Глава 3
Музыка для атмосферы: Last Of The Wilds — Nightwish (слушайте до уточнения Майка Захариуса)
Рассматривая дуло револьвера, практически достающего до лба, Лия машинально двинула головой вперёд, всё же давая прикосновению случиться. Мужчины переглянулись, не понимая мотивов её действия. Они знали, что девушка первую половину своей жизни провела в столице, но мысль о том, что время в подземелье её так измотало, что Райдмонт уже сама хочет пристрелиться, показалась им неправильной.
А Эстелия внезапно осознала, что сравнила револьвер с Леви, который час назад попрощался с ней поцелуем в лоб. И действительно, у брюнета и оружия было что-то общее: оба холодные, тёмные, но надёжные. Только если револьвером пользуются и ради справедливости, и ради мести, и ради наживы, и для много чего другого, Леви подобного отношения к себе не позволяет никому.
Лия внезапно громко рассмеялась, практически сгибаясь пополам. До чего же абсурдная ситуация! Она в шаге от смерти не пытается найти путь к спасению и даже не паникует. А сравнивает любимого мужчину с чёртовым оружием. Возможно, двенадцать лет без солнечного счета действительно сказываются на её здравомыслии.
Хоть думы и последующий хохот девушки длились всего секунды, этого хватило, чтобы мужчины посчитали Райдмонт сумасшедшей, и тот, кто направлял на неё револьвер — немного опустил оружие.
Этого-то Лия и добивалась — бдительность противников снижена. Резким движением она стукнула по руке одного из врагов, выбивая из неё револьвер, и затем, оттянув носок стопы на себя, со всего размаху ударила ему в пах.
Комнату заполнил мужской болезненный вскрик, но второй противник, имевший при себе нож, уже надвигался на Эстелию, пыхтя от злости из-за того, что та осмелилась сопротивляться. А ведь они хотели покончить со всем быстро и тихо.
Лие хватило одного шага, чтобы схватить с недалеко стоящей тумбочки сковородку. Но мужчина опередил брюнетку, уже летя на неё с ударом. Райдмонт без особых проблем блоком левой руки отбила его, готовясь ударить противника сковородкой наотмашь. Но и тот поставил вторую руку у головы прежде, чем чугунное «оружие» коснулось виска.
— Неужели ты надеялась одолеть меня сковородкой? А нам говорили, что Эстелия Райдмонт невероятно сообразительна. Так где же твой ум? Или это улетучилось в момент, когда ты поселилась в этих трущобах? — но Лия, толком не вслушиваясь в слова мужчины, применила к нему то же, что и к его другу — ударила в пах.
— Грязно... угрх, играешь, сучка. — промычал он, сгибаясь пополам.
— У нас в трущобах действуют только бои без правил. — сказала Райдмонт, собираясь на второй этаж.
Времени на размышления не было, но девушка мельком подумала о вероятности того, что снаружи её могут подстерегать другие враги. Поэтому оптимальным вариантом показалась возможность бежать отсюда по крышам. Однако куда идти дальше? Лия понадеялась на то, что встретит друзей или, на крайний случай, Военную Полицию. Всё же ей, как главному врачу города, не должны отказать в помощи.
Но ожиданиям не было суждено сбыться, когда один из мужчин, более-менее пришедший в себя, кинул в Райдмонт сковородку, попавшую девушке по голове. Эстелия упала, на секунду видя тьму вместо освещённой комнаты. И когда перевернулась на спину, хватаясь за затылок и жмурясь от боли, противник уже подошёл ближе, присаживаясь на неё сверху таким образом, чтобы точно лишить девушку путей к отступлению.
— Мы хотели по-хорошему: тихо убить тебя и уйти. Но ты сама подписала себе приговор, — он одной рукой начал душить Лию, надавливая всем своим немалым весом, а вторую поднял над её карим глазом, метя в зрачок остриём ножа. — Когда-то я уже пробовал так делать: всаживал человеку нож в глаз, проворачивал и потом выковыривал из глазницы всё оставшееся. Кажется, это чертовски больно, но я буду стараться, чтобы ты оставалась в сознании. Знаешь про способ четвертования? За своё плохое поведение ты заслужила наказание. — он засмеялся, осознав, какую хорошую рифму сочинил.
