Глава 17
В доме стояла тишина, которую нарушали лишь негромкие звуки улицы за окнами. Вечернее небо над Сеулом окрасилось в мягкий синий, словно природа пыталась дать нам передышку перед тем, что мы собирались обсудить. Мы с Аляской сидели рядом на диване, она — с подогнутыми ногами, прижавшись ко мне плечом. Майк, как всегда, стоял у стены, спокойный и сосредоточенный.
Феликс и Анжелика были напротив — он задумчиво крутил кольцо на пальце, она жевала губу с пирсингом, что выдавало её беспокойство.
— Мы все знали, что он был в больнице, — начала Анжелика. — Но ты сказал, что появились доказательства?
Я кивнул.
— Да. Камеры наблюдения с одного из перекрестков. Мы с Майком отследили машину, сбившую Аляску. Она зарегистрирована на подставное имя, но владелец — человек, связанный с семьей Лии. Тот самый, что появлялся и в окружении Уджина в последние месяцы.
— Ты уверен? — Феликс нахмурился.
— Настолько, насколько можно быть уверенным без признания. Мы не утверждаем, что Уджин заказал это... — Я замолчал, подбирая слова. — Но совпадений слишком много.
Майк шагнул вперед:
— Он знал, когда и где Аляска выйдет. Он был в больнице. И если он хотел навредить не ей, а Крису... — он посмотрел на меня, — это был самый больной способ.
Аляска вздрогнула, но не отвела взгляда. Анжелика опустила ноги на пол, убрала руки с лица. — То есть... кто-то из его окружения пошел на это, а он закрыл глаза?
— Либо знал и допустил, — сказал я. — Либо сам спланировал.
— Вот ублюдок.
— Он был спокоен, — сказал Феликс тихо. — Когда ждал около палаты. Изучал наше поведение, наши косые взгляды в его сторону. Смотрел на неё так, будто...
— ...будто хотел, чтобы мы смотрели в другую сторону, — закончила Анжелика. — Чёрт. И мы смотрели.
— Я не могу винить вас. Мы все были в шоке тогда. Но сейчас нужно думать, как защититься.
— И что ты предлагаешь? — Феликс посмотрел на меня серьёзно.
— Мы делаем вид, что у нас всё хорошо. Аляска исчезает на время. Официально — Европа, восстановление. Неофициально — скрытое жилье, под охраной Майка. Анжелика поедет с ней и не сведёт с неё взгляд.
— Без вопросов, — Анжелика сразу кивнула. — Как в старые добрые, подружка. Мы выстояли безумную фанатку и этого ублюдка выстоим.
Феликс нервно вздохнул, но не спорил.
— А я?
— Ты остаёшься здесь, — сказал Майк. — Ты нужен, чтобы держать группу в равновесии. Все должны думать, что всё под контролем.
Феликс коротко кивнул.
— Ладно. Тогда мы делаем это быстро.
— И ещё, — сказал я. — Мы не сообщаем остальным деталей. Только общие слова: для безопасности. Мы не знаем, кто еще может быть замешан или кто может проговориться случайно.
— Аляска, ты согласна? — спросила Анжелика, повернувшись к ней.
Аляска встретилась со мной взглядом, потом посмотрела на них всех.
— Я не хочу снова прятаться, но я не позволю, чтобы кто-то ещё пострадал из-за меня. Так что... да. Я согласна.
— Всё будет хорошо. Я тебе обещаю. — Я сжал её руку, она тихо кивнула.
В этот момент в комнате стало тяжелее дышать — не от страха, а от осознания, что мы, возможно, стоим на пороге чего-то опасного. Но я знал одно: рядом были те, кому я доверяю. И ради них, ради неё, я был готов на всё.
Анжелика поднялась с дивана и прошлась по комнате, будто пыталась физически скинуть с себя тревогу. Феликс наблюдал за ней, его пальцы дрожали — он был лучезарным человеком, но в таких моментах, когда дело касалось безопасности близких, внутри него просыпалась суровая решимость.
