Глава 8
Pov: Каролина
Я проснулась раньше будильника. Точнее, будильника и не было — просто внутренний крик, будто тело решило, что спать больше не положено. Было около семи утра, за шторами уже пробивался свет. Голова гудела от пережитого, но сон ушёл, как только я открыла глаза.
Душ помог чуть прийти в себя. Я смыла остатки кошмара, завязала волосы в небрежный пучок, надела футболку Егора и босиком пошла искать кухню. Дом был тихий, слишком тихий для таких размеров. Каждый шаг по паркету отдавался в ушах.
Кухня оказалась в глубине первого этажа. Просторная, стильная, но... почти пустая. Я заглянула в холодильник — пара яиц, кусок сыра, немного зелени, половина пачки молока. В ящике нашлась даже пара помидоров. Невольно усмехнулась: у мужчины, живущего в таком доме, продуктов меньше, чем у студента на съёмной квартире.
— Ну ладно, — пробормотала я себе под нос. — Из этого можно хотя бы омлет сделать.
Я поставила сковородку на плиту, разбила яйца, и как раз в этот момент услышала шаги. Обернулась — и замерла.
В дверях стоял Егор. Сонный, растрёпанный, босиком, в одних тёмных штанах. На груди и руках — татуировки: строгие линии, знаки, чёрный контур. На коже они смотрелись так органично, будто всегда там были. Он смотрел на меня так, будто я вторглась на территорию, куда вход запрещён.
— Ты... что делаешь? — его голос был хрипловатым, утренним.
— Готовлю, — пожала я плечами, чувствуя, как щеки начинают гореть. — Тут почти ничего нет, но омлет выйдет.
Он хмуро прищурился.
— Где ты вообще столько продуктов нашла?
— «Столько»? — я удивлённо оглянулась на стол, где лежали яйца, сыр и зелень. — Ты серьёзно? У тебя же холодильник пустой.
Он чуть дёрнул уголком губ, но тут же вернул маску равнодушия.
— Я редко ем дома.
— То есть вообще не живёшь в своей кухне?
— Что-то вроде. — Он потёр шею, зевнул и, не вдаваясь в подробности, добавил: — Я в душ.
И исчез так же внезапно, как появился.
Я, оставаясь наедине со сковородкой, закатила глаза. «Редко ест дома... а живёт явно здесь. И как вообще так можно?»
Омлет готовился быстро. Я разложила его по двум тарелкам, поставила на стол. И, пока ждала Егора, заметила в углу коридора дверь, отличавшуюся от остальных: тёмно-синяя, в отличие от белых и серых. Казалось, она сама притягивала взгляд.
Секунды три я боролась с собой, потом осторожно дотронулась до ручки. Дверь поддалась. Внутри было темно, но даже в полумраке я различила металлический блеск. Стеллажи. Я сделала шаг, сердце стукнуло чаще. На полках лежали оружейные кейсы, винтовки, пистолеты, ящики с патронами. Я сглотнула. Это был не просто «уголок для защиты» — это был целый арсенал.
Я нахмурилась и потянулась рукой, чтобы включить свет, но дверь вдруг захлопнулась прямо перед моим лицом. Резкий щелчок, и я вздрогнула.
Егор стоял прямо за мной. Волосы у него были влажные после душа, вода стекала по шее. Он снова был в одних штанах. Но главное — он навис надо мной, уперев руки в стену с обеих сторон. Я оказалась загнанной в тупик. Его грудь почти касалась моего плеча, и воздух стал гуще.
— Тебя не учили, что в чужие комнаты без спроса не лезут? — холодно спросил он. Голос звучал низко, обволакивающе, и почему-то это было не столько страшно, сколько... слишком близко.
— Я... я не знала, что туда нельзя, — пробормотала я, чувствуя, как сердце бьётся в горле.
Его бровь чуть поднялась.
— Не знала?
— Зачем тебе столько оружия? — выдохнула я, не выдержав. — Это... ненормально! У тебя там целый склад! Ты что, воюешь? Или собираешься? Зачем оно всё?
Он чуть поморщился, будто я нажала на больное место.
— Иногда я им торгую. — Его глаза потемнели. — Но тебе лучше никогда больше не заходить туда. Ни в какие комнаты без спроса.
— Торгуешь оружием? — я не могла остановиться. — Серьёзно? Это же... опасно. И незаконно. Егор, ты...