А Эстелия похолодела, представив, что этот подонок и вправду сделает всё то, что сказал. Она обхватила его руки своими, стараясь избавиться от возможности удушения и потери глаза. Но удача была не на стороне Райдмонт, ведь мужчина по силе превосходил её в трое, если не в четверо, а все обманки и ловкость в данной ситуации были бесполезны.
В ушах сильнее обычного зашумела кровь, мешая чётко слышать последующие слова мужчины, в носу неприятно защипало, заслезились глаза, а из открытого рта, пытающегося поймать хоть немного кислорода, тонкой струйкой потекла слюна. Сердце набатом колотилось в груди, отдаваясь болезненной пульсацией во всём теле.
Вот и всё.
Неужели она и правда так умрёт?
Не увидев в последний раз солнце, не ощутив босыми ногами свежесть июльской утренней росы? Не понянчившись вдоволь с новорождённым соседским сыном, которого Бренна решила назвать Фредериком в честь отца Лии, о котором девушка столько рассказывала? Не выпив чай с Фарланом за обсуждением очередной новой книги? Не попытавшись в который раз уложить непослушные волосы Изабель? Не услышав новую порцию шуток от брата? И... не проведя ещё сотни и тысячи тихих вечеров на крыше под боком любимого, рассказывая ему о звёздах, небе или просто наслаждаясь тем, как приятно Леви гладит её волосы, то собирая их в неаккуратную косу, то вновь расплетая?
Что увидят друзья, вернувшись домой?
Её обезображенный остывающий труп.
*
— Лия, дорогая, смотри за мной, — сказал высокий мужчина, привлекая внимание дочери. — Если будешь блокировать удары противника наискось, то есть: правую руку правой, а левую — левой, то выиграешь. У него откроется бок, и ты сможешь ударить ногой по печени или селезёнке, смотря о какой стороне говорить. При хорошем развороте и хлёстком ударе голенью — вполне сможешь отправить человека в нокаут. В противном случае, если ты правую руку противника заблокируешь своей левой, то отдашь ему преимущество: соперник сможет нанести второй удар, вкладывая в него разворот корпуса, а ты будешь открыта и скорее всего проиграешь. — Фредерик подкреплял объяснения махинациями рук, то отбивая, то нанося лёгкие удары в корпус дворецкому. — Теперь попробуй сама.
Спустя ещё один час тренировок отец с дочерью развалились на траве сада, скрываясь от палящего солнца под ветвистой яблонькой.
— Сегодня ты хорошо поработала, Лия. Если будешь повторять эти блоки каждый день — потом они будут получаться у тебя автоматически. — Райдмонт-старший внимательно посмотрел на дочку, прикрывшую глаза и понемногу дремавшую. В сердце мужчины появлялось невероятное тепло, как только он вновь и вновь замечал в ней свои пухлые щёчки, аккуратный нос, еле заметные веснушки, и тёмные, точно его, волосы. Волнистостью этих самых волос девочка пошла в Райю, как и большим лбом, двумя родинками на левом виске и худощавой фигурой. Правда, с последним проблем не было — Фредерик работал над физической подготовкой дочери, чтобы в будущем её не подводило здоровье.
— Папочка, перестань на меня смотреть, пожалуйста, — засмеялась брюнетка, открывая один глаз. — Это странно.
— Прости, Лия. Я просто не могу тобой налюбоваться. Ты стала такой взрослой...
— Да, мне уже целых десять! — хлопнув в ладоши, Эстелия поправила новенький тренировочный костюм, который совсем недавно ей сшили. — Папочка, но зачем мне знать все эти блоки и приёмы? Меня должны защищать мужчины, так бабушка говорит.
— Бабушка может и права, но... — помедлил Фредерик, с грустью вспоминая что-то. — Никогда не знаешь, где тебя будет поджидать опасность. Надеюсь, тебе эти тренировки и впрямь не пригодятся. — он поцеловал дочку в лоб, забирая за ушко прядь смоляных волос.
— Но ты же всегда будешь меня спасать? — Эстелия спросила это так доверчиво, смотря отцу в глаза, что у него на мгновение сбилось дыхание. Сколько же придётся пережить его малышке... и Фредерик прекрасно понимал, что, к сожалению, не будет рядом вечно.