— Мы не можем упустить ни одной детали, — проговорил он. — Майк, у тебя есть место, куда можно уехать?
— Есть, — кивнул Майк. — Дом в пригороде Инчхона. Камеры, забор, охрана. Сигнализация автономная, и ни один журналист туда не доберётся. А если доберётся — я буду первым, кто его встретит.
Анжелика фыркнула:
— Ты говоришь это с таким спокойствием, что у меня мурашки.
— Я просто делаю свою работу. — Майк пожал плечами. — Я элитный телохранитель, ты забыла?
Анжелика скорчила гримасу ему в ответ. Я встал, крепче сжал ладонь Аляски в своей.
— Нам нужно действовать завтра с самого утра. Сегодня вечером мы сделаем вид, что всё нормально. Может даже закинем в соцсети несколько фото — улыбки, спокойствие, чтобы никто не заподозрил, ...что мы готовим отход. Ни паники, ни намёков. Если Уджин и правда следит, мы не должны дать ему повода думать, что мы что-то знаем.
Анжелика остановилась, обернулась ко мне:
— Ты уверен, что это он?
Я кивнул. Внутри всё горело. Не от страха — от ярости.
— Да. У нас есть запись с камеры на парковке больницы. Он всё время был в больнице, даже после того, как я прогнал его. Он приезжал после того как она очнулась, а мы были в Сингапуре. Он следил за ней.
— Но почему? — Феликс говорил почти шёпотом. — Зачем? Он был с нами. Он любил Лию, да, но... Чан, ты уверен, что он способен на такое?
— Он не простил. Не Лие, не себе, не мне. И когда я вижу, что кто-то хочет причинить боль Аляске... — я оборвался, сжал кулаки. — Я готов на всё, чтобы это остановить.
— Мы все, — сказал Майк. — С этого момента никто из нас не выходит из дома в одиночку. Все передвижения — сообщать мне. На ваших телефонах стоит программа, отслеживает ваше местоположение. Она работает, даже когда телефон выключен.
Анжелика опустилась обратно на диван и подняла на нас глаза:
— Аляска, как ты? Ты молчишь.
Аляска выпрямилась, но в её глазах дрожала боль, словно только сейчас начала доходить вся серьёзность происходящего.
— Я просто пытаюсь не сойти с ума. Сначала фанатка, потом авария, затем кома и реалибитация. Потом я узнаю, что, возможно, за этим стоит человек, который когда-то был вам как брат. А теперь мы сидим и планируем побег. Это... слишком.
Я подошёл к ней, обнял. Тихо, как будто если буду говорить громко — мир разлетится.
— Ты не одна. Мы рядом. Я не дам тебе исчезнуть снова. Даже если придётся стать тенью — я стану.
Она кивнула, пряталась в моей груди. Её руки обвились вокруг меня крепко, до боли — будто и правда боялась, что я исчезну.
Майк разложил на столе карту.
— Завтра утром я забираю вас двоих, девочки. Уедем через чёрный вход. Телефоны оставите здесь. Вам дадим другие — с зашифрованной связью.
Феликс посмотрел на него, прищурился:
— Ты, часом, не бывший агент ЦРУ?
Майк хмыкнул.
— Почти. Только у нас кофе хуже.
Анжелика впервые за вечер улыбнулась.
— Звучит как начало фильма. Только давайте сделаем так, чтобы это был не фильм ужасов, ладно?
Я снова взглянул на карту. Мои пальцы дрожали — не от страха, а от чувства, которое не давало покоя: я потерял Аляску однажды. Её глаза — эти ясные, живые, горячие — потухали у меня на руках. Я больше не допущу этого.
— Мы придумаем, как выйти из этого. Найдём доказательства. Привлечём полицию, если понадобится. Но сначала — безопасность.
— Ты планируешь рассказать директору? — спросил Феликс.
— Да. Но только после того, как Аляска будет в безопасности. Я не доверяю, что информация не утечёт. Если об этом узнает Уджин... — я замолчал. — Он может пойти дальше.
Анжелика выпрямилась.
