно улыбалась, и эта довольная улыбка бесила.
— Что? – донесся откуда-то со двора голос Сергея. — Арсений – гей?
— Ва-а-а-ау! — вскрикнул кто-то.
— Я догадывался!
— А почему же он раньше с девушками встречался? Типа скрывал себя?
Вопросы и хихиканья сыпались градом. Внимание окружающих теперь было приковано к Арсению. Они разглядывали его, как диковинку, ничего о нем не зная, но уже вовсю распуская сплетни.
Тело пылало от жара. Антону казалось, варили живьем. И он был уверен, Арс испытывал то же самое, но во сто крат сильнее. Как бы он ни старался сохранить невозмутимый вид, бегающие, неуверенные глаза выдавали его смятение. Чувство наготы перед окружающими. Страх перед их мнением. Всего за долю секунды пара слов уничтожила образ, который он выстраивал годами.
Шастуну вспомнился случай четырехлетней давности, и он вновь окунулся в неприятное прошлое. Глубинная часть парня пыталась связать его с действительностью.
Заинтересованные подростки все подходили к Попову. Они были похожи на охотников, старавшихся загнать жертву в угол. Им это удалось. Они окружили Арсения со всех сторон. Парень пытался не обращать на это внимание, но все знали — он напуган.
— И давно ты такой? – спросил Матвиенко.
— Достаточно, чтобы наконец-то в этом признаться, — твердо ответил Арсений.
— Какие мы смелые!
Как же хотелось врезать Сергею по его наглой морде и выбить пару зубов. Он быль столь высокомерен. Еще бы! Рядом с ним находились с десяток его дружков, не считая девушек.
Не успел Шаст оглянуться — напарники Сергея схватили Арсения, завернули ему руки за спину и наклонили головой вниз. Он гневно испепелял бывшего друга взглядом.
— Встряхни его, — повелел Матвиенко.
Парень с татуировкой на запястье кивнул головой и невозмутимо ударил Арса коленом по животу.
— Арсений! – вскрикнул Антон на всю округу.
Парень делал короткие вдохи, корчился и дрожал, но гнев не гас в его глазах. Наоборот, разгорался.
— Эй! Невидимый рыцарь, — обратился к Тоше Сергей, — ты же весь такой благородный! Спас Аллен, но почему не спасаешь Арсения?
Вопрос эхом пронесся по всему двору. Наступила короткая пауза, прерывавшаяся лишь смешками подростков.
Шаст не знал, чем ответить. Внутри образовался барьер, который не давал спасти Попова. Перед глазами плыла картина издевательств над ним четыре года назад. Издевательств, зачинщиком которых был именно он. А теперь пришла расплата.
Что делать?
Шастуна сковывал страх. Он лицом к лицу столкнулся с тем, о чем так отчаянно старался забыть.
— Похоже, он не хочет тебе помогать. — Матвиенко с широкой улыбкой ударил Арсения кулаком по лицу, потом локтем по спине и снова кулаком.
После каждого удара сердце у брюнета падало и разбивалось вдребезги. Он чувствовал себя как в шипастой клетке. Его бросали от одной стороны к другой, и после каждого удара на теле оставались глубокие раны. Он обливался кровью. Клетка, собранная из страхов, осколков прожитого, внутренней обиды на Арсения и даже гнева за его издевательства, не давала парню вырваться наружу и помочь ему.
Арс не сводил с Антона глаз, изучающе разглядывал и хотел уловить ход его мыслей. Даже когда удары сыпались один за другим, он смотрел только на Шастуна. Парень не видел в этом взгляде мольбы о помощи. Только печаль. Куда она направлена? На то, что он не спасал его, или же на нечто иное? Внезапно в его голубых глазах парень увидел озарение. Он приоткрыл рот в намерении что-то сказать, ему не дали это сделать.
— Куда ты смотришь?! — Матвиенко грубо схватил Попова за волосы и поднял его голову.
По губам Арсения сочилась кровь, на щеке растекался синяк, нос покраснел. Он оскалился, когда Серёжа сильнее сжал его волосы в кулаке и схватил за горло. Ногти впились в шею парня.
— Ты такой слаба-а-а-ак! Я могу сломать тебе шею, и мне за это ничего не будет. Но для начала я хотел бы тебе кое-что показать...
К нему подошла девушка и вручила рюкзак. Матвиенко вытащил оттуда то, из-за чего и Антон, и Арсений оторопели от ужаса.
— Откуда?! — закричал он.
— Добрый человек дал, — дразнил Сергей парня и размахивал перед ним его дневником. — Кое-кто очень хотел твоего позора.
Арс покраснел не столько от гнева, сколько от обиды. Сестра подставила его. Вместо того чтобы выбросить дневник, она отдала его ненавистникам брата. Арсений опустил голову, осознав свое поражение. Он разочаровался в человеке, которому доверял.