— Конечно, Лия, — мужчина прижал ребёнка к себе, в который раз позволяя подобные нежности к дочери, скрываясь от посторонних глаз. И прошептал, надеясь, что она ещё не скоро узнает о том, насколько лживо это... — Всегда.
— Может, тогда спасёшь меня от арифметики?
— Арифметики? — рассмеялся отец, чуть отстраняясь. — Она тебе не нравится?
— Вообще нет... изучать грамматику или биологию... да всё, что угодно интереснее изучать, чем...
— Господин! Господин! — громко позвал Райдмонта дворецкий, пытаясь найти хозяина в яблоневом саду. — Господин!
— Что такое, Сэдрик? — лениво спросил Фредерик, отряхивая брюки от прилипших травинок. Эстелия с интересом посмотрела на мужчин.
— У госпожи Райи начались роды.
— Тогда чего же мы стоим? — резко всполошился глава семейства, счастливо улыбаясь. — Пошли, Лия. Скоро у тебя появится братик или сестричка.
— Я хочу братика! — радостно воскликнула девочка. — Буду его защищать, раз теперь умею драться! Как мы его назовём?
— Мы с мамой уже подумали над именем: если будет девочка, то назовём Элизабетт, а если мальчик — Рик.
— Чудесный выбор! — высказал своё мнение Сэдрик, улыбчиво поправляя седые усы.
*
— Мамочка, у меня на душе так тяжело... — призналась Эстелия, наблюдая через зеркало, как Райя заплетает ей длинную косу. — Уже через неделю у вас суд... вдруг...
— Не беспокойся ни о чём, дорогая, — перебила её мать. — Невиновность твоего отца докажут, ведь он действительно не отравлял принца, ему не за что нести вину.
— Ты говоришь так, потому что знаешь или потому что веришь в его невиновность?
— И то, и другое, Лия, — Райя на мгновение остановилась, делая тяжёлый вздох. — Твоему отцу не зачем было убивать принца, ведь тогда бы его доверительные отношения с королём разрушились в мгновение ока. К тому же, яд, который выявили на экспертизе, не производится в столице... я не представляю, где его вообще можно достать.
— Это не такие уж и железные доказательства, — нахмурилась Эстелия. — А других подозреваемых нет?
— Не думай об этом суде, у тебя скоро более важное мероприятие, дорогая, — перевела тему миссис Райдмонт, и дочка практически сразу же изменилась в лице, радостно сверкая карими глазами. — В следующем месяце у графа Вертульда отмечает день рождения его второй сын. Ты уже выбрала себе платье?
— Да, Сэдрик помог мне с выбором, и вчера обговорил все детали со швеёй... Наш Сэдрик такой кла-а-асный, — Лия всплеснула руками, подпрыгивая на стуле. — Он всё-всё знает.
— Седрик действительно чудесный дворецкий. Нам очень с ним повезло.
— Когда я спросила у него, откуда он так много знает, Сэдрик ответил, что это всё из-за жизненного опыта. Мамочка, когда у меня будет настолько богатый опыт, что я смогу знать всё?
— Когда выучишь арифметику, Лия. — усмехнулся Фредерик, заходя в спальню дочери с сыном на руках.
— Ах, кстати, мамочка, папочка, я хотела рассказать вам кое о чём, — родители с интересом посмотрели на дочь. — Недавно мне пришло письмо от кузена, он сообщил, что скоро закончит кадетское училище. Через две недели у них будет посвящение.
— Здорово! — улыбнулась Райя, принимая на руки сына. — И куда же он собирается потом пойти?
— Папочка, угадаешь?
— Конечно, с такими выдающимися навыками я хотел бы видеть его в Военной Полиции, но вспоминая его характер — тут и гадать не о чем. Это определённо будет Разведкорпус.
— Разведчиком быть так опасно... — покачала головой миссис Райдмонт. — Как бы было хорошо, если бы он поменял своё решение.
— Мы пойдём к нему на церемонию?
— Конечно, — ответил Фредерик, устало вздыхая. — Мне, как главе Военной Полиции, надо будет принимать новобранцев.
*
Картина того, как родители, ещё несколько секунд барахтающиеся в воздухе после затянувшейся на их шеях петли, постепенно замирают навечно — стала самым страшным кошмаром тринадцатилетней Эстелии. Кузен, стоящий рядом, пытающийся поддержать сестру, ничего толком не мог сделать — в пятнадцать увидеть смерть дорогих людей тоже трудно, хотя в кадетском корпусе было несколько случаев, когда не справляющиеся с нагрузкой студенты погибали.