— Ты думаешь, он хочет убить её?
— Думаю, он уже пытался.
Тишина накрыла комнату как тяжёлое покрывало. Только где-то в глубине слышалось тиканье часов.
— Тогда действуем. — Майк собрал карту. — У нас одна попытка. И мы её не упустим.
Дальше всё закрутилось быстро. Настоящее оперативное утро.
Мы встали до рассвета. Сумки были собраны ещё ночью: ничего лишнего, только документы, лекарства, смена одежды, записные книжки — всё, что может понадобиться в ближайшие дни. Аляска не сказала ни слова, пока Майк не постучал в дверь. Она просто стояла у окна, кутая плечи в мой худи, вглядываясь в заспанный, туманный Сеул, будто прощалась. Или искала знак.
Когда мы выехали с заднего двора, улицы были пустыми. Майк вёл машину молча, напряжение чувствовалось в каждом повороте. Я держал руку Аляски в своей — пальцы ледяные, но крепкие.
Мы переехали в безопасный дом, который арендовал Майк, с системой безопасности, отдельным гаражом и закрытым внутренним двором. У него был опыт — и это внушало хоть какое-то чувство контроля.
Пока Аляска и Анжелика осматривали дом, мы с Майком распаковывали технику. Он установил шифрованную связь, камеры наблюдения, защиту периметра — всё, что должно было дать нам хотя бы иллюзию безопасности.
Я взглянул на Аляску. Она сидела на краю дивана, закутавшись в мою куртку, глаза блестели — смесь усталости и страха. Но она держалась. Всегда держалась.
— Всё будет хорошо, — шепнул я, подходя ближе. — Я рядом.
— Знаю. Иначе бы я уже сорвалась.
Когда мы вернулись, после осмотра периметра и возможных путей проникновения в дом, Аляска спала на диване, свернувшись клубком, с моим худи под щекой и согнутыми пальцами — как всегда, когда ей снились тревожные сны. Анжелика сидела рядом, изучая папки с информацией, которую мы нашли.
Я сел рядом, молча смотрел на неё. Я поклялся, что спасу её. Что бы ни случилось дальше — я уже не был прежним. Я просидел так минут десять. Может, двадцать. Просто смотрел, как она дышит — размеренно, глубоко. Каждый вдох её — как напоминание, что она жива. Что всё не зря. Что я ещё не потерял.
Майк ушёл в свою комнату, предварительно проверив периметр и включив охранную систему. В доме воцарилась тишина, какая бывает только в местах, где люди скрываются — напряжённая, будто даже воздух затаил дыхание.
Аляска пошевелилась, тонко вздохнула и приоткрыла глаза. В свете уличного фонаря её взгляд был прозрачным, беззащитным.
— Ты не спишь? — прошептала она.
— Нет. Слишком много в голове.
— Я видела во сне ту улицу. Где всё случилось. Там была машина... только она ехала медленно, как в воде. А ты кричал моё имя, но звука не было.
— Это не повторится. — Я взял её за руку.
— Ты не можешь этого обещать, — грустно улыбнулась она. — Но я верю тебе. Даже когда страшно.
Мы замолчали. Я чувствовал, как в груди медленно поднимается тяжесть — и знал, что больше тянуть нельзя.
— Завтра утром мы покажем директору всё, что у нас есть. — Я говорил чётко, уверенно. — А потом подключим полицию. Если понадобится — обнародуем всё. Мы больше не будем прятаться.
Аляска молчала. Потом тихо спросила:
— А если он и правда замешан?
— Тогда я лично прослежу, чтобы он получил по заслугам.
Она кивнула, поднялась с дивана, подошла к окну. Ночная тишина за стеклом была обманчива. Она стояла в моём свитшоте, волосы спутаны, взгляд устремлён в темноту. Я подошёл, обнял её сзади, уткнулся носом в её волосы. Она молчала. Мы стояли, обнявшись, и за окном над Сеулом медленно расцветал рассвет — тихий, бледно-розовый, как мир, который ещё не знает, что сегодня всё изменится.