— Хватит, — перебил он. Сделал шаг ближе. Его лицо оказалось прямо напротив моего. Он склонился настолько, что наши губы разделяло не больше сантиметра. Горячее дыхание коснулось моей кожи, и я, не выдержав, чуть приоткрыла губы.
Он это заметил. Его взгляд скользнул вниз — и вернулся к моим глазам. Я почти почувствовала, как в нём что-то дрогнуло. На миг показалось, что он сейчас...
Резкий звонок телефона разрушил всё. Егор выдохнул, будто сдерживался. Медленно отстранился, шагнул назад и, не глядя на меня, прошёл к кухне.
Я стояла, прижавшись к стене, прикрыла глаза и переводила дыхание. Что это сейчас было? Оружие, его близость, этот взгляд... его губы. Я провела ладонью по лицу и заставила себя идти за ним.
На кухне он говорил по телефону. Его голос был жёсткий, сосредоточенный:
— Хорошо. Сейчас приеду и сам всё решу.
Он сбросил звонок и поднял взгляд на меня.
— Поедем вместе. Одну тебя здесь оставлять нельзя. Сначала — еда.
Я молча села за стол. Он ел спокойно, размеренно, а я не могла поднять на него глаза. Смущение сжимало горло. Но я чувствовала — он смотрит. Минуту. Две. Три. Его взгляд прожигал кожу.
— Сколько можно так пялиться? — не выдержала я, бросив на него быстрый взгляд.
Он усмехнулся. Опасно, хищно. Усмешка длилась всего секунду, но мне стало тревожно и странно жарко одновременно. Он не ответил. Просто продолжил есть, а я опустила голову.
Мы доели молча. Я потянулась за тарелками, но он резко остановил:
— Не трогай. Горничная уберёт.
— Егор, это всего две тарелки, — возразила я. — Я сама могу...
Он впервые за всё время тяжело выдохнул и закатил глаза к потолку.
— Я сказал: горничная. — Голос стал жёстче. — Иди одевайся. Я жду в машине.
Он поднялся и ушёл, оставив после себя запах свежего геля и ощущение, что спорить дальше не стоит.
Я осталась сидеть за столом, смотрела на остывшие тарелки и думала: «Угораздило же меня связаться именно с ним».
Я пошла одеваться, но мысли не отпускали: оружие, его близость, взгляд, губы... И каждый шаг будто только сильнее запутывал меня в нём.
Холодный, опасный. И всё равно слишком близкий.
***
Машина мягко скользила по утренним улицам Парижа. Начало июня — город ещё не плавился от жары, но воздух был уже тёплый, с лёгкой сладостью цветущих каштанов. Люди спешили на работу, туристы с картами и кофе в руках бродили по набережным, ветер доносил запах свежего хлеба из булочных. Я сидела рядом с Егором, и в голове вертелась одна мысль: как так вышло, что я еду рядом с ним? Недавно я жила обычной жизнью, а сегодня — сижу в его машине, и сердце всё ещё не может угомониться после ночи.
Я скользнула взглядом на Егора. Он вёл уверенно, сосредоточенно, в светлой футболке с короткими рукавами — её ткань чуть обтягивала мышцы, и от этого почему-то стало трудно дышать.
— Куда тебя вызвали? — спросила я, пытаясь отвлечься от собственных мыслей.
Он не ответил сразу. Молчал секунду, будто решал, стоит ли говорить. Наконец, ровным голосом произнёс:
— Покупатель отказывается платить. Еду поговорить с ним.
Я кивнула и отвернулась к окну. На душе стало неспокойно. Его «покупатель», его дела — всё это казалось чем-то чужим и тёмным. Но я молчала.
Мы свернули с главной улицы в узкий переулок. Дома потемнели, воздух стал сырее, пахло камнем и затхлостью. Людей почти не было.
— Как тут можно жить? — нахмурилась я.
Егор пожал плечами, будто это не имело никакого значения.
Он заглушил двигатель, достал ключи и, не глядя на меня, бросил:
— Сиди в машине.
Я резко повернулась к нему.
— Нет. Я здесь одна не останусь.
Он повернул голову. Его взгляд был ледяной, давящий. Но я выдержала и упрямо мотнула головой:
— Не смотри на меня так.
Егор тихо выругался, сжал губы в тонкую линию.
