Жизнь за жизнь

       Быстрое принятие решений никогда не было сильной стороной Лань Цижэня. Он мог участвовать в спорах, только когда был полностью уверен в суждениях, мог отстоять своё право голоса, но на то, чтобы принимать жизненно-важные решения, у него уходило слишком много времени. Единожды он не сомневался в себе, когда скончался его старший брат и забота о его сыновьях полностью легла на плечи Цижэня. Он был уверен, что стал взрослее с тех пор, но когда несчастье снова пришло в его дом, старый учитель Лань оказался полностью бессилен. Он не защитил орден, не уберёг Ванцзи от ошибки на горе Луанцзан, и вместо того, чтобы помочь племяннику, Лань Цижэнь сдался. Он вновь пошёл на поводу у тех, кто говорил ему, как следует поступать.
       Лань Цижэнь хотел пойти вместе с Лань Хуанем, но в послании, оставленном Вэй Усянем, чётко фигурировало имя Лань Сичэня. Старейшина Илина готов был говорить только с ним, в противном случае Вэй Ин клялся, что пришлёт голову Лань Чжаня, набитую сгнившими остатками его же собственной плоти. Также в письме упоминалось, что если другие кланы вмешаются, то это поставит под удар весь орден.

- Он затеял это всё, чтобы выставить нас идиотами!

- Он подставил Лань Ванцзи! Сомнений быть не может!

- На такое коварство способен только он!

       Спасательный отряд был собран в тот же вечер, и во главе с Лань Сичэнем они отправились следом за Вэй Усянем.
Лань Цижэнь так и не смог сомкнуть глаз в ту ночь. И пока он ждал возвращения Сичэня, к старому заклинателю стали приходить в голову пугающие мысли: "Что бы произошло, не остановись он тогда?"; "Неужели, он бы смог довести начатое до конца?" Не Лань Цижэнь толкнул Лань Чжаня на этот скользкий путь, но он бы стал причиной, по которой его племянник завершил бы свой путь навсегда.
       Наутро часовые возвестили о том, что Лань Хуань вернулся. Он сразу же назначил заседание совета старейшин, дабы огласить план дальнейших действий. Встретившись с племянником у зала совета, Лань Цижэнь окинул его быстрым взглядом. Убедившись, что руки и ноги на месте, старик Лань облегчённо вздохнул. Вместе они вошли в зал, где их уже ждали и жаждали услышать обо всём, что произошло, и в подробностях.

- Мы смогли настигнуть Призрачного генерала и старейшину Илина, но, к сожалению, Лань Ванцзи с ними не было.

       По спинам всех присутствующих пробежали мурашки.
       Так за одно мгновение Лань Цижэнь испытал целую гамму чувств и эмоций, которые он не имел права выставлять на всеобщее обозрение.

- Нам удалось поговорить с Вэй Усянем, прежде чем он напал на нас с отрядом лютых мертвецов.

- Вот же подлец, - не выдержал один из старейшин.

- И он выдвинул свои условия.

- Какие ещё условия?! - один из старейшин подорвался с места.

- Сядьте и дослушайте! - глава ордена в Лань Сичэне будто бы спал до этого момента, но сейчас, когда на кону стояла жизнь его брата, он вышел из тени и не собирался туда возвращаться. - Другие кланы не должны в это вмешиваться. Если мы хотим увидеть Ванцзи живым и невредимым - нам придётся дать возможность остаткам ордена Вэнь и Вэй Усяню в частности скрыться.

       Ни у кого не осталось сомнений в том, что всё это, начиная с горы Луанзан и до сегодняшнего дня, было подстроено Вэй Усянем ради того, чтобы очернить имя великого ордена. Опозорить их лучшего ученика, сыграв на его чувствах, и вынудить Ванцзи спасти его. Затем похитить и угрожать Ланям убить Лань Чжаня, если они не помогут ему и ордену Вэнь сбежать.

- А каковы гарантии, что Ванцзи уже не мёртв? - спросил один из старейшин.

- Тогда в этом нет никакого смысла, - опередил Лань Сичэня его дядя. - Вэй Усянь не из тех, кто опускается до пустых угроз. Пока у него в плену Ванцзи, мы беспомощны, и он об этом знает.

       По залу прокатился гул из тревожных голосов.