Город просыпался медленно. Серый, привычно шумный и будто безразличный к тому, что происходило внутри меня. С улицы в студию доносились голоса фанатов — кто-то снова стоял у ворот компании, надеясь увидеть нас хотя бы на секунду.
Я стоял у зеркала в гримёрке, в привычной форме: джинсы, худи с логотипом компании, волосы чуть растрёпаны, но уже обработаны стилистом. Сегодня — интервью, потом съемки, потом танцы. График плотный, как всегда. Всё будто по часам. Как будто ничего не случилось. Как будто я не просыпаюсь каждую ночь с мыслью: «Она одна. А вдруг он снова попытается?»
Аляска находилась в доме под охраной. Майк рядом. Анжелика тоже с ней. Всё повторяется, только теперь враг серьёзнее. Я знал, что Майк и Анжелика сделают всё. Майк хорошо натренировал девочек для самозащиты, он научил их думать по другому, обращать внимание на людей вокруг. Но я всё равно не мог дышать спокойно. Я не был рядом. Не мог быть рядом. Ради её же безопасности.
— Хёнджин, ты куда смотришь? — Чанбин хлопнул его по плечу, возвращая в реальность.
— На себя, очевидно, — с ухмылкой ответил тот и поправил воротник своей рубашки. Все рассмеялись. Даже я. Легко, мимолётно. Почти машинально.
Но за этим смехом — тишина внутри. Такая тишина, что звенит в ушах.
Йенна подошёл ближе:
— Хён, ты в порядке?
Я кивнул.
— Просто устал. Ночь почти не спал.
— Ты слишком много думаешь, — тихо сказал он. Самый младший, но иногда кажется, что он видит меня насквозь.
— А я не могу иначе, — ответил я честно. — Без меня вы совсем распоясаетесь, кто будет вас контролировать?
Мои детишки рассмеялись и начали возражать, но я всегда буду о них заботиться и присматривать за ними. Для меня они всё те же тренни в общаге и кучей двухэтажных кроватей.
Мы выехали на интервью. В машине ребята болтали, обсуждали шутки из недавнего фанвидео, Сынмин в очередной раз подколол Чанбина,и получил нагоняй в ответ, и даже Феликс, обычно мягкий и спокойный, усмехнулся. Всё было... привычно. А мне казалось, что я смотрю на всё это изнутри аквариума. Я слышал, но как будто сквозь толщу воды.
В студии нас встречали с улыбками. Куча персонала, стилисты, менеджеры — все как по маслу. Бан Чан-айдол, лидер, Чан, который всегда держит себя в руках. Айдол, у которого идеальный голос и идеальные ответы.
Я дал интервью так, как будто внутри меня не умирает желание просто сорваться и поехать к ней.
— Какие планы на лето? — спросил ведущий.
Я улыбнулся, отрепетированно:
— Больше музыки, больше танцев. И, надеюсь, немного отдыха с близкими.
Если бы они знали, как я мечтаю просто обнять её.
Когда мы вернулись в танцевальную студию, я задержался дольше всех. Остальные уже разошлись. Я остался один, включил музыку — её любимую — и начал двигаться. Без зеркала. Без цели. Просто чтобы вытащить из себя весь этот внутренний шум. Я танцевал так, будто мог сбросить напряжение, гнев, вину. Но ничего не уходило.
Я остановился, облокотился о стену, задыхаясь. Пот стекал по вискам. На экране телефона всплыло сообщение от Майка:
Майк: Всё спокойно. Она в порядке. Спит. Как ты?
Крис: Нормально. Спасибо.
Ложь. Впервые за долгое время я понял, насколько я устал. Устал притворяться, что держу всё под контролем. Устал быть Бан Чаном-лидером, Бан Чаном-героем. Я просто хотел быть, Крисом, быть рядом с ней. Но вместо этого — интервью, танцы, съёмки, улыбки. Ради её безопасности. Я выключил музыку, бросил взгляд в зеркало.
— Ты же справишься, да? — тихо спросил я у своего отражения.