— Ладно. Идёшь за мной. Но ни на шаг не отставай.
Мы вышли из машины. Холодок пробежал по коже, хотя на улице было тепло. Поднялись по железной лестнице, оказались в помещении, похожем на склад. Внутри было темно и пахло сыростью. С потолка свисали провода, в углу виднелись какие-то ящики. Я невольно поёжилась и сморщилась от запаха.
Егор резко остановился, развернулся ко мне. Его лицо было напряжённым.
— У тебя ещё есть шанс вернуться в машину.
— Нет, — покачала я головой.
Он смотрел долго, потом лишь сжал челюсть и отвернулся.
К нам подошёл мужчина лет двадцати шести, шатен, в чёрной рубашке. Его шаги были лёгкими, но в движениях чувствовалась уверенность.
— Булаткин, — протянул он, улыбнувшись. — Должница? — он кивнул на меня.
Я замерла, но Егор хмуро мотнул головой.
— Ага... — шатен приподнял бровь. — Неужели ты нашёл себе девушку? И она терпит тебя и твою работу?
Егор скривился и толкнул его кулаком под рёбра. Вроде шутливо, но в движении чувствовалась злость.
— Заткнись, Илья. — Его голос был сухим. Потом он посмотрел на меня. — Это Каролина. Моя... знакомая.
Я уловила паузу в его голосе. «Знакомая». Это слово будто отрезало нас друг от друга.
— Каролина, — продолжил он. — Останься здесь с Ильёй. Я быстро.
Он ушёл вглубь склада, а я осталась наедине с шатеном.
— И как ты связалась с Булаткиным? — Илья хитро посмотрел на меня. — Не боишься?
Я усмехнулась, хотя внутри было совсем не до смеха.
— Не боюсь чего? Того, что он покупает и продаёт картины?
Лицо Ильи на секунду застыло. Потом он улыбнулся, слишком уж понимаяще.
— А... картины, конечно. — Он сменил тему. — Я пошутил.
Я уже хотела ответить, но вдруг раздался звук. Глухой, резкий, как будто что-то упало... или выстрел. Я вздрогнула и вскинула голову.
Через пару минут вернулся Егор. Лицо — хмурое, напряжённое. Взгляд резкий.
— Что это было? — вырвалось у меня.
— Рухнула большая конструкция, — спокойно ответил он. Но в этот момент он обменялся взглядом с Ильёй. Быстрый, короткий, но в нём было слишком много невысказанного.
— Нам пора, — добавил Егор. — Илья, позже.
— Давай, — кивнул тот.
Егор взял меня за запястье и почти вывел наружу. Его пальцы были холодными, хватка жёсткой.
Мы сели в машину, мотор загудел. Я повернулась к нему:
— Что там случилось?
— Я уже сказал, — холодно отрезал он. — И не намерен посвящать тебя в свои дела.
Я насупилась, уставилась в окно. Мы ехали молча, и только через несколько минут он выдохнул, словно решив сменить тему:
— Когда у тебя занятия?
— Через полчаса начинаются. До семи вечера.
Он кивнул.
— Я отвезу и заберу. Одну тебя оставить нельзя. Преступник всё ещё ищет остальных.
Я глубоко вздохнула.
— Тогда, пожалуйста, заберём хоть какие-то мои вещи к тебе.
— Заедем после института, — коротко бросил он.
Дальше мы ехали в тишине. Машина мягко неслась по утреннему Парижу. Люди торопились на работу, жизнь вокруг кипела, а я сидела рядом с ним — и чувствовала, как тревога растёт.
Мы подъехали к институту. Я потянулась к ручке двери, но она не поддалась. Я нахмурилась и повернулась к Егору.
Он посмотрел прямо в глаза. Его голос был строгим, холодным:
— Никто не должен знать о том, что произошло вчера. Никто. Молчи.
Я медленно кивнула.
Дверь щёлкнула, открылась. Я вышла, даже не оглядываясь.
Когда я скрылась за дверьми института, Егор устало выдохнул и откинулся на спинку сиденья. Его левая ладонь была испачкана в крови. Несколько тёмных капель, и кровь явно не его.
Он посмотрел на руку, нахмурился, сжал пальцы в кулак и вытер ладонь о салфетку. Глаза оставались мрачными, сосредоточенными. Через минуту машина плавно выехала с парковки и растворилась в утреннем потоке города.
