Глава 11. Те, кого не отпустили
Катя.
Когда-то — просто девушка.
Потом — предатель.
А после — проклятая душа, которой не суждено было знать любовь.
И всё же, в аду, где не прощают, случилось невозможное:
она почувствовала зов.
Не голос. Не звук.
А ощущение — как будто кто-то на мгновение поверил, что она может быть прощена.
Настя.
Эта слабая искра... треснула стены.
И катастрофа началась.
⸻
Из смоляного озера, с треском разламывающегося проклятия, Катя вырвалась в мир живых.
Не воскресла. Не ожила.
Выбежала.
Как проклятый зверь, сбежавший из клетки.
Ночь в Москве содрогнулась. Люди оборачивались, чувствуя нечто, что не должно быть здесь.
Катя стояла на пустом перекрёстке.
Глаза её были тёмными, а зрачки — стеклянными. Раны на коже не кровоточили — они дышали дымом ада.
Она не чувствовала боли.
Только голод.
Не по еде.
По избавлению.
⸻
А в другом конце города, Смерть остановилась.
Она почувствовала разлом.
Её лицо медленно исказилось.
— Она вырвалась... — прошептала Смерть. — Это не должно было произойти.
Настя почувствовала напряжение, войдя в комнату. Она стояла рядом с Кириллом, но Смерть не смотрела на них.
— Катя? — тихо спросила Настя. — Ты же сказала, что она...
Смерть обернулась резко.
— Её место — внизу. Вечное.
— Но ты дала ей надежду.
— И теперь... она заражена жаждой прощения. А таких... мы не прощаем.
Настя отступила на шаг.
— Подожди. Она ведь никому не навредила. Она просто... хотела быть кем-то снова.
— Ты не понимаешь.
— Катя вырвалась не из страха.
— А из надежды. А надежда у проклятых — это болезнь.
⸻
В следующую секунду — всё небо окрасилось в багровый цвет.
И Смерть сказала:
— Я заберу её. Но не быстро.
— Она не умрёт.
— Она будет разлагаться изнутри, день за днём.
— Вечно.
— Что ты сделаешь?
— Я заражу её бешенством для живых душ.
— Она будет чувствовать боль, раз за разом.
— Будет жаждать смерти, но не получит её.
— Это... — Настя попыталась сказать что-то, но не смогла. — Это слишком.
Смерть шагнула в тень. Её облик стал вытянутым, кривым.
И по улицам пошёл шёпот, который слышали только те, кого ждали.
«Ты сбежала, Катя. Но от меня не убегают.»
⸻
Катя сидела в подвале какого-то здания, дрожа.
Сначала всё было тихо. Потом — жар.
А потом... пришёл зуд.
Она царапала кожу, грызла ногти, кусала губы до крови.
Вены пульсировали. Голова стучала. Зубы — ломались сами по себе.
А потом начала слышать голоса.
«Ты тварь. Ты бросила его. Ты убила свою любовь.»
«Ты не достойна прощения. Ты не достойна смерти.»
Катя выла. Но никто не слышал.
Её тело не умирало. Оно только разлагалось.
Каждую ночь — как гниющее дерево.
А каждое утро — восстанавливалось... чтобы снова распасться.
⸻
Настя чувствовала это.
И не могла остановить.
Смерть была непреклонна.
Но где-то в ней зрела мысль:
Если даже проклятую можно было вытянуть на поверхность...
Может, и Кирилла получится спасти окончательно?
⸻
Смерть вернулась, покрытая чёрным мраком.
— Всё. Она теперь... часть боли.
— Сосредоточься, Анастасия.
— Собиратель близко.
— И если ты оступишься, вы оба познаете не вечные муки, а то, что идёт ещё глубже.
Ночь была пуста.
Настя сидела у окна, глядя на небо. Кирилл спал рядом — теперь в теле человека. Его дыхание было ровным, но сердце Насти не могло успокоиться.
Смерть стояла в тени, как всегда — невидимая для прочих, но абсолютно ощутимая для неё.
— Ты знаешь, что будет дальше, — холодно сказала она.
— Всё, что ты исправила... отнимает чью-то боль. А ад, Анастасия, не прощает потерь.
Настя обернулась, голос её был глухим:
— Это не было потерей. Это была... любовь.
Смерть усмехнулась.
— Любовь не интересует тех, кто живёт в бездне. Но теперь он знает.
— Собиратель.
Настя вздрогнула.
Это имя она уже слышала однажды. Тогда Смерть не захотела объяснять.
— Кто он?
— Он — нечто старше меня. Он собирает искажённых, тех, кто нарушил порядок перехода между мирами.
— Он уже чует запах Кирилла. И твою силу.
— И если он явится... это будет не охота. Это будет выжженная реальность.
⸻
Где-то в другом городе...
Собиратель проснулся.
Не тело. Сущность.
Огромная, покрытая чёрными письменами, с пустым лицом и слепыми глазами.
Он не ходил. Он растекался, как тень, как проклятие.
Его пальцы скреблись по плоскости бытия.
Он чувствовал две точки искажения: Кирилла... и Катю.
И он двинулся.
⸻
Утром Настя проснулась от звука шагов во сне.
Шаг... шаг... шаг...
Их не было слышно ушами. Но они чувствовались в позвоночнике.
— Он идёт, — прошептала она.
Кирилл посмотрел на неё с тревогой:
— Кто?
Настя не ответила сразу.
— Что-то, что заберёт тебя, если я не успею.
⸻
Смерть появилась в дверях комнаты, держа в руках песочные часы. Песок в них был чёрным, а стекло — треснувшим.
— Ты должна выбрать.
— Или спрятать Кирилла в Междумирье, и потерять контакт с ним.
— Или оставить его здесь — и ждать, пока Собиратель сорвёт реальность.
— А если я найду его раньше? — спросила Настя. — Собирателя.
Смерть наклонила голову.
— Тогда будь готова увидеть то, что меня пугает.
⸻
Последняя сцена главы — Собиратель, приближающийся к заброшенной церкви, где осталась пустая оболочка Кати, в предсмертной муке, но не мёртвая.
Он склоняется к ней, касается её лица и поглощает воспоминания.
— Имя... Настя...
— Запах... Кирилла...
Он поднимается во весь рост.
— Нашёл.
⸻
Глава завершена.