- Значит, он устроил всё это только за тем, чтобы помочь Вэням бежать. Какая жестокость.

- Даже не верится, что эти двое когда-то были друзьями.

- И когда же назначен день обмена? - задал вопрос старейшина, заставив всех смолкнуть.

- Послезавтра на рассвете. На северном склоне, - ответил Лань Хуань.

- Может мы ещё успеем связаться с другими орденами и...

- Нет! - голос Лань Сичэня раздался словно гром, и все вновь смиренно замолчали. - Больше я не намерен рисковать ни жизнью брата, ни безопасностью ордена! Мы выполним условия сделки и забудем о Вэй Усяне и об ордене Вэнь раз и навсегда. Собрание окончено.

       Забыть о таком кому-то навряд ли удастся, но сделать всё, чтобы подобное не повторилось вновь, Лань Сичэнь был обязан. Он просто надеялся, что когда всё это закончится, Лань Чжань сможет его понять и простить.
       Кашель, раздавшийся позади, был столь хриплым и тихим, что Лань Хуань не сразу на него обернулся. Лань Цижэнь не собирался идти за племянником и расспрашивать его о случившемся, но что-то ему подсказывало, что сегодня вечером им следует пройтись и поговорить. Что они и сделали под стрекотание цикад и шелест листвы.

***

       С тех пор как Лань Чжань очнулся, Сычжуй не покидал его ни на секунду. Они всё делали вместе. За это время ему удалось увидеться и поговорить лишь с двумя людьми, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: местные явно его избегают. Стоило ему выйти из своего временного убежища, как все, кто до этого находился снаружи, разбегались, а если не успевали, то проходили мимо и просто игнорировали заклинателя в светлых одеждах. Из-за этого Лань Чжань засомневался, действительно ли он жив, потому что в такие моменты чувствовал себя бестелесным духом.
       Первой, кто с ним заговорил, была старушка-лекарша, у которой он спросил прямо:

- Почему меня все избегают?

На что та ему честно ответила:

- Нам запретили с вами говорить.

       Очевидно, кто запретил, так что вопросы Ванцзи на этом закончились.
       Но всё же приказ распространялся не на всех. Вэнь Юань не оставлял Лань Чжаня ни на минуту. Лекарша просила не утомлять больного, прогоняла мальчика, как только могла, пока Лань Ванцзи сам не попросил её оставить Сычжуя в покое.

- Но что я скажу старейшине, когда он вернётся? - боязливо спрашивала та.

- Я сам с ним поговорю.

       "Если он, конечно, захочет меня видеть", - хотел добавить Лань Чжань, но не стал. Вместо этого он осторожно пригладил волосы спящего рядом с собой Вэнь Юаня.
       Второй день "плена" подходил к концу. Лань Чжань уже давно находился в кровати, хотя кто-то едва ли мог назвать это полноценным спальным местом. Скорее, куча соломы и шкур, сваленных в одном месте, но на удивление здесь Ванцзи спалось гораздо лучше, чем в своей собственной комнате.
       Перевязав Лань Чжаня, лекарша собралась уходить, пожелав тому спокойной ночи.

- А-Юань, пожелай господину спокойной ночи и идём. Тебе давно пора спать, - скомандовала она мальчику, играющему всё это время с самодельными игрушками на кровати с Ванцзи.

- Нет! Я сегодня буду спать тут! - решительно ответил ребёнок.

- А ну, живо домой! - она было потянулась к нему, чтобы схватить паршивца за ухо и оттащить от Лань Ванцзи, как вдруг тот сам сгрёб Юаня себе в руки, закрыв его рукавом, и сказал:

- Пусть остаётся.

- Но как же, господин, он ведь... - растерялась она.

- Не беспокойтесь. Он не помешает.

- Ура! - радостный Сычжуй запрыгал от счастья на руках Ванцзи.

       Тяжело вздохнув и бросив на обоих странный, но в то же время одобрительный взгляд, лекарша сказала:

- Как будет угодно. Спокойной ночи.

