4. "В поисках справедливости"
Северный склон находился там, где горы плавно переходили в равнину. Отсюда открывался хороший вид на полностью открытое пространство, вся долина была как на ладони. Именно с этого места Вэй Усянь прекрасно видел приближающуюся к нему группу из пяти человек во главе с Лань Сичэнем. На самом деле Вэй Ин ждал их появления значительно позже.
Явившийся по первому зову Вэнь Нин прибыл как раз вовремя. Преклонив перед старейшиной колено, Вэнь Нин доложил:
- Господин Вэй, господин Лань пришёл в себя.
- Через пару минут готовься принимать гостей, - сказал Вэй Ин, словно пропустил мимо ушей только что услышанную информацию, но Вэнь Нин чётко увидел, как у того опустились плечи.
- Ваше послание оказалось крайне убедительным.
- Ещё бы, - усмехнулся Вэй Усянь, вновь надев маску безразличия.
После того как миссия Вэнь Нина была выполнена, в дело вступил сам Вэй Усянь. Похищение было первым, но не единственным пунктом в их плане. Один из воронов, которого специально обучили доставлять письма, парил над орденом, пока призрачный генерал не скрылся под завесой дыма. Как по команде, чёрная птица начала снижаться и среди сотен одних и тех же одежд нашла того, кому и предназначалось прикреплённое к её лапке послание.
Лань Сичэнь был самым логичным вариантом. Лань Цижэнь слишком подвержен эмоциям, и невозможно было предугадать, что же он предпримет. Лань Хуань же читался, как открытая книга. Он не станет принимать решения сгоряча, особенно если дело касается Ванцзи. В первую очередь он думал о благополучии брата, как бы сильно он ни кичился постом главы ордена.
Заклинатели были совсем рядом, когда Вэй Ин сказал Вэнь Нину спрятаться и наблюдать за ситуацией.
- Если что-то пойдёт не так - я подам тебе знак.
- Понял.
Призрачный генерал сделал, как было велено. Он оставил Вэй Усяня на краю скалы, а сам засел в густых зарослях на склоне. Картина перед ним могла разбить на осколки любое сердце: одинокая фигура Вэй Ина, стоящая на лысом склоне, где нет никакого укрытия и кажется, что опора под ним настолько хрупкая, что вот-вот провалится под тяжестью бремени на его плечах. Один единственный островок надежды, а кругом пропасть. Вэнь Нин мертвец, но даже он в тот момент мог поклясться, что отчётливо слышал, как в груди бьётся от боли настоящее живое сердце.
Вэй Усянь, старейшина Илин - больше, чем обычный заклинатель, свернувший на кривую дорожку. Он больше, чем тот, кто вернул Вэнь Нина к жизни и дал приют тем, кто нуждался в понимании и защите. Он больше, чем просто человек. Он его друг, и Вэнь Нин был готов сделать всё, чтобы отплатить ему за всё сполна.
Тем временем пять человек в светлых одеждах спрыгнули со своих мечей и выстроились перед Вэй Усянем, преисполненные злобой и ненавистью. Но вместе с тем в глазах каждого теплилась надежда на то, что старейшина Илин сохранил жизнь Лань Ванцзи.
- Лань Хуань, - Вэй Ин поклонился в знак уважения.
- Вэй Усянь, - Лань Сичэнь сделал то же самое, выйдя слегка вперёд.
Юноши за его спиной даже не шелохнулись.
- Полагаю, вас заинтересовало моё предложение.
Лань Хуань ничего не ответил.
- Тогда прошу вас пройти со мной, чтобы поговорить наедине.
- Даже не думай! - не выдержал юный адепт. - Считаешь, после всего мы позвоним тебе так просто остаться вдвоём с главой ордена?!
Вэй Усянь было собирался ответить наглецу, но в дело вмешался сам Лань Хуань, выставив перед парнем руку, давая тому понять, что сейчас ему лучше помолчать.
- Если это очередная уловка, Вэй Усянь, знай, она очень дорого тебе обойдётся.
- Готовя вам западню, думаете, я бы сам пришёл сюда?
