Глава 22 - Точка невозврата
Город стоял замерзшим в полушаге от исчезновения.
Ветер не шевелил деревья, люди не моргали, машины не двигались. Всё будто застыло — но не в покое, а в ожидании. Внутри этой неподвижной материи шагала она — Анастасия Киричук. Босиком. С медальоном Кирилла в руке.
Под её ногами трескались плиты. Под пальцами — пульсировал воздух.
В груди что-то изменилось.
Сердце? Нет. Оно не билось, как раньше. Теперь там было другое: пламя, превращённое в ледяной кристалл. Мотыльки жизни и теней рождались внутри неё с каждым вдохом.
Она больше не была просто Настей.
Но и Смертью — уже не была.
⸻
На площади перед старым собором стояли они.
Души.
Сотни. Тысячи. Призрачные, потерянные, обездвиженные. Дети, старики, убийцы, святые. Лица, которые когда-то прошли через мир живых, теперь смотрели на неё в молчаливом вопросе:
«Что теперь с нами?»
Настя подняла голову и впервые произнесла — без страха, без сомнений:
— Вы не пойдёте ни в рай, ни в ад.
Лёгкий гул прошёл по рядам.
— Всё изменилось. Мосты разрушены. Смерть... ушла.
Теперь... решать мне.
⸻
В этот момент из тени вышел он.
Люцифер.
Изящный, как всегда. Улыбка холодная, взгляд лениво скучающий. Его шаги не издавали звуков, но каждое его появление разрезало ткань реальности.
— О, дорогая. Тебе не кажется, что ты немного... увлеклась? — его голос, как шелест огня в библиотеке, где сгорают книги.
— Ты ведь сам говорил, что я должна пройти путь, — сказала Настя, не оборачиваясь.
— Пройти, да. Но не возглавить этот хаос. Ты отобрала не только трон смерти. Ты теперь сидишь и на моём.
Он подошёл ближе, с интересом наблюдая за ней.
— Ты отказываешься от добра. От зла. Ты ломаешь равновесие.
— Оно уже было сломано, — ответила Настя. — Я лишь собираю его заново. По-новому.
⸻
Люцифер замолчал. На мгновение — в его глазах мелькнуло уважение.
— Тогда ты должна понимать последствия.
Настя кивнула.
— Души больше не будут оцениваться старыми мерами. Каждый человек будет рассматриваться как целое. Не за грех. Не за добродетель. А за путь.
⸻
И она подняла руки — и город ожил.
Вода снова побежала в трубах. Часы начали тикать. Люди вздохнули — но что-то в них стало другим. Некоторые почувствовали... вину, другие — облегчение, а кто-то — опустошение, будто внутри что-то забрали и уже не вернут.
Потому что все их души были отныне на виду.
⸻
Настя пошла по улице. Люди расступались. Смотрели на неё, как на миф. А она — лишь шептала:
— Я вижу тебя. Всю тебя. До последнего поступка. И... прощаю.
И она действительно прощала. Не всех. Но многих.
Потому что теперь могла.
⸻
В ту же ночь, в переулке, где тень была глубже, чем ночь, Катя — бывшая Кирилла — ползла по камню. Её волосы были слипшимися, лицо — изрезано безумной ухмылкой. Она не умирала. Не могла. Бешенство рвало её изнутри, как вечное наказание. Но сегодня — кто-то остановился над ней.
Настя.
Катя попыталась зашипеть. Но Настя только прошептала:
— Я больше не хочу, чтобы ты страдала.
И коснулась её лба.
Катя на секунду расправилась. Лицо стало чистым. Глаза — ясными. Она впервые за века вдохнула спокойно. А потом... исчезла.
Навсегда.
⸻
Настя обернулась в небо.
И где-то вдали — на треснутом горизонте — раздался первый треск новой трещины. Кто-то или что-то пробивалось через реальность.
И она знала — это был не человек.
Она шла по мёртвому городу, в котором заново бились сердца.
Никто не понимал, что случилось. Никто, кроме неё.
Настя чувствовала, как сами законы мира под её кожей стонут от напряжения. Как ткань бытия натягивается — и вот-вот порвётся. Она слышала вопросы, которые ещё не были заданы. Чувствовала страхи, которые только начинали рождаться в сердцах людей.
— Ты изменила ход всего, — прошептала Смерть, появившись рядом с ней, словно отражение.
Но это уже была не та Смерть, что водила её по аду и снам. Это был тень самой Насти, искажённая, как отблеск на тёмной воде.
— Я не могла иначе, — сказала Настя. — После всего, что я видела. После того, что мне пришлось забрать... я не могу просто стоять в стороне.
Тень-отражение кивнула.
— Тогда готовься. Они идут.
— Кто?
— Те, кто питался смертью. Те, кто потеряли власть, когда ты закрыла врата. Вечные паразиты на страданиях. Древние, как первая вина.
Настя остановилась.
— Я не боюсь.
— Ты не должна бояться. Ты — новая смерть. Но в отличие от меня... ты жива.
⸻
На следующий день началось.
Сначала — трещина в небе. Как молния, застывшая в облаках. Люди не сразу её заметили, но чувствовали: что-то не то.
Потом — исчезновения. Один человек, потом другой. Без следа. Без смысла. Будто их стирали из памяти мира.
И когда на рассвете тень упала на Кремль, раздавшийся рёв в небе рассёк тишину.
Они пришли.
Настя стояла на крыше старого театра. Рядом — Кирилл. Призрачный. Осознанный. Сильный, как никогда.
— Ты знала, что они придут? — спросил он.
— Да, — ответила она.
— И всё равно пошла этим путём?
Настя сжала медальон у груди.
— Я не для того стала живой смертью, чтобы прятаться от тех, кто питается страхом.
Пусть приходят. Я покажу им, что значит — быть человеком.
⸻
Она протянула руку в небо.
И тогда вся земля содрогнулась. Изнутри. Из прошлого. Из чужих кошмаров. Начала всплывать правда — правда о древнейших созданиях, что жили в пустоте между мирами, питаясь гибелью душ. Пока был ад — они существовали. Пока был страх — они были сыты.
Теперь же — они голодны.
И этот голод приведёт их в реальность.
⸻
Люцифер снова стоял на границе мира. Один. Молча глядя в чернильную бездну над горизонтом, откуда тянулся рой... не душ. Не теней.
Что-то другое.
— Ты проснулась, девочка, — прошептал он. — Но кто бы мог подумать, что пробуждение одной жизни разбудит... Забвение.
И он усмехнулся. Потому что, возможно, впервые за вечность... ему стало страшно.