***
Я старалась слушать лекцию, но мысли скакали куда угодно, только не к материалу. Все ещё перед глазами стоял зал, музыка, вспышки огней... и тот звук, будто что-то оборвалось внутри. Я мотнула головой, отгоняя образы, но вдруг услышала, как за спиной кто-то оживлённо заговорил.
— Ты слышал? — голос парня, кажется из нашей группы. — В том доме, где выставка была... перестрелка!
Я застыла, будто меня ударили током. Перестрелка?
— Господи, серьёзно? — девушка рядом ахнула. — И кто? Почему?
Парень понизил голос, но слова всё равно долетели до меня:
— Говорят, этот преступник пришёл туда не просто так. За определённым человеком.
Я почувствовала, как холодок пробежал по позвоночнику. Сердце будто сжалось в груди. За кем?
— За кем? — повторила мой вопрос девушка, но парень только пожал плечами.
— Не знаю. Никто не знает.
Я уже не слышала остального. Перестрелка. Преступник. Определённый человек. Что, если... за мной? Я же была там. Я же... оказалась на его пути. В голове закружились мысли, одна страшнее другой. Я едва дождалась конца занятий.
Когда я выходила из аудитории, меня резко остановила знакомая фигура.
— Каролина? — Диана, с её прямым каре, чуть приподняла брови. — Вот это встреча.
— Привет, — я попыталась улыбнуться.
— Я к тебе, — сказала она и поправила сумку на плече. — Хотела узнать, получится ли завтра встретиться. Милана с Камиллой тоже будут. Прогуляемся, посидим в кафе.
Я замялась. Как я ей объясню? Что я живу сейчас в особняке мужчины, с которым сама толком не знаю, что у меня?
— Не знаю пока, — уклончиво ответила я. — Может быть.
— «Может быть»? — Диана посмотрела на меня чуть пристальнее. — Ты что-то скрываешь? Что-то случилось?
Я почувствовала, как внутри ёкнуло. Но лишь покачала головой:
— Нет. Просто... планы могут поменяться.
Она пару секунд вглядывалась в меня, словно пыталась раскусить, но потом пожала плечами.
— Ладно. Тогда жду вестей.
Она ушла, а я облегчённо выдохнула.
На улице я сразу стала искать Егора. Его нигде не было видно. Лоб нахмурился сам собой — он же обещал забрать меня. Но потом я заметила знакомую машину у тротуара. Только пустую.
Я достала телефон, быстро набрала: «Ты где?»
И тут прямо за моей спиной раздался его низкий голос:
— Отошёл за кофе.
Я дёрнулась, обернулась и увидела его. В руках — стакан.
— Держи, — он протянул мне. — Латте.
Я моргнула, поражённая.
— Откуда ты знаешь, что я именно латте люблю?
Егор чуть дёрнул уголком губ, но в глазах оставался холод:
— Это неважно.
И развернулся к машине.
Я шла рядом, всё ещё думая о том, как он это узнал. Он ведь будто всегда знает больше, чем говорит.
В дороге я всё думала: рассказать ли ему о разговоре в институте? О «перестрелке» и «определённом человеке»? Молчать или... Я покосилась на Егора: его профиль был сосредоточен, взгляд прямой, руки уверенно держали руль. Внутри боролись страх и желание довериться.
— Я кое-что слышала сегодня, — наконец выдохнула я.
Он чуть повернул голову, но молчал, давая понять: продолжай.
Я пересказала ему всё, что услышала. Как будто преступник пришёл за кем-то. И что никто не знает за кем.
Руки Егора сжали руль так сильно, что костяшки побелели. Его взгляд стал напряжённым, губы сжались. Он не сказал ни слова.
— Почему ты молчишь? — я не выдержала.
Он качнул головой, будто отгоняя мысли.
— Это всего лишь слухи, не обращай внимания.
Холодно. Отстранённо. Но я чувствовала: он явно что-то скрывает.
Мы подъехали к моему дому. Я уже хотела подняться сама, но он вышел следом.
— Ты можешь остаться, — я повернулась к нему. — Вещей немного, я справлюсь.
— Я помогу, — коротко ответил он.
И шёл за мной, не принимая возражений.
В квартире я начала собирать сумку, а Егор между делом осматривал пространство. Его взгляд зацепился за фото в рамке на комоде.