— Я заберу некоторые вещи с вашего дома... они пригодятся, когда вы вернётесь. — сказал юноша, приобнимая Райдмонт за плечи.
— Мы не вернёмся... — севшим голосом прошептала Лия, беря маленького Рика на руки, хотя сама ещё дрожала, пытаясь как-то смириться с увиденным. Во время казни она вообще практически не могла стоять, наваливаясь всем телом на кузена. Братика с самого начала отвернула от всего этого, чтобы тот ненароком не закричал, испугавшись. Утреннее замечание в сторону офицера и последующее избиение показали ей, как «профессионально» тут обращаются с детьми. Тем более, сейчас Райдмонты считаются детьми предателей. — Мы никогда больше не вернёмся...
— Лия, не говори так. Я что-нибудь придумаю и спасу вас. Вы — единственные, кто у меня остался. И я даю слово, что вытащу вас из подземелья.
— Не думай о нас, дорогой брат. Ещё себя загубишь из-за помощи детям предателей... Мы справимся. А ты следуй за своей мечтой, за мечтой своего отца... Я же знаю, как сильно ты этого хочешь.
— Но как же вы?
— В подземном городе тоже ведь живут люди. Чем мы от них отличаемся? Только тем, что ни я, ни, тем более, Рик пока ничего особо не умеем... но я всему научусь. Так сказать, в экстренной ситуации всё схватывается на лету.
— Вот, — парень протянул Эстелии цепочку, на которой висела небольшая серебряная птичка, расправив крылья. — Я не смогу сейчас вернуться домой и прийти обратно — вас уже скоро отправят в подземелье. Но прими этот кулон, пусть он будет твоим оберегом...
— Это же твоего отца...
— У меня осталось ещё много всего от него, а вот тебе, Лия, почти ничего не разрешено взять с собой.
— Спасибо... — Райдмонт опустила Рика на землю, окунаясь в объятия кузена и пытаясь сдержать вновь наступающие слёзы.
— Всегда носи его. И если сильно изменишься внешне — я всё равно узнаю тебя по этому кулону.
*
Сотни моментов из прошлого за секунды пробегали перед глазами, пока Эстелия из последних сил боролась за свою жизнь. Один из мужчин продолжал на неё наседать, пока другой, злобно хохоча, разносил кухню и кидал в адрес девушки гнилые фразочки.
— Ты, мисс Райдмонт, за прожитые здесь годы наверное стала грязнее этих трущоб, не так ли? Иначе я не понимаю, как ты выжила. Эй, Клауд, может, сначала тоже воспользуемся ей, а потом прибьём? — спросил он, потянувшись в ширинке потёртых брюк.
— Идиот, не называй моё имя! — ответил Клауд, лишь слегка ослабляя хватку, отвлекаясь на коллегу. Этого было мало, чтобы попытаться выбраться, но вполне достаточно для более-менее полного вздоха.
— Чего ты боишься, дружище? Тут ей никто не... — он запнулся, испуганно посмотрев в сторону двери, которую они так и не закрыли. В следующий миг раздался выстрел и мужчина, издав удивлённо-болезненный стон, повалился на пол.
Клауд, поняв, что друзья Эстелии уже здесь, и с прославленной бандой Леви самостоятельно он точно не справится, вдвое сильнее вцепился девушке в горло, замахиваясь ножом. Лия на ранее прогремевший выстрел внимания не обратила, уже находясь в полуобмороке, и сейчас, почувствовав, что сил сопротивляться больше нет, расслабила руки, смиряясь со смертью.
В какой-то степени она была даже рада, что умирает. Возможность наконец увидеться с родителями показалась сладкой и долгожданной. Жаль, конечно, Рика, ведь он останется единственным Райдмонтом, но Леви и остальные вряд ли дадут ему пропасть. Хоть бы только ребята долго не скорбели по ней.
— Лия! Лия! — девушка упустила момент, когда сдавливающие её шею мужские руки пропали. Не увидела и то, как Клауда связали, лишив сознания, а её саму уложили на кровать. Спустя некоторое, едва открыв глаза, девушка уловила нечёткий силуэт державшего её человека.