Они ещё пару минут смотрели друг на друга, не отрываясь. Затем Лань Сичэнь сказал:
- Ладно. Пойдём. Поговорим.
Остальные адепты ордена Гусу Лань оторопели:
- Глава! Не делайте глупостей!
- Это же старейшина Илин! Ему нельзя доверять!
- Я знаю. Но сейчас на его стороне огромное преимущество, и мы ничего не можем с этим поделать.
"Ты всегда знал, как добиться от людей желаемого", - подумал Сичэнь. - "Как жаль, что это умение ты использовал во зло".
- Я всегда знал, что вы очень проницательны, глава, - из уст Вэй Ина это было похоже на издёвку, но на самом деле Вэй Усянь и правда всегда восхищался первым нефритом. На его памяти это был единственный человек в ордене Гусу Лань, сочетающий в себе только самые лучшие качества своего клана.
Лань Хуань более ничего не сказал адептам. Те и так поняли, что дальше он справится сам, но все заранее знали, если что-то пойдёт не так - всем стоит немедленно взлететь на мечи и умчаться прочь. Естественно, Вэй Ин понимал, что по ту сторону долины их уже поджидает армия, готовая в любой момент напасть, но не подавал виду, ведь пока всё шло в точности по его плану.
Поравнявшись, глава ордена Гусу Лань и старейшина Илин вновь обменялись недвусмысленными взглядами и направились в сторону другого склона, расположенного чуть правее от того, где они находились сейчас. Между ними всё ещё сохранялась дистанция, но при этом оба были так близко, что, казалось, могли слышать мысли друг друга. Ещё никогда Вэй Ин не чувствовал такого единения с кем-то, ведь в тот момент их объединяла одна и та же мысль, связанная с одним и тем же человеком. Они долго пребывали в молчании, просто идя по горной тропе. Каждый думал о своём, но при этом об одном и том же. Первым молчание прервал Вэй Усянь:
- Лань Цижэнь наверняка хотел пойти с вами.
- Да, - Лань Сичэнь ничуть не удивился тому, что Вэй Усянь знал об этом. Наоборот, теперь он ещё больше уверился в том, что он всё именно так и задумывал. - И что же дальше?
- В каком смысле? - Вэй Ин сделал вид, как будто не понимал, о чём идёт речь.
- Каков твой следующий шаг? Убьёшь меня?
- Зачем мне это?
- Заложник у тебя уже есть, не хватает только прилюдно убитого главы ордена, чтобы все поняли, что старейшина Илин жив и он готов мстить всем, кто желал ему смерти.
Звучало насколько жутко и правдоподобно, что даже Вэй Усяню стало не по себе. Таким теперь его видит мир?
- Что-то я не припомню, чтобы убивал кого-то для острастки. Вы путаете меня с бывшим главой ордена Цзинь.
Лань Хуаню нечего было на это ответить.
- Тем не менее, хотел бы я вас убить - сделал бы это ещё раньше.
- Тогда чего ты хочешь?
- Справедливости.
Они ушли всего на минут пятнадцать, но казалось, прошла целая вечность. Вэнь Нин знал, что этот разговор продлится недолго, однако, когда прошло больше назначенного времени, даже он начал переживать. В случае чего он бы даже не смог помочь Вэй Усяню, ведь тот ясно дал понять, что Вэнь Нин должен оставаться на месте и следить за адептами ордена Гусу Лань. Юноши сновали туда-сюда по склону, с опаской наблюдая за тропой, по которой пару минут назад шли глава и старейшина. В тот момент они были буквально бомбой замедленного действия. Одно их неверное движение - и всё могло пойти крахом.
Внезапно раздался грохот, словно где-то обрушилась гора. Для адептов это был камнепад, а для Вэнь Нина призыв к действию. Тот самый знак, который Вэй Усянь условился подать ему, когда придёт время. Призрачный генерал сорвался с места и ринулся прямо в эпицентр событий, не забыв при этом обратить на себя внимание адептов. Увидев тёмную фигуру в цепях, молодые люди тоже как по команде сорвались с места и отправились следом по тропе.