— А теперь давай почитаем, тут столько всего интересного! — Сергей пролистал пару страниц. — Вот мой самый любимый момент: "Я устал притворяться тем, кем не являюсь. Иногда мне хочется признаться в своей ориентации. Но некому. Все окружающие меня люди испытывают отвращение к таким, как я. Но почему? Почему люди считают, что геи — это отвратительные существа? Почему они ненавидят их? Я – гей. Пусть никогда не целовался с парнями, не встречался или еще что-то. Я не встретил человека, которому смог бы открыться, показать себя настоящего".
Двор наполнился пронзительным смехом подростков. Арсений опустил голову насколько возможно. Дружки Серёжи отпустили его, и теперь он сидел, сжимая колени, пылая от стыда, скрывая красное лицо руками и проклиная всех гомофобов мира за их ненависть к таким, как он.
Тоша узнал в нем себя, но не видел, что происходило за плотно сомкнутыми руками. Плакал ли он? Был ли способен на такое?
После увиденного и услышанного Шаст наконец-то вырвался из "клетки"... Но поздно. Арс уже убит морально. Раздавлен. Уничтожен. Его слова уже ничего не значили. За пару минут он искромсал свое прошлое, настоящее и будущее, просто признавшись всем в том, что он гей.
Он повернул к брюнету лицо. Сквозь пальцы пронзил его пустым и в то же время заинтересованным взглядом. Ему было любопытно, смотрел ли Антон на него так, как смотрели окружающие.
Нет, это было не так! Из него рвались тысячи слов покаяния перед ним, но все они, как назло, застряли в горле. Шастун боялся произнести их безразлично, для галочки, а потому молчал, стараясь не смотреть другу в глаза, ибо был уверен, что расплачется и упадёт перед ним на колени.
Прости меня, Арсений. Пожалуйста, прости...
— Ты у нас, однако, ранимая душонка! —продолжал насмехаться Матвиенко. —Ответь, пожалуйста, на один вопрос: а папа знает?
— Ха-ха. — Смешок Арса заставил всех замолчать. Он убрал руки от лица и, блестя хитрыми глазами, спросил:
— А твой о тебе?
Серёжа пришел в бешенство. Дружки едва удерживали его, когда он набросился на Попова с тяжелыми кулаками, как разъяренный хищник на добычу.
К школе подъехала машина. Из нее вышел перепуганный мужчина и прокричал на весь двор:
— Что здесь происходит?! Арсений! – позвал мужчина парня. – Боже, что вы с ним сделали?!
Мистер Попов, точно перепуганная птица, увидевшая опасность над своим гнездом, кинулся в их сторону.
Подростки тут же отступили, как бы говоря: "Мы просто в сторонке стояли!"
Крепкими руками мужчина ощупал вялого сына, обхватил его испачканное кровью лицо и поднял на ноги. Арсений дрожал. Он мог упасть в любой момент и изо всех сил вцепился в кожаную куртку отца. Тяжелый взор мистера Попова упал на обидчиков сына.
— Кто это сделал?! — грозно спрашивал он басом, да таким, что все, считая Тошу, затряслись и попятились назад.
Никто не желал признаваться. Равно как и не нашлось желающих испытать на себе гнев разъяренного отца.
— Арсений, кто тебя избивал?
Арс посмотрел в сторону Антона. В его сторону! А тот лишь сильнее почувствовал себя виноватым. Выходит, Арсений действительно стал ненавидеть его за то, что он не помог ему? Или же он просто повернулся в его сторону? Как же сложно уловить ход его мыслей.
— Это неважно. Все закончилось. Папа, я хотел сказать тебе кое-что... Я согласен уехать в Амстердам. Здесь мне нечего делать. Пора уже отпустить маму.
— Наконец-то ты образумился! Мы сейчас же едем домой.
Он шутит? Говорит это, обращаясь ко мне, чтобы я... Какой реакции он ждет от меня?
Этими словами он разрушил надежду Шастуна на жизнь, но что хуже — возможность искупить вину перед ним. Он обрек его на страдания. Шаст умрет без него.
Своим выбором он вовсе не собирался сделать лучше для себя. Он хотел отомстить Антону, зная о его чувствах.
Они направились в сторону ворот. Когда Арсений проходил мимо, с языка брюнета сорвалось:
— Арсений! Пожалуйста, подожди!
Парень сразу остановился, но не повернулся к другу лицом.
— П... п... – Всего одно заветное слово не желало дать себе волю. Не желало, ибо Тоша сам не знал, как себя можно простить.
Арс не дождался признания. Он ушел, послушно следуя за отцом. Не оглядываясь, не произнеся ни слова.
Это то, чего я заслуживал.