       Затем удалилась.
       Лань Чжань устроил Сычжуя возле себя и, накрыв его одеялом, надеялся, что ребёнок быстро заснёт, но, видимо, Юань был настолько рад, что ему разрешили остаться, что у него открылось второе дыхание. Сна не было ни в одном глазу, и тогда он начал осыпать Лань Чжаня вопросами. Спрашивал обо всём: об его ордене; о том, почему на одеждах ордена именно облака; почему горы высокие, а реки быстрые; почему Лань Чжань так долго не навещал их; почему он лежал без сознания, когда Вэнь Нин принёс его сюда; и почему Вэй Усянь велел Юаню не разговаривать с ним, когда Ванцзи проснётся. На какие-то вопросы Лань Чжань мог без труда ему ответить, а какие-то даже для него оставались загадкой.

***

       Скрытая горная тропа была известна лишь тем, кто жил здесь долгое время и прекрасно ориентировался в горах, потому что, не зная пути обратно, ступивший на неё рисковал никогда больше не вернуться. Вэнь Нин отыскал её сразу же, как Вэй Усянь начал поправляться. По ней можно было легко попасть из одной части долины в другую, при этом оставшись незамеченным. Также эта дорога связывала между собой узкое ущелье и то место, где сейчас находился лагерь Вэней.
       Вэнь Нин использовал эту дорогу, как способ передвижения по горным массивам, оставаясь полностью незаметным для заклинателей, которые периодически прочёсывали местность в поисках беглецов. Сейчас по ней он и Вэй Усянь возвращались в лагерь.
       Сила тигриной печати также защищала убежище Вэней от обнаружения. Вэй Ин наложил с её помощью сильный барьер, пройти сквозь который мог только он и те, кому он позволит.
       Весь путь от северного склона до лагеря они провели в тишине. После смерти Вэнь Цин и случившегося на горе Луанцзан, они в принципе мало говорили, не считая коротких указаний старейшины и одобрительных кивков Призрачного генерала. Вэнь Нин не мог смириться с тем, что подвёл Вэй Усяня, согласившись с планом сестры пойти и просто сдаться. Вэй Ин же не мог смотреть в глаза Вэнь Нину, ибо каждый раз он видел в них Вэнь Цин, которая говорила ему два самых ненавистных для него слова: "спасибо" и "прости".
И вот, Вэнь Нин узнал о приговоре Лань Ванцзи. Говоря о нём, они впервые за долгое время смотрели друг другу в глаза. Они переступили это, чтобы сплотиться в одном общем деле - спасении Лань Чжаня. Однако оно всё ещё было полно белых пятен, которые Вэнь Нин хотел прояснить, но не знал, как подступиться. Вэй Усянь чувствовал его смятение, но первым начинать этот разговор не хотел, в конце концов, из них двоих Вэнь Нин единственный, кому нужны ответы на вопросы.

- Говори уже, - не выдержал Вэй Ин.

- Что? - удивился мертвец.

- То, что хотел, - тяжело вздохнул старейшина, продолжая идти вперёд.

- Ничего я не хотел.

- Врёшь. Ты вынашиваешь так много вопросов с тех пор, как мы завершили встречу с Лань Сичэнем, что кажется, будто вот-вот взорвёшься. Не томи уже - спрашивай.

- А вы прям на всё мне ответите?

- Нет.

       Вэнь Нин разочарованно вздохнул, но первый вопрос всё же задал:

- Вы точно уверены, что всё будет так, как вы и планируете?

- Если бы я был в чём-то не уверен, то не взялся бы за это.

- Просто иногда складывается впечатление, что вы всё пускаете на самотёк.

- Я, кажется, просил тебя задавать мне вопросы, а не критиковать мои действия.

- Хорошо. Что если другие кланы всё же вмешаются? У нас ведь нет ни малейшего шанса против них. Что тогда?

       Они остановились на небольшом склоне, откуда весь лагерь был, как на ладони. Было видно, как люди завершают этот день: кто укладывал детей, кто тушил факелы, оставляя свет лишь внутри пещер, а кто-то просто прогуливался на сон грядущий. В такие моменты к Вэй Усяню возвращалось ощущение жизни. Как бы ни было плохо, какие бы испытания ни сваливались на головы людей, они живут и продолжают жизнь. Не сегодня, так завтра за ними придут другие кланы, казнить без суда и следствия, но они настолько далеки от этого, что кажется, словно это и неправда. Не было ни аннигиляции солнца, ни горы Луаньцзан, никто не потерял в том огне своих родных и близких. Этих людей ничем нельзя сломить. Они обязаны выжить и продолжать жить, и ради этого Вэй Усянь был готов на всё, ведь он пообещал:

"Клянусь тебе, я постараюсь сделать так, чтобы люди больше не умирали".