На месте их встретила самая настоящая бойня. Скала действительно обрушилась, но не сама собой. Кто-то или что-то неведомой силы смог её побеспокоить, заставив обвалиться. На одной стороне пролома стоял старейшина Илин, а на другой Лань Хуань. Оба обнажили оружие. Лань Сичэнь достал свой меч, а Вэй Усянь держал флейту у губ, готовый снова атаковать. Не было понятно, кто начал драку, но догадаться было не трудно.
- Глава, мы ведь говорили! - выпалил юноша, также обнажив меч. Остальные последовали его примеру.
Поняв, что публика собралась и сцена подготовлена, Вэй Усянь начал выступление, которое запомнится юным заклинателям на всю оставшуюся жизнь. Флейта запела свою зловещую песнь. Мертвецы восстали из-под земли и заревели точно стая голодных зверей. Заклинатели оказались окружены. Не менее пятнадцати трупов, которых Вэй Усянь поднял за секунду, сомкнулись в кольцо, перекрывая все ходы к отступлению. К отряду мертвецов присоединился и Призрачный генерал.
- Ты специально нас сюда заманил, чтобы расправиться!
- Надо же, какие заклинатели ордена Гусу Лань, оказывается, догадливые, - усмехнулся Вэй Усянь.
- Подлец!
- Негодяй!
- Трус!
- Осторожно! - Лань Хуань вовремя успел отразить атаку одного из сорвавшихся мертвецов, разрубив его пополам.
- Вам лишь бы языками чесать! - Вэй Ин просто не мог сдержать смеха. - Глава, чему вы обучаете новое поколение?
- Закрой рот, нечисть! - не унимался самый младший из адептов.
- Я покажу тебе настоящую нечисть, - сказал Вэй Усянь, и флейта в его руках снова запела песнь, сулящую неминуемую гибель.
***
Звуки флейты где-то вдалеке заставили всех встрепенуться. Словно мир на секунду замер, и все устремили свои взоры туда, откуда доносилась песнь воскрешения мертвецов. Всем хорошо был знаком этот мотив, но никто не знал, что заставило Вэй Усяня вновь его к нему прибегнуть. В любом случае, никто бы и не стал его спрашивать. Что на уме у старейшины Илина - только ему самому и ведомо.
Никто не стал спрашивать его о том, что произошло на горе Луанцзан. Никто не спросил, почему второй нефрит принёс его израненное тело и просил спасти любой ценой. Никто ничего не сказал даже тогда, когда этого самого заклинателя на своей спине принёс уже Вэнь Нин и приказал обработать его раны.
Все молча наблюдали за тем, как по лагерю бродил прекрасный мужчина в белых одеждах за руку с Вэнь Юанем. Как только издали донёсся свист флейты, оба остановились и посмотрели туда же, куда и все. Но когда музыка стихла, и все вернулись к своим делам, Лань Чжань с Сычжуем продолжали смотреть в ту сторону.
- Там Сянь-гэгэ и Вэнь Нин, - сказал Юань, сжав крепко руку Лань Ванцзи. - Я боюсь за них.
Лань Чжань не знал, как говорить с детьми, да и со взрослыми зачастую возникали недопонимания. Но если чему общение с Вэй Усянем его и научило, так это тому, что когда кому-то страшно - самое главное не подавать вида, что тебе тоже страшно.
- Пойдём, - сказал ему Ванцзи. - Мне нужно сменить повязки.
- Хорошо, я позову лекаря.
- Нет, не нужно. Я хочу, чтобы это сделал ты.
Сказать, что мальчик перестал бояться, значит ничего не сказать. После этих слов он словно и думать забыл о Вэй Ине с Вэнь Нином. Лань Чжань тоже хотел, чтобы кто-то отвлёк его от навязчивых мыслей и вопросов. Он не стал ничего спрашивать у Вэнь Юаня, потому что тот наверняка не знал, зачем же его сюда привели. Но и остальные жители лагеря не торопились что-либо ему объяснять. Они скорее старались его избегать. Одна только старушка-лекарь удостаивала заклинателя взглядом и словом, но не более. В моменты перевязки ран она становилась пугающе отстранённой, хоть и не молчала, как её помощница, и постоянно что-то говорила. Лань Чжань слушал, но в пол уха. Все понимали, что это только ради отвлечения внимания, и кроме как ждать, Лань Чжаню более ничего не оставалось.
Поначалу Ванцзи предложил Вэнь Юаню самому его перевязать лишь для того, чтобы чем-то отвлечь или занять, но сам не ожидал, что мальчик воспримет его просьбу столь ответственно. Он и глазом моргнуть не успел, как тот сперва набрал воду, подготовил новые бинты, приготовил снадобье, взбил в ступке травы для мази, а после скрупулёзно и быстро развязал старые бинты и, обработав раны, наложил новые повязки. Лань Чжань был поражён до глубины души.
- Ты сам всему научился? - спросил Лань Ванцзи, пока Сычжуй перевязывал раны.
- Меня всему научила бабушка, - Лань Чжань удивился, как тепло он отзывается о старушке-лекарше, которая не так давно лишь только кричала на него и прогоняла, чтобы не мешался. - И А-Цин.
Лань Чжань не видел лица Сычжуя, но почувствовал, как в одно мгновение радость сменилась на нём грустью.
- Бабушка научила меня, как перевязывать раны, а А-Цин, как готовить снадобья, - детский голосок старался оставаться непринуждённым, но что-то в нём словно вот-вот должно было надломиться.
- Бабушка и сейчас неплохо готовит снадобья, - сказал Ванцзи.
- Бабушка погибла, когда пришли заклинатели из других орденов.
Лань Чжань опешил. Какую же страшную ошибку он допустил. Просчёт, который он себе не простит.
- Она велела мне убегать в лес, а сама побежала в дом. Затем Вэнь Нин меня нашёл и сказал, чтобы я бежал со всеми в ущелье. Я искал бабушку в толпе, но так и не увидел, - с каждым словом детский голос начинал дрожать. Лань Чжань чувствовал ноющую боль в грудине, которую не удавалось заглушить. - Потом меня подхватила на руки какая-то девушка и побежала вместе со всеми. Нас чуть не поймали, но Сянь-гэгэ призвал лютых мертвецов и они вместе с Вэнь Нином защитили нас. Так мне рассказали. Я помню только огонь, как кто-то кричал, и что я нигде не мог найти бабушку. Потом, когда мы прекратили бежать, я узнал, что многие не смогли уйти вместе с нами и бабушка была среди них. Она осталась там вместе с остальными, и я решил, что пойду за ней и приведу сюда.
На этом моменте Лань Чжань всё-таки решился взглянуть на ребёнка, который тихим и спокойным голосом говорил ему столь страшные и пугающие вещи.
Вэнь Юань стоял перед ним, сжимая в своих маленьких ручках бинт и медленно наматывая его на ладонь, словно ему приказали делать это. Из глаз не текли слёзы, но Лань Чжань их чувствовал в каждом слове.
- Сянь-гэгэ меня не отпустил. Сказал, что она больше не придёт, как Вэнь Цин... Что она больше не здесь... И никогда не придёт... Потому что она... Она... Ум... Умер...
Одна за другой из глаз полились слёзы. Но прежде чем голос, бывший до этого таким ровным и спокойным, сорвался, Лань Ванцзи подхватил ребёнка на руки и так крепко обнял, словно это он сам готов расплакаться. Словно он пережил всё то, что и этот мальчик, которому едва исполнилось шесть лет. Словно он сам хотел забыть обо всех тех ужасах, которые видел своими глазами.
Плечи заклинателя задрожали, а в глазах защипало.
- Богатый гэгэ, - Вэнь Юань больше не сдерживал слёзы, однако голосом он всё ещё старался не подавать виду, - а ты почему плачешь? Тебе больно?
- Очень... Мне очень больно...
- Выпей снадобье, и тебе полегчает.
- Нет... Эту боль не заглушить ни одним снадобьем...
Было так много слов, которые он хотел сказать. И так много "но", которые не позволяли ему этого сделать. Лань Чжань хотел сделать всё для этого ребёнка, но всё, что он мог - это поплакать вместе с ним.