— Это твой отец? — его голос прозвучал ровно, но глаза задержались на фото чуть дольше обычного.
— Да, — ответила я, стараясь не напрягаться.
— Он владеет фирмой «Ernest & Co.», — скорее утвердил, чем спросил он.
Я обернулась, удивлённая.
— Ты тоже знаешь...
— У твоего отца мировой бренд, если ты не в курсе. Конечно я знаю, – Егор презрительно фыркнул. — У меня есть пара вещей этого бренда, — он присел на край комода, будто это было его место. — Не более.
Я подошла ближе, криво усмехнувшись:
— Эти вещи стоят дорого. Удивительно, что ты можешь себе позволить их всего лишь с продажи картин.
Он чуть приподнял бровь.
— Тебя удивляет только это? — его голос был тихим, но с насмешкой. — Ты ведь видела мой дом.
Он смотрел прямо в меня, и дыхание сбилось. Я вдруг почувствовала, как близко мы стоим. Чтобы встретиться взглядом, мне пришлось поднять голову. Его глаза не моргали, спокойные и сосредоточенные. Я чувствовала, как краснею.
— Отойди, — почти шёпотом попросила я. — Мне нужна расческа.
Я указала на комод.
Он чуть заметно усмехнулся и медленно поднялся, отступая, но взгляд не отрывал. Я быстро схватила расческу, стараясь не смотреть на него.
В этот момент у него зазвонил телефон.
— Извини, — коротко бросил он и отошёл в сторону, к кухне.
Я не хотела слушать, но слова сами прорезались в тишине:
— ...нет, не так договаривались...
— ...пока уберите...
— ...сегодня же передам...
Я замерла. Внутри что-то холодное сжалось. Убрать? Передать? Это точно не похоже на разговор о картинах.
Через пару минут он вернулся, спокойный, как будто и не было этих слов.
— Ты готова?
Я лишь кивнула, сжимая расческу в руке, будто спасательный круг.
Мы вышли из квартиры. А у меня в голове всё гремело: Картины — это только прикрытие. Я знаю это. Но что же тогда на самом деле?
***
Когда мы приехали к дому Егора - уже стемнело. Мы поднялись по лестнице, наши шаги гулко отдавались в высоком холле, будто стены дома тоже вслушивались в нас. Я держала в руках сумку, упрямо поднимаясь за ним, и в какой-то момент — конечно же — носок моей обуви снова предательски зацепился за ковровую дорожку. Мир поплыл вниз, я ясно успела представить, как сейчас разобью нос о мраморный пол...
Но этого не случилось. На талии внезапно сомкнулись крепкие пальцы. Рывок — и я оказалась прижатой к чьему-то телу. К его телу. Сердце громыхнуло, дыхание сбилось. Егор смотрел сверху вниз, хмуро, но одна бровь чуть приподнята.
— Ты слишком часто стала падать, — произнёс он низко, почти раздражённо.
Он был слишком близко. Слишком. Запах кожи, тепло его рук — и глупая мысль мелькнула: «А что, если бы он... поцеловал?»
Но нет. Он резко отпустил, шагнул в сторону.
— В следующий раз смотри под ноги, — бросил и ушёл, даже не оглянувшись.
Я стояла, злясь — на него, на себя, на собственные мысли, которые вдруг начали жить какой-то другой жизнью. «Совсем дура...» — ругнула себя и, собрав остатки гордости, ушла в свою комнату.
***
Прошло два часа. Часы показывали десять вечера. Я крутилась на кровати, перебирала телефон, читала и бросала книгу, но скука и пустота комнаты только сильнее давили. Решив, что лучше уж ходить по дому, чем мучиться без сна, я тихо вышла в коридор.
Дом Егора ночью казался иным — тише, опаснее, будто каждая тень знала что-то, чего я не знала. Мимо спальни Булаткина я прошла на цыпочках, и вдруг взгляд зацепился за дверь рядом. Она была чуть приоткрыта. Любопытство пересилило.
Внутри — кабинет. Тёмное дерево, запах табака, и на столе — бумаги, схемы, коробка с чем-то, что я сразу узнала: магазин от пистолетов.. Сердце ухнуло вниз. Я застыла, не смея вдохнуть.
И именно в этот момент дверь за моей спиной бесшумно открылась.