— М... мама? — с надеждой в осипшем голосе спросила Райдмонт.
— Она ещё не до конца пришла в себя. — сказал кто-то рядом.
— Нет, сестрёнка, это я... Изабель, — рыжая девушка уместила голову подруги на своих коленях, нежно поглаживая волнистые волосы и улыбкой пытаясь успокоить то ли Лию, то ли себя. — Опасность миновала, как только ты сможешь стоять на ногах — мы пойдём на поверхность.
— Ничего не понимаю... — Эстелия медленно приняла сидячее положение, потирая виски. — О чём ты? Ох... как сильно болит голова. — она поморщилась, тяжело вздыхая.
— Я присылал к тебе Виллема, где он шляется? — пропыхтел рядом сидящий Рик.
— Не кричи... я сказала ему идти по своим делам, и... — девушка осмотрелась, когда картинка перед глазами стала более чёткой, понимая, что находится в комнате Манголии. Следом осознала и ситуацию, в которой оказалась некоторое время назад. — Сколько я была без сознания? — всхлипнула она.
— Минут пять... хотя мы все здорово перепугались. — сознался брат, почёсывая затылок.
— Раз ты сказал Виллему быть здесь со мной, то знал, что на меня нападут?
— Нет... Вилл должен был сказать тебе про разведчиков... эм, — замялся парень, подбирая слова. — Я просто предположил, что тебя могут поймать отдельно от нас, поэтому хотел таким образом защитить.
— Защитить он меня хотел... — недобро усмехнулась Эстелия, опуская голову. Рик на этот жест внимания не обратил.
— Они вынудили вступить нас в Разведкорпус, ты станешь там врачом. Поэтому уже сегодня мы выйдем на поверхность и...
— Защитить?! — взревела Райдмонт, резко хватая брата за воротник рубашки и встряхивая. — Какого хрена вы и словом не обмолвились о разведчиках? — настолько злой сестру Рик, вероятно, ещё никогда не видел. Эстелия вообще была довольно спокойным, неконфликтным человеком, поэтому даже во время ссоры чаще всего сохраняла хладнокровие и тем более никогда не повышала голос. Замечая вспыхнувшие гневом карие глаза, парень потерял дар речи от удивления. Изабель, точно так же шокированная неожиданным поведением подруги, испуганно молчала.
На крик девушки в комнату вошли Леви, Фарлан и двое разведчиков, должные доставить новобранцев в штаб. Эстелия, заметив вошедших, ощетинилась, словно кошка, и вихрем налетела на Леви, подозревая, что инициатором молчания друзей был именно он.
— Почему вы не сказали мне о разведчиках? Вы же знали, точно знали об этом!
— Лия, успокойся, мы обсудим это позже. — Леви тоже сейчас был не в духе, разозлённый не столько разговором с Эрвином Смитом, в ходе которого его буквально втоптали лицом в грязь, сколько внезапно навалившейся попыткой покушения на возлюбленную. Хотя сейчас, видя саму Эстелию разъярённой, он мельком подумал, что проблемы ещё не закончились. Незнакомые им солдаты тактично остались у самого входа в комнату, следя лишь за тем, чтобы недавно пойманные бандиты не перебили друг друга. Из гостиной раздалось болезненное мычание: Майк Захариус — один из подчинённых Эрвина, прибывший с ним в подземелье — пытался выбить правду из оставшегося в живых мужчины, напавшего на Лию. Впрочем, сейчас на посторонние звуки никто не обратил внимания.
— Нет, мы сделаем это сейчас. Иначе я никуда не поеду. — Райдмонт кипела. Это было понятно всем находящимся в комнате, и друзья с опаской покосились на пару, ожидая дальнейших действий Леви. Наблюдать ссору этих двоих никому ещё не доводилось, ибо все спорные моменты и Леви, и Лия предпочитали спокойно обсуждать за чашечкой чая. Изабель, подумав об этом, уже хотела предложить сестрёнке и братику заварить чай, но Леви продолжил диалог:
— У нас не так много времени, чтобы ты устраивала здесь скандал. — следом за этой фразой последовала звонкая пощёчина. Фарлан, Изабель и Рик поражённо пискнули и замерли, готовясь оттаскивать друзей друг от друга в случае драки. По ощущениям, у этих троих сейчас сердце буквально упало в пятки, если не ниже.