"А-Сянь, ты уже сделал достаточно", - он сохранил в памяти голос своей дорогой шицзе. Порой Вэй Ин слышал его настолько отчётливо, что казалось, будто она здесь, рядом с ним.

- Господин Вэй, всё в порядке?

- Да, в полном, - соврал Вэй Усянь, всё ещё не способный выйти из оцепенения, но Вэнь Нин как всегда помог ему вернуть ясность ума.

- Так что же мы предпримем?

       Вэй Усянь повернулся к нему и, устремив на того многозначительный взгляд, спокойно и чётко произнёс:

- Что бы ни произошло - защити людей.

       Вэнь Нин посмотрел на него взглядом, в котором смешалось всё: восхищение, отчаяние, сомнение и страх. Пожалуй, страх был ведущим, но когда знаешь, что каждый день для тебя может стать последним, что ещё ты можешь сказать бессмертному существу?

- Хорошо. Как прикажете.

- Это не приказ, Цюнлинь, а просьба. Прошу, защити их.

- Я постараюсь.

- Тогда я спокоен.

       В этот момент откуда-то подул сильный ветер, заставивший Вэй Усяня чуть съёжиться.

- Вам лучше пойти к себе. Здесь слишком холодно.

       Вэй Ин лишь усмехнулся, запахнув свои одежды и посмотрел вверх.

- И почему такие звёздные ночи всегда самые холодные?

       Маленький клочок неба, который не закрывали собой могучие скалы, был словно ненастоящим, но оттого не менее прекрасным. Залюбовавшись звёздами, Вэнь Нин не заметил, как Вэй Усянь уже практически спустился к лагерю, и немедля последовал за ним.
Навстречу к ним вышла знакомая обоим лекарша.

- С возвращением, - поприветствовала она старейшину и Призрачного генерала.

- Зачем же так официально? - смутился Вэй Ин. - Почему вы ещё не у себя? Вас что-то задержало?

       Улыбка старушки сразу же сошла на нет.

- Ох, господин Вэй, прошу, сильно на него не ругайтесь. Он ведь ещё совсем дитя.

- Вы о ком? Об А-Юане?

- Да, господин.

- Он снова что-то натворил? - встрепенулся Вэнь Нин.

- Можно и так сказать.

***

       Вэнь Юань заснул быстро, в отличие от Лань Ванцзи. Несмотря на ежедневную обработку и перевязки, раны продолжали болеть и не спешили затягиваться. Лань Чжань не мог перевернуться на спину, поэтому приходилось постоянно лежать на животе. Рядом с ребёнком, пережившим слишком многое для своего возраста, боль казалась ему незначительной. К тому же Ванцзи не хотел, чтобы из-за него мальчик проснулся и стал переживать ещё больше. Сычжуй и без того за весь день слишком много раз задавал ему один и тот же вопрос, когда видел, как Лань Чжань кривится, когда случайно задевает раны: "Тебе больно?".
       "Ерунда", - отмахивался Лань Чжань.
       Удивительно, но в пещере не было мрачно и сыро. Всего пара факелов, одеял, шкур зверей и свечей придавали этому месту какой-то свой самобытный уют. Несмотря на сильную боль, у Ванцзи почти получилось уснуть под треск горящих дров в костре, наполняющем теплом всю пещеру. Приятный свет и плавные движения пламени убаюкивали не хуже колыбельной. Даже стекающая со стен вода не раздражала, а словно дополняла композицию огня, раздаваясь звонким эхом по всей пещере. От этого всего Ванцзи испытал лёгкое чувство дежавю.
       Казалось, это было воспоминание из прошлой жизни, настолько оно было далёким и невероятным, но нет. Всё это произошло с Лань Чжанем всего пару лет назад, когда он был младше, а мир куда проще. Он всё ещё помнил пещеру Черепахи-Губительницы, где они с Вэй Ином, несмотря на творящийся кругом хаос, смогли найти мир и покой. То чувство единения невозможно забыть, потому Лань Чжань и увековечил его в своей памяти, написав ту самую песню, которая так понравилась Вэй Усяню. На тот момент она была ещё сырой, та короткая, сумбурная, но такая прекрасная мелодия, отражающаяся от стен пещер, и окутывающая их двоих с ног до головы.
       Даже сейчас, не имея при себе гуциня, Лань Чжань мог без труда её напеть, что он и попытался сделать, но заметив, как Вэнь Юань ворочается, перестал и снова попытался заснуть.
Лань Чжань уже практически закрыл глаза и провалился в сон, но тут пещерную симфонию прервали чьи-то шаги. Человек передвигался спокойно и почти бесшумно, словно боясь потревожить кого-то. Боясь, что догадка Ванцзи подтвердится и на входе он увидит того, о ком думал все эти дни, мужчина резко закрыл глаза и притворился спящим.