Оно не ответило. Но в этот момент я уже знал: скоро всё изменится. Мы слишком близко подошли к правде, чтобы дальше молчать. И я не позволю, чтобы кто-то снова причинил ей боль.
Я стоял у окна. Смотрел, как ветер шевелит деревья в саду, а пальцы сжимали край подоконника, как будто он мог удержать бурю внутри меня. Всё было готово — папка с распечатками, флешка с видео, скрины переписки. Доказательства. Правда, которую мы искали неделями. Правда, которую я боялся произнести вслух.
Позади — голоса: Анжелика громко спорила с Майком, Феликс обнимал её со спины, пытаясь успокоить, Аляска наливала воду на кухне. Я чувствовал её спиной. Каждый её шаг — как стук в мою грудную клетку. Я по ней скучал даже рядом. Потому что не мог прижать к себе. Потому что слишком долго молчал.
— Крис? — её голос вытянул меня из мыслей.
Я обернулся. Все уже сидели. Смотрели на меня. Ждали. Майк стоял у стены, как всегда — каменная глыба. Надёжный. Всегда вовремя. Я кивнул и прошёл к дивану. Сел рядом с Аляской. Она коснулась моего бедра, осторожно. Я накрыл её ладонь своей.
— Нам есть что вам рассказать, — начал я. Голос предательски дрожал, но я не отводил взгляд. — Мы с Майком нашли, кто стоит за аварией.
Комната замерла. Ни одного вдоха. Только стук моего сердца — ровный, тяжёлый, как удары барабана перед казнью.
— Это... брат Лии.
Анжелика подняла брови.
— У Лии был брат? Ты серьёзно?
Я кивнул.
— Я слышал о нём однажды. Мимолётно. Лия сказала, что в их семье его вычеркнули. Что он отброс. Что она не хочет о нём говорить. Я... тогда не стал настаивать. Она просила.
— Почему именно он? — спросил Феликс. Его голос был тише обычного. Сдержанный. Он знал, как много Лия значила для меня когда-то. И как много значила Аляска теперь.
Майк шагнул вперёд, достал из рюкзака ноутбук.
— Это её дневники. Мы нашли его в старой квартире Лии в Москве. Переписка. Угрозы. Её страхи. Он ненавидел её, потому что, по его словам, она была «правильной». Любимицей родителей. Он винил её за свою судьбу.
— И за её смерть — нас, — сказал я. — Меня.
Мои пальцы дрожали, когда я включил видео с камеры. Черная машина. Номера. Поддельные. И человек, скрывший лицо, выходящий за секунды до выезда на улицу, по которой шла Аляска.
— Мы нашли водителя. Он работает на него. Он признал, что получил деньги, инструкции, описания.
Я не мог смотреть на Аляску. Не мог встретиться с её глазами, когда произносил:
— Это не случайность. Это было покушение. Спланированное. Жестокое. Он хотел убить тебя.
Она молчала. А потом медленно, почти по-мальчишески, села прямо и тихо сказала:
— Но я выжила.
Я резко повернулся к ней. Её взгляд был острым, как лезвие.
— Я выжила, Крис. Не ради мести. Ради тебя. Ради нас. Ради того, чтобы дышать, любить, снова танцевать на кухне, пить кофе по утрам и держать тебя за руку. Он не победил. Ты понял?
И я кивнул. Горло сжалось. Я не смог говорить, просто обнял её. Феликс отвёл взгляд. Анжелика, впервые за вечер, не шутила. Она смотрела на меня, как на воина после боя. С уважением. С болью.
— Что будем делать? — спросила Анжелика.
— У нас есть план, — ответил Майк. — Но нам понадобится ваша помощь. Вся группа. Надо сделать это тихо. Он не должен знать, что мы на шаг впереди.
Я посмотрел на друзей. На семью.
— Он перешёл границу. И теперь мы должны её очертить. Вместе.
И в этот момент я понял, что теперь у меня есть всё. Не просто любовь. Дом. Люди, ради которых я готов идти до конца. Ради которых я и сам становлюсь сильнее.