— Мне плевать, я хочу знать, почему вы молчали?! — Леви не шелохнулся, но отчётливо почувствовал, как щека наливается кровью. Скорее всего на ней уже прекрасно виден след женской руки. И если бы мужчина не был заранее готов к подобной реакции, понимая, как именно вначале воспримет ситуацию Райдмонт, наверняка бы разозлился. Хотя, конечно, пощёчины он и вправду не ожидал. Но также Леви догадывался, что Эстелия подобным образом ведёт себя сейчас не потому, что в действительности так обижена поступком друзей, а из-за недавнего нападения. Шутка ли — оказаться на волосок от смерти. Да, сейчас ей надо было выплеснуть эмоции. Девушка всегда так поступала, восстанавливаясь морально после тяжёлых ситуаций.
— Ради твоего же блага, Лия. Потому что ты бы забила этим себе голову, и потратила кучу сил и нервов впустую. А ты и так недавно принимала роды, ещё не отошла от них. Успокойся и пойми, что я всего лишь беспокоился за тебя. — сказал он вкрадчивым шёпотом, внимательно смотря Эстелии в глаза и обнимая за плечи. Брови девушки встали домиком, бегающий взгляд выдал ушедший гнев и наступающее сомнение.
— И всё? То есть... вы мне, ну... доверяете?
— Сложно поверить, что ты сомневалась в этом, дурочка. — Лия, всхлипывая, прижалась к мужчине, утыкаясь носом ему в шею, а Леви, в свою очередь, начал гладить её по спине и волосам, успокаивая. Бандиты и разведчики облегчённо выдохнули. Буря миновала.
***
— Значит, не Лия Райд, а Эстелия Райдмонт? — уточнил Захариус, скрещивая руки на груди и сверяя показания Клауда со словами девушки.
— Эм, да... — пробормотала она, опуская взгляд в пол и чувствуя, как в скором времени ей придётся объясниться с Изабель и Фарланом. — Лия — это сокращение. Так меня часто называли родители.
— А фамилия?
— Думаю, вы знакомы с историей моей семьи, произошедшей двенадцать лет назад, — и правда, Майк прекрасно знал о том, кто такие Райдмонты. Хотя больше информации о них он получил благодаря Эрвину, а не газетам того времени. Да, мужчина действительно надеялся встретить Эстелию в подземелье, если это не удастся самому Смиту. Девушка могла знать скрытую информацию о делах Лобова, ведь граф был конкурентом ныне покойного Фредерика. Сейчас же разведчикам нужно было прижать Лобова, раскопав о его незаконных деяниях больше сведений, чтобы граф более не имел возможности наставлять Королевский Совет не финансировать Разведкорпус, а вкладываться в его предприятия. — Жить тут с этой фамилией было небезопасно, поэтому её я тоже сократила.
— Ваш брат Рик, получается, тоже Райдмонт?
— Всё верно. Что даёт вам эта информация? — нахмурилась Лия, поджимая губы. По предоставленным ей сведениям, Разведкорпусу она нужна была как доктор, ни о чём другом речи не шло. Но если это действительно так, какую роль играет её имя? Неужели на поверхности её кто-то ищет?
— Прикидываю, зачем и кому понадобилась ваша смерть.
— Что сказал преступник?
— Отказался выдать имя наёмника, но об этом мы узнаем и без его помощи, — уловив вопросительный взгляд девушки, Майк продолжил. — Мы передадим его Военной Полиции, там это быстро разведают следователи, особенно, если этот человек работает на кого-то важного.
— Станет ли Военная Полиция расследовать попытку покушения на меня — дочь предателя? — на этих словах разведчики недовольно нахмурилась, а Захариус, по-видимому, разозлившийся больше своих коллег, гневно процедил:
— Большая часть населения Стен считает Райдмонтов невиновными. Вы, Эстелия, вероятно, не в курсе, но во время и уже после суда во всех городах проходили протесты. Разведкорпус был также против казни командира Райдмонта и его супруги, но правительство оставалось непреклонным. В течении всего следующего года после изгнания вас с братом в подземелье, многие выступали за возвращение детей невиновных. И хоть сделать этого не удалось, никто не считает Райдмонта предателем, отравившим третьего принца. Народ его любил, Полиция при нём процветала... Но когда вы говорите о предательстве так уверенно — закрадывается вопрос: за что боролись все эти люди?
— Всё это только красивые слова, но что на деле? Хорошо, я рада, что люди считают родителей невиновными, — Эстелия встала с дивана, подходя в солдату вплотную. — Но каков итог? Принц мёртв, отец с матерью казнены, а мы заточены в грёбаном подземелье на двенадцать лет. Да, я не верю в предательство. Но вы сказали, что не верит большинство? А остальные? За что-то их всё же убили. И главное — кто-то подставил, явно не желая отцу добра, — она помедлила, грустно качая головой. — Но всё это дела минувших дней, хватит ворошить прошлое. Вы, кажется, говорили, что у нас мало времени?
— Да, нам и правда следует выдвигаться. — офицер кивнул разведчикам, и те, подхватив часть вещей бандитов, двинулись следом за ним. Жители подземелья, предвкушающе переглянувшись и в последний раз окинули взглядом свой дом.
***
Столица была всё такой же, какой её запомнила Райдмонт — приветливой и светлой на первый взгляд, живящей в бешеном вихре повозок, карет, разноцветных платьев и строгих костюмов. Но если приглядеться внимательнее, можно увидеть хмурые лица горожан, тяжёлые вздохи, доносящиеся из-за каждого угла, невольно обнажая подноготную существования богачей — несчастье.
— Эм, ребят... вы сильно злитесь на меня из-за обмана? — Эстелия первой нарушила молчание, грустно глядя на Изабель и Фарлана. Подруга, отвлекаясь от созерцания улиц столицы, улыбнулась, протягиваясь через всю повозку к Райдмонт и трепя ту по волосам.
— Из-за чего мы должны злиться? Ты же сама сказала офицеру Захариусу, что тебя так называли родители, — весело объясняла Магнолия. — А они до подземелья были тебе самыми близкими людьми. И раз теперь к тебе так обращаемся мы, то значит, что мы — твои близкие, — хоть рассуждение Изабель и было довольно наивным, остальным оно пришлось по вкусу. Эстелия, тронутая таким пониманием со стороны друзей, умилённо склонила голову набок. — А остальные пусть называют тебя полным именем, без разницы. Для меня ты всегда будешь сестрёнкой Лией.
— Я согласен с Изабель, — закивал Фарлан. — К тому же, оставлять прежнее имя действительно было опасно. Даже если бы ты не попалась другим бандитам раньше, вступив к нам — подвергла бы и меня, и Леви опасности, если вдруг у командира Райдмонта были враги в подземном городе, живущем криминалом. А они определённо должны были быть, раз он являлся главой Военной Полиции.
Эстелия облегчённо выдохнула и поблагодарила друзей за эти слова, перебирая руками цепочку с серебряным кулоном. Изабель обратила внимание на этот жест.
— Сестрёнка, а что это у тебя? — девушка указала взглядом на шею подруги.
— А, это кулон. — Лия достала его из-под рубашки, демонстрируя друзьям.
— Я замечала цепочку, но эту птичку — никогда. — отметила Магнолия.
— Разумеется, ведь она всегда была под одеждой.
— Кулон серебряный? — приглядевшись, спросил Рик. И, получив в ответ кивок, задумчиво потёр подбородок. — Раз за всё это время ты не продала его, то он много значит, не так ли?
— Его подарил мне наш кузен в день... день смерти родителей, — тихо объяснила Эстелия, рассматривая птицу в руках. — Сказал, что это будет моим оберегом и... что он узнает меня по нему, если вдруг внешне сильно изменюсь.
— Видимо, ты не очень хотела, чтобы тебя нашли, раз прятала кулон под одеждой? — пошутил Рик, ухмыляясь.
— Совсем нет, просто было бы неразумно носить серебро на глазах у преступников, — пожала плечами Лия.
— Да и я бы точно узнала кузена, если бы встретила.— Да, кстати, а как его там зовут? — почесал затылок Рик. — Ты давно рассказывала, я уже совсем запамятовал.
— Его зовут... — только собиралась ответить Райдмонт, как повозка внезапно остановилась, переключая внимание друзей на себя. Затем открылась дверь, запуская солнечные лучи в глаза недавних жителей подземелья.