- Можешь идти, - голос пронёсся ветром по всей пещере и, отразившись от стены, вернулся к Лань Чжаню, заставив того покрыться мурашками.

       Про себя он повторял одно и то же имя: "Вэй Ин". Вэй Ин, наконец, пришёл к нему.
       Поначалу шаги были тихими, даже неуверенными. Вэй Усянь, словно дикий зверь, сторонящийся людей и не решающийся подойти ближе. Лань Чжань лежал к нему спиной с закрытыми глазами, крепко обняв Вэнь Юаня. Он боялся его спугнуть. Знакомое до боли чувство снова отозвалась в сердце, Вэй Ин снова был одновременно и так близко, и так далеко. Он мог протянуть руку и коснуться, но боялся, что тот вновь исчезнет.
       Вэй Усянь ходил по пещере, перебирая что-то на полках. Лань Чжань не издавал ни звука, боясь, что его притворство раскроют. Затем наступила тишина. Не было слышно ни шороха. И когда казалось, что всё закончилось, Лань Ванцзи почувствовал, как кто-то садится рядом.

***

"Избиение дисциплинарным кнутом, пока не раскаешься в содеянном", -

приговор, прозвучавший, как гром среди ясного неба. Вэй Ин не думал, что это произойдёт, он не хотел этого и уж тем более никогда бы не подумал, что ради него Лань Чжань решится на такую глупость.
       От вида забинтованной спины Лань Чжаня к горлу невольно подступал ком. Эти шрамы на всю оставшуюся жизнь, как напоминание о непоправимой ошибке.
       "Прости. Прости. Прости меня, пожалуйста", - хотел бы сказать Вэй Усянь, стоя перед Лань Чжанем, но какой в этом был смысл, если он и так знал ответ. Разве такое возможно простить?

- Почему ты это сделал? - неосознанно спросил Вэй Усянь вслух и тут же одёрнул себя, но, кажется, Лань Чжань уже крепко спал и ничего не услышал.

       Убедившись, что мужчина крепко спит, Вэй Усянь решился подойти поближе и даже сесть рядом. Если бы Ванцзи сейчас не спал - позволил бы ему так к себе приблизиться? Вэй Ин очень сомневался.
       Сквозь белые повязки сочилась кровь от ещё не затянувшихся ран. Вэй Ин не мог заменить бинты, не разбудив Лань Чжаня, поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Он достал из рукава сделанный им накануне талисман и приложил его к спине Лань Ванцзи. Он прочитал заклинание, и талисман обратился ярким светло-голубым светом и растворился в воздухе. Рана, которая до этого окрашивала белую ткань кровью, затянулась, и повязки вновь стали чистыми.
       Это была личная разработка Вэй Усяня, с которой он много экспериментировал на горе Луаньцзан. Спустя долгое время он научился обращать собственную жизненную энергию в заклинание и с его помощью лечить даже самые тяжёлые ранения. Правда, для этого требовалось куда больше затрат собственной силы. Это, конечно, было просчётом, однако и Вэй Ину пришлось несладко после потери золотого ядра. Первое время силы покидали его мгновенно посреди бела дня, из-за чего приходилось отлёживаться целые сутки. Поэтому то, что он добился такого результата несмотря на полное отсутствие ядра, уже было отличным достижением. Вэй Ин не первый раз применял его на практике, однако это впервые, когда рана была настолько серьёзная. Он тут же ощутил слабость в конечностях и чуть было не лёг от бессилия рядом с Ванцзи, но вовремя опомнился.

       "Нельзя терять голову. Надо как можно скорее прийти в себя и уходить".

       Но не успел он встать, как почувствовал сильную хватку на своём запястье.

- Вэй Ин, постой.