Я вошёл первым, за мной — Аляска и Майк. Внутри меня всё сжалось, как всегда перед серьёзным разговором. Но я знал — отступать нельзя. Не сейчас.
Пак Джинён поднял взгляд от бумаг.
— Вы что-то узнали? — его голос был спокоен, но в нём слышалась настороженность.
— Да, — я подошёл к его столу и положил флешку рядом. — Мы узнали, кто стоит за аварией. Но всё оказалось не так, как мы думали.
Мы включили запись. Камеры у больницы. Уджин входит поздно ночью. Потом — переписка. Он пишет кому-то, чтобы «успели раньше», «не дали им сделать это». Мы с Майком восстановили цепочку событий. Уджин не охотился на Аляску — он пытался её защитить.
— Он знал, — произнес Майк. — Знал, что кто-то охотится на неё. Слежка началась раньше. Уджин действовал один, потому что боялся, что ему не поверят.
Аляска сидела молча, всматриваясь в экран.
— Но кто... тогда? Кто за этим стоит? — спросил Пак Джинён, нахмурившись.
Я посмотрел на него. Говорить было тяжело, как будто поднимать прошлое, закопанное слишком глубоко.
— У Лии был брат. Она упоминала о нём только однажды. Сказала, что его вычеркнули из семьи. Он был проблемным, будто... чужим. Я тогда не придал значения. Но, — я глубоко вдохнул, — он вернулся. Мы нашли его имя. Марк Троицкий. Брат Лии по отцу.
Майк кивнул.
— Мы проверили связи. Он прибыл в Корею за две недели до аварии. Использовал поддельные документы. Связался с несколькими людьми из тени. Именно он организовал нападение.
— Почему? — спросил Джинён.
— Месть, — тихо ответила Аляска. — Возможно, он винил Криса. Как и Лия винила. Как и Уджин когда-то. Но разница в том, что Уджин хотел прекратить этот круг.
Я вспомнил ту ночь, когда сидел у её больничной койки, и Уджин стоял в коридоре, опустив голову. Я тогда подумал, что он просто мучается от вины. Но теперь я понимаю — он знал больше, чем говорил.
— Уджин мог сказать, — прошептала Аляска.
— Он пытался. Он был в больнице, когда ты лежала без сознания. Я думал — из жалости. Теперь понимаю, он охранял тебя. Даже если мы не верили ему.
Пак Джинён встал. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение.
— Это многое меняет. Если у вас есть доказательства...
— Есть, — подтвердил Майк. — Мы передадим всё, как только оформим юридически. Сейчас главное — ваша поддержка. Потому что, если он снова появится...
— Я усилю охрану. И сообщу в отдел безопасности. Этим займусь лично, — Пак Джинён посмотрел на нас, на Аляску. — Но вы должны быть осторожны. Особенно ты, Аляска.
Она кивнула. Я почувствовал, как её пальцы сжали мои — крепко, до боли. Я ответил ей тем же.
— Спасибо, что выслушали, — сказал я. — Мы хотим довести это до конца. Ради группы и Аляски.
— И ради тебя, Крис, — добавил Пак Джинён, смотря прямо мне в глаза. — Потому что ты наконец научился не молчать.
Когда мы вышли из офиса, на улице уже пробивалось солнце сквозь плотные облака. Сеул начинал дышать по-весеннему: с надеждой и тревогой. Но теперь, несмотря на прошлое, я чувствовал — всё стало яснее.
— Ты знал про брата? — тихо спросила Аляска, когда мы шли к машине.
— Только имя. Только один разговор. Тогда я не понял, что это может значить. Прости...
Она обняла меня.
— Не вини себя. Никто не мог знать. Но теперь мы знаем. И мы вместе.
Я взглянул на Майка — он шёл чуть позади, с телефоном в руке, уже, вероятно, координируя действия. Я знал — он сделает всё, чтобы защитить её. И я тоже. Теперь у нас был шанс завершить эту историю. Не страхом. А правдой.