— Ладно, потом расскажешь. — кинул Рик, первым выходя из экипажа на территорию Разведкорпуса.
***
— Хо-хо-хо, — к повозке с новобранцами из подземного города бодрым шагом приближалась невысокая женщина, резво перебирая пухлыми, короткими ножками. — Ну, Майк, где же невероятный врач, о котором мне прожужжало все уши руководство? — улыбнулась она, шаловливо тыча офицера в бок.
— Здравствуйте, меня зовут Эстелия Райдмонт. — Лия приблизилась к ищущей её незнакомке, чуть взмахивая рукой. Та, казалось, даже не обратила внимание на приветствие, начиная щупать девушку, детально её рассматривая. Бывшие бандиты, как и сама Райдмонт, напряглись, не понимая сути этих действий. Закончив с изучением длинных чёрных волос, женщина громко воскликнула:
— Чудесно! — а затем, спохватившись, чуть склонила голову. — Прости, душенька, за манеры. Меня зовут Зорина Иден, я главный врач Разведкорпуса и, проще говоря, твоя наставница.
— Оу, так вы, кажется...
— Да, я была знакома с твоей матерью, — Зорина печально улыбнулась. — Мы раньше работали вместе с ней при короле, но после казни Райдмонтов я ушла в разведку. — Эстелия уже собиралась о чём-то спросить, но Иден, поняв, что сказала лишнее при посторонних людях — остальных бандитов она опасалась — выхватила у девушки из рук сумку и, приказав солдатам помочь с остальным багажом, направилась в отдельное небольшое здание, где обитали лекари. — Пойдём, душенька, об остальном расскажу на месте. — Лия, быстро оглядываясь на друзей, прощально махнула рукой и двинулась за наставницей.
— Подождите, доктор Иден, Эстелию ещё нужно показать Эрвину! — вдогонку крикнул Захариус, получая в ответ хохот.
— Ничего не знаю и Эстеличку никому не отдам! Пусть приходит завтра этот ваш Эрвин!
— Эстеличку? — рассмеялся Рик, хватаясь за живот.
— Разве Эрвин Смит не старше этой женщины по званию? Она вроде бы должна соблюдать приказы... — уточнил у Майка Фарлан, потирая шею и усмехаясь.
— Уж ей-то никакие приказы нипочём... — вздохнул офицер. — А врачи у нас не входят в служебную иерархию.
***
— Эрвин, ты уверен, что это необходимо? — с сомнением спросил подчинённого главнокомандующий Разведкорпусом Кит Шадис, глядя на привязанного к пыточному стулу Клауда, прибывшего в штаб на час раньше банды Леви.
— Да, уверен. — без колебаний ответил Смит, надевая перчатки. — Если бандит не хочет рассказывать про своего наёмника по собственному желанию, то мы заставим его говорить.
— А если твои предположения не верны, и этот... — Шадис отвёл взгляд, вспоминая имя преступника. — Клауд не имеет отношения к Лобову?
— Если верить добытой мной информации, и Лия Райд действительно на самом деле — Эстелия Райдмонт, то кому как не Лобову понадобится её смерть после известия о том, что эта девушка возвращается из подземного города? Как мне известно, он незаконно построил завод на принадлежащей ей земле.
— Не знаю, Эрвин... впрочем, тебя уже не остановить, верно?
— Вы дали своё разрешение накануне... — Смит взял первое из приготовленных орудий для пыток, приближаясь к трясущемуся от страха и мычащему в повязку на рту проклятия Клауду. — Да и без пары ногтей человек в состоянии прожить. Если не хотите быть свидетелем всего, что произойдёт здесь далее — уходите. Я справлюсь сам.
Как только дверь за главнокомандующим со скрипом закрылась, пыточную на пару секунд заполнила звенящая тишина. Эрвин снял с преступника повязку, смотря на мужчину.
— Я спрошу тебя в последний раз перед тем, как вырву первый ноготь, — при слабом освещении небесно-голубые глаза Смита казались дьявольскими. Клауд нервно задышал, крутя головой. — Кто тебя нанял?
Как и ожидалось, бандит не ответил.
В следующее мгновение помещение заполнил отчаянный болезненный крик, а на пол брызнула кровь.
Никто на поверхности не слышал, как молил о пощаде Клауд, находясь один на один с заместителем главнокомандующего Разведкорпусом.