Я обернулась — и всё внутри сжалось. Егор. Только в чёрных спортивных штанах, без футболки, кожа светлая, мышцы напряжённые, на плече татуировка. Взгляд тяжёлый, холодный. Он шагнул ближе, и я почувствовала себя загнанной.
— Я же просил не совать нос туда, куда не стоит, — его голос был низким, опасным.
Горло пересохло. Я сглотнула, но не отвела глаз. Почему-то мне хотелось упрямо выдержать его взгляд, даже если внутри всё сжималось от страха.
Что-то вырвалось у меня тихо, неразборчиво — то ли извинение, то ли оправдание.
Он отодвинул меня от стола так легко, словно я ничего не весила, и сам сел на его край. Смотрел долго, изучающе.
— И зачем ты пришла сюда?
— Скучно было, — призналась я, стараясь держать голос ровным. — Решила посмотреть дом.
Он коротко фыркнул, губы искривились.
— Могла бы сказать. Я бы дал пароль от вай-фая.
Я закатила глаза. Не скрывая этого. Не могла.
— Очень смешно.
Он видел. И смотрел ещё пристальнее. Словно хотел что-то считать с моего лица. Внутри мне стало жарко, неловко, и я резко вспомнила: он ведь обещал отпустить меня, когда я помогу.
— Кстати.. ты должен был оставить меня в покое, — вырвалось у меня. — Я ведь помогла тебе.
Бровь Егора приподнялась.
— Мы так и не сделали то, что мне нужно, — спокойно ответил он. — Картины нет. Коллекция не пополнилась. Значит, ты ещё не свободна.
— Ты что, издеваешься? — я почти зашипела, злясь, словно кошка. — Я не обязана больше ничего для тебя делать!
— Прекращай, — его голос стал холоднее, жёстче.
Но я не остановилась. Я говорила и говорила, злилась на него, на то, что он распоряжается мной, и вдруг...
Он резко поднялся, развернул меня, и в следующее мгновение уже я на краю стола. Он навис, руками уперся по бокам, я оказалась в ловушке. Воздуха почти нет. Сердце бешено бьётся.
— Я не потерплю истерик, — его голос хлёсткий, как удар. — Ты должна выполнить мою просьбу. Потому что картина до сих пор не у меня. И потому что это в первую очередь твоя безопасность. Преступник с банкета до сих пор на свободе.
Слова звучали резко, почти злые, но с каждым его предложением он всё ближе склонялся. Лицо... слишком близко. Я чувствовала его дыхание.
Я едва выдавила шёпотом:
— Мне кажется, ты просто хочешь запугать меня.
— А тебе уже страшно? — его глаза сверкнули.
— А должно быть? — я не отвела взгляда.
Он зло фыркнул.
— Ты слишком смелая для своего возраста и положения.
Мы замолчали. Его глаза — прямо в мои. Щёки мои горели, дыхание сбилось, а он... он был спокоен. Но я заметила, как один раз его взгляд скользнул вниз — на мои губы. И это только сильнее свело дыхание.
Он наклонился. Сердце остановилось. Я была уверена, что сейчас... сейчас он коснётся моих губ. Я почувствовала, как всё тело напряглось в ожидании.
Но в следующее мгновение его рука прошла мимо меня. Он взял со стола какой-то листок, выпрямился и развернул его.
Я моргнула, будто очнулась. Он не собирался... никогда не собирался. А я... я ведь почти поверила. Захотела.
Глупая. Теперь я точно знала — хотела почувствовать вкус его губ.
— Так и будешь тут сидеть? — его голос выдернул меня из мыслей.
Я нахмурилась, соскочила со стола, оттолкнула его плечом.
— Я спать.
Он усмехнулся, сделал шаг назад, пропуская.
Я выскочила в коридор, сердце стучало так, что отдавалось в виска.
Егор остался там.Я знала это. Он бросил тот листок обратно на стол. И он был чистым. Белым. На нем не было абсолютно ничего. Взгляд его был тёмным, сосредоточенным. Он закрыл глаза, нахмурился и только потом ушёл в спальню.
От Авторв: котики, как вам такие страсти? Не забываем про много звездочек, давайте попробуем сделать 10 на этой главе! Так же не забываем про мой тгк mirkaawattpads, там всегда очень много спойлеров к главам, я отвечаю на ваши вопросики, а так же говорю даты выходы новых глав! Каждого уелую в